***
Арсений сидит на кухне и заканчивает работу с ноутбуком: нужно было доработать некоторые файлы и исправить отчет. Мужчина устало потирает висок и делает глоток кофе из идеально-белой кружки. Ни одного узора, ни одной надписи. Мелькает мысль, что Антон наверняка выбрал бы какую-нибудь пеструю кружку, например, с супер-героями из Марвел или яркими эмоджи. Он же… подросток, верно? Просто подросток, который наверняка желает отношений со сверстницей-девушкой, поступить в универ и напиться до тошноты на выпускном. Арсений вздыхает, переводя взгляд на часы в углу экрана. Скоро одиннадцать. Наверное, стоит разбудить мальчика и отвезти домой, или уговорить остаться, в любом случае, он сам должен принять это решение. Из коридора слышится шум, который после раздается в ванной, судя по звукам воды, заспанный Антон умывался, и вот он уже стоит и мнется на пороге, стоя в проходе и потирая глаза. Длинная футболка сильно помялась, и спадала вниз ровным полотном (как можно быть таким худым?), а спортивные штаны были надеты явно на скорую руку: одна сторона была натянута слишком высоко, вторая напротив открывала вид на кусочек боксеров. Возле губ остался след из капелек воды, которые он не стер полотенцем после умывания. Арсений сразу обращает внимание на то, как неестественно парень сгибал руки: запястья плотно прижаты к бокам, от чего увидеть шрамы — невозможно, но лицо при этом остается расслабленным. Неужели это рефлекс, и он часто скрывает их таким образом? — Доброе утро, — вымученно улыбается ему Попов, захлопывая крышку ноутбука. — Сколько времени? — хрипит в ответ юноша, заползая на кухню и падая на мягкий угловатый диванчик. Он думает о том, что уже поздно, раз за окном темно, а еще о том, что безумно хочет есть. Антон не уверен, нормально ли это, но после дневного сна он всегда готов съесть пол-холодильника, все, что угодно, серьезно. — Почти полночь, — указав кивком головы на микроволновку, где зелеными цифрами на таймере значилось «23:48», произносит мужчина, поднявшись из-за стола. Мальчик заторможено кивает, пару раз моргая. Он сжимает ладошки между коленок, опустив взгляд вниз, а волосы смешно растрепаны. «Уютный» — почему-то сразу думает Попов, окинув его взглядом. Усмехнувшись, он ставит чайник и берет в руки две кружки: одну такую же белую, как его собственная, вторую — ярко-красную с кучей черных хештегов, и демонстрирует их подростку. — Какую? — интересуется мужчина. — Красную, — как само собой разумеющееся, отвечает младший. Арсений улыбается: широко и искренне. Антон даже не хочет знать почему, серьезно. — Моя одежда высохла? — Арсений в ответ указывает рукой в сторону комнаты напротив. — На батарее справа, — Шастун с самым серьезным лицом кивает, встает, и идет в заданном направлении. Наверное, это спальня Арсения. Широкая кровать, пару фотографий на стенах, шкаф с зеркалом во весь рост… и пыль на подоконниках. Парень быстро переодевается, словно он в армии и старший по званию зажег спичку, а его задание — одеться раньше, чем она догорит. Ткань теплая и приятно греет кожу. — Подвезете меня? — с надеждой спрашивает Антон, не желая добираться по темным переулкам домой. Он не любит играть с судьбой, хотя по нему так сразу и не скажешь. — Точно не хочешь остаться? — в тон ему произносит Арсений, обернувшись. Мужчина отмечает, что мальчик уже накинул толстовку, хотя в доме довольно тепло, и осознает, что еще днем даже не задавался бы вопросом — почему? — Нет… нет, я лучше дома, — качает головой парень, проводя рукой по лбу, убирая спавшую челку, и натыкаясь на лейкопластырь. Да, точно, авария… — Машина сильно пострадала? — Что?.. а, машина… Не бери в голову, я серьезно, не думай об этом. Просто кусок металла. Тем более, вмятина небольшая, ее быстро починят, — серьезно произносит Попов, стоя к нему лицом, облокотившись о кухонную тумбу. Микроволновка вдруг издает звук, уведомляющий о завершении работы, и Антон рефлекторно оборачивается на нее. — Хоть поужинаешь? — Арсений коротко улыбается ему и вынимает порцию разогретого супа — что-то вроде обычного мясного бульона. — Я не… — Арсений переводит на него взгляд, и смотрит с каким-то… напором, что ли, отчего Антон против воли добавляет: — Да… буду. — Вот и хорошо, — кивает мужчина, поставив тарелку на стол. — Садись, не стой, — подталкивает он. Парень обреченно роняет свою тощую тушку на диван. Утром его ведут в кино. Днем обрабатывают царапину. Вечером кормят супом в своем доме. Что дальше? Они переспят на кровати, усыпанной лепестками роз, или как это бывает в романтических фильмах? Парень морщится против воли, набирая ложку супа. Он ощущает злость на самого себя за это все… за то, что позволяет этому происходить… за то, что влюбляется, черт. — Нет, все-таки я постелю тебе в зале, уже поздно и… — Нет! — протестует подросток, подобравшись. — Нет, пожалуйста, — просит он, чуть не впервые просит, глядя на Попова своими невероятно-зелеными глазами перепуганного олененка. «Нет, иначе я окончательно признаю, что ты мне нравишься» — мысленно добавляет Шастун, закусывая губу. — Ладно, хорошо… не паникуй, я отвезу тебя, — Антон медленно кивает, даже не смущенный, а именно расстроенный. Он расстроен, что ведет себя как придурок, только бы попытаться остановить этот необратимый процесс, который запущен задолго до их знакомства — процесс, заложенный природой в их сущность. — Все хорошо? — Все класс, — бурчит мальчик, начиная быстро, ложка за ложкой, впихивать в себя суп, только бы скорее покончить с едой и ехать домой.***
Антон лежит на парте, распластавшись подобно тюленю на льдине, смотрит в окно печальным взглядом и думает о том, куда катится его жизнь. Он почти успел загрустить, когда Станислав Владимирович вызвал его к доске — решать задачу по физике. На место Шастун садился с мыслью «Тройка — тоже оценка».Арсений П. Привет. Я соскучился
Антон вздрагивает, когда телефон вибрирует в кармане, а когда он читает сообщение — у него буквально перехватывает дыхание. Черт, черт, черт, нельзя так делать, Арсений Сергеевич. Антон Ш. Привет Парень минуты три думает, что можно еще добавить, но в итоге отсылает сухое приветствие, потому что Арсений не должен думать, что он соскучился тоже.Арсений П. Как учеба? Сколько уроков сегодня? Прогуляемся?
Антон Ш. Сегодня много уроков, я устал и пойду домой.Арсений П. Оо… Я заберу тебя и подвезу, хочешь? Когда приехать?
Антон Ш. Все ок, я сам, спасибо.Арсений П. Избегаешь меня?
Антон Ш. Немного.Арсений П. Почему?
Антон Ш. Я не знаю.Арсений П. Ты пиздец сложный
Антон Ш. Я знаю (***
Антон надеется, что его тактика «притворись придурком и люди от тебя отвернутся» сработает, но либо это не так, либо Арсений не человек. Парень думает, что сейчас спокойно дотопает своими лапками домой, перехватит что-нибудь из еды и завалится в кроватку. Да, днем. Да, спать. Но когда возле многоэтажки замечает до боли знакомую машину со все таким же помятым крылом — он реально застывает на месте, схватившись за лямки от рюкзака, и смотрит на Арсения, стоящего около машины со стаканчиком кофе, широко раскрытыми глазами. Мужчина, заметив его, широко улыбается, приподнимая и вытягивая стаканчик с кофе вперед, таким образом приветствуя его. Парень недоуменно смотрит на старшего, медленно топая вперед, даже подумывая — не поздно ли развернуться и уйти. — Привет, Апельсинка, — по-доброму улыбается ему Попов, незаметно, по его мнению, втягивая воздух вместе со сладким запахом, упиваясь им. — Здрасьте, — неуверенно произносит Шастун, остановившись рядом и придерживая одной рукой лямку рюкзака. — Не слишком много черного? — с усмешкой вопрошает мужчина. Антон переводит взгляд на свои черные берцы, после на темные складчатые брюки и длинную черную мантию, а так же вспоминает, что на нем однотонный рюкзак… угадайте, какого цвета? — Нормально, — спешит ответить он, замечая искорки в голубых глазах напротив. Нет, Антон, не смотри в эти глаза, они не для тебя. Посмотри на него и на себя. Ты же обещал, сам себе, сука, клялся — никаких отношений с богатенькими девушками, парнями, не важно… тебе не нужны эти обеспеченные люди, которые в любой момент так же, как и родители, могут бросить тебя ради более выгодного предложения. — Долго это будет длиться? — после долгого молчания, выдает младший с тихим рычанием, явно начиная закипать, и Арсения это очень сильно напрягает, серьезно. — Прости?.. — ведет бровью старший, убирая стаканчик с кофе в сторону, на капот авто. — Прощаю, — резко отвечает ему мальчик, заставляя Попова впасть в еще больший ступор. — Антон, — твердым голосом произносит мужчина, делая шажок вперед. — Что? Может, скажешь еще, что собираешься мутить с тупой малолеткой? — не особо лестно описал себя парень, кривит губы в подобии оскала. — С тупой малолеткой? Точно нет, — он даже выдавливает из себя ухмылку. Арсений смотрит свысока, почти надменно, но вместе с тем словно подчиняет его себе, как дрессировщик с тигром. — С тобой — да, — сухо добавляет он, глядя на то, как парень не может замереть спокойно и на секунду: он дергает ногой, отбивая ритм пяткой, то и дело хватается за правую лямку рюкзака, оборачивается по сторонам, но губы не кусает… обычно, сколько Попов не общался с подростками — они всегда так делают. Закусывают их до крови и грызут, сдирая кожицу… А у Антона они мягкие, бархатные, действительно нежные и слегка блестящие от влаги. В ответ Антон нервно хохотнул, почти истерично, отводя взгляд. — И что, будем трахаться и завтракать вместе по утрам? В школу меня подвозить будешь? Сделаем вид, что между нами нет огромной разницы в возрасте? — парень смотрит ему прямо в глаза, а его собственные — зеленые — прищурены, в них даже можно прочитать укор. — Что, Арс?.. — Антон, успокойся, пожалуйста, — цедит мужчина, делая шаг вперед и подхватывая подростка под руку. — Я спокоен, — звучит так, словно он грубит своему учителю, и Антону смешно, потому что они реально тянут максимум на учителя и ученика… или дядю и племянника. — Давай поднимемся в квартиру, ладно? — Антон вздыхает, мнется, и все же кивает, закусывая щеку изнутри. Он кусает не губы, но это не значит, что у него нет каких-то чисто подростковых привычек, связанных с причинением легкой боли.***
У парня настроение завалиться и спать, или наорать на кого-то и разбить пару тарелок. Третьего не дано. Он устал, он снова голоден, на что его омежья сущность снова отдает неприятным ощущением пустоты внутри, у него болит голова и горит предплечье, за которое альфа держал его все время, что вел в нужную квартиру. — Ладно… — вздыхает Арсений, и Антон вздергивает голову, переводя на него взгляд. Он стоит в коридоре и стягивает с себя мантию. — Дело в возрасте, так? — парень прикрывает глаза и долго выдыхает, наконец, вешая чертову одежду на крючок. — Не только, — мужчина кивает и, судя по тишине, ждет продолжения. — Может, ты мне просто не нравишься? — язвит младший, скривив моську. Арсений цокает языком и закатывает глаза, при этом держа руки скрещенными на груди. — Тогда почему ты бегаешь со мной на свидания? — Шастун поджимает губы и не находит, что ответить. — Ясно, — с легкой улыбкой добавляет Попов. — Хуясно, — шипит парень, протискиваясь через мужчину, стоявшего в проходе, задевая его плечом. — Полегче… куда ты? — Антон рычит, даже не оборачиваясь, и швыряет рюкзак перед собой — сумка приземляется куда-то в центр комнаты напротив. — Переодеваться! — парень захлопывает дверь спальни перед носом Попова, и тот стоит перед запертой дверью, рассматривая микро-трещинки на деревянной поверхности. — Я не договорил с тобой, Шастун! — повышает на него голос Арсений, начав громко тарабанить по двери руками. — Так говори! — мальчик сильно пнул дверь с той стороны, высказывая свое негодование. Они оба на нервах, и оба упертые, как бараны. — Ах вот как ты заговорил… а я скажу, Шастун, слышишь?! Скажу! — мужчина с шумом впечатывает ладонь в дверь. — Ты бесишь меня своими детскими выходками! — Потому что я ребенок, придурок! — прилетает ему в ответ. Арсений сжимает зубы до скрипа. — Ты почти совершеннолетний! — А ты старпер, и что? — голос отдалился, видимо, мелкий отошел в другой конец комнаты, скорее всего, чтоб взять из шкафа сменную одежду. — Еще что скажешь, а?! Ну не молчи, че, я слушаю! — псевдо-интеллигент с душой пнул в скрипнувшую дверь. — Ты самовлюбленный эгоист, который доебывает меня с первой встречи, и женат на своей работе! — Я доебываю?! — возмущенно кричит на него мужчина, злясь на этого мальчика. Он даже не думает, что говорит. Просто мелет всю чушь подряд. — Я хотя бы ничего от тебя не скрываю, засранец неблагодарный! — Че-е? — тянет из-за двери парень, сбавляя обороты. — Это что я скрываю? — Арсений стушевался, перестав колотить бедную мебель. — Что я скрываю? — дверь резко отворяется. Антон стоит перед ним в незастегнутых на ширинку и пуговицу черных джинсах и в рубашке с длинными рукавами, застегнутой только на четверть. — Ничего, — устало произносит Арсений, опираясь на дверной косяк. Вид не до конца одетого ребенка его не возбуждает и он мысленно благодарит за это всех богов — не хватало еще, чтоб на такого мальчишку вставал из-за такой мелочи. — Нет, скажи, — настаивает младший. — Антон, — Арсений поднимает на него взгляд, делая шаг ближе и берясь за пуговицы на рубашке. Мальчик вздрагивает, когда мужчина начинает поочередно застегивать их на нем с невероятной точностью и скоростью. — Я просто сказал, что первое в голову пришло, — он расправляется с одеждой и несильно хлопает худощавого подростка по плечам. Антон сначала смотрит на него с прищуром, а потом какая-то кривая ухмылка расползается по губам. — Видел мои шрамы, да? — бьет он точно в цель. Арсений вздрагивает, вздергивая подбородок, и Антон чуть не смеется, отталкивая его в сторону и проходя на кухню, попутно застегивая ширинку. — Подумал, что я суицидник и побоялся спросить, — он говорит это с напускной веселостью. — Нет, Антон, я… — Да все ок. Смотри, — он резко оборачивается, отчего идущий позади чуть не впечатывается в него, и резко задирает рукава, оголяя изрубцованную кожу. — Смотри, Арс, — настаивает он, в спешке поднимая рукав и на второй руке. — Вот, если ты не рассмотрел, — Арсений видит, что младший не в порядке, он пытается отвернуться, ему болезненно даже видеть эти раны, но парень, словно нашкодившего котенка, тыкает его носом в каждый рубец. — Потрогай, не стесняйся! — Антон, хватит, — мужчина задирает голову, смотря на потолок, но младший с напором сжимает его руку, кладя ее ладонью на свое запястье. — Нет, ты посмотри повнимательней… — Прекрати, — шипит Попов, с силой впечатывая начавшего дрожать подростка в стену напротив. Он наклоняется к его лицу, смотрит на упрямо поджатые губы, и сильно сжимает его чуть выше локтей. — Все, успокойся… — парень хмыкает, отводя взгляд, но Арсений ощущает его дрожь через касания. — Я видел. Когда ты уснул на диване, у меня дома, увидел часть из них. Ты не суицидник, — парень коротко хохотнул, хотя в его глазах не читалось и толики веселья. — А ты извращенец, если подглядывал, — мужчина хочет либо влепить мелкому пощечину, либо крепко обнять, и он не знает — что лучше подходит в данной ситуации. — Прекрати делать вид, что тебе похуй, — Антон резко переводит на него взгляд, и обычно ярко-зеленые глаза кажутся потухшими и мутными. — Будто тебе нет, — Арсений отпускает его, и мальчик, словно потеряв опору, переступает с ноги на ногу, чтоб не соскользнуть на пол. Мужчина делает шаг назад, выставляет руки в капитулирующем жесте, словно сдаваясь и отчаиваясь, и без слов уходит на кухню, до которой они так и не дошли пару шагов, оставляя младшего одного. Антон подолгу задерживает воздух, потому что напряжение такое, что даже дышать тяжело, а после очень медленно выдыхает, оседая на пол. Нет слез или истерики. Просто внизу живота все ужасно ноет, такое чувство, как когда человек говорит тебе что-то ужасно обидное, помните его? Сначала резкая боль и ощущение пустоты, а потом это все отступает, но оставляет осадок на весь день… или на всю жизнь. У Антона не отступает. Он сидит на полу, мелко дрожа, и грубо опускает рукава обратно, раздражая трением кожу, уже ощущая, как щеки горят из-за того, что он устроил. Он просто придурок, который не готов к серьезным отношениям и цепляется за каждую мелочь, чтоб разрушить их, хоть они еще даже не созданы. Парень слышит, как вскипел чайник, как кипяток льется по чашкам, как раздаются шаги… он сидит, подобрав под себя ноги, обхватив колени руками, и пялится в стену, редко моргая. Ему почему-то стыдно настолько, что он в собственной квартире чувствует себя неуютно. — Нет, ты посмотри повнимательней… Парень думает, что он полный идиот. — А ты извращенец, если подглядывал Почему он не умеет следить за языком?.. Арсений останавливается в проходе, поворачивает голову и смотрит на поникшего юношу. Парень украдкой взглянул на него и снова стыдливо спрятал взгляд. Мужчина подходит, становится напротив и вытягивает вперед руку. — Иди сюда, — слабо шепчет он одними губами, и Антон, закусив изнутри щеку, грустно усмехается, хватаясь за широкую мужскую ладонь. Арсений рывком поднимает его на ноги и мягко обхватывает за плечи, прижимая к себе. Антон выдыхает уже в его плечо, согревая шею своим влажным дыханием. Второй рукой Попов заботливо перебирает светлые пряди волос на затылке. — Все хорошо? — Угу, — промычал Антон, прижавшись чуть сильнее. Его тянет к этому человеку, тянет, как к огромному магниту для людей. Не осталось защитной оболочки. Закончилось сопротивление и недоверие. Он его сломал. Полностью. Безвозвратно. И он пахнет чертовой успокаивающей лавандой и мятой, словно создан специально для импульсивного подростка. — Я заварил нам чай. Будешь? — Антон кивает, не отрывая щеки от подставленного плеча, и чувствует, как Арсений улыбается. Не видит, не слышит характерного резкого выдоха как при улыбке, просто… чувствует. Всем телом чувствует тепло. Тепло истинной пары.