Дела добрые, дела дурные

      Пышные телеса новой служанки, заменившей девочку, впечатления на Тайвина не произвели. Ему, разумеется, нравились молодые женщины с приятными глазу выпуклостями в нужных местах, но всё же не с такими... вызывающими. Да и не до выпуклостей ему сейчас было. Зато и Виз, и рыцари, и солдаты не упускали случая ущипнуть румяную селянку за мясистую задницу — и ей это явно было по вкусу. Она кокетничала со всеми без исключения лицами мужского пола, оказывавшимся в её поле зрения, а Тайвину призывно улыбалась и норовила прислониться грудью. Обычно прислуга глаза на него боялась лишний раз поднять, но у этой девицы не хватало ума даже на то, чтобы понять, что его следует бояться.       По части выполнения ею своих прямых обязанностей Тайвин тоже был ею разочарован. Не то, чтобы она ими пренебрегала, но простейшие дела вроде растапливания очага занимали у неё так много времени, что становилось понятно — она привыкла оказывать хозяевам услуги иного рода и, кажется, недоумевала, почему Тайвин до сих пор не употребил её по назначению.       Её присутствие утомляло Тайвина, ибо языком она молола без устали, совершенно не смущаясь тем, что Тайвин в ответ на её болтовню молчит и хмурится.       В конце концов он велел ей заткнуться.       — Как прикажете, м'лорд, — девица обиженно поджала губы и умолкла — на некоторое время.       Это деревенское «м'лорд» теперь почему-то ужасно раздражало Тайвина.       На шестой день он уже едва терпел присутствие служанки.       Последней каплей стал военный совет, во время которого все присутствующие пялили глаза на её сочные груди, бесстыдно выпирающие из корсета. Один лишь Киван, погружённый в невесёлые думы о своих сыновьях, находящихся в плену у Робба, невидящим взором глядел на карту Речных земель. Заметив, что его никто не слушает, Тайвин треснул не до конца ещё зажившей рукой по дубовому столу так, что подпрыгнули кубки с вином… и Киван. Острая боль пронзила рану.       — Прости, я задумался, — смущенно пробормотал Киван, почему-то решив, что гнев брата направлен на него.       Тайвин сквозь зубы велел служанке убираться до конца совета. Вина себе сами нальют, не развалятся.       Для грудастой девицы этот день стал последним в её карьере служанки лорда Тайвина.       Утром следующего дня он призвал к себе кастеляна и потребовал заменить её. Оскорбленный в лучших чувствах Виз никак не мог взять в толк, чем вызвано недовольство лорда — ведь ему предоставили самую молодую, самую красивую — на незатейливый вкус кастеляна — девушку.       — Чтоб духу её тут больше не было! — бушевал Тайвин, расхаживая взад-вперед по комнате. — Немедленно найди мне другую. Очаг не топлен... — он с силой пнул кочергу носком сапога. — Постель не застелена.       Виз озадаченно почесал в затылке.       — Остальные старые либо страшные, милорд.       — Мне на них не жениться, — буркнул Тайвин. — Любая сойдёт, лишь бы держала рот закрытым и грудями не трясла перед моими знаменосцами.       Отказ от услуг пышнотелой прелестницы, вероятно, ещё больше укрепил жителей Харренхолла в мысли, что лорд Тайвин предпочитает незрелые плоды. Рано или поздно слухи распространятся по Семи королевствам, и в борделях ему в первую очередь станут предлагать маленьких девочек... «Мерзость какая».       После войны сироты обоего пола наводнят заведения Мизинца. Подобная судьба могла бы постигнуть и Арью Старк, но по милости богов (и лорда Тайвина!) с ней ничего дурного больше не случится — если только она будет проявлять благоразумие.       Тайвин однажды в частной беседе с Мизинцем опрометчиво высказался по поводу того, что детям не место в публичных домах.       — О, — Мизинец иронично улыбнулся углом рта, — лорд Тайвин, вероятно, желал бы видеть этих детей в своих рудниках?..       Тайвин не ожидал, что его слова будут истолкованы подобным образом. Он хотел было ответить, что, по его мнению, любой честный труд всяко более достойное занятие, чем торговля собственным телом, но счёл ниже своего достоинства доказывать что-то хозяину борделей и только пробуравил его взглядом.       Возникшее искушение вернуть девочку в чашницы Тайвин после некоторой внутренней борьбы всё же преодолел — он почти никогда не менял принятых решений, да и воспитательный эффект от перевода её в категорию обычных слуг тогда был бы потерян. Нет уж, пусть хлебает долю простолюдинки полными ложками — тем слаще потом покажется ей жизнь в Утёсе.       Новая служанка была немолода и к тому же ряба лицом, но недостатки внешности искупались её исполнительностью и молчаливостью — рот она открывала только тогда, когда ей задавали вопрос. Тайвин почти не замечал её ненавязчивого присутствия, и это его вполне устраивало: слуги должны быть незаметны, но всегда под рукой.       Девочку Тайвин видел теперь нечасто.       Пару раз её присылали в его покои помыть полы или принести дров для очага. Она говорила ему «доброе утро» или «добрый вечер» и спешила выполнить то, что ей было поручено, чтобы поскорее убраться с глаз Тайвина. Ненависти в её изредка кидаемых на него взглядах Тайвин больше не замечал. Возможно, она просто научилась скрывать свои чувства. Что ж, нелишнее умение для жизни.       Вечерами, завершив дела, Тайвин имел обыкновение стоять у окна с кубком в руке, мысленно перебирая события уходящего дня. Иногда ему доводилось наблюдать, как во дворе замка девочка дерётся на палках с мальчишками — сыновьями конюхов и псарей. Она была младше большинства из них, мала ростом и весом, но в бой бросалась отчаянно и редко отступала перед противником. Правильная стойка и некоторые демонстрируемые ею приёмы защиты наводили на мысль о том, что девочка когда-то успела получить несколько уроков фехтования. Двигалась она стремительно, легко и при этом хорошо держала равновесие. Тайвин, равнодушный к рыцарским турнирам (если только в них не участвовал Джейме!) смотрел на эти детские поединки с необычным для него самого интересом. Больше того, он даже испытывал некоторое удовлетворение, когда девочке удавалось победить, и немного расстраивался, когда противник выбивал у неё из рук палку или валил на землю.       Если бы кто-то тренировал её постоянно, она научилась бы неплохо владеть мечом. Но как бы успешно она ни соревновалась с мальчишками, ей следует понять, что боги создали мужчин для войны, а женщин — для продолжения рода. Она девочка — этим всё сказано, и в Утёсе она будет заниматься тем, чем положено заниматься в этом возрасте девочке, чтобы вырасти настоящей леди. И непременно будет носить платья, а не эту драную мальчишескую одежду, в которой она скачет по двору с палкой, воображая, что в руке у неё меч.       Серсея, помнится, тоже просила меч, когда его получил в подарок от отца маленький Джейме, но Тайвин отказал дочери, объяснив, что оружие женщины — красота и хитрость. Она послушно кивала головой, но в глазах стояли злые слёзы. Желая её утешить, он даже решился пообещать ей, что выдаст её замуж за Рейегара, хотя ещё не обсуждал это с отцом жениха. Тайвин не так уж много совершил ошибок в жизни, но эта была одной из самых неприятных. При всей зависти к Тайвину и постоянных попытках задеть его самолюбие, Эйерис никогда не смог бы придумать более удобного повода унизить своего десницу, чем Тайвин дал ему сам, предложив устроить брак принца и своей дочери. У него до сих пор начинали гореть щёки при воспоминании о тех выражениях, в которых король отказал ему. Серсея всё равно стала королевой, но это обстоятельство никак не облегчало боль пережитого унижения.       В один из вечеров, наполненных звуками ударяющихся друг о друга деревянных мечей, Тайвину вдруг пришло в голову, что в качестве поощрения можно будет иногда позволить девочке позаниматься фехтованием или поупражняться в стрельбе из лука. Да, в самом деле, это станет отличным способом управлять её поведением, даже сечь не придётся.       Вот когда она выйдет замуж — может с утра до вечера хоть мечом махать, хоть на голове ходить — если муж позволит. Тайвин всё пытался представить себе, какова будет их совместная жизнь. Первым делом Тирион, вероятно, научит жену играть в кайвассу. Занятие в высшей степени бесполезное, но поможет скоротать долгую зиму. Зиму, которую вечно пророчат Старки и которая вот-вот наступит. Интересно, допустит ли девочка его уродливого сына на супружеское ложе, или кайвассой дело и ограничится?.. Карлик всегда смело лез на шлюх — пусть теперь попробует укротить волчицу. Скорее всего знакомство с её зубами ему в первую брачную обеспечено.       Желая знать, при каких обстоятельствах исчезла из Королевской Гавани младшая дочь Эддарда Старка, Тайвин послал Серсее ворона.       Ответ пришёл быстро и очень позабавил лорда. Серсея писала, что Арья Старк была на уроке танцев, когда за ней послали сира Меррина Транта с гвардейцами. Далее произошло нечто довольно неожиданное. Пока учитель танцев успешно калечил и убивал вооружённых и одетых в доспехи гвардейцев, девчонка благополучно сбежала. «Учитель танцев, надо же!» — Тайвин едва не смеялся, когда читал это послание. Очевидно, лорд Эддард, в отличие от Тайвина, потакал прихотям своей дочери, раз согласился нанять фехтовальщика для её обучения. В конце письма Серсея выражала твёрдую — хотя и ни на чём не основанную — уверенность в том, что девчонки уже нет в живых, и интересовалась, откуда у отца сведения о том, что она пропала. Варис, конечно, не обо всём докладывает на малом совете, но, похоже, его шептуны до сих пор не пронюхали, что Арья Старк жива. Прекрасно. Пусть всё так и остаётся. Отвечать Серсее Тайвин не стал. Он был сердит на дочь. Если бы она вовремя сообщила об исчезновении Арьи, он разоблачил бы девочку гораздо раньше и тем самым избежал неприятной истории с покушением.       Как-то раз, выходя из своих покоев, Тайвин в дверях столкнулся с девочкой, прижимавшей к груди стопку свежего постельного белья. Она поклонилась, но, произнося обычное свое «доброе утро, милорд», смотрела не на него, а себе под ноги. Что-то было не так. Он остановился, не давая ей пройти в комнаты, взял за подбородок и заставил поднять голову. Другой рукой отвел с лица волосы. У девочки под левом глазом красовался огромный синяк, переливающийся сине-лиловыми цветами.       — Что произошло?       Она хмурилась и глядела куда-то в сторону.       — Я привык получать ответы на свои вопросы, девочка. Посмотри на меня.       Она нехотя подчинилась и подняла на него глаза.       — Милорд…       Тайвин слегка наклонил голову и приподнял бровь, давая понять, что внимательно слушает.       — Я подралась с сыном псаря, милорд.       — С сыном псаря?.. — удивленно повторил он. — И из-за чего же?       — Он… дразнит меня, милорд. Говорит, что у меня лошадиное лицо, — брови девочки встали домиком, отчего лицо приобрело скорбное выражение. Так она ещё больше походила на отца.       — Меня и дома так дразнили… — добавила она совсем тихо.       Другой бы человек на его месте рассмеялся, но Тайвин только неопределенно хмыкнул.       Изобразив крайнюю озабоченность, он снова взял девочку за подбородок, повернул ее лицо одной стороной… другой…       — Глупости, девочка, твое лицо нисколько не похоже на лошадиную морду, — наконец констатировал он с полной серьезностью в голосе. – А мальчишки… мальчишки часто говорят девочкам гадости… в определенном возрасте, — он усмехнулся. — А может, дело в том, что ты дерешься на палках лучше него? Я прав?       Она скромно потупилась.       — Да, милорд. Я часто побеждаю его… он довольно неповоротлив…       — Ну, вот тебе и причина… Если хочешь, я сделаю так, что он больше не будет дразнить тебя. И никто другой в Харренхолле тоже не посмеет.       Она решительно помотала головой.       — Вы очень добры, милорд. Но… я сама справлюсь.       Он был бы разочарован, если бы девочка согласилась принять его предложение. Такие проблемы человек должен научиться решать сам, и в как можно более юном возрасте.       — Хорошо, — сказал он, пропуская её в комнату. — Не забудь взбить подушки.... И подстригись, наконец.       Пряча улыбку, он отправился по своим делам.       В Харренхолл пришёл давно ожидаемый фуражный обоз. Тайвин спустился во двор посмотреть, как его разгружают. В разорённых Речных землях теперь поживиться было практически нечем, к тому же стало опасно передвигаться маленькими отрядами. Братство без знамён регулярно давало о себе знать: то заплутавший ланнистерский дозор повесят, то на фуражиров нападут. Ущерб вроде и небольшой, но Тайвина не покидало ощущение занозы в заднице.       Подошёл Квиберн, глубоко разочарованный тем, что ни макового молока, ни шёлка для перевязки ему в этот раз не привезли.       Тайвин наблюдал за разгрузкой, вполуха слушая жалобы лекаря.       В это время щекастый мальчишка тащил через двор целый противень с горячими пирогами. Откуда ни возьмись вынырнула девочка и сдёрнула один пирог с противня. Отбежав на пару шагов, она скорчила мальчишке гримасу и откусила от пирога, но тотчас же выплюнула откушенное в ладонь — пирог, вероятно, был только что из печи и ещё не успел остыть.       — Арри!!! — завопил оторопевший от такой наглости парень. — Виз убьёт меня, если недосчитается пирогов!       Девочка подскочила к нему и что-то возмущённо зашипела на ухо.       «Арри». Вероятно, она называла себя так, пока притворялась мальчиком, а теперь боится, что имя выдаст её: «Арри» слишком созвучно с «Арья».       Швырнув обкусанный пирог на поднос, девочка повернулась спиной к парню и... встретилась взглядом с Тайвином. На мгновение она застыла в замешательстве, потом справилась с собой и с независимым видом направилась к кузнице, держа руки в карманах. По дороге самообладание всё же изменило ей и она пару раз оглянулась. Тайвин смотрел ей вслед, и умолкнувший Квиберн тоже.       Парень остался стоять с унылым выражением лица, разглядывая надкусанный пирог, потом взял его и хотел было начать есть, но, заметив Тайвина с Квиберном, поспешил в сторону Вдовьей башни*.       Через два дня после этого события пришёл Виз и доложил, что старуха Амабель слышала, как Ласка, — вот, оказывается, под каким именем девочку знали в Харренхолле, — по ночам, ложась спать, как молитву повторяет имена: Джоффри, Серсея, Илин Пейн, Пёс.       Посулами и угрозами Виз добился того, что большинство слуг доносило друг на друга, и оттого он знал всё обо всех. За это Тайвин его и ценил.       «Джоффри приказал казнить её отца, — подумал Тайвин. — Серсея не смогла предотвратить этого. Илин Пейн отрубил ему голову. Пёс, вероятно, тоже каким-то образом обидел её. Девчонка собирается мстить».       Он скупо похвалил Виза за хорошо налаженную систему доносительства, а потом спросил, глядя на него в упор прищуренными глазами:       — А моего имени там точно не было? Может, старуха не расслышала?       — Нет, — твёрдо ответил кастелян, ёжась под его пронзительным взглядом. — Старуха клянётся, что имена всегда одни и те же.       То, что его имени не было в списке, вызвало в душе Тайвина какую-то неясную радость. Впрочем, он не был уверен в том, что сообразительная девочка, понимая, что может быть услышана, не произносила его имя мысленно.