Глава 8. Приятное известие
24 декабря 2016 г. в 19:10
Готовясь к походу на Королевскую Гавань, Тайвин вознамерился проверить состояние армии — и сделать это он собирался неожиданно, без предупреждения, дабы в полной мере оценить степень падения дисциплины и наказать виновных. В том, что дисциплина оставляет желать лучшего, он не сомневался: слишком долго армия бездействовала, а бездействующая армия начинает разлагаться, уничтожая сама себя. До него начали доходить слухи о пьяных стычках между солдатами и о случаях дезертирства. Киван никогда не подводил старшего брата, но в этот раз Тайвин зря доверил лагерь его заботам: слишком рассеянным и невнимательным сделался Киван с тех пор, как его сыновья, Мартин и Виллем, попали в плен. Тайвин не мог не сочувствовать родному брату, но его немало раздражало то обстоятельство, что подавленный вид Кивана неизменно вызывал у окружающих искреннее желание поддержать и утешить его — в то время как сам Тайвин, когда стало известно, что его сын оказался в плену у северян, удостоился лишь сухих официальных соболезнований, и о его беде все моментально забыли. Конечно, ведь он держит себя в руках, а не бродит по замку с видом побитой собаки. Внешнее спокойствие Тайвина люди всегда принимали за бесчувственность. Безошибочно читать в его сердце умела только жена. Может быть, на самом деле именно за это он полюбил её, а вовсе не за красоту и ум, как ему казалось в молодости.
Ранним утром, едва только бледный рассвет осветил камни Харренхолла, они выехали за ворота: Тайвин в своих роскошных, украшенных пурпурной и золотой эмалью доспехах (после некоторых раздумий он всё же решил появиться перед войсками в них), уныло сгорбившийся в седле Киван, Клиган с лицом мрачнее тучи и сонные, поочерёдно зевающие сиры Аддам Марбранд и Флемент Бракс. Процессию замыкали несколько ланнистерских гвардейцев.
За стенами замка было холодно и ветрено. Солнце не показывалось. По серому небу неслись рваные клочья облаков.
— Мерзкая погода, — пробормотал Марбранд, кутаясь в плащ; злой ветер трепал его длинные волосы.
Сир Флемент озабоченно поглядел на небо.
— Хоть бы дождь не пошёл.
Тайвин тоже мысленно проклинал погоду и жалел о том, что надел шерстяной плащ, а не меховой.
Весть о визите Тайвина моментально разнеслась по лагерю, и вскоре огромное, сплошь заставленное палатками пространство перед замком напоминало потревоженный муравейник. Лагерь наполнился шумом и беспорядочным движением. Солдаты, подгоняемые окриками и пинками офицеров, спешно выгоняли потаскух из палаток и приводили себя в порядок. Звенели доспехи, лаяли собаки, где-то вдалеке трубили в рог.
Тайвин увидел в лагере примерно то, что и ожидал увидеть: грязь, пьянство и разврат. Гарнизон Харренхолла постоянно находился у него на глазах, поэтому грубых нарушений дисциплины и порядка почти не случалось, солдаты блестели отполированными доспехами и целыми днями упражнялись в стрельбе из лука или сражались на тренировочных мечах — здесь же взгляд постоянно цеплялся за нечищенные кольчуги и давно не знавшие точильного камня мечи и топоры. Копейщики и латники через одного дышали застарелым перегаром. Офицеры выглядели немногим лучше. Если бы враг решил сейчас напасть на это сборище пьяниц и бездельников, сколько-нибудь серьёзного сопротивления он бы не встретил. Хорошо хоть у Марбранда налажена разведка, и большой неприятельский отряд не сможет подойти к Харренхоллу незамеченным.
По мере осмотра лагеря лицо Тайвина всё больше мрачнело. Между бровями залегла глубокая складка, на скулах напряглись и застыли желваки, рот сжался в жёсткую линию. Он разговаривал спокойно, не повышая голоса, но окружающие чувствовали, что в нём зреет гнев.
Шлюхи всех возрастов и мастей попадались на каждом шагу. За хозяйственными постройками, недалеко от смердящей сточной канавы, Тайвин стал свидетелем сцены весьма откровенной, но, похоже, вполне привычной для жителей лагеря: едва стоящий на ногах солдат в расстёгнутом дублете на голое тело лапал пьяно хихикающую девицу, прижав её спиной к поленнице. Правой рукой он шарил у неё между ног под задранным платьем, левой мял бесстыдно вываливающуюся из расшнурованного корсета грудь. Сир Флемент даже присвистнул от этого зрелища.
При виде лорда Тайвина и его свиты девица, бывшая несколько трезвее своего кавалера, побледнела и попыталась прикрыть оголённую грудь руками.
— Что там ещё… — недовольно пробормотал солдат заплетающимся языком, обводя лорда Тайвина и его спутников мутным взглядом. Слишком пьяный, чтобы правильно оценить опасность ситуации, он смачно рыгнул и вернулся к прерванному занятию. Перепуганная девица тщетно пыталась высвободиться из его похотливых объятий.
Тайвин с минуту наблюдал эту сцену среди наступившего молчания, нарушаемого лишь громким сопением солдата, потом отрывисто бросил через плечо:
— Повесить.
Девица в ужасе вытаращила глаза и повалилась на колени, умоляя о пощаде.
— Обоих? — осведомился сир Григор.
— Девку выпороть у столба и пусть убирается.
Прежде, чем поставить шлюху к столбу, Клиган с дюжиной своих людей наверняка отдерёт её во все места — и поделом ей.
Тайвин провёл в лагере почти весь день. Проголодавшись, плотно пообедал в капитанском шатре с офицерами свиным окороком, ячменной похлёбкой и свежим хлебом.
К вечеру он вернулся в замок, собрал совет и долго выговаривал пристыженным знаменосцам — каждому в отдельности — за то, что творится в лагере. Кивана пожалел, не стал отчитывать при всех, хотя немалая часть вины лежала именно на нём.
— Чтобы сегодня до заката в лагере не осталось ни одной шлюхи! — сказал он, заканчивая совет; в усталом голосе сквозило раздражение. — Вино в бочках сдать Визу. Кто завтра окажется пьяным — вешать. А теперь оставьте меня и займитесь, наконец, своими обязанностями: наведите порядок среди своих людей. Мы уходим из Харренхолла через два дня. Сир Григор пока останется в замке. Можете идти.
Они поднялись и вышли в полном молчании, довольные, что легко отделались.
Тайвин чувствовал себя немного простуженным и мечтал о горячей ванне, но едва только он с помощью оруженосцев избавился от тяжёлых доспехов, Квиберн принёс письмо с печатью Фреев.
Лекарь топтался на месте, надеясь, что Тайвин распечатает письмо в его присутствии и поделится новостями, но без особых церемоний был выпровожен вон.
Тайвин приступил к чтению письма с некоторым душевным трепетом, однако его волнение оказалось напрасным. В этот раз ворон принёс добрые вести. Добрые для Тайвина, но не для его врагов. Короля Севера и его армии более не существовало.
«Не послать ли за Киваном?.. Впрочем, он, наверное, снова поехал в лагерь». Тайвин налил себе целую чашу вина и выпил, рассматривая карту Речных земель с торжествующей улыбкой на губах. В конце концов, это его личная победа, и он вполне может насладиться ею в одиночестве.
Как ему было не гордиться собой? Эта победа не стоила ему ни единой капли крови собственной армии. Пара листов пергамента и немного чернил — вот цена жизни глупого мальчишки, называвшего себя Королем Севера. Грязную работу сделали Фреи, а руки Тайвина, как всегда, чисты.
До чего же глупо... не проиграть ни одного сражения — и умереть на собственной свадьбе.
Вот только странно, что Фрей писал о «паре волчьих шкур». Кейтилин Старк, согласно плану Тайвина, не должна была погибнуть. Зачем старому хорьку понадобилось убивать её? Живая она была бы куда полезнее.
Подумав, Тайвин пришёл к выводу, что следует сообщить девочке о смерти родных.
У него были на то причины. Не сегодня-завтра вести о смерти Старков дойдут до Харренхолла. Имея уже представление о характере девочки, он опасался, что она может что-нибудь выкинуть, узнав об этом. Тайвин вполне допускал, что люди Фреев могли поглумиться над телами убитых, и если кто-то станет смаковать мерзкие подробности, девчонка вполне может накинуться на этого человека с кулаками или даже с ножом. Но отнюдь не судьба рассказчика волновала Тайвина, а то, что если на его месте окажется кто-нибудь из бешеных псов Клигана или наёмников шепелявого квохорца, ей не поздоровится. Не для того он выпустил девочку из темницы, чтобы её растерзали какие-то ублюдки.
Тайвин хотел лично понаблюдать за её реакцией, чтобы, если потребуется, удержать от необдуманных поступков. И ещё ему казалось, что он сделает благородный жест, если деликатно расскажет ей об этом сам. Да, так будет правильно. Его будущая невестка достаточно умна, чтобы оценить этот поступок.
В дверь постучали. Рябая служанка пришла спросить, будет ли милорд ужинать. Тайвин ответил, что не будет, и велел ей привести девочку, а потом проследить, чтобы ему приготовили горячую ванну. Он надеялся, что разговор не займёт много времени.
Пока Тайвин ждал девочку, в душе его нарастало тревожное ощущение, что эта затея ни к чему хорошему не приведёт. Не самое это приятное дело — сообщать кому-то о смерти родственников — особенно, если сам причастен к их гибели. В надежде расслабиться он налил себе из кувшина вина и сделал несколько больших глотков. Потом залпом проглотил оставшееся.
«Ну что такого, в самом деле, может случиться?..» - подумал он через несколько минут, когда успокоительное тепло разлилось по жилам. Конечно, рано или поздно она узнает о том, что ловушку, в которую Уолдер Фрей заманил её брата и мать, расставил лорд Тайвин, но сегодня у неё нет никаких причин в чём-то обвинять его.
Примечания:
Конечно, я на самом деле не думаю, что Тайвин мог до такой степени запустить собственную армию Просто надо было отобразить, что он не только вокруг чашницы прыгает, но всё-таки и делами какими-то занимается, а ничего лучшего, кроме проверки личного состава, как-то не придумалось
А, да, Красную свадьбу мне пришлось устроить ДО битвы на Черноводной, потому что иначе никак не получалось. Мне показалось, что последовательность этих эпизодов радикально не повлияла бы на дальнейшее развитие событий в каноне. Но допускаю, что это не так ;)