Здесь мы едим рыбу,
а на дне морском рыбы едят нас.
Пестряк.
Рамси лично довёл Арью до дверей купальни на первом этаже и там оставил наедине с Мирандой и молодой служанкой, которая должна была помогать гостье. Девушки столь бесцеремонно глазели на раздевавшуюся Арью, что в конце концов она рассердилась и велела обеим убираться. Они послушались и, хихикая, ушли, но при этом зачем-то прихватили с собой её одежду, оставив взамен один только шёлковый халат чёрного цвета с розовыми манжетами и воротником. — Эй, что за дерьмовые шутки?! — крикнула Арья вслед исчезающим за дверью нахалкам, но они на неё даже не обернулись. Она рванулась было за ними, но, распахнув дверь, нос к носу столкнулась с тем желтолицым парнем, которого после ужина Рамси посылал за мечом. Нагло ухмыляясь, он оглядел её с ног до головы. Арье не оставалось ничего другого, кроме как выругаться и захлопнуть дверь — не бежать же по коридору голой на радость желтушному ублюдку. «Пожалуй, надеть после мытья чистый халат – не такая уж плохая идея», — подумала она, вспомнив, как служанка морщила нос, принимая из её рук дублет и бриджи. Понюхав свои подмышки, она окончательно укрепилась в мысли, что снова натягивать на себя грязную одежду ей совсем не хочется. В помещении было прохладно, поэтому Арья поспешила поскорее забраться в глубокую, налитую почти до краёв ванну.Сколько же ведёр пришлось натаскать бедному старому лорду, чтобы наполнить её?... Погрузившись в обжигающие объятия горячей воды, она закрыла глаза и некоторое время сидела неподвижно. Напряженное, как тетива лука, тело, пребывавшее в этом состоянии с того момента, как Арья увидела во дворе Дредфорта освежёванного мертвеца, постепенно расслаблялось под действием приятного обволакивающего тепла. Глубоко вдохнув влажный, насыщенный паром воздух, она уловила слабый лавандовый аромат, источаемый поверхностью воды. Наконец-то ей представилась возможность в одиночестве поразмыслить над происходящим. Когда смотришь в зеркало, в нём всё видится наоборот. В зеркале Дредфорта как будто в искажённом виде отражался Харренхолл. В Харренхолле лорд Тайвин был самым важным лицом, повелевал человеческими судьбами, а здесь он бесправнее самого последнего слуги, и его собственная судьба в руках ненормального ублюдка. В Харренхолле лорд любил спать на пышных подушках и сердился, если они оказывались не взбиты, а здесь он спит на едва прикрытом соломой каменном полу. В Харренхолле Арья носила ему воду, а здесь его самого заставляют носить воду для неё… Всё это казалось очень странным, как будто далёкое прошлое вдруг вывернулось наизнанку. Как будто боги решили преподать лорду Тайвину на склоне лет жестокий урок. «Пожалуй, слишком жестокий», — со вздохом подумала Арья, вспомнив его изуродованные руки и безнадёжный взгляд. По дороге в Дредфорт она бесконечно терзалась вопросом, будет ли презирать лорда Тайвина, если найдёт его сломленным — таким, каким в руках Рамси сделался Теон. Станет ли сочувствовать или с отвращением отвернётся от него? Ведь она с детства привыкла считать, что слабые люди не заслуживают уважения. Да и жалости, пожалуй, тоже. Вид униженного, дрожащего от страха старика, посаженного на цепь в подземелье, вызвал в душе Арьи самые разнообразные чувства. В первый момент она негодовала и отказывалась верить тому, что предстало её глазам. Потом ощутила глупую детскую обиду на лорда Тайвина за то, что он как будто обманул её, оказавшись не таким мужественным и стойким, каким она его себе представляла. А теперь, после тошнотворных откровений Рамси за ужином, Арья чувствовала к несчастному лорду только сострадание и желание защитить его. Презрения не было — только глубокая и тёмная, как омут, печаль от того, что стало с этим сильным и гордым человеком. Как жаль, что время упущено и уже ничего не изменить!.. Даже если ей удастся вытащить лорда Тайвина из этой преисподней, неизвестно, сможет ли он когда-нибудь оправиться после пережитого. Прежним ему не быть; хорошо, если он по крайней мере не поступит так, как, по слухам, поступил Теон: однажды он просто взял и вскрыл себе вены. Это произошло через полгода после его побега из Дредфорта — когда всем, включая родную сестру, уже начало казаться, что ему удалось победить свои воспоминания. Лорду Тайвину тоже никуда не деться от воспоминаний. Разве сможет он когда-нибудь забыть ощущение впивающегося в горло железного ошейника и смех рукоплещущей его позору леди Дастин?.. Нет, ничто, — кроме, быть может, потери рассудка, — не сотрёт из его памяти унижений, которым он здесь подвергался. Арье хотелось надеяться, что он научится жить с этим, но в глубине души она не очень верила в такой счастливый исход. И всё же, какое бы будущее ни ждало Тайвина Ланнистера за стенами Дредфорта, Арья должна попытаться освободить его. Иначе для чего она здесь?.. Не было ещё такого случая, чтобы она бросила друга в беде. Правда, лорд Тайвин ей никакой не друг, — всего лишь мужчина, с которым она провела одну-единственную ночь. Но той ночью она чувствовала себя счастливой — и если она оставит лорда Тайвина гнить в Дредфорте, то предаст эту ночь и больше никогда не посмеет вспоминать о ней. Не может она допустить, чтобы человек, о руках и губах которого она мечтала с тех пор, как отдала ему невинность, был окончательно опозорен теми отвратительными вещами, которые Рамси собирается сделать с ним. Лишь бы лорд Тайвин продержался ещё немного и не отказывался от своего имени. К несчастью, в Дредфорте всё далеко не так просто, как было, например, в Близнецах.Ты оказался прав, Джон…. сто раз прав… Рамси неглуп, изобретателен и вдобавок безумен. Последнее обстоятельство делает его действия совершенно непредсказуемыми. А ещё у него поистине звериное чутье на опасность. С подобным противником Арье ещё не доводилось сталкиваться. Пока что он не дал ей ни одного шанса себя убить: ни разу не остался с ней наедине, ни разу не повернулся к ней спиной. Хорошо, что он предложил ей переночевать в замке, но Арья готова была побиться об заклад, что в её спальне не окажется никаких острых предметов. Если вдруг Рамси заскучает и захочет навестить её ночью — что тогда? Попробовать удавить его поясом от халата? Не получится. Вряд ли он придёт один, а Миранда всегда настороже, и к тому же исполняет свои обязанности телохранителя не за деньги, а по зову сердца. Если бы у Арьи оказалась с собой соль, можно было бы бросить ей в глаза: позвать на помощь немая Миранда не сможет. Увы, за ужином Арье не представилось возможности запастись солью. Для этой цели сгодился бы и обыкновенный песок, но им тоже следовало обзавестись заранее. Впрочем, если бы служанка обнаружила что-то подобное у неё в карманах, то уж точно не только вытрясла бы всё до последней песчинки, но и непременно доложила бы хозяину. Утром Арье придётся покинуть Дредфорт: Джон волнуется и ждёт от неё известий, нужно отправить ворона. Сообщить о том, что с ней всё в порядке, и что замок охраняется слабо. Людей у Рамси мало, в этом она убедилась. В подземелье не было ни одной живой души, кроме несчастного пленного лорда, коридоры замка встречали гулкой пустотой, а вместо часовых на стенах кое-где стояли соломенные чучела, замотанные в драные плащи. Издалека они выглядели вполне натурально. Люди Болтона предпочитали лишний раз не попадаться на глаза своему непредсказуемому лорду, но Арья была достаточно наблюдательной для того, чтобы по некоторым легко заметным её тренированному глазу следам примерно оценить их количество. Нужно сообщить и о том, что лорд Болтон о чём-то сговорился с леди Дастин. Может быть, Джону это обстоятельство скажет больше, чем ей. А потом она вернётся. Арья ещё не представляла себе, как ей удастся это осуществить, но точно знала, что обязательно вернётся в Дредфорт. Увлечённая своими мыслями, она просидела в ванне довольно долго. Никто её не беспокоил. Только когда вода начала остывать, она вымыла волосы, а затем тщательно оттёрла распаренное тело жёсткой щёткой. Пока Арья вытиралась, её не оставляло ощущение, что за ней наблюдают.Что ж, давай, полюбуйся моей маленькой грудью, бастард. Дожидаясь, когда высохнут волосы, она демонстративно расхаживала голой по комнате в надежде, что Рамси, соблазнённый её бесстыдством, попытается ею овладеть. При близком контакте, возможно, появится шанс разделаться с ним. К примеру, вон тот железный ковшик, из которого она поливала на себя во время мытья — не смертельное оружие, но ненадолго оглушить им человека вполне реально. А после, бесчувственного — утопить в ванне. Впрочем, если за ней действительно наблюдают, этот вариант не годится. То ли недостаточно выразительные формы гостьи пришлись лорду Болтону не по вкусу, то ли он был занят каким-то безотлагательным делом, но Арья уже начала замерзать, а он так и не появился. «Серый цвет куда благороднее»,—подумала она, облачаясь в чёрно-розовый халат, который оказался ей сильно велик. Кому он раньше принадлежал? Русе? Уолде Фрей? Оба варианта одинаково мерзкие, но больше надеть было нечего. За дверью купальни её ожидала Миранда. Чуть дальше по коридору маячила в полутьме фигура белобрысого, которого Арья видела днём во дворе. По свёрнутому кнуту на поясе она поняла, что это тот, кого Рамси называл Дамоном. Похоже, бастард велел своим людям не оставаться с гостьей один на один. Держась всё время позади, Миранда и Дамон сопроводили её в комнату двумя этажами выше. Когда Арья потребовала вернуть ей одежду, девушка кивнула и ушла, оставив её в комнате одну. Дверь открывалась вовнутрь, а снаружи надёжно запиралась на засов — выбраться отсюда этим путём было бы сложно даже Ходору. Да и наверняка в коридоре постоянно дежурит Дамон или кто-то другой из людей бастарда. С внутренней стороны двери была установлена хлипкая щеколда, предназначение которой, видимо, заключалось в том, чтобы создавать у гостей лорда Болтона иллюзию неприкосновенности их личного пространства. Арья на всякий случай задвинула её, когда Миранда вышла. Она оглядела своё временное пристанище. Довольно большая комната, освещенная многочисленными свечами, обставлена была довольно скромно: высокая кровать, стоявшая изголовьем к противоположной входу стене, слева от неё — пылающий очаг, напротив — шкаф с глухими дверцами; небольшой обтянутый коричневой кожей круглый одноногий стол, притулившийся между очагом и кроватью, на нём — кувшин с вином и два кубка. Последняя деталь насторожила Арью. Гости?.. Только этого не хватало. Она уже по горло сыта была разговорами с Рамси. Небольшое окно на правой стене забрано частой решёткой из толстых прутьев — Рамси, разумеется, всё предусмотрел. Подбросив несколько поленьев в прожорливую пасть очага, — в Дредфорте приходилось топить и летом, — Арья присела на застеленную покрывалом кровать. Некоторое время она рассматривала стоящий перед ней потемневший от времени дубовый шкаф, но внутрь заглядывать не рискнула: с бастарда сталось бы засунуть туда что-нибудь вроде головы Джейни. Вынув пробку из стоявшего на столе кувшина, она понюхала из горлышка. Вино как вино. Она вернула кувшин на место и брезгливо провела пальцем по гладкой поверхности столешницы: не человеческая ли кожа?.. На полу перед кроватью лежала шкура лютоволка. Очень тёмный, почти чёрный цвет меха заставлял предположить, что когда-то она принадлежала Лохматому пёсику. Впрочем, при столь поспешном бегстве из Винтерфелла вряд ли Рамси захватил бы этот трофей с собой. Арья сидела на шкуре и расчёсывала гребнем спутанные после мытья волосы, когда в дверь постучали. Уверенная в том, что принесли её одежду, она даже не поинтересовалась, кто это, прежде чем открыть. На пороге, широко улыбаясь, стоял Рамси. В точно таком же, как у неё, халате. — Лорд Болтон пришёл пожелать мне спокойной ночи? — язвительно спросила Арья и попыталась захлопнуть дверь, но Рамси вставил ногу в щель. Она не стала оказывать сопротивление: физически Рамси был сильнее, и если уж он задумал что-то плохое, то лучше побыстрее выяснить его намерения, чем пытаться спрятаться. Демонстративно повернувшись к незваному гостю спиной, она не торопясь прошествовала к кровати и села в изголовье. — У меня забрали одежду, — холодно сказала она, когда Рамси подошел следом и встал около очага, облокотившись локтем на верхнюю его часть. В правой руке он сжимал тонкую трость наподобие той, которой Виз лупил Арью в Харренхолле. — Я жду объяснений. — До утра одежда вам не понадобится, не так ли, миледи? Вы ведь не станете разгуливать по Дредфорту ночью, правда? Должен предупредить — это небезопасно. Обещаю, утром одежду вернут вам в целости и сохранности. И даже почищенной, — толстые губы Рамси растянулись в нарочито любезной улыбке. — Не хочу, чтобы говорили, что дом Болтонов не чтит законы гостеприимства. Арья надеялась, что Рамси пришёл один, но вслед за ним в комнату проскользнула и Миранда. Быстро и бесшумно она заняла позицию у окна позади кровати. Арья успела заметить у неё на поясе метательные ножи. Действительно ли девчонка умеет с ними управляться, или это просто устрашающий элемент реквизита вроде деревянного члена карлика Бонобо, которым тот должен был насиловать Арью во втором акте «Десницы короля»?.. Она всегда давилась смехом, когда карлик во время представления доставал из штанов это чудовищное орудие. Ножи Миранды, впрочем, выглядели более убедительно, чем неумело раскрашенный член. Но Рамси привёл с собой не только телохранителя. У Арьи сбилось дыхание, когда она заметила нерешительно замершего у порога лорда Тайвина. Вместо лохмотьев на нём теперь была ветхая, местами залатанная, но чистая рубаха из белёного полотна, едва прикрывавшая колени и болтавшаяся на тощих плечах, как на крестовине огородного пугала. В этом унизительно коротком одеянии он выглядел до ужаса нелепым и жалким. Призрак дредфортского подземелья. — Иди-ка сюда, лорд, — поманил его тростью бастард. Прежний лорд Тайвин шагал широко и стремительно, а этот человек, послушно спешивший выполнить приказ, двигался неуверенными шагами, прихрамывая и пошатываясь, как пьяный. Худые лодыжки сковывала толстая железная цепь, глухо звеневшая каждый раз, когда он переставлял босые ноги. Прежний лорд Тайвин всегда ходил с гордо поднятой головой и прямой спиной, а этот человек сутулился и прижимал локти к бокам, как будто старался занимать как можно меньше места в пространстве. У лорда Тайвина лицо было суровым и непроницаемым, как у статуи Отца в храме, а на лице этого человека застыло выражение страха и покорности — глядя на него, никто бы не поверил, что когда-то он управлял целой страной. Арья грызла губу, не в силах отвести взгляда от ковыляющей по комнате сгорбленной фигуры, каждое неловкое, дёрганое движение которой отдавалось в её груди тупой болью. Тайвин остановился там, куда указал бастард — в углу между очагом и шкафом. На Арью он не смотрел. Только сейчас она обратила внимание на то, что его волосы вымыты и аккуратно зачёсаны назад. Более того, он был побрит. Без щетины его бледное лицо с залёгшими около рта глубокими морщинами выглядело ещё более измождённым. Худые руки с выпирающими косточками на запястьях, обвитые выпуклыми голубыми венами, торчали из слишком коротких рукавов. Искалеченные пальцы правой руки нервно теребили ворот рубахи, а левой рукой он обхватил себя так, будто ему было очень холодно. На горле ниже кадыка Арья заметила большой кровоподтёк от ошейника. Из-за страшной худобы Тайвин, несмотря на свои широкие плечи, казался хрупким и невесомым, как сухая тростинка. Если бы только ветер мог подхватить его и унести отсюда… Арья поймала себя на том, что мысленно уже не называет его лордом. У лорда ведь не может быть такого затравленного взгляда, который Тайвин исподтишка бросал на своего истязателя. «Будут ли меня сегодня мучить?..» — говорил этот взгляд. Какие ужасы творил с ним всё это время Рамси, чтобы заставить его так смотреть?.. Но об этом можно поразмышлять когда-нибудь потом, а сейчас время задаться вопросом – что всё это означает?.. Бастард притащил старика с собой не просто так. Судя по возбуждённому блеску в его глазах, он придумал какое-то развлечение. Что бы ни произошло, нужно держать себя в руках. Достаточно промахов на сегодня. Арья сидела на кровати, выпрямившись и стиснув ладони между колен. Под халатом она была голой, и оттого чувствовала себя довольно неуютно. — Я велел лорду вымыться, — сказал Рамси, вполоборота повернувшись к Тайвину, но при этом не теряя из вида Арью. — От него смердело похуже, чем от Вонючки. Я-то не брезглив, но миледи может быть неприятно. Теперь, когда все в сборе, пора, пожалуй, и начать. Он поднял трость. Тайвин спиной вжался в стену, бритый подбородок его дрожал. Он так сильно сгорбился, что казался почти одного роста с бастардом, хотя в действительности был выше на целую голову. Конец трости прогулялся по натянувшимся жилам на его шее и упёрся в ямку между ключицами. — Как твоё имя? — спросил Рамси, слегка надавив на трость. Тайвин судорожно сглотнул, острый кадык дёрнулся вверх-вниз. — Тайвин Ланнистер… — произнёс он одними губами, и это не был властный голос лорда Тайвина. Слова его прозвучали не громче, чем шёпот летнего дождя или шелест осенних листьев на ветру. — Как-как? — переспросил Рамси, приставив ладонь к уху. Брови его угрожающе сошлись на переносице. Тайвин, похоже, привык отвечать на этот вопрос и знал, что последует за его ответом. Он съёжился ещё сильнее, но всё же повторил: — Тайвин Ланнистер. Имя. Всё, что осталось у лорда Тайвина от прежней жизни. А когда Рамси заберёт и это, у него не останется совсем ничего. Усмехнувшись, Рамси опустил трость и повернулся к Арье. — Миледи, перед вами Тайвин Ланнистер, уничтоживший дома Рейнов и Тарбеков, убивший Эйенис и Эйегона руками Горы, а вашу мать и брата — руками Фреев, разоритель Речных земель… Рамси перечислял преступления лорда Тайвина, и, хотя всё, что он говорил, было правдой, Арья продолжала видеть перед собой истерзанного, едва живого старика с полными страха глазами, а не хладнокровного убийцу и разрушителя. — … этот человек даже собственного сына безвинно приговорил к смерти. — К чему вы сообщаете мне эти общеизвестные исторические сведения, лорд Болтон? — нетерпеливо спросила Арья. — Вы мой гость, миледи. И вы Старк. А кто в Семи королевствах пострадал от Ланнистеров больше, чем Старки?.. Если не считать Таргариенов. Я подумал, что будет справедливо, если лорд Тайвин принесёт вам свои извинения и попытается загладить свою вину… Конечно, это не вернет вам родственников. Но всё же. Это ведь будет справедливо, а, лорд?.. Бескровные губы Тайвина шевельнулись. Кажется, он сказал «да». — Не понимаю, о чём это вы, милорд, — нахмурилась Арья. Рамси глядел на неё широко раскрытыми глазами. Уголки рта его подрагивали, как будто он сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он развёл руками. — Я всего лишь хочу, чтобы лорд Тайвин доставил миледи удовольствие своим… м-м-м… языком, — он плотоядно облизал губы. До Арьи наконец дошёл смысл слов бастарда. Ах, вот зачем ты заставил его вымыться и побриться, чёртов ублюдок! — Да вы, видно, спятили, лорд Болтон! — возмутилась она. Глаза Рамси искрились азартом, как у кота, играющего с мышью. — А если даже и так — разве это сейчас имеет значение? Вы можете отказаться. Разумеется, вас я и пальцем не трону . Но… Уже не сдерживаемая улыбка, расползшаяся по лицу бастарда, ясно говорила, что он собирается сделать какую-то мерзость. Он взял Тайвина за левую руку, из-за скрюченных пальцев напоминающую крабью клешню. — Мейстер говорит — кости срослись ещё не окончательно, — сообщил он, пристально глядя Арье в глаза, и неожиданно стиснул пальцы Тайвина. Тот слабо вскрикнул и согнулся от боли, но даже не сделал попытки вырвать руку. Арью словно кипятком ошпарило. — Оставьте его! Она вскочила с постели, и в тот же миг что-то просвистело в воздухе над её плечом и вонзилось в дверцу шкафа. От глубоко вошедшего в дерево лезвия ножа по дверце разбежалась трещина. Ах, да!.. она ведь совсем забыла о присутствии Миранды. — Сядьте, леди Арья, — без тени волнения в голосе произнёс Рамси. — Забыл вас предупредить — Миранда кидает ножи едва ли не более метко, чем я стреляю из лука. В следующий раз она не промахнётся. Тяжело дыша, Арья, опустилась на место и прижала руки к горящим щекам. Рамси тем временем подвёл Тайвина к столу и прижал его многострадальную четырёхпалую руку к поверхности столешницы ладонью вниз. Сделал пробный взмах тростью. Лицо Тайвина, и без того бледное, стало белее молока. Он перестал дышать и широко открытыми глазами смотрел то на свою руку, то на Рамси. Бастард говорил правду — лорд Тайвин больше не носил маску, испытываемые им чувства отражались теперь непосредственно на его лице. Арья видела перед собой обычного человека, способного, как все живые люди, ощущать страх и боль. Этому человеку сейчас было очень страшно — как когда-то в детстве бывало страшно и ей самой, пока Клиган в Близнецах не треснул её топором по голове. Она вдруг с удивлением осознала, что вот такой Тайвин, растерявший всю свою гордость и надменность, почему-то оказался ей ближе и дороже, чем тот человек, которого она знала прежде. Год назад они провели ночь вместе и стали близки, как мужчина и женщина, оставаясь при этом совершенно чужими друг другу. Их тела сплетались и дыхание перемешивалось, но они не смотрели друг другу в глаза, а после ни слова не сказали друг другу. Расставались они не более близкими людьми, чем были в те времена, когда она прислуживала ему в Харренхолле. А теперь лорд Тайвин унижен, опозорен, его честь и достоинство растоптаны, но он — всё ещё живой человек, и она не позволит богу Дредфорта отнять у него душу. Что бы ни произошло с лордом Тайвином, он всё равно навсегда останется тем человеком, который… которого… Мысль ускользала, и у Арьи никак не получалось додумать её до конца. Как она сейчас должна поступить? Ей не хотелось становиться причиной его унижений или телесных страданий. Оказывается, у неё есть слабое место, и бастард его нашёл. — … А если этого окажется недостаточно для того, чтобы убедить миледи согласиться, — как ни в чём ни бывало продолжал Рамси, удерживая за запястье распластанную на столе руку Тайвина, — я прикажу Дамону выпороть его кнутом. Пробежавшая по телу Тайвина дрожь наглядно показала, что он отлично знаком с этим инструментом. — Вы же не хотите, миледи, чтобы спина вашего приятеля стала похожа на отбивную, правда?.. — вкрадчивым голосом добавил Рамси, сверкнув стальными глазами. Итак, Арье предоставлялась возможность самой выбрать, что для льва хуже — боль или унижение. Она подумала, что если снова услышит, как Тайвин кричит от боли, то вцепится в горло бастарду, несмотря на эту сучку с её ножами. Но я ведь обещала Джону действовать осмотрительно. Обещала. — Уж простите, милорд, но выбор у меня невелик, — сердито проговорила она, обращаясь к стоявшему с опущенной головой Тайвину. Сердилась она, конечно, не на него, а на себя — за то, что оказалась в безвыходной ситуации. Тайвин поднял на неё глаза, светлые и прозрачные, как лесной ручей. Он смотрел на Арью, но в то же время как будто сквозь неё — так что ей даже захотелось повернуться и посмотреть, что там у неё за спиной. До сих пор она ни у кого не встречала такого пронзительного взгляда. Ей показалось, что лишь зыбкая грань отделяет Тайвина от безумия. — Он согласен, — поспешил заверить Арью бастард. — Лорд Тайвин будет просто счастлив доставить юной леди такое изысканное удовольствие. Рамси, конечно, ни на миг не усомнился в том, что она выберет. Ещё раз мысленно попросив у Тайвина прощения за то, что собирается сделать, Арья решительным движением развязала пояс и откинула полу халата. Придётся лорду как-то пережить это. Кто знает, вдруг это окажется не так уж и ужасно для него. В Счастливом порту Арья от шлюх много всякого узнала о мужчинах и женщинах. «Некоторым мужчинам между женскими ногами точно мёдом намазано, — как-то сказала ей Уна, пересчитывая полученные от клиентов монеты. — А для женщины иметь такого мужа или любовника — счастье». Хорошо, что она помылась после такой долгой дороги. Ни малейшего стыда Арья не испытывала. Какая разница, что подумает о ней сегодня Рамси, если он всё равно умрёт — в ближайшие часы или через несколько дней. Ей только не нравилось плясать под его дудку, но ничего, она готова немного потерпеть. Увидев, что его замысел начинает успешно исполняться, Рамси расплылся в довольной улыбке. Он схватил Тайвина за костлявое плечо и бросил его на колени перед кроватью. Арья подумала, что едва ли бастарду удалось бы просто сдвинуть Тайвина с места, если бы он не был так истощён. — Приступай, лорд! Склонённая голова Тайвина находилась теперь как раз напротив низа живота Арьи. — Давай же, лорд, покажи, на что способна шлюха Болтона, — весело подбадривал его Рамси. — Но помни правила: если твой стручок поднимется — я накажу тебя. Если не сможешь доставить леди удовольствие — я накажу тебя… Да не вздумайте оба пытаться меня надуть — я разбираюсь в женском удовольствии, — он самодовольно выпятил губы. Почему она согласилась на это? Только ли ради того, чтобы Рамси не делал Тайвину больно? А может, хотелось почувствовать мужской язык между ног?.. Пожалуй, после столь напряжённого дня ей и в самом деле требовалась разрядка… Тайвин опёрся руками о постель сбоку от бёдер Арьи, всё ещё не решаясь дотронуться до неё. Рамси ткнул его концом трости между выпирающих под рубахой лопаток, заставив с размаху упереться носом ей в лобок. Арья подвинулась к краю кровати и раздвинула ноги. Поначалу Тайвин не понимал, что от него требуется. Словно слепой щенок, ищущий соски на животе матери, он с неуклюжей торопливостью тыкался губами и языком то в одно, то в другое место. Прикосновения были скорее щекотными, чем приятными, и никакого возбуждения у Арьи не вызвали. Похоже, он никогда не ласкал женщину таким образом. А ещё говорят, что Тайвин Ланнистер любил свою жену. Рамси с ухмылкой наблюдал за его бесплодными усилиями, похлопывая себя тростью по бедру. В любой момент он мог потерять терпение и пустить её в ход. Нужно было срочно спасать ситуацию. Взяв Тайвина за виски, Арья мягко отстранила его и заставила поднять голову. Лицо с собравшимися на лбу морщинами и судорожно сжатым ртом выражало страх и растерянность. В расширенных зрачках Арья видела жёлтые трепещущие огоньки свечей и своё отражение. — У вас всё получится. Просто не торопитесь, милорд. Она отпустила его и откинулась назад, оперевшись на локти. Тайвин снова склонился над её раздвинутыми бёдрами. Язык коснулся её нижних губ — сначала осторожно и нерешительно, потом всё более уверенно, и вот уже горячий рот засосал их целиком, заставив Арью непроизвольно податься вперёд. Это оказалось лучше, чем то, что Арья делала пальцами сама себе — о, гораздо, гораздо лучше! «Интересно, он так старается, чтобы сделать мне приятно, или потому, что боится наказания?..» — отстранённо подумала она, чувствуя нарастающую сладостную тяжесть внизу живота. Прежний высокомерный и гордый лорд Тайвин вряд ли по собственной воле снизошёл бы до того, чтобы доставить ей удовольствие подобным образом. Но сейчас этот человек, во власти которого в Харренхолле находилась её, маленькой девочки-чашницы, хрупкая жизнь, смиренно стоял перед ней на коленях — от этой пронзившей Арью мысли возбуждение её сделалось почти нестерпимым, и стало очень мокро между ног. Приподнявшись на локте, она правой рукой обхватила затылок Тайвина, направляя его. Бастард, присев на другой край кровати, жадно пожирал горящими глазами эту картину. Он явно был бы не прочь присоединиться: халат на нём спереди красноречиво топорщился. Арью почему-то очень возбуждало, что Рамси смотрит. Призрачная улыбка, скользнувшая по лицу бастарда, когда он поймал её взгляд, ясно показала, что он прекрасно осведомлён о том, как на неё действует его присутствие. — Не каждый день приходится видеть, как лев лижет у волчицы, — произнёс Рамси, обращаясь к Миранде. Арья непроизвольно сжала бёдрами голову Тайвина. Такое положение оказалось для неё не очень удобным, поэтому правую ногу она положила ему на спину. Пальцы её, до сих пор свободно лежавшие на затылке Тайвина, вцепились в его волосы, заставив влажный рот крепче прижаться к нетерпеливо пульсирующему средоточию её ощущений. Она совсем не думала сейчас о том, удобно ли Тайвину, приятно ли. Может быть, он задыхался, но она хотела только, чтобы это продолжалось — быстрее, глубже, горячее. Это было слишком сладко, чтобы позволить ему остановиться. Она закрыла глаза и полностью отдалась своим ощущениям. — Давай-давай, лорд, работай языком! Наслаждайся, пока я тебе позволяю. У моих сапог, которые ты скоро будешь лизать, кожа не такая гладкая, как у волчицы между ног, — донёсся до неё как будто издалека голос Рамси. — Поднажми-ка, я вижу, что миледи уже готова вознестись на небеса! Что-то как будто взорвалось внутри неё, и волна наслаждения прокатилась по телу, заставив его выгнуться в сладкой судороге. Радужные пятна вспыхнули и поплыли перед зажмуренными глазами. Арья стиснула зубы, стараясь не закричать, но стон сдержать не смогла. На несколько мгновений она исчезла из этого мира, как будто и впрямь вознеслась на небеса. Лаская себя сама, она никогда не могла добиться столь сильных и ярких ощущений. Тайвин справился. Они оба справились. Ещё одна, но уже гораздо более слабая волна мягко колыхнулась внутри. Вслед за этим наступило расслабление, и Арья смогла, наконец, разжать пальцы, которыми до сих пор стискивала волосы на затылке Тайвина, возможно, причиняя ему боль. Обретя способность осознавать окружающее, она тут же почувствовала прилив мучительного стыда: ведь она стала — пусть и не по своей воле — соучастницей издевательства над беззащитным стариком, да ещё и получила удовольствие во время этого. Рамси, конечно, того и добивался — чтобы она чувствовала себя предательницей, а Тайвин себя — ещё более одиноким. — Вы будете гореть в аду, лорд Болтон, — не глядя на Рамси, ровным голосом проговорила она и резким движением запахнула халат. Тайвин, всё ещё продолжавший стоять перед ней на коленях, при этом испуганно дёрнулся. — Вы начинаете разочаровывать меня, — недовольно сказал Рамси. — А когда меня разочаровывают, я становлюсь злым. Разве вам не понравилось? Скажите же честно! Не думаю, что прежде лорд Тайвин баловал вас такими ласками. Не обращая внимания на слова бастарда, Арья аккуратно отёрла полой халата лицо Тайвина, а потом наклонилась над ним и поцеловала в темечко. Она боялась почувствовать затхлый стариковский запах, но его волосы пахли лишь мылом. Рамси поднялся с кровати, шагнул к столу, взял кувшин и налил вина в оба кубка. В этот момент Тайвин, издав какой-то задушенный плачущий звук, вдруг подался вперёд и уткнулся лицом Арье в живот, обхватив её руками. Сквозь тонкую ткань халата она чувствовала, как холодны прижавшиеся к ее спине ладони — словно в жилах Тайвина текла не кровь, а талая вода. Бесконечно тронутая этим жестом отчаяния, Арья обняла голову бедного старого льва. В глазах закипели слёзы, дыра в её груди кровоточила. Зеркало снова показало всё наоборот. В Харренхолле Арья прижималась к лорду Тайвину в поисках утешения, а теперь он сам искал у неё утешения и защиты. А я ничего не могу сделать. — Эй!.. Это ещё что за нежности? — нахмурился бастард. Поставив кубок на стол, он схватил Тайвина за шиворот, оторвал от Арьи и подтащил к очагу. Там снова поставил его на колени лицом к ней. Руки Арьи вцепились в покрывало, но, помня об опасности в виде чёртовой суки Миранды, она не двинулась с места. Рамси концом трости подцепил подол рубахи Тайвина, задрав её до пупка. Арья увидела съёжившийся, как будто пытавшийся спрятаться, член — жалкое подобие того, что она ощущала внутри себя тогда в гостинице. — Твоё счастье, лорд, что у тебя уже не стоит, — в голосе бастарда прозвучала нескрываемая досада — ему не удалось найти повод, чтобы наказать свою жертву. Тайвин прижал руки к низу живота и немедленно получил удар тростью по предплечью. Тогда он попытался закрыть ладонями лицо, но Рамси рявкнул: — Руки за спину! Нагнувшись, он схватил рукой подол рубахи и обнажил Тайвина до груди, а собравшийся складками подол затолкал ему в рот. Арья смотрела на внезапно открывшуюся картину со смешанным чувством ужаса и сострадания. Едва ли Тайвин сохранил половину своего прежнего веса. Его сильное красивое тело превратилось в обтянутый кожей скелет. Впалый живот под резко обозначившимися рёбрами живо напомнил Арье рассказы Джона о живых мертвецах. Одного такого, наполовину истлевшего, держали в Винтерфелле с тем, чтобы отвезти потом к Дейенерис и убедить её в необходимости помочь Ночному дозору. История бесконечных страданий написана была на бледном высохшем теле языком стали и огня. Его и резали, и жгли, и били кнутом. Пришлось бы постараться, чтобы найти кусочек не изуродованной следами пыток кожи размером хотя бы пару квадратных дюймов. Большинство ран уже зарубцевались, но были и совсем свежие отметины: несколько налитых кровью сине-багровых полос протянулось наискось через грудь. Видимо, Рамси бил его тростью перед тем, как привести сюда. Те шрамы, которые частично открывал ворот рубахи, оказались вырезанным во всю грудь болтонским крестом. Большинство повреждений явно наносились не в гневе, но методично и последовательно. Почему-то Отец небесный решил, что лорд Тайвин должен расплатиться за свои грехи на земле, и исполнителем своей воли избрал Рамси. Но Арью не волновало, что об этом думает небесный Отец — с лорда Тайвина достаточно страданий. — Вот тут я ни при чём, — Рамси провёл кончиком трости вдоль бугристого шрама, протянувшегося от паха к пупку. — Это его королевский чернокнижник потрошил. А охромел он, когда попал в засаду к моим людям. Тайвин попытался отвернуть лицо в сторону — наверное, ему очень стыдно было стоять перед Арьей голым — но Рамси схватил его за волосы, заставляя держать голову прямо. — Смотри на леди! Скоро ты станешь моей шлюхой, а шлюха не должна стесняться. Держа руки за спиной, как было приказано, Тайвин покорно смотрел на Арью, а она смотрела на него. Из его глаз вдруг потекли слёзы. Он плакал совершенно беззвучно, слёзы просто катились и катились по впалым щекам, оставляя блестящие дорожки, и исчезали в складках рубахи, которую он продолжал держать в зубах. Говорят,— мужчины не плачут. Но Арья много перевидела в своей жизни плачущих мужчин. Плакал Пёс, когда обжёг руку. Плакал юный оруженосец в гостинице на дороге в Риверран, когда понял, что Арья не пощадит его. Давился слезами и кляпом во рту Чёрный Уолдер, когда на его глазах она рубила печень его брата в начинку для пирога. Но никогда ни на кого Арье не было так страшно и горько смотреть, как на плачущего лорда Утёса. Переложив трость в левую руку, Рамси пальцами правой перебирал седые волосы Тайвина, и лицо его при этом светилось нежностью — Арья готова была поклясться, что это была нежность! Потом он за подбородок поднял голову Тайвина вверх и некоторое время всматривался в его мокрое от слез лицо. Удовлетворённый увиденным, он перевел задумчивый взгляд на Арью. — Лорд Тайвин плачет, — пристально глядя ей в глаза, проговорил он. — Великий лев был сильным и гордым, но сейчас он плачет. Последний год ему часто приходится это делать… Я заставляю его это делать, — пухлые губы Рамси вдруг искривились в жестокой усмешке, в глубине зрачков вспыхнул безумный рубиновый огонь. — Пролитых им слёз хватило бы, чтобы наполнить пару штофов, — вкрадчиво продолжал бастард. — И чем больше лорд Тайвин плачет — тем слабее становится. Потому что с каждой пролитой слезой его сила переходит ко мне. Большим пальцем Рамси стёр очередную слезу со щеки Тайвина, а потом, снова поглядев Арье в глаза, поднял руку ко рту и медленно облизал палец. Арья не могла отвести взгляд лица бастарда, зачарованная его безумием. Кажется, он всерьёз верил, что сила лорда Тайвин переходит к нему. — Скоро у него ничего не останется… — Рамси уставился напряжённым, немигающим взглядом куда-то в пространство поверх головы Арьи, и сосредоточенно рассматривал там что-то, видимое только ему одному. Арья перевела взгляд на Тайвина — тот выглядел измученным и безучастным, как будто присутствие бастарда и впрямь лишало его сил. Резкий крик ночной птицы за окном вывел Рамси из оцепенения. Лицо его расслабилось, безумный огонь в глазах погас. Он окинул комнату удивленным взглядом, как будто не мог понять, как он здесь оказался. Изобразив смущение, он миролюбиво развел руками. — Поверьте, миледи, я совсем не хотел напугать вас. Рамси постоял в задумчивости, поглядывая то на Арью, то на все еще стоящего на коленях Тайвина. Взяв со стола свой кубок с вином, отпил несколько больших глотков. — Пожалуй, довольно веселья на сегодня, — он аккуратно поставил бокал на стол. — Миледи пора спать. И нам с Мирандой тоже. Поднимайся, лорд. Тайвин отпустил зубами подол, и рубаха сползла вниз, прикрыв его израненное тело. После нескольких неудачных попыток подняться ему, наконец, удалось встать на ноги. Рамси развернул его лицом к двери и ткнул кулаком в поясницу: — Бегом пошёл! Бросив на Арью короткий прощальный взгляд, Тайвин побрёл к выходу. Ей хотелось подать ему какой-то знак, чтобы он понял, что она не оставит его здесь — но это было невозможно. Вслед за ним двинулся Рамси, не забыв по дороге выдернуть нож из дверцы шкафа. — Сладких снов, миледи. За бастардом давно закрылась дверь, и смолкли шаги в коридоре, а Арья всё сидела на постели совершенно без сил и смотрела в огонь, в котором уже догорали и расыпа́лись в золу подброшенные ею дрова. Она бездумно взяла со стола кувшин и выпила прямо из горлышка всё вино, что в нём было. Потом, даже не погасив свечи, с головой забралась под одеяло. И тут её прорвало. Слёзы, которые она так долго сдерживала, неудержимо хлынули из глаз. Она плакала и грызла зубами подушку. Ей было жаль и бедняжку Джейни, и несчастного лорда Утёса, и даже саму себя — из-за мучительного ощущения бессилия. Устав плакать, Арья забылась дурным пьяным сном. Снился ей живой мертвец с лицом Тайвина и синими глазами, в которых отражалась она сама и ледяная пустыня позади неё. На следующий день она проснулась поздно. Яркое солнце уже вовсю играло лучами на полу и стенах комнаты. Вчерашняя служанка принесла одежду и завтрак с извинениями от хозяина: «Милорд немного занят и не может позавтракать вместе со своей гостьей». Чем это может быть занят ублюдок с утра пораньше?.. Похоже, придётся ей уезжать из Дредфорта несолоно хлебавши. Рамси не хочет показываться — или чует что-то, или, успешно разыграв вчерашнее представление, просто утратил к ней интерес. Она оделась. Всякая мелочь, которая обычно валялась у неё в карманах, была на месте. Оружие ей, видимо, отдадут лишь на выходе из замка. Вскоре пришла Миранда — в этот раз в сопровождении желтолицего. Втроём они спустились во двор. Крест с телом Джейни уже убрали. Хорошо, если её хотя бы просто закопают, а не скормят собакам, как это иногда делал бастард даже и с живыми людьми. Сделав несколько шагов по двору, Арья остановилась в недоумении: поблизости никого не было— ни самого бастарда, ни кого-то из его людей. Впрочем, не совсем так: на галерее, на том же месте, что и вчера, торчала фигура мейстера Утора. Лысина его блестела на солнце, на плече сидел нахохлившийся ворон. Дредфортский мейстер и вправду очень любопытен. Неплохо было бы порасспросить его о том, что здесь происходит. — Лорд Болтон сейчас появится, миледи, — с готовностью сообщил желтолицый, когда Арья с недоумением повернулась к нему. Она приготовилась ждать, но спустя несколько мгновений Рамси вышел из подвала. За ним следовал один из его людей. Широко улыбаясь, бастард подошёл к Арье. — Простите, что заставил ждать, миледи. Надеюсь, вам хорошо спалось ночью. — О, я просто прекрасно спала, милорд. А теперь мне пора ехать. Прошу вернуть мне моё оружие. Рамси удивлённо поднял брови. — Вы так торопитесь, что даже не хотите попрощаться с лордом Тайвином?.. Теперь настала очередь Арьи удивиться. Рамси пожал плечами. — Неужели вы думали, что я позволю вам уехать, не попрощавшись со своим женихом, миледи?.. Он громко свистнул. Тотчас же из подвала два человека — Дамон и ещё один, с невзрачной, ничем не примечательной внешностью — под руки выволокли Тайвина. Он болтался между ними, как тряпичная кукла. Разодранная рубаха заляпана свежими пятнами крови, голова свешивается на грудь. Когда его подтащили к Арье и бросили перед ней на колени, он сразу бессильно повалился на бок. Дамон удержал его за ворот рубахи, не дав упасть. Кажется, Тайвин был почти без сознания, но при этом левую руку он бережно прижимал к груди, загораживая её правой. Дамон взял его за волосы, запрокинул ему голову назад. С бледного лица на Арью глянули бессмысленные, мутные от боли глаза. Дамон отпустил волосы Тайвина, и голова его снова бессильно упала на грудь. — На лорда Тайвина плохо подействовал ваш визит, миледи, — сказал Рамси. — Он стал проявлять неповиновение. Пришлось мне немного поучить его кнутом. А потом применить ещё кое-какие воспитательные меры… Свежевальщик, покажи. Невзрачный человек, названный Свежевальщиком, с готовностью схватил левую руку Тайвина и поднял её вверх, держа за кисть. Арья увидела неестественно тонкий, лишённый кожи скрюченный безымянный палец, весь в запёкшейся крови. Завтрак в её желудке вдруг попросился назад. — Что я велел тебе сделать? — спросил Рамси, обращаясь к Свежевальщику. — Ну, это… — Свежевальщик свободной рукой поскрёб затылок. Говорить он был явно не мастер. — Да как обычно, милорд, — он гадко ухмыльнулся, — сперва я загнал нож ему под ноготь, а потом… это, ну… ободрал ему палец. — А потом?.. — Я сунул его палец в горшок с перцем, милорд. — А он что?.. — Он орал, милорд. Все засмеялись. Бастард развёл руками. — Надо же было как-то вернуть лорда Тайвина к действительности. Если Эддард когда-нибудь станет таким, я придушу его собственными руками. В этот момент Тайвин вдруг пошевелился и, медленно, с трудом поднял голову, как будто она весила стоунов десять. Лицо его было по-прежнему бледно, но взгляд прояснился. — Арья... — прошелестел его слабый голос. Это был второй раз, когда лорд Тайвин назвал её по имени. В первый раз он так обратился к Арье в Харренхолле, собираясь рассказать ей о смерти матери и брата. У неё захолонуло в груди от дурного предчувствия. Все разом умолкли. В тишине стало слышно недовольное кудахтанье бродившей у входа на конюшню курицы. — Арья Старк, я… освобождаю тебя от обещания... сделай это... пожалуйста… — Тайвин умоляюще прижал правую руку к сердцу — за левую его всё ещё растерянно держал Свежевальщик, плохо понимавший, что происходит. — Пожалуйста, девочка... — повторил он с бесконечным отчаянием в голосе. — О чем болтает этот старый дурак? — забеспокоился Рамси, переводя подозрительный взгляд с Тайвина на Арью и обратно. — Как ты смеешь открывать рот без моего позволения?! — это уже было обращено к Тайвину. «Иногда оказать последнюю милость просит человек, который очень страдает, — вспомнились Арье слова Джона. — Этим человеком может оказаться тот, кто тебе очень дорог — и тогда нужно найти в себе мужество сделать это». Глаза лорда Тайвина говорили, что он устал страдать. Будь у Арьи нож или кинжал, она успела бы всадить его ему в сердце или перерезать горло. Но у неё не было ничего, а быстро убивать голыми руками её в Браавосе научить не успели. Страшась взглянуть в глаза Тайвина, она слегка развернула к нему пустые ладони в надежде, что он поймёт её положение без слов. — Уберите отсюда этот мешок с костями! — рявкнул бастард. — Я поговорю с ним позже. Да следите, болваны, чтобы он себе палец не отгрыз, как в прошлый раз! Арью передёрнуло. Он отгрыз себе палец, боги. Дамон и Свежевальщик снова подхватили Тайвина под руки и поволокли назад в подвал. Он упирался изо всех своих слабых сил и всё оглядывался на Арью, вытягивая жилистую шею. Скрестив руки на груди, Рамси тоже смотрел на неё. — Откровенно говоря, за целый год мне слегка наскучило забавляться со львом, — сказал он, улыбаясь углом рта. — Но ваш визит подбросил дров в мой костёр и разгорячил мою остывшую было кровь. Теперь я снова как следует займусь лордом Тайвином. У него ведь ещё достаточно пальцев. И на ногах тоже. Может быть, я стану обдирать ему по одному пальцу каждые десять дней… а может быть, каждые пять… В груди у Арьи бушевал огонь, разгоревшийся из углей, тлевших на месте сердца. Она готова была зубами вцепиться в горло Рамси, несмотря на присутствие Миранды и других его людей. Останавливало её только данное Джону обещание. Она взяла себя в руки и натянула на лицо улыбку — такую же любезную, как та, что играла на губах Рамси. — Прощайте, лорд Болтон. — До свидания, леди Арья. Получив назад свою лошадь и оружие и выехав за ворота замка, она пустила Ромашку галопом, надеясь в этой безумной скачке погасить пылающее в груди пламя. Она ни разу не оглянулась назад, будучи совершенно уверена в том, что никто её не преследует. Бастард отпустил её. Но не потому, что чтил законы гостеприимства или боялся, что Джон пойдёт на него войной. Просто он не хуже самой Арьи знал, что она вернётся.