Дела добрые, дела дурные

      Уставшее за день солнце задумчиво висело над Западными землями. Тень, ползущая по придорожной траве слева от Арьи, с каждой милей становилась всё длиннее. Скоро начнёт темнеть. Обратный путь занял больше времени, хотя возвращалась Арья той же дорогой, которой ехала накануне.       От стен Дредфорта она несколько миль промчалась бешеным галопом, то и дело вонзая каблуки в бока лошади, но топот копыт и свист ветра не могли заглушить всё ещё звучавший в ушах умоляющий голос: «Сделай это, девочка. Пожалуйста».       Так недолго было и лошадь загнать. Опомнившись, Арья отпустила поводья, и взмыленная Ромашка перешла сначала на рысь, а потом на шаг.       Дорога с заросшими травой колеями, попетляв между пологих пегих холмов, спустилась в неглубокую ложбинку. По дну протекал широкий, но мелкий ручей. Ниже по течению он превращался в болотце с затянутой ряской поверхностью и островками камышей. У самой кромки берега Арья соскочила с лошади и бросила поводья ей на шею. Присев на корточки, она зачерпнула воду в ладони и напилась, а потом умылась. Ромашка, осторожно став передними ногами в ручей, тоже стала жадно пить, хватая губами быстрый поток и громко отфыркиваясь.       Нестройный лягушачий хор, смолкнувший при появлении шумных гостей, снова завёл свою многоголосую песнь. Арья присела на торчавший из земли валун. Она ощущала непонятную усталость — будто, как когда-то в Браавосе, весь день таскала тяжёлую тачку с устрицами, а не верхом ехала.       Прозрачная вода, журчавшая у самых её сапог, напомнила ей такие же прозрачные глаза сломленного, переставшего бороться за свою честь и достоинство человека, которого она оставила в Дредфорте. Одного. Без защиты и даже без надежды.       Рамси сказал, что лорд Тайвин стал проявлять неповиновение. Чем же покорный, до дрожи во всём теле боящийся наказания старик так прогневил бога Дредфорта, что ему освежевали палец?.. Недостаточно подобострастно посмотрел на Болтона? Посмел не подчиниться унизительному приказу? А может, ничего и не было. Может, Рамси просто устроил очередное представление ради того, чтобы Арья поняла, что её жениха — ведь так он назвал Тайвина?.. — ждёт дальше. И поспешила вернуться за ним.       Кролик, попав в силок, затягивает петлю на шее и бьётся, пока сам себя не задушит. Бастард хотел, чтобы Арья по своей воле сунула голову в петлю и билась бы в ней, пытаясь помочь терзаемому им Тайвину, а он бы наблюдал за этим, как Безумный король наблюдал за тем, как Брандон Старк душит себя на глазах у своего отца, изжаривающегося на медленном огне.       Одного Тайвина Рамси уже было мало, он хотел теперь их обоих. Это желание ясно читалось в его прощальном взгляде. Если же Арья не захочет добровольно сунуть голову в петлю — дальнейшие мучения лорда Тайвина будут на её совести. Бастард, вероятно, станет присылать ей части его тела — как он послал отцу Теона его член. Арья поёжилась.       Она так долго просидела у ручья, что солнце, сначала жарившее макушку, переместилось к западу и теперь слепило ей глаза. Она щурилась и закрывалась от него рукой, но потом встряхнулась и решительно поднялась на ноги.       Довольно. Лорду Тайвину не станет легче от того, что она здесь в компании лягушек и лошади размышляет о его судьбе. Да и Бриенна уже, поди, совсем извела Подрика обвинениями в том, что он её отпустил. Надо спасать сира.       Арья негромко свистнула, и Ромашка послушно подбежала к ней.       Не особенно торопясь, они преодолели оставшийся путь до небольшого смешанного леса у притока Рыдальницы, в котором — Арья очень надеялась на это — её дожидались товарищи.       У страж-дерева с расколотой молнией верхушкой, служившего ориентиром для поиска лагеря, она свернула с дороги в лес и, спешившись, повела лошадь за собой. Приходилось продираться сквозь колючие кусты, цеплявшиеся за одежду. Ромашка каждый раз недовольно всхрапывала, когда очередная ветка била её по морде.       Шли они уже довольно долго, и Арье даже показалось, что она взяла неверное направление, но вскоре просветы между деревьями стали шире и впереди обозначилась знакомая поляна.       Шорк-шорк, шорк-шорк.       Бриенна, сидя на поваленном железостволе спиной к Арье, точила Верный клятве.       Заслышав шаги, она молниеносно перехватила меч из левой руки в правую и обернулась, готовая отразить нападение. Напряженный взгляд скользнул по Арье, но в следующее же мгновение Бриенна, не произнеся ни слова, возвратилась к своему занятию. Шоркающие звуки возобновились. Хотя всё произошло очень быстро, Арья успела заметить промелькнувшее в глазах Бриенны облегчение.       Подрика поблизости видно не было.       — Ар-р-рья! Зер-р-но! —это в клетке, висевшей на обломанном суку железоствола, завопил ворон. Своим большим твердым клювом он принялся яростно долбить решетчатую дверцу. Похоже, никто не удосужился его вовремя покормить.       — Ну, хоть кто-то мне здесь рад… — пробормотала Арья себе под нос и принялась рассёдлывать Ромашку.       Холодный приём Арью расстроил, но не удивил. Бриенна всегда болезненно реагировала на проявляемую ею самостоятельность. Некоторое время она будет дуться, потом начнёт упрекать Арью и требовать объяснений. Потом, конечно, успокоится, и всё вернётся к обычному положению вещей, но вряд ли это произойдёт скоро. Прежде Арья не позволяла себе исчезать молча, и Бриенна наверняка сильно обижена её поступком.       Голодный ворон жадно накинулся на зерно, которое Арья, открыв клетку, протянула ему на ладони.       Бриенна продолжала скрежетать точильным камнем. Вся фигура её — даже топорщившийся короткими, давно не знавшими мыла соломенными волосами затылок — выражала недовольство.       Вскоре появился Подрик. Должно быть, он ходил проверять силки: на поясе у него болтались два кролика. Вот уж кто искренне обрадовался возвращению Арьи, так это он.       — Миледи!       Арья не могла не ответить на его бесхитростную счастливую улыбку, хотя на душе у неё было скверно.       — Нужно набрать дров, — хмуро проговорила Бриенна, ни к кому конкретно не обращаясь.       Подрик принял её указание на свой счёт и, повесив связку кроликов на сук, покорно направился в лес. Арья последовала за ним.       — Леди Бриенна очень сердилась? — спросила она, когда они углубились в чащу.       Подрик кисло кивнул.       — Миледи сказала, что я не должен был вас отпускать. И что оторвет мне яйца, если с вами что-то случится.       — Прямо так и сказала? — похоже, Бриенна на этот раз по-настоящему вышла из себя.       Подрик кивнул.       — Ох, прости, что пришлось рисковать твоими яйцами, сир! — с чувством произнесла Арья, прижав руку к груди. — Надеюсь, я вернулась вовремя.       Они оба рассмеялись и разбрелись в разные стороны, собирая сухостой.       Когда Арья вернулась на поляну с охапкой веток в руках, Подрик уже разжигал костёр. Она тоже решила не сидеть без дела и принялась свежевать кролика, но едва только из-под серой шкурки показались мышцы и сухожилия, её чуть не вывернуло — вспомнился труп Джейни и ободранный палец лорда Тайвина. Быстро положив тушку на бревно рядом с собой, она прижала тыльную сторону ладони ко рту.       — Придётся тебе самому этим заняться, Под, — Арья судорожно сглотнула подступившую тошноту. — Мне что-то нехорошо.        Бриенна бросила на неё обеспокоенный взгляд, но промолчала.              Кролики изжарились быстро.       Полдня в седле — повод проголодаться. Арья съела одну ножку и тут же принялась за вторую.       — Ты помнишь Джейни Пуль, Бриенна? — спросила она, швырнув обглоданную косточку в догорающий огонь. С чего-то же нужно было начать разговор. Молчание её тяготило. Никто из них ни слова не проронил с начала трапезы.       Бриенна недоуменно покосилась на неё.       — Джейни была дочерью нашего стюарда, — пояснила Арья. — Она дружила с Сансой. Красивая девочка с вьющимися каштановыми волосами. Может быть, тебе было неизвестно её имя, но ты наверняка видела её в Королевской гавани. Они с моей сестрой были неразлучны.       — Я помню её, — нехотя признала Бриенна, глядя куда-то в сторону.       — Когда Сансу отправили в Дредфорт в качестве невесты Рамси Болтона, Джейни сопровождала её. Потом они обе собирались сбежать вместе с Теоном, но Джейни в последний момент струсила... Мы все считали, что она… — Арья помолчала, подыскивая правильные слова. Ей не хотелось называть Джейни «предательницей». — Мы считали, что она верна Болтону… Перед отъездом Джон рассказал мне, что кто-то посылал ему письма из Дредфорта. Я думала, что этот человек захочет связаться со мной, когда я буду в замке.       — Так это была Джейни Пуль? — спросил Подрик с набитым ртом.       — Да… Только Рамси узнал об этом раньше меня, — Арья сделала глубокий вдох, как будто готовилась нырнуть. — Он… живьём содрал кожу с Джейни… прямо накануне моего приезда. Я видела её тело. Голову он оставил нетронутой, чтобы отправить её Джону.       Подрик прекратил жевать и уставился на Арью. Широко раскрытые карие глаза его выражали неподдельный ужас. Бриенна нахмурилась.       — И вы отправились в такое место одна, миледи! — проговорила она с плохо сдерживаемым негодованием.       Арья развела руками.       — Только потому, что я подвергалась там гораздо меньшей опасности, чем кто-либо из вас!       Она испытала облегчение: раз Бриенна начала говорить, значит, скоро перестанет дуться. Но сперва, разумеется, выскажет всё, что думает о её поведении.       Так и случилось. На неё немедленно обрушился поток обвинений.       Леди Арья упрямая. Леди Арья отчаянная. Леди Арья не думает о последствиях. Леди Арья всегда думает только о себе. На чувства других людей ей плевать. Что Бриенна сказала бы Джону, если бы с миледи что-то случилось?       Она выслушала упреки терпеливо, даже не пытаясь оправдываться. Гнев Бриенны исчерпается тем быстрее, чем смиреннее Арья будет себя вести. Она собиралась попросить Бриенну о помощи, а для этого сперва нужно помириться.       Всю оставшуюся дорогу от ручья до леса Арья прикидывала, как ей снова вернуться в Дредфорт, и по всему выходило, что одной ей в этот раз не справиться. Вернее, попасть внутрь-то ей самой было бы несложно. Если повезёт, она даже освободит Тайвина и выберется вместе с ним из замка через калитку в воротах, но дальше… Погоня неминуема, а лорд так слаб, что едва ли продержится на лошади больше мили. Их непременно схватят, и тогда ей придётся убить и его, и себя.       Нет уж, если мне суждено умереть в Дредфорте, я и бастарда с собой в преисподнюю прихвачу.       Когда у Бриенны закончились претензии, она поджала губы и снова замолчала.       — Прости, я была неправа, — быстро проговорила Арья. Она терпеть не могла извиняться — даже когда сознавала свою вину. — Я не должна была уезжать, не поговорив с тобой. Но ведь всё кончилось хорошо, и я здесь, с вами… Мир?       Она протянула Бриенне руку. Когда та, слегка помедлив, пожала её, Подрик прямо-таки весь просиял. Арья незаметно подмигнула ему.       Потом на Арью посыпались вопросы, и ей пришлось подробно рассказывать обо всём произошедшем с ней в Дредфорте. О том, как прошли переговоры с Рамси, о его ревнивой немой телохранительнице, о странной записке от Барбри Дастин, о людях, которых они встретили год назад в гостинице, оказавшихся людьми Болтона. И о встрече с лордом Тайвином она тоже рассказала — правда, и умолчала при этом о многом. Например, о том, как Рамси заставил лорда Тайвина удовлетворять Арью ртом. И о том, как он смотрел на неё и плакал, стоя перед ней на коленях обнажённым, она упоминать тоже не стала. Слова — ветер, но ей почему-то казалось, что, произнесённые вслух, эти слова унизят лорда Тайвина, причинят ему боль.       Почти целый день прошёл с того момента, как Арья вышла за ворота Дредфорта, но замок всё никак не отпускал её. Голос, умоляющий оказать последнюю милость, теперь чудился ей даже в мирных звуках леса — в шелесте ветра в кронах деревьев, в шуршании сухой травы, в нежном звоне цикад в кустах у ручья.       Если она хоть на время не избавится от этого голоса, то просто сойдёт с ума.       Самое время напиться, сказал бы Пёс.       — У нас осталось ещё вино?       Бриенна покачала головой.       — Вчера допили, миледи.       Сраное дерьмо. Пёс был бы огорчён.       — А как насчёт… — робко начал Подрик, но Бриенна резко оборвала его:       — Это предназначено для другого!       — О чём это вы?.. — встрепенулась Арья.       — Когда мы уезжали из Винтерфелла, — проговорил Подрик, опасливо косясь на Бриенну, — Тормунд дал миледи в дорогу флягу с каким-то пойлом, которое обычно употребляют одичалые.       Арья вопросительно посмотрела на Бриенну.       — Это очень крепкий напиток, миледи, — сказала та, упрямо наклонив голову, как будто собиралась бодаться. — Мейстер Волкан говорит, что он гораздо лучше промывает раны, чем кипящее вино, поэтому я берегу его… на всякий случай. Кого-то из нас могут ранить, и…       — Раны у человека могут быть и в душе, — перебила её Арья. — Пожалуйста, Бриенна, дай мне его. Я сегодня просто не засну, если не выпью.       Бриенна с постным лицом извлекла со дна своей сумки внушительного размера оловянную флягу. Открыв пробку, она понюхала из горлышка и скривилась.       — Сомневаюсь, что это можно принимать внутрь.       — Дай-ка мне.       Запах произвёл на Арью удручающее впечатление, но она отважно сделала сразу два больших глотка подряд. И тут же судорожно закашлялась, вытаращив глаза. Горло обожгло — как будто она хлебнула дикого огня.       — Я предупреждала! — торжествующе заявила Бриенна.       Арья рукавом вытерла выступившие на глазах слёзы.       — Ты когда-нибудь пробовал ослиную мочу, Под? — серьёзно спросила она.       Подрик наморщил брови.       — Э-э… не думаю, миледи. Нет, точно нет.       Лицо у него было до того сосредоточенное, что Бриенна даже прыснула.       — Я тоже не пробовала. Но подозреваю, что забродившая ослиная моча имеет именно такой вкус... На! — Арья протянула флягу Подрику. — Не нюхай, не пробуй, просто сразу глотай.       Подрик принял флягу и сделал, как Арья велела.       Глотнув, он не закашлялся, но глаза его стали размером с блюдца.       Они посидели немного, прислушиваясь к ощущениям.       Пойло было воистину омерзительное, но, как и говорила Бриенна, очень крепкое. То есть, именно то, что Арье сейчас требовалось. После нескольких глотков её немного отпустило. Не то, чтобы она вдруг ощутила, что жизнь прекрасна, но внутри у неё сделалось тепло, и Дредфорт показался далёким и не совсем реальным.       — Эта штука, наверно, за стеной хорошо идёт, когда мороз, — заметил Подрик.       — Да и тут неплохо.       Арье стало жарко, пришлось даже расшнуровать ворот дублета.       Вскоре у неё закружилась голова. Кажется, мне достаточно. Подрик продолжал прикладываться к фляге, и лицо его его уже не выражало такого отвращения, как при первом глотке. Налижется сегодня сир. Как пить дать – налижется.       — А сторожить-то нас кто будет? — язвительно поинтересовалась Бриенна. Сама она глотнула лишь один раз.       — Да нет здесь никого, — зевнула Арья. — Я не встретила ни одной живой души ни по дороге в Дредфорт, ни обратно.       — А дикие звери?       — Дикий зверь в этих местах один, и он заперся в Дредфорте. Сюда не сунется.       — Завтра отправим ворона в Винтерфелл и поедем назад, миледи?       — Да, ворона отправим, — про отъезд Арье сейчас говорить не хотелось.       — Мне нужно… — неожиданно сообщил Подрик, делая попытку подняться на ноги. Что именно ему нужно, он не уточнил, но бледное лицо его было красноречивее слов.       — Не заблудись, сир, — строго сказала Бриенна.       Подрик сделал неверной рукой жест, который, видимо, означал, что с ним всё будет в порядке, и побрёл в лес, шатаясь от ствола к стволу.       Арья завернулась в свой плащ и легла на землю, подложив под голову седельную сумку.       Она смотрела вверх. Высоко-высоко над ней почти смыкались верхушки железостволов и страж-деревьев, росших по краю поляны. Они как будто плыли вокруг островка темнеющего неба. Или это ей так казалось после адского тормундовского напитка.       Треск валежника под ногами Подрика затих в стороне ручья.       Пожалуйста, девочка… пожалуйста, сделай это.       Арья стиснула виски руками и застонала. Опять.       — Что с вами, миледи? — забеспокоилась Бриенна. — Вам плохо?       Арья помотала головой. Повернулась лицом к Бриенне.       — Он уже сам на себя не похож.       — Кто?       — Лорд Тайвин. На нём живого места нет. Он умолял меня убить его.       Есть ли такие слова, которые могут передать ужас того, что Рамси сотворил с Тайвином? Он там совсем один, ему больно и страшно. Горло сдавливает и внутренности свиваются в тугой болезненный узел, когда она думает о том, что он пережил и что ещё Рамси заставит его пережить, но как объяснить то, что она чувствует, Бриенне?.. Бриенне, которая терпеть не может Ланнистеров.       Арья даже догадывалась, почему. Легко можно было представить, с каким высокомерием лорд Тайвин и его дочь разговаривали с диковинной женщиной-рыцарем в Королевской Гавани, когда она приехала туда вместе с Джейме. Наверно, это была первая в жизни лорда Тайвина женщина, на которую он из-за её роста вынужден был смотреть немного снизу вверх. Вряд ли ему это понравилось.       Тириона, которого Джон величал «лучшим из Ланнистеров», Бриенна тоже не любила. За что — неизвестно. Маловероятно, чтобы карлик нарочно хотел её обидеть, но он мог грубо пошутить, а чувствительная под своей бронёй Бриенна смеялась далеко не над каждой шуткой. Тем более мужской. Слишком часто она прежде становилась объектом мужских насмешек.       Что до старшего сына лорда Утёса, то к нему Бриенна испытывала необъяснимую с точки зрения Арьи слабость. Бриенна хмурилась, когда Арья, говоря о Джейме, по привычке называла его Цареубийцей. А как ещё его называть? В Вестеросе его все так зовут, и не только за глаза. Он подарил Бриенне Верный Клятве, который получил от своего отца, и в этом тоже было что-то необычное. Мечи из валирийской стали ведь не раздают просто так.       Арья не раз пробовала допытаться у Бриенны, что за отношения связывают её с Джейме («сколько раз вы целовались?..», «у него большой?..»), но та всегда, как щитом, отгораживалась от её вопросов фразой «у нас просто дружба, мы пару раз спасали друг другу жизнь». Больше из неё ничего нельзя было вытянуть. Свои тайны Тартская Дева оберегала свято. Доверенные ей чужие, впрочем, тоже.       — Лорд Тайвин — плохой человек, — звонко прихлопнув ладонью комара на щеке, убеждённо сказала Бриенна. На щеке её остался размазанный кровавый след.       Арья поморщилась.       Да уж, Тайвин Ланнистер, конечно, не Бейелор Благословенный.       — Но ведь Рамси делал это не только с лордом Тайвином! — с жаром сказала она, приподнявшись на локте. — С моей сестрой… с Джейни.. с Теоном.. с крестьянскими девушками, которых рвали его собаки… Мне кажется… Послушай, Бриенна, никто не должен так страдать. И никто из смертных не имеет права делать такое с кем-то!       Бриенна пристально смотрела ей в глаза.       — А убивать? Отнимать у другого человека жизнь кто-то имеет право?       Арья не делала тайны из своего списка. К тому времени, как она повстречала Бриенну, в нём оставалось всего-то несколько имён. Хотя Бриенна и поклялась служить Арье и защищать её, и клятве своей ни разу не изменила, это не мешало ей регулярно заводить разговор о том, чему она пару раз становилась свидетелем. «В поединке или в бою, или когда на тебя просто нападают, ты защищаешь свою жизнь. — говорила она. — Или убьют тебя, или ты убьешь — выбор невелик. Ты знаешь, что можешь умереть, и твой враг знает, что может умереть. Это справедливо. А вы нападаете на человека со спины, убиваете его в тот момент, когда он ни о чём не подозревает. Это бесчестно. Но главное, что вы убиваете с холодным сердцем, миледи». Арья пожимала плечами: «Мой отец был человеком чести — его обманули и убили. Моих брата и мать заманили в ловушку и убили на пиру. Рикон был ребёнком, когда Рамси убил его на глазах Джона. И про Сансу ты знаешь. И ты мне говоришь о чести? По-твоему, я должна была вызвать Гору на поединок?» Бриенна несогласно сопела и замолкала.       В чём-то она была права. Тех, кто был в конце списка, Арья убивала уже совершенно равнодушно, с одним лишь ощущением того, что вершит правосудие. Ненависть выгорела, превратившись в горстку холодного пепла.       Но Рамси… Рамси она ненавидела. За Сансу, за Джейни, за изуродованные руки лорда Тайвина и слёзы в его глазах. Да, больше всего — за его слёзы.       — По крайней мере тех, кого я убивала, я никогда не мучила, — мрачно сказала Арья. Вот и всё её оправдание.       Правда, Меррин Трант, прежде чем умереть, лишился обоих глаз, но это произошло не оттого, что Арья хотела причинить ему особые страдания. Просто она никого не отдавала Неведомому, не объяснив, почему, а сир Трант был слишком буйным, чтобы спокойно выслушать своего палача.       Вот с лордом Уолдером Арья не смогла отказать себе в удовольствии устроить небольшое представление. Ведь то, что совершил он, было тоже своего рода представлением.       Прикончить его сыновей, Лотора и Уолдера, было нетрудно. Гораздо большее беспокойство вызывала у Арьи другая часть плана — выпекание пирога.       Она умела сварить кашу, приготовить ячменную похлёбку или жаркое — но вот печь булочки и пироги ей прежде никогда не доводилось. Если пирог окажется невкусным, лорд Уолдер, пожалуй, откажется его есть, а это шло вразрез с её замыслом. Однако, начав стряпать, она с удивлением обнаружила, что помнит некоторые советы Пирожка — ведь в своё время ей пришлось выслушать их в избытке. Пирог вышел на славу — пышный, с румяной корочкой. И пахло от него невероятно вкусно. Кто бы мог подумать, что ливер Фреев окажется такой замечательной начинкой. У Арьи даже слюни потекли от запаха, но она сдержалась и не стала пробовать пирог.       Она сделала в мягкой корочке две выемки и поместила туда глаза: один серый — Лотара, другой карий — Уолдера Чёрного.       Накрыв пирог салфеткой, Арья направилась в спальню лорда Близнецов.       — Неужели кто-то наконец вспомнил о своём лорде! — сварливо приветствовал её появление древний старик, полусидевший в постели. Спину его подпирали высокие подушки. Был он маленький, высохший, с морщинистым, давно не бритым лицом. Вокруг голого черепа воинственно топорщились остатки седых волос. Тусклые хоречьи глаза со старческой подозрительностью следили за Арьей.       Говорили, что Уолдер Фрей всё чаще впадает в состояние, в котором он никого не узнаёт и не помнит, кто он сам такой . Случалось, он и ночной горшок надевал на голову со всем его содержимым, полагая, что это корона. Возможно, Арья зря старалась с пирогом.       В комнате стоял тяжёлый запах мочи и грязного белья. Родственники не особенно утруждали себя заботой о всё ещё живом главе дома. Удивительно, что Чёрный Уолдер его вообще до сих пор не прикончил.       — Новенькая? — голос Фрея дребезжал, как несмазанная телега. — Как тебя зовут, дитя?       — Дафна, милорд.       — Уолдер прислал тебя погреть мои старые кости, хе-хе? — игриво поинтересовался он, когда она присела на его постель, и даже попытался схватить её за руку.       — Нет, он прислал вам пирог с печенью, милорд, — ласково отстраняя его, сказала Арья. — Время обедать.       Фрей повёл длинным носом в красных прожилках.       — Пахнет вкусно. Давай-ка его скорее сюда… как тебя там… Дафна!       Арья немедленно извлекла из-под салфетки заранее отрезанный кусок и протянула ему.       Тонкая сухая рука, покрытая старческими пятнами, схватила пирог. Фрей начал жадно и неряшливо есть, роняя крошки на застиранную, давно не сменявшуюся ночную рубашку. Арья со смешанным чувством злорадства и отвращения наблюдала, как плоть сыновей исчезает в чреве их отца.       — Дай-ка мне ещё кусочек, деточка, — потребовал лорд Уолдер, облизнув запавшие, стянутые морщинами губы. — Давно не ел такого славного пирога.       Арья с готовностью извлекла из-под салфетки второй кусок. Когда Фрей снова начал жевать, она сняла с себя чужое лицо.       Выронив пирог, Фрей так и замер с открытым ртом.       — Кто ты?!       — Ваша смерть, — серьезно сказала Арья.       — Уолдер… — севшим голосом позвал Фрей. — Лотар…       — Не трудитесь, милорд. Ваши сыновья уже здесь.       Она сдернула салфетку с пирога. Фрей уставился в глаза своих отпрысков. Покрытые седой щетиной дряблые щёки его тряслись.       Старик, однако, быстро овладел собой. Когда он перевёл взгляд на Арью, она увидела, что мутная пелена забвения исчезла из его глаз — они смотрели теперь вполне осмысленно. Пирог чудесным образом прояснил угасающий разум лорда Переправы.       — Помните свадьбу, милорд?       — Которую?.. — прищурился Фрей. — Я много повидал свадеб на своём веку, хе-хе.       — Ту, на которой текли реки вина. И крови.       Уголок беззубого рта поднялся в усмешке. Он всё помнил.       Изуродованный подагрой костлявый палец нацелился Арье в грудь.       — Ты…       — Арья Старк, милорд.       Услышав это, Фрей почему-то странным образом успокоился.       — Арья… Арья… — задумчиво повторил он, откинувшись на подушку. — А я слышал, что у безликих не бывает имён… врут, стало быть… Ты ведь была помолвлена с… чёртова память...       — С Элмаром, — подсказала Арья.       — Верно… Долго же вы, Старки, собирались. Я уже начал думать, что никто за мной не придёт.       — Вы подло убили моего брата и мать. Это был план лорда Тайвина?       Лорд Уолдер пожал тощими плечами и покачал головой.       — Лорд Тайвин лишь своевременно намекнул кое-кому, что тот, кто поможет короне выиграть войну, будет королевской милостью прощён и вознаграждён. Мамаша Вестерлинг тут же поспешила подложить свою дочь в постель вашего братца. Ну, а мне в конечном счёте осталось лишь открыть ворота и насладиться представлением под ланнистерских «Рейнов»… до чего же унылая песня.       Арье захотелось распороть ему горло немедленно, но она ещё не всё узнала.       — Зачем убили мою мать?       — Стечение обстоятельств. Леди Кейтилин не должна была умереть. Я собирался взять её в заложники. Так хотел Тайвин. Но она перерезала горло моему дурачку Эйегону, и Лотару ничего не оставалось, кроме как убить её. От Эйегона никогда не было толку, но всё же и он — Фрей, моя кровь.       Изменилось бы что-то в моей судьбе, если бы моя мать осталась в живых?..       Фрей пристально вглядывался в лицо Арьи.       — Лицом ты не в леди Кейтилин, — пожевав губами, произнёс он наконец. — Она была Талли, а ты — Старк, настоящая волчица.       — Да, — нетерпеливо подтвердила Арья. — А теперь, милорд, я заберу вашу жизнь и ваше лицо.       Фрей снова усмехнулся — устало и равнодушно.       — К телу твоего брата пришили голову лютоволка. А моё лицо, значит, после моей смерти будет служить Старкам. Забавно.       Никто из тех, кого Арья убила, не призывал смерть и не хотел умирать. Некоторые только начинали жить, некоторые жили уже давно. Но и те, и другие одинаково боялись смерти.       Фрей же, если и боялся умирать, ничем не показал этого. Может быть, он жил уже так долго, что устал от жизни. Или подагра его замучила. А может быть, он всё-таки был уже не в себе.       — Кажется, круг замкнулся, хе-хе. Круг всегда замыкается, верно?...       Он всё ещё смеялся хриплым, каркающим смехом, когда Арья запрокинула ему голову. Кинжал рассёк трепещущее горло, и только тогда смех оборвался мокрым бульканьем. Кровь фонтаном брызнула на несвежую постель и блюдо с пирогом. Круг замкнулся.              Между страданиями и смертью люди часто выбирают смерть. Почему же лорд Тайвин, про которого Рамси сказал, что он более чувствителен к боли, чем обычно люди, не предпочёл смерть бесконечным мукам и унижениям?       Однажды в детстве Арья, помогая старшим братьям делать деревянный кораблик, засадила острую щепку глубоко под ноготь большого пальца. Щепка обломилась, вытащить её самостоятельно Арья не смогла. Джон повёл её к мейстеру Лювину, и тот с помощью металлических щипцов и иглы попытался извлечь занозу. Это было очень больно. Больнее, чем когда она прищемила палец дверью. Просто невыносимо больно. Она с плачем вырвалась из рук мейстера и не позволила продолжать операцию, пока он не дал ей макового молока.       Это была всего лишь заноза, и больше десяти лет прошло с тех пор, но Арья до сих пор помнила ту ужасную боль. А у лорда Тайвина ногти вырваны, пальцы перебиты, и всё тело сплошь в шрамах и ожогах. И ещё это… закрывая глаза, Арья видела тоненький красный стебелёк лишенного кожи безымянного пальца лорда Тайвина и ухмыляющееся лицо Свежевальщика. Санса рассказывала Джону, что Рамси, ободрав Теону очередной палец, никогда сразу не отрезал его. Палец гнил, причиняя владельцу немыслимые мучения, и стоны обезумевшего от боли наследника Железных островов иногда по нескольку ночей не давали Сансе сомкнуть глаз. Вряд ли в отношении своей новой игрушки Рамси проявит большее снисхождение.       «У лорда Тайвина ещё много пальцев», — так сказал он.       Если бастард поил Тайвина миэринским зельем, которое делает человека безвольным и покорным, зелье это могло лишить его способности убить себя. Только этим можно было объяснить то, что он умолял об этом Арью. Ему остаётся только надеяться, что Отец сжалится и призовёт его к себе... но ведь боги жестоки. Арья давно это знала. Их даже слёзы маленьких детей не трогают, что уж говорить о всеми забытом лорде, у которого полный воз грехов.       — Когда я думаю о том, что происходит с лордом Тайвином, у меня внутри что-то болит, — она с силой ударила себя кулаком в грудь.       — Сердце?.. — предположила Бриенна.       Нет у меня сердца.       — Рамси знает о том, что между нами было в гостинице, да ещё я по своей глупости дала ему понять, что лорд Тайвин мне небезразличен, — Арья безотчетно ломала пальцы. — Теперь он станет мучить его ещё сильнее — чтобы мне сделать больно, понимаешь?..       Лицо Бриенны приобрело сочувственное выражение. Относилось оно, впрочем, скорее к переживаниям Арьи, чем к страданиям лорда Тайвина.       — Раз у Болтона мало людей, возможно, ваш брат всё-таки решится осадить Дредфорт в ближайшее время, — мягко сказала Бриенна. — Будем надеяться, что с лордом Тайвином за это время ничего не случится.       — Я не могу ждать, когда Джон решит осадить Дредфорт! — взорвалась Арья. — От прежнего лорда Тайвина одно только имя осталось. Ты бы даже не узнала его, если бы увидела! Искалеченный полубезумный старик. Он с трудом передвигается и почти прозрачный, как привидение! Рамси не оставит его в покое. Он у него на груди свой герб вырезал! Как я смогу жить, зная, что с него сдирают кожу? — она почти кричала. — Болтон возомнил себя богом, имеющим право забирать души живых людей. Кто-то должен его остановить!       — Тише, миледи… уж не собираетесь ли вы… — начала Бриенна, но тут из затрещавших кустов на поляну выбрался Подрик. Прогулка в лес привела его в чувство. Он выглядел гораздо бодрее и даже почти не шатался. Судя по тёмному пятну на дублете, он освежился в ручье.       — О чём это вы спорите, леди? — миролюбиво поинтересовался он, но ему никто не ответил.       Бриенна отвернулась и стала расстилать на земле плащ. Арья смотрела в небо, закинув руки за голову. Подрик пожал плечами — кто поймёт этих женщин! — и сел у догорающего костра, скрестив ноги.       Угли ещё вспыхивали то тут, то там красными огоньками, но их свет уже не мог разогнать сгущающиеся сумерки, и казалось, что чёрные стволы деревьев всё ближе подступают к поляне.       Подрик бесцельно стучал палкой по углям, выбивая снопы искр, и временами как-то странно поглядывал на Арью. Как будто хотел что-то сказать, но стеснялся.       О, семеро!       Она же, уезжая, обещала ему поцелуй. Обещания нужно исполнять.       Арья на всякий случай сделала ещё пару глотков подарка Тормунда и, откинув плащ, показала головой на место рядом с собой. Подрик не заставил себя упрашивать. Бриенна бросила на них осуждающий взгляд и демонстративно отвернулась.       Молва гласила, что с Подрика не берут денег в борделях. Возможно, это было некоторым преувеличением, но уж целоваться он, во всяком случае, умел хорошо.       Они поцеловались больше одного раза. Может, даже целых пять или шесть. Арье почему-то не было противно. Закрыв глаза, она обнаружила, что может легко представить себе, что это губы лорда Тайвина — прежнего лорда Тайвина — так горячо засасывают её рот и обжигают шею.       Спала она без снов.              Что-то мешало Арье свободно дышать. Приоткрыв глаза, она увидела, что уже давно рассвело. Рядом храпел Подрик. Его тяжёлая рука лежала у неё на груди. Одежда на ней, к счастью, была застёгнута. Болела голова и очень хотелось пить. Но зато не дававший ей вчера покоя голос молчал.       Бриенна уже встала.       Арья растолкала Подрика. По его опухшему лицу трудно было понять, помнит ли он подробности вчерашнего вечера.       Почти не разговаривая друг с другом, они стали готовить завтрак. Говорить было незачем, каждый из них и так знал, что должен делать. Подрик разжёг костёр из остатков хвороста, Бриенна принесла в котелке воды из ручья. Арья, схватив котелок, жадно выпила чуть ли не треть ледяной воды, и ещё пригоршню плеснула на лицо. В оставшуюся воду она насыпала овсянки и сварила жидкую кашу. Скромную трапезу дополнили поджаренный хлеб и холодные остатки кролика.       После завтрака Арье полегчало. Она уже не ощущала свою голову, как наковальню, по которой лупит гигантский молот, и могла поворачивать её целиком, а не только двигать глазами.       — Пойло-то у одичалых что надо, а? — это были первые слова, произнесенные ею за утро.       Подрик поддержал её не вполне разборчивым, но явно одобрительным восклицанием.       — Больше ни капли не получите, — проворчала Бриенна и на всякий случай пошарила рукой в сумке, проверяя наличие заветного сосуда.       Видя, что настроение у обеих леди плохое, Подрик предпочёл покинуть их. Он взял палку с прикрученным к ней верёвкой ножом и направился в сторону ручья. Ещё ни разу у него не получилось с помощью этой самодельной остроги добыть что-нибудь, способное плавать, но он был настойчив. «Слишком мелкая там рыба», — говорил он в своё оправдание, возвращаясь с рыбалки с пустыми руками. «Тогда иди кабана добудь», — отвечала ему обычно Бриенна.       Арья и Бриенна сидели на поваленном дереве. Арья скребла песком закопченный котелок, Бриенна полировала ножны Верного Клятве. Порядочно ободранные за много лет использования, они всё ещё имели вид вещи дорогой и благородной. Правда, драгоценные камни из глаз голов золотых львов, которыми были украшены ножны, давно уже повылетали, из-за этого львы казались слепыми.       Солнечные лучи пронзали трепещущую от ветра листву, и яркие пятна скользили по траве и стволам деревьев.       Едва спина Подрика перестала мелькать за деревьями, Арья, отбросив котелок, передвинулась поближе к Бриенне и возобновила прерванный вчерашний разговор.       Она прямо сказала, что собирается вернуться в Дредфорт. И намекнула, что помощь в этом ей бы совсем не помешала.       Бриенна внимательно выслушала её и рассудительно сказала:       — Дейенерис вот-вот сядет на Железный трон. Ждать осталось совсем недолго. Проще будет напасть на Рамси Болтона, когда он повезёт лорда Тайвина в Королевскую гавань. Думаю, ваш брат не откажется дать людей для этого.       Бриенна предлагала разумное решение. Но ведь она не знала, что именно бастард собирается сделать с несчастным лордом перед тем, как отдать его королеве.       — Будет поздно, — сказала Арья внезапно охрипшим голосом. — Может быть, даже сейчас уже поздно. Я никогда раньше тебя ни о чём не просила, но сейчас — прошу.       Бриенна сдвинула брови.       — Если я вас правильно понимаю, миледи, вы предлагаете всем нам рисковать жизнью ради Ланнистера.       — Но он отец Джейме! — вырвалось у Арьи.       Это было бесчестно. Нехорошо пользоваться слабостью Бриенны, но как ещё её убедить?..       Бриенна опустила глаза и повернулась спиной.       — Когда ты снова встретишь Джейме, — продолжила давить Арья, мысленно проклиная себя за то, что ей приходится так поступать, — как ты будешь смотреть ему в глаза, зная, что оставила его отца гнить в Дредфорте? Лорд Тайвин уже сейчас не в себе, а скоро спятит окончательно, и…       — Хватит, — не поворачиваясь, глухо произнесла Бриенна.       Повисло молчание, нарушаемое лишь звонким стуком дятла.       Арья в задумчивости изучала широкую спину Бриенны. Средний шов дублета в районе лопаток слегка разошёлся, и из прорехи торчала набивка.       — Никто этого не знает, но я ведь пыталась убить лорда Тайвина в Харренхолле, — сказала Арья спине. — У меня тогда не получилось. Не знаю, почему, но он сохранил мне жизнь. И даже оставил на свободе, потому что я дала ему слово. Так что я должна либо вытащить его, либо доделать то, что не смогла тогда в Харренхолле. Не только Ланнистеры платят долги.       Бриенна продолжала молчать.       — С тобой или без тебя, я всё равно вернусь.       Когда Бриенна повернулась, губы ее были сжаты в линию, брови сдвинуты к переносице, глаза приобрели цвет штормового моря.       — Не ради Джейме. И уж точно не ради его отца. И даже не ради вас, миледи… Я помогу вам, но только потому, что поклялась леди Кейтилин защищать её дочерей.       — Я знаю, что слишком много прошу, — поспешно сказала Арья, пытаясь скрыть охватившую её радость. — Ты вовсе не обязана…       — Мы уже решили с этим, миледи. Только Подрику вы сами всё скажете.                     Подрик явился назад без рыбы, мокрый с ног до головы, но с пригоршней переспелой ежевики и полными карманами лесных орехов.       После того, как всё это было съедено, Арья решила приступить к разговору с сиром.       Подрик Старкам не присягал. Только собственное желание могло заставить его рисковать жизнью ради сомнительной цели. Но с чего бы он этого захотел? Правда, он когда-то служил Тириону, поэтому Арья надеялась на то, что он питает к Ланнистерам какие-то добрые чувства .       — Послушай, Под… как ты относишься к Тайвину Ланнистеру?       Вместо задумавшегося Подрика ответила Бриенна.       — Его должны были повесить по приказу лорда Тайвина, — с готовностью сообщила она, довольная тем, что может продемонстрировать, каков на самом деле лорд Тайвин. Как будто Арья сама не знала, каков он. Был.— В начале войны Подрик служил сиру Лоримеру. Этот доблестный рыцарь имел глупость украсть окорок из обоза лорда Тайвина. И лорд Тайвин приказал повесить его вместе со своим оруженосцем.       — Сир Лоример был так добр, что угостил меня окороком, — скромно пояснил Подрик. — Нас застукали, когда мы лежали под телегой и ужинали им.       Арья закусила губу. Да есть ли в Семи Королевствах человек, которому лорд Тайвин не попортил жизнь?..       — И что же случилось потом? — спросила она в надежде, что лорд Тайвин неожиданно проявил несвойственное ему человеколюбие и пожалел подростка, за что Подрик и поныне сохранил к нему чувство благодарности.       Как бы не так.       — Когда писали приговор, спросили моё полное имя. Сир Киван знал Илина Пейна и потому вступился за меня перед братом.       — И?...       Вечно из него приходится тащить сведения клещами.       — Лорд Тайвин был недоволен, потому что хотел, чтобы это послужило уроком другим оруженосцам. Но сир Киван его уговорил. Так что повесили только сира Лоримера, а меня просто высекли и потом дней пять продержали на хлебе и воде. Потом лорд Тайвин позвал меня и сказал: «Верёвка для вора у меня всегда найдётся. Молись, чтобы я больше никогда не услышал о тебе ничего плохого».       Арья живо представила себе холодные глаза лорда Тайвина, и как он это говорил. Когда она была маленькая, у неё от его голоса и взгляда иногда аж поджилки тряслись. Наверное, Подрику в тот момент тоже было страшно.       — Потом он отдал меня в оруженосцы своему сыну.       Подрик говорил обо всём этом спокойно, без ненависти. Но вряд ли он испытывал к лорду Тайвину тёплые чувства.       Арье больше ничего не оставалось, кроме как без обиняков заявить, что она и Бриенна возвращаются в Дредфорт, чтобы расплатиться с Рамси Болтоном за все его деяния. И лорда Тайвина спасти заодно.       Может быть, в душе Подрик удивился такому повороту, но вслух сказал только:       — Если вам нужна помощь, миледи, то я готов.       По его глазам Арья поняла, что он помнит вчерашнее.       Так ли ты благороден, сир, чтобы не потребовать за свою помощь нечто большее, чем поцелуй?.. Если, конечно, все мы останемся живы после этого.       Впрочем, она легко согласилась бы отдаться даже Рамси и его людям, если бы это могло избавить лорда Тайвина от страданий.       — У вас есть план, миледи? — осведомилась Бриенна, сделав очень серьёзное лицо.       — Э-э… конечно.       Никакого плана у Арьи не было. Только мучительно свербящее желание как можно скорее предпринять что-то — хотя бы просто сесть на коня и переместиться поближе к Дредфорту.       Пытаясь скрыть своё замешательство, она быстро подняла с земли ветку, разровняла ею остывшую золу в костре и нарисовала извилистую линию.       — Это Рыдальница. Замок здесь, вокруг него поля. Здесь деревня. А вот тут… — концом ветки она подтолкнула уголёк к линии реки. — … мельница. Я просидела на холме полдня, но не заметила около неё никакого движения. Кажется, она не действует. Оттуда можно наблюдать за замком.       Мейстер Волкан дал им с собой мирийскую трубу, но в Дердфорт Арья её не брала — труба эта, как и вообще всё их ценное имущество, хранилась в сумке у Бриенны, а она, ложась спать, сумку всегда клала под голову. Спала же Бриенна очень чутко.       — Нужно захватить в плен кого-то, кто выйдет из замка, — сказала Арья. Собственно, в этом-то пока что и заключался весь её план.       — Вы его убьете и возьмете себе его лицо? — простодушно предположил Подрик.       — Для начала я хочу его порасспросить, — уклонилась от прямого ответа Арья. — А там решим.       Бриенна покачала головой. Она не любила неопределённость.              Арья диктовала послание Джону, а Подрик записывал, стоя на коленях перед пнём, на котором разложен был пергамент и стояла чернильница. Писать он выучился в Винтерфелле во время уроков, которые давал Эддарду мейстер Волкан — за компанию с Подриком мальчику гораздо интереснее было овладевать науками.       — Написал?.. Теперь я.       Подрик молча протянул Арье перо, поднялся с колен и отошел.       На листе пергамента осталось совсем немного места.       «Джон», — написала Арья и задумалась, покусывая кончик гусиного пера. Всё, что она думала и чувствовала — разве объяснишь в двух строках?..       «Обстоятельства вынуждают меня вернуться в Дредфорт», — вывела она наконец.       Сворачивая письмо и залепляя его, за неимением печати, смолой, она всё ещё сомневалась.       Достаточно ли этого?.. Не слишком ли сухо? Когда они были детьми, Джон понимал её лучше всех. Поймёт и на этот раз.       Может быть…