Дела добрые, дела дурные

      С первыми лучами солнца окрестности Дредфорта наполнились звуками и движением. По пшеничному полю начали расползаться крошечные фигурки жнецов. Над устроенным вблизи поля током, куда непрерывно поступали сжатые снопы, повисло желтоватое облако мякинной пыли. Обмолоченное и провеянное зерно отправлялось частью на новую мельницу, частью — в замок, и к полудню даже без мирийского стекла легко можно было разглядеть очередь из телег перед закрытыми воротами. Временами одна из створок открывалась, впуская очередную телегу во двор.       При свете дня Арья, непрерывно чихая, облазила пыльный чердак. Среди сломанной мебели, кухонной утвари и прочего барахла она обнаружила сундук со старой, пахнущей затхлостью и мышиной мочой одеждой.       Помимо изъеденного молью шерстяного плаща, мужских рубашек и бриджей в сундуке нашлось и несколько платьев. О подобном подарке судьбы Арья не смела и мечтать.       Платье, которое она выбрала исключительно потому, что грызуны ещё не успели превратить его в бесформенные лохмотья, когда-то, вероятно, было нарядным, но теперь выглядело довольно убого. Ткань полиняла в непонятный цвет и местами расползалась от времени. Самые большие прорехи пришлось кое-как залатать.       Облачившись в платье, Арья вымазала лицо и шею грязью, скинула сапоги и босиком отправилась в деревню.       Подрик, провожая её, едва сдерживал смех. Прежняя владелица платья была, вероятно, женщиной с крупными формами, на Арье же платье болталось мешком, надувавшимся как парус, когда налетал порыв ветра. Там, где должна была находиться грудь, вполне поместилась бы пара небольших капустных кочанов. Зато такой нелепый вид как нельзя лучше соответствовал образу бедной сироты-побирушки.       В деревне, кроме старух и ребятишек, никого не было: все способные держать серп и грабли работали в поле. Арья пыталась расспрашивать о замке, но безуспешно — болтонские люди были приучены держать язык за зубами. Взрослые прогоняли её, а дети, хихикая, показывали на неё пальцем и разбегались.       Одна старая женщина, сжалившись над чумазой сиротой в уродливом платье, всё же впустила Арью в дом и даже накормила жидкой ячменной похлёбкой.       — В замке есть работа? — спросила Арья, пряча запазуху поданные хозяйкой к похлёбке два куска хлеба. — Я шить умею… и стряпать тоже.       — Ступай-ка лучше, куда шла, девочка, — хмуро проговорила старуха, глянув на неё поверх миски, которую вытирала серым от времени полотенцем. — Не суйся в замок, коли не хочешь стать забавой для лорда.       Поблагодарив добрую женщину за угощение и совет, Арья прямиком направилась к воротам Дредфорта. Потолкавшись среди людей и телег, стоящих в очереди на разгрузку, она узнала, что во двор замка никого не пускают. Парни бастарда заводили лошадей с телегами внутрь, а там уже их разгружали жившие в замке слуги.       Арье не оставалось ничего другого, кроме как вернуться назад и ждать, когда кто-то из постоянных жителей замка пройдет или проедет в непосредственной близости от мельницы. А если бы Рамси решил отправиться на охоту, было бы совсем хорошо.       Отвыкшие от хождения босиком ступни, покрывшиеся мелкими царапинами, горели огнём. Пришлось долго держать их в реке, сидя на сгнивших мостках.       Оставшуюся часть дня Арья проспала в комнате на втором этаже. Чтобы туда попасть, надо было подниматься по трухлявым ступенькам, рискуя переломать ноги. Подрик с чердака наблюдал в трубу за замком и дорогой к мельнице, Бриенна из конюшни — за деревней.              Второй и, увы, последний жареный кролик, взятый с собой из лесу, был съеден в тот же вечер с хлебом, который Арья принесла из деревни. Ночью Подрик сходил на капустное поле и приволок мешок молодых кочанов.       Весь следующий день они ели одну только капусту.       — Чувствую себя кроликом, — говорил Подрик, хрустя очередной кочерыжкой. — Кроликом с несварением желудка.       У Арьи тоже урчало в животе, но она не жаловалась.       Ещё два дня прошли безрезультатно. Это место, похоже, и вправду считалось проклятым. Дорога, которая вела к мельнице, давно уже не использовалась. Когда-то глубокие колеи теперь с трудом угадывались под разноцветным покрывалом ромашек и васильков. Ни пешие, ни конные, двигавшиеся по дороге из замка в деревню, не сворачивали в эту сторону.       Арья с беспокойством следила за уменьшающимся с каждым днём участком неубранной пшеницы. Рамси, наверно, ухмыляется и довольно потирает руки, глядя, как зерно течёт в кладовые Дредфорта — длительная осада замку теперь не страшна.       Арью так и подмывало сжечь хотя бы оставшуюся часть урожая. Останавливало её только то, что тогда придётся немедленно убираться отсюда.       Впрочем, им и так вскоре придётся покинуть мельницу. И причина этого была до смешного проста: из опасения привлечь внимание к своему убежищу они не разжигали костёр, и оттого вынуждены были питаться исключительно сырыми овощами. Животы у всех троих раздулись и постоянно булькали так, будто в них готовилось какое-то адское варево. В Винтерфелле Арья дразнила Подрика, говоря, что у него щёки из-за спины видны, теперь же его лицо осунулось, приобретя при этом, можно сказать, благородную тонкость черт — правда, вкупе с зеленоватым оттенком кожи. Бриенне приходилось ещё хуже: овощи стремились как можно быстрее расстаться с её телом через нижний выход, вследствие чего днём ей приходилось неоднократно покидать свой пост. Сколько ещё они продержатся на горохе и капусте?.. Арья ради достижения своей цели могла бы есть и жуков с червяками, но предложить такое своим товарищам почему-то стеснялась. Вряд ли они захотят пойти для спасения лорда Тайвина на такие жертвы.       Она нервничала. Подрик уныло жевал всухомятку остатки овсянки. Бриенна оставалась, как всегда, невозмутима, но было понятно, что конец её терпению вот-вот настанет.       Ночами Арья по-прежнему сторожила сон своих спутников, днём спала сама: так ей меньше приходилось смотреть в их голодные глаза.              Утром пятого дня, отбыв свою стражу она, как обычно, отправилась спать на второй этаж. После бодрствования ночью ей казалось, что она заснёт, едва только закроет глаза, но всё время что-то мешало: то мухи жужжали над ухом, то Подрик на чердаке скрипел половицами, а потом и вовсе стайка каких-то наглых птиц, чирикая наперебой, расселась на подоконнике. Арья не глядя швырнула в сторону окна валявшуюся на полу ножку от табуретки и натянула на голову служивший ей одеялом плащ.              Ей снилась баранья ножка. Восхитительно пахнущая баранья ножка, запечённая с чесноком до румяной корочки. Она лежала на большом белом блюде в лужице золотистого горячего жира. Судорожно сглотнув слюну, Арья протянула к ней руку, и...       Кто-то бесцеремонно потряс её за плечо.       — Ну что там такое… — сонно пробормотала Арья и сильнее зажмурила глаза, чтобы не просыпаться, но вкусно пахнущее видение уже исчезло. Обманутый желудок тут же выразил своё недовольство громким урчанием. Если, как в прошлый раз, Подрик разбудил её только для того, чтобы показать толпу идущих с сенокоса крестьян с граблями, принятый им за отряд копейщиков, ему не поздоровится.       — Проснитесь, миледи! Сюда кто-то едет!       Сон моментально испарился. Сбросив плащ, Арья вскочила ноги и выхватила из рук Подрика мирийскую трубу.       По дороге неспешно двигались в сторону мельницы двое, и один из них, ехавший верхом, совершенно точно был тем ублюдком, который ободрал лорду Тайвину палец. Рамси называл его Свежевальщиком. Второй, одетый, как крестьянин, с топором за поясом, шёл рядом, держась за стремя. Это человек был Арье незнаком.       Она понеслась вниз, перескакивая через провалившиеся ступени. Подрик бежал следом, грохоча сапогами.       — У нас сейчас будут гости! — выпалила Арья, влетев в конюшню. Соскучившаяся Ромашка тихо заржала и переступила ногами.       Мгновение — и Бриенна, опоясанная мечом, уже стояла на ногах.       Посовещавшись, они решили разыграть простейшую комбинацию: отвлечь внимание и внезапно напасть. Противников было всего двое, так что они почти ничем не рисковали. Бриенна осталась в конюшне, Арья и Подрик притаились за наполовину открытой щелястой дверью дома.       Долго ждать не пришлось.       — Да нет тут никого! — послышался незнакомый молодой голос. — Вечно тебе что-то мерещится с похмелья. Я не слышал никакого ржания.       Арья в щель видела приближающегося верхом на гнедом мерине Свежевальщика и его пешего спутника — молодого светловолосого парня, которому, видимо, и принадлежал голос. Подрик тяжело сопел ей в затылок. Не поворачиваясь, она жестом показала ему его цель.       Лишь бы в животе сейчас не заурчало.       — Милорд Рамси велел проверить — значит, надо проверить, — рассудительно проговорил Свежевальщик, утирая рукавом пот со лба. По случаю жары он был без дублета, в одной просторной рубахе из некрашеного льна и мешковатых бриджах. На боку болтался короткий меч. — Ну и пекло сегодня… Милорд сказал, эта девка из Винтерфелла может вернуться.       — Да ну, брось. Что она — без мозгов? — фыркнул в ответ парень. — Зачем ей сюда возвращаться? Небось рада, что ноги унесла, а то ведь…       — Эй! – сказала Бриенна, выходя из ворот конюшни. Руки она держала скрещенными на груди. Верный Клятве лежал в ножнах.       Свежевальщик и его спутник обернулись и замерли, уставившись на неё.       — Не пойму, мужик это или баба?.. — задался вопросом Свежевальщик, почесав затылок. — Ты как думаешь, Энги?       — Таких баб не бывает, — уверенно заявил тот.       Гости явно забыли, зачем приехали. Расчёт и был на то, что вид женщины-рыцаря так поразит их, что они не заметят, как Арья и Подрик подкрадутся к ним сзади.       — Я тебя вроде где-то видел… — неуверенно начал Свежевальщик, обращаясь к Бриенне.       Кончик ножа Арьи упёрся в его пах. Одновременно кинжал Подрика прижался к кадыку Энги. Эти двое не были воинами и совсем не ожидали нападения. Свежевальщик, заезжая во двор, даже меч не обнажил.       — Приехали. Слезай, — сказала Арья, отбрасывая его порядком заржавевший меч как можно дальше. — Только медленно. И упаси тебя боги от резких движений. А то я нервничаю и могу тебя случайно поранить.       Свежевальщик осторожно приподнялся в стременах, перекинул ногу через седло и неловко сполз на землю со стороны Арьи.       Чтобы у гостей не возникло дурных мыслей о сопротивлении, Бриенна извлекла Верный Клятве из ножен.       Подрик отправил топор Энги туда, где уже валялся меч Свежевальщика.       — Обыщи их, Под.       У Энги не оказалось больше никакого оружия, а у Свежевальщика за голенищем сапога припрятан был свежевальный нож. Наверно, тот самый, которым он ободрал палец лорду Тайвину.       — Свяжи своему приятелю руки, — сказала Бриенна, бросая Свежевальщику обрывок верёвки.       — Давай, шевелись, руки за спину, — Подрик развернул Энги, всё ещё находившегося в оцепенении, спиной к Свежевальщику, и тот связал ему запястья. Арья отметила про себя, что проделано это было весьма умело.       Взяв кинжал в зубы, Подрик сам связал руки Свежевальщику, тоже за спиной.       — Готово!       Бриенна отвела обоих пленников в ту часть двора, которую нельзя было видеть ни из замка, ни из деревни. Сопротивляться они пока что не пытались.       — На колени, парни. И ведите себя хорошо.       Теперь Арья могла рассмотреть пленников.       Энги был на вид самым обычным крестьянином. Загорелое веснушчатое лицо его выражало испуг и растерянность.       Внешность Свежевальщика была, пожалуй, тоже совершенно обыкновенной. Коренастая фигура, короткая толстая шея. На лицо не красавец, но, пожалуй, и не урод. Редеющие седоватые волосы коротко стрижены. Ни одной яркой черты, ничего примечательного или настораживающего. Только во взгляде проскальзывало что-то неприятное, от чего появлялся холодок в животе — как бывает, когда смотришь в мутную воду и пытаешься представить, какие твари в ней водятся.       — Узнаёшь меня?       Свежевальщик ошалело кивнул.       Как же развязать ему язык?..       Взгляд Арьи упал на пень, на котором она обычно сидела во дворе по ночам. Когда-то это было большое, в полтора фута толщиной, дерево. Видно, зимой его спилили на дрова. Но пень сдаваться не желал. Весна пробудила в нём дремавшие зимой соки, и теперь бока его топорщились молодыми зелёными побегами.       Подойдёт, пожалуй.       Кажется, в амбаре Арья видела черенок от лопаты, который вполне годился для воплощения её замысла.       — Я сейчас вернусь.       Черенок был на месте.       Возвратившись во двор, Арья подняла лежавший на земле топор и бросила его Бриенне. Та ловко поймала топор на лету и нахмурилась — кажется, решила, что Арья собирается рубить пленникам головы.       Но у неё на уме было совсем другое. Она собиралась всего лишь допросить их так, как в Каменной септе Безумный Охотник допрашивал пойманных солдат. Том-Семерка запретил тогда Арье смотреть на это, но она спряталась на чердаке борделя и всё видела.       — Сделай одолжение, Бриенна, расколи этот пень. Но не до конца.       На лице Тартской Девы отразилось недоумение, но она молча подняла топор и примерилась. Рубить дрова она была мастер, однако древесина оказалась столь твёрдой, что ей потребовалось нанести несколько ударов, прежде чем в пне образовалась щель.       — Достаточно.       Арья забрала топор у Бриенны и обухом забила в щель черенок от лопаты, так что она расширилась почти на три дюйма. Подрик и Бриенна с не меньшим интересом, чем пленники, наблюдали за её манипуляциями.       Безумный Охотник, когда допрашивал, а не казнил, вставлял обычно в пень два клина — потолще и потоньше. Но Арья сочла, что хватит и одного.        — Ты, — ткнула она пальцем в Свежевальщика. — Садись.       Бриенна взяла Свежевальщика за шиворот и подняла на ноги. От её лёгкого толчка он с размаху плюхнулся задом на пень.       — Ноги раздвинь… шире…       Свежевальщик послушно развёл ноги.       Арья нагнулась и одним быстрым движением распорола натянувшуюся между ляжек ткань штанов. Волосатые яйца Свежевальщика свесились прямо в щель.       Кажется, до него начало доходить, что происходит. Мутные глаза широко раскрылись, и он задышал тяжело, с присвистом. Мокрые пятна подмышками стремительно разрастались.       — Бриенна, держи его за плечи… так… Теперь поговорим. Я буду спрашивать, а ты — отвечать. Ясно?.. Главное, не забывай о том, что если мне покажется, что ты врёшь, я в любой момент могу вытащить эту штуку, — Арья коснулась пальцем верхушки черенка. — Как Дамон вычислил Джейни?       Свежевальщик сглотнул. На лбу его выступили крупные капли пота.       — Дамон… он ведь за всеми следит… за нами тоже… И как-то он заметил, что у Джейни руки в чернилах… и сказал об этом хозяину.       — И?..       — Милорд велел ему следить за ней… А когда она попыталась отправить с вороном записку, Дамон с Алином схватили её.       Что же Джейни так торопилась сообщить? Не про договор ли Рамси с Барбри Дастин?..       — Кто сдирал с Джейни кожу?       Свежевальщик выпятил нижнюю губу.       — Так милорд Рамси и сдирал. Любит он это дело.       — А ты, конечно, не участвовал?       Свежевальщик энергично замотал головой.       — Да ведь ты же сам говорил Жёлтому Дику, что у тебя стояло, когда ты свежевал ей грудь! — подал вдруг голос Энги. Свежевальщик метнул на него злобный взгляд.       — Заткни пасть, деревенщина.       — А потом лорд Болтон позволил тебе её изнасиловать, — не унимался Энги.       Арья вопросительно подняла брови. В груди у неё сделалось тревожно и горячо.       Надо держать себя в руках. Ненависть стоит приберечь для встречи с Рамси, а этот ублюдок ещё может пригодиться, я ведь пока узнала далеко не всё, что хотела.       Но огненный цветок ярости уже распускался на месте сердца, и сидящий перед Арьей человек начал казаться ей воплощением дредфорского чудовища.       — А когда ты обдирал палец лорду Тайвину, у тебя тоже стояло? — спросила она, с трудом сдерживая гнев.       Свежевальщик растерянно моргал. Пот заливал ему глаза.       — Да… то есть, нет, миледи…       — Так да или нет?       Свежевальщик вдруг попытался вскочить, но Бриенна держала его медвежьей хваткой.       Арья наклонилась и схватила его за рубаху на груди. Тяжёлый запах перегара ударил в ноздри. Близко придвинувшись к лицу Свежевальщика, она смотрела в его обезумевшие от страха глаза, в которых метались скользкие чёрные твари, похожие на пиявок.       Внезапно ей показалось, что сейчас они выпрыгнут и вопьются ей в лицо.       В ужасе отпрянув, Арья выдернула черенок из щели, и половинки пня схлопнулись со звонким деревянным звуком. Бриенна от неожиданности выпустила плечи Свежевальщика, и тот, беззвучно вытаращив глаза, мешком повалился вперёд. Арья отвела глаза.       Бриенна быстро отступила назад. Арья не двинулась с места, просто стояла и смотрела, как загорелое лицо Бриенны теряет цвет, становясь совершенно белым.       Послышались сдавленные звуки. Арья медленно повернула голову. Подрик и его подопечный, отвернувшись в разные стороны, дружно расставались с содержимым своих желудков. Похоже, у жителей Дредфорта сегодня был обильный завтрак.       Наконец Арья решилась посмотреть на дело рук своих. Свежевальщик враскоряку лежал на пне, упёршись лбом в землю. Наверное, у него разорвалось сердце. Из под его торчащего в небо зада по срезу пня растекалась лужа, казавшаяся на ярком солнце совершенно чёрной.       Что на неё вдруг такое нашло? Она ведь не собиралась его убивать.       Нет, к чему себя обманывать?.. Добрый человек всегда говорил, что врать себе опасно. Я знала, что убью Свежевальщика, — с того самого момента знала, когда он, ухмыляясь, рассказывал, как засунул освежёванный палец лорда Тайвина в горшок с перцем.       Энги, проблевавшись, пытался вытереть рот о плечо. Надо продолжать, пока он не очухался. Не обращая внимания на бледных Бриенну и Подрика, Арья обратилась к нему.       — Видел, что случилось с твоим приятелем?       — Как же не видеть, миледи…— проговорил Энги, глядя на неё исподлобья. — Только он мне не приятель вовсе.       — Допустим. Встань-ка, мне так неудобно с тобой говорить, а сесть тут теперь некуда. — Он послушно поднялся с колен. — Тебя ведь Энги зовут, верно?       — Верно, миледи. Мать с отцом так назвали, и люди так кличут.       — Знаешь, кто я?       — Знаю, миледи. Вы — Арья Старк из Винтерфелла, сестра лорда Сноу.       — Да, верно, я Арья Старк. А кто ты сам такой, Энги?       Лицо парня приняло недоумевающее выражение.       — Ты живёшь в замке?       — Да, миледи.       — Плотничаешь?       — Раньше был плотником, миледи. Но Костяной Бен весной преставился, и лорд Болтон велел мне вместо него следить за псарней.       — Я ведь с детства любил возиться со щенками, — простодушно добавил Энги, заметив, что Арья пристально смотрит на него. — Вот милорд Болтон и решил, что я лучше других подхожу для этого... — в голосе его определённо прозвучало что-то похожее на гордость.       Арья тоже любила собак. Но собаки бастарда — совсем иное дело.       — Я слышала, Рамси любит охотиться со своей сворой на людей.       Бриенна предупредительно кашлянула и коснулась её локтя.       — Миледи...       Но Арья уже взяла себя в руки. В конце концов, Энги мало походил на болтонских ублюдков. Глупо и неправильно было бы убивать его лишь за то, что он ухаживал за собаками-людоедами.       — Зачем ты это сказал, про Джейни? Хотел избавиться от Свежевальщика? Он тебе в чём-то дорогу перешёл?       — Джейни мне нравилась, — помолчав, тихо проговорил Энги, не глядя на неё.       — Вот как?.. Но ты ведь её не защитил. Даже и не попытался.       Он поднял глаза на Арью.       — Вы не знаете лорда Болтона, миледи. Иначе и духу вашего здесь бы давно не было.       — Ладно, оставим это… Что сейчас происходит с лордом Тайвином?       — Ничего, миледи, — Энги пожал плечами. — Лорд Болтон запер его в подвале. Ему сейчас некогда — надо пшеницу убрать, пока дожди не пошли.        Арья подумала, что пора переходить к основной цели разговора.       — Я слышала, что постороннему человеку почти невозможно попасть в Дредфорт. Это правда?       — Да, миледи. Из деревни в замок почти никогда никого не пускают. А свои, когда возвращаются, всегда показывают стражникам руки. Весной вышел страшный скандал из-за этого… К лорду Болтону приехала леди Дастин по его приглашению, а охрана ворот велела ей снять украшения. Она орала так, что слышно было даже на псарне и чуть было не уехала назад. Милорду пришлось пир устраивать, чтоб её умаслить.       Тряхнув падающими на лоб светлыми волосами, Энги рассмеялся. В другое время и Арья посмеялась бы, представив высокомерную старую стерву, которую обыскивают люди Болтона. Но она подумала о том, что, наверно, именно ради того, чтобы уладить дело с разгневанной неприятным инцидентом Барбри Дастин, бастард заставил несчастного лорда Тайвина танцевать перед ней.       — А ещё надо пароль помнить, — продолжал Энги.       — Пароль? — насторожилась Арья.       — Да, миледи. Пароль у нас каждый день новый. Лорд Болтон с вечера придумывает. Правда, случается иной раз, что и забудет придумать, — если сильно напьётся. Но это редко бывает.       Нехитрая защита от безликих, но она бы сработала, сунься Арья с чужим лицом в замок. Странно, что Джейни ничего не сообщила Джону о пароле.       — И давно это у вас? С паролем?       — Нет, миледи, это милорд совсем недавно такой порядок завёл, когда пошли слухи про то, что лорда Фрея убил безликий, которого подослал лорд Бейлиш.       Арья слегка оторопела от такого известия.       Ловко!       Значит, Мизинец, воспользовавшись тем, что Арья никому, кроме Джона, не рассказывала об убийстве лорда Переправы, приписал это убийство себе.       Уже много лет болтают, что в Орлином гнезде с самой войны скрывается Эдмар Талли с женой и наследником. Серсея ещё перед началом зимы лишила Мизинца Харренхолла и титула лорда-протектора Трезубца за то, что он помог освободить Винтерфелл. С тех пор Мизинец сидит в Орлином гнезде тихо, как мышь. Конечно, ему бы хотелось распространить своё влияние на Речные земли, и убийство Фрея — хороший повод манипулировать законным наследником Риверрана. Наверняка он представил всё Эдмару, как возмездие за Красную свадьбу. Что касается родового замка Талли, то его даже осаждать не придётся. Эммон Фрей уберется в свой Ланниспорт, как только Дейенерис сядет на престол. Мизинец посадит в Риверран Эдмара, а его сына оставит у себя в заложниках. Умно!       — Какой сегодня пароль?       — Несгибаемые… — наморщил лоб Энги. — Несдающиеся… Не…       — Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся, — подсказала Арья.       Девиз дома Мартеллов. Интересно, девиз Старков тоже когда-нибудь использовался в качестве пароля?..       — Куда и зачем вы ехали?       — Милорд послал нас проверить, нет ли кого на мельнице. А вечером мы должны были заехать в деревню и поспрашивать, не найдётся ли девица, желающая развлечь милорда. Миранда иногда надоедает ему, а некоторые деревенские девки и рады покувыркаться с лордом вместо того, чтобы в поле надрываться.       — Когда вы собирались вернуться?       — Сегодня к вечеру.       Арья посмотрела на небо. Солнце было ещё высоко.              — Я возьму лицо Свежевальщика и поеду с Энги в замок, — сказала Арья, когда после её подробной беседы с парнем Подрик отвёл его в подвал и запер там. Энги вызывал у неё симпатию, но полностью она ему всё равно не доверяла.       Бриенна покачала головой.       — Вы не должны брать его с собой, миледи. Кто знает, что у него на уме на самом деле? Может, он захочет выслужиться перед Болтоном и выдаст вас, как только переступит порог Дредфорта. К тому же, боюсь, наш парень наложит полные штаны, если снова увидит живого Свежевальщика.       Пожалуй, она была права.       — Значит, я поеду одна.       — Нет, миледи, — Бриенна упрямо наклонила голову. — Я должна поехать с вами.       — Это невозможно. Ты же видела, Свежевальщик сразу вспомнил тебя. И остальные люди Рамси вспомнят. Тот, кто тебя хоть раз видел — разве забудет когда-нибудь?       Кажется, это прозвучало бестактно.       Бриенна вдруг молча повернулась на каблуках и пошла в конюшню. Арья и Подрик в недоумении уставились друг на друга. Неужели обиделась?.. Только этого сейчас и не хватало.       Но не успели они сказать друг другу ни слова, как Бриенна появилась снова. В руке она несла свою седельную сумку.       Бриенна плюхнула сумку на землю и, опустившись рядом с ней на корточки, стала вытаскивать оттуда всякую всячину, которую всегда таскала с собой. Вскоре на земле горкой высились котелок, ложки, точильный камень, обмылок, фляга с остатками тормундова напитка и какие-то тряпки.       Наконец было извлечено нечто, завернутое в чёрный шёлковый платок.       Бриенна осторожно развернула его. В складках шёлка тускло блеснул стальной браслет с крупным рубином. Бриенна продолжала держать его через ткань, будто боялась обжечься.       — Что это? — с любопытством спросил Подрик.       Арья знала, что это. Гораздо больше её интересовало, почему это оказалось здесь.       — Браслет мне дал ваш брат накануне отъезда, миледи, — не дожидаясь вопроса, проговорила Бриенна.       — Вот как?..       — Да, миледи. И сказал использовать его только в самом крайнем случае. Мне кажется, это случай наступил…       У Арьи вдруг защипало в глазах. Она поспешно отвернулась.       А она ещё сомневалась в том, что Джон поймёт её поступок, когда писала ему письмо! Он не просто понимал, что она может во что-нибудь ввязаться, хоть и пообещала ему действовать осмотрительно, — он заранее позаботился о том, чтобы защитить ее в меру своих возможностей.       Арья несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоить нахлынувшие чувства.       — Жаль, что мы не сможем воспользоваться этой штукой. Энги ведь сказал, что у всех проверяют руки. И Джейни писала Джону то же самое.       — Если нас станут проверять, то это будет прямо около ворот, — настойчиво возразила Бриенна. — И мы уж как-нибудь прорвёмся внутрь.       Арья открыла было рот, чтобы ответить ей, но в этот момент Подрик задумчиво произнёс:       — А ведь про ноги Джейни и Энги ничего не говорили…       — Какие ещё ноги?.. — удивилась Арья, сосредоточенно размышлявшая в этот момент над тем, как ей избежать препирательств с Бриенной.       — На которые можно надеть браслет, — нерешительно разъяснил Подрик, опасаясь, что сморозил глупость.       Арья и Бриенна посмотрели сначала на него, а потом друг на друга.       — Умница, Под! — Арья с восторгом обхватила его за шею и чмокнула в бородатую щеку. — Как же это я сама не додумалась?!       — Неизвестно, сработает ли это, — осторожно заметила Бриенна.       — А вот это мы сейчас и проверим! Подрик, снимай сапог.       Поколебавшись, Подрик стащил с ноги сапог. Арья и Бриенна дружно сморщились.       — О, нет!.. — простонала Арья. — Давно ли ты последний раз мыл ноги, сир?       —Давно, — буркнул Подрик. — Мне Тормунд сказал, что чем реже моешь ноги, тем меньше они потеют. Одичалые, говорит, ноги вообще никогда не моют.       Арья переглянулась с Бриенной.       — Тормунд пошутил, Под.       — Убью, — пообещал Подрик, осознав сказанное. — Давайте сюда ваш браслет, миледи.       Браслет с трудом застегнулся на его мощной лодыжке. У Бриенны нога ещё толще. Если идея Подрика сработает, ей придётся приматывать браслет тряпкой.       Теперь нужно было сказать слова. Джон говорил их Арье, когда показывал браслет, но перевоплощаться они тогда не рискнули. Слова были на асшайском, и на мгновение Арья испугалась, что позабыла их. Она накрыла ладонью камень и наклонилась над ним. Задержав дыхание – ибо нос её находился сейчас в опасной близости от покрытой потными грязными разводами ступни Подрика — она произнесла слова и имя.       Сперва ничего не происходило. Но вот воздух вокруг Подрика заколебался и начал как будто плавиться. Арья несколько раз моргнула, пытаясь разглядеть происходящее за дрожащей пеленой, но она сгустилась до непрозрачности.       — Сир… — растерянно пробормотала Бриенна, привставая с места, но тут пелена внезапно рассеялась.       Восставший из мёртвых Свежевальщик таращился на них своими мутными глазами. О Подрике напоминал только потёртый дублет с рваными тесёмками.       — Ну что? — спросил Свежевальщик голосом Свежевальщика.       Бриенна передёрнула плечами. К перевоплощениям Арьи она привыкла, а подобное явление видела впервые, и ей было не по себе.       — Работает, — выдохнула Арья. — Только на одежду не действует. Снимай эту штуку, Под, а то у меня появляется желание прикончить тебя.       — Каков же наш план, миледи? — спросила Бриенна, когда Подрик с облегчением избавился от браслета.       — Я буду играть роль милой девушки, дочери торговца… ну, скажем, шерстью, которую ты, Свежевальщик, — Арья улыбнулась Бриенне кокетливой улыбкой, — встретил по дороге в деревню. На мою семью напали одичалые. Всех убили, а мне удалось убежать. Мне некуда идти и совсем нечего есть. Поэтому я готова оказывать лорду Болтону любые услуги, какие он пожелает.       — А куда же делся Энги? — спросил Подрик.       Арья задумалась.       — Его родители живут в деревне. Он говорил, что иногда остаётся у них ночевать.       — Лучше бы я с вами пошёл, миледи, — проговорил Подрик, заглядывая ей в глаза. — Мужчине проще играть роль мужчины.       — Ты прав, — вздохнула Арья. — Но Бриенна — сильнее. В Дредфорте нам скорее понадобится сила, чем актёрские способности. Но у тебя тоже будет важная роль.       Это не слишком его утешило.       — Как только станет темно, отведёшь лошадей за холм и оставишь там стреноженными. Ромашку можешь вообще отпустить, она к чужому не пойдёт. Пока мы едем по дороге к замку, ты подожжёшь поле с двух сторон. А потом забирай лошадей и скачи что есть духу. Ночью тебя не станут преследовать. Все кинутся тушить пожар. Но утром по следу могут пустить собак, так что уходи по ручью как можно дальше. Не твоя забота, разгорится ли огонь и много ли сгорит пшеницы. Пожар нужен только для того, чтобы в суматохе на нас с Бриенной в замке не обратили особого внимания. Нам главное — попасть за ворота. Жди нас в лесу. Если на шестой день мы не вернёмся — возвращайся в Винтерфелл. Нам ты всё равно помочь не сможешь.       — А Энги кто освободит? — подала голос Бриенна.       Арья совсем не подумала об этом, и ей даже стало немного стыдно.       — Надо оставить ему воду и овощи. Дней пять он продержится точно. Если мы выберемся оттуда, то освободим его.       — А если нет?..       — Если нет, я скажу Рамси, где он.              Свежевальщика раздели и погребли в дальнем углу амбара. Его детородные органы навсегда остались в чреве пня.       Бриенна была не из брезгливых, но когда она взяла в руки снятую с мертвеца рубаху, Арье показалось, что Тартскую Деву сейчас стошнит.       — Миледи, она… пахнет… Могу я её выстирать? Она вполне успеет высохнуть до вечера.       Арья решительно отвергла этот вариант.       — И как это будет выглядеть, когда ты после целого дня приедешь в замок в свежей рубахе? Рамси чудовищно наблюдателен.       — Ну хоть штаны я могу свои оставить, миледи?!       Придирчиво сравнив бриджи Свежевальщика и Бриенны, Арья пришла к выводу, что цвет у них примерно одинаковый. Степень же заношенности штанов Свежевальщика установить не представлялось возможным, поскольку они пропитались кровью, да ещё и разрезаны были по шву. Отстирать, высушить и зашить их просто не хватило бы времени, так что Бриенна осталась в своих.       Сапоги оказались Бриенне сильно малы, но с этим ей пришлось смириться. Свободная болтавшаяся на Свежевальщике рубаха плотно обтягивала её тело, бесстыдно обрисовывая небольшие выпуклости груди, и она очень стеснялась своего вида. К счастью, когда она надевала браслет, это становилось незаметно.       Верный Клятве, меч Арьи и все остальные вещи были спрятаны на чердаке, на самом дне сундука.       Заржавленный меч Свежевальщика пришлось поточить.       — После того, как мы попадём в Дредфорт… точнее, если мы туда попадем — что дальше? — спросила Бриенна, когда они сели поесть перед дорогой. В сумке Свежевальщика нашлись варёные яйца, хлеб и сыр — поистине королевская еда после капусты и гороха.       — Дальше? — Арья пожала плечами. — Только боги знают, что дальше. Главное, не напрягайся — грудь твоя на самом деле никому не видна. Старайся держаться поближе ко мне, но не нападай, пока я не подам знак. И, пожалуйста, Бриенна, сделай одолжение — не размахивай мечом при каждом косом взгляде на меня парней Рамси. Мне будет приятно, если ты порубишь их всех в капусту, но мне нужен он сам, а не его ублюдки.       У Бриенны было такое выражение лица, как будто она проглотила червяка.       Арья толкнула её кулаком в плечо.       — Да перестань, в этот раз мы продумали всё, что только можно. Лучше поешь как следует — у тебя хоть в животе перестанет булькать. Будет паршиво, если тебе приспичит пропердеться в тот момент, когда понадобится снести кому-нибудь башку.       Подрик от смеха подавился хлебом. — Идиоты, — проворчала Бриенна, но настроение у неё как будто немного улучшилось.