Что мы говорим смерти?..
Сирио Форель.
Крест на груди Тайвина притягивал взгляд, как ни старалась Арья не смотреть на него. Крупное — не меньше десяти дюймов в высоту — изображение болтоновского герба было воспроизведено на коже с безупречной точностью. Рука, державшая нож, ни разу не дрогнула, не нарушила симметричную гармонию рисунка лишними штрихами. В бугристой поверхности заживших шрамов без труда можно было различить даже такую деталь, как контур распятой на кресте человеческой фигуры. Арья с содроганием подумала, что для достижения большей рельефности кожу, вероятно, сдирали не один раз. На широкой груди Тайвина хватило места и для инициалов «РБ», изображённых слева и справа от перекрестья. Теперь он обречён носить эти знаки принадлежности Болтону до самой смерти. До самой смерти. Арье никогда ещё не приходилось выбирать между смертью и… смертью. Она перевела взгляд на лицо Тайвина. Бледное и измученное, оно, тем не менее, казалось удивительно спокойным — словно в этой комнате он меньше всех был занят вопросом о том, будет ли он сегодня освежёван или — если повезёт — всего лишь выпотрошен. Ему не пришлось бы проходить через всё это, убей его Арья тогда в Харренхолле. Впрочем, сама она после этого тоже прожила бы недолго. Наверное, ровно до того момента, как её, прячущуюся в загаженном людьми и животными очаге Главного чертога, отыскал бы Гора с собаками. И если бы его убил собственный младший сын, он бы тоже не болтался сейчас на кресте в ожидании мучительной (или не очень) смерти. Чем же так досадил Тайвин своим богам, что они столько раз спасали его от гибели, приберегая для этого чудовища?.. Единственное, что Арья могла теперь сделать для него — попытаться выиграть в этой чёртовой игре, которую навязывал ей бастард. Если боги будут на её стороне, Тайвину придётся мучиться не очень долго. Слабое утешение. Рамси, нависавший над Арьей в ожидании ответа на свой вопрос (Будем играть, миледи?), вдруг выпрямился, заслонив собой окно и, развернувшись на каблуках, отошёл к Тайвину. Скамейка, на которой перед этим стоял Эддард, мешала ему приблизиться к кресту вплотную, и он отпихнул её ногой. — Давай-ка сюда. — Рамси аккуратно вынул нож с окровавленным лезвием из стиснутых зубов Тайвина и не глядя протянул рукоятью в сторону робко жавшегося в углу Эддарда. — Вытри. Эддард послушно подбежал и принял нож из его руки. — Ветошь на полке над очагом. Вытирай как следует — от крови сталь ржавеет и тупится. Эддард, неумело сжимая в руке нож и старательно отворачиваясь от Арьи, прошмыгнул в сторону очага. Рамси пристально рассматривал лицо Тайвина, а тот, напуганный столь близким присутствием мучителя, кажется, даже перестал дышать. Обтянутые кожей рёбра больше не вздымались над напряжённым впалым животом. — Перед тобой трепетали семь королевств… — задумчиво проговорил Рамси. — А теперь ты сам трепещешь перед сыном вассала Неда Старка. Забавно, правда?.. — Рамси сделал резкое движение рукой, заставившее Тайвина втянуть голову в плечи и зажмуриться. — Боишься, лорд. — удовлетворённо улыбнулся он. — А может, глаза тебе вырезать, чтобы не было так страшно, а?.. Шучу, шучу… Без глаз ты ведь станешь не похож на себя. Он медленно провёл указательным пальцем по высохшей, бледной, словно ветвь дерева без коры, руке Тайвина. Эта рука была такой сильной, когда крепко, до боли, обнимала Арью в гостинице, а теперь от одного взгляда на истощённую израненную плоть ей хотелось плакать. Тайвин отклонился назад, насколько позволяли ремни, притягивающие запястья к дубовым брусьям. Тело его судорожно подрагивало, словно это не человеческий палец, а раскалённое железо касалось его кожи. Арья только сейчас заметила, что у него даже подмышками есть шрамы — пожалуй, больше похожие на следы глубоких ожогов, чем ножа. Съеденный Арьей утром плотный завтрак в который уже раз попросился наружу. Обмакнув палец в сгустившуюся в порезах на груди тёмную кровь, Рамси дочертил ею седьмой луч звезды, который малодушно не смог изобразить впечатлительный Эддард. — Видите, как быстро свернулась?.. — подняв окровавленный палец вверх, обратился он к Арье. — Это то, что отличает вашего мужа от прочих смертных. Жизненная сила. Она вылечит то, что грызёт мой мозг. — А вдруг нет? — брякнула Арья. Людям не нравится, когда кто-то сомневается в их словах. Лорд Тайвин, например, всегда сердился, когда Арья, прислуживая ему в Харренхолле, позволяла себе задавать подобные вопросы — но ей редко удавалось удержаться от этого. Рамси её вопрос тоже не понравился — у него аж скулы окаменели. — Этого… не может быть, — совладав с собой, хрипло проговорил он и повернулся к Тайвину. Обхватив его шею ладонью, Рамси прижался лбом к его лбу, словно они были братьями или близкими друзьями. — Потерпи, лорд. Сегодня всё закончится, обещаю. — голос Рамси был бархатным, вкрадчивым. — Ведь ты устал, правда? Ты очень устал, я знаю. Я всё о тебе знаю… Знаю, что ты хочешь умереть. Ведь хочешь?.. Тайвин зачарованно глядел ему в глаза. — Да, милорд… — скорее прочитала по едва шевельнувшимся сухим губам, чем услышала, Арья. Это не было бессмысленным бормотанием выжившего из ума старика, не было и желанием угодить жестокому хозяину из страха быть наказанным. Она видела, что Тайвин действительно хочет умереть. И сейчас — даже сильнее, чем в тот раз, во дворе, когда он безмолвно, одними глазами умолял Арью убить его. — Так давай же, лорд, попроси свою жену выиграть для тебя смерть полегче. Ну?.. Губы Тайвина снова дрогнули, но на этот раз он промолчал и отвёл взгляд. Странное дело — Рамси не рассердился. Не ударил Тайвина, даже не замахнулся на него. Наоборот, одобрительно похлопал по небритой щеке, запачкав отрастающую седую щетину кровью со своих пальцев. — Всё ещё упрямишься, лорд. Молодец. Умрёшь львом… Поджавшим хвост, но львом. Он отпустил Тайвина и повернулся к Арье. — Видите ли, миледи, какая штука… Я ведь запомнил то, что вы мне сказали тогда во время нашего разговора за ужином. Арья смутно помнила тот странный ужин, и уж тем более понятия не имела, что такого важного она сказала бастарду, поэтому только молча пожала плечами в ответ. Рамси снисходительно усмехнулся. — Ладно, напомню. Вы сказали, что человек, который мне отсосёт, перестанет быть лордом Тайвином. В тот момент я не придал значения вашим словам… Честно говоря, я тут же забыл о них. Но пару дней назад мне вдруг вспомнился тот разговор… И я понял, что вы правы. Рамси развёл руками, словно сам был до глубины души удивлён сделанным открытием. Круглые, широко распахнутые глаза его смотрели прямо на Арью. Он ждал её реакции, но Арья молчала, хотя и вспомнила теперь, как пыталась хоть немного облегчить участь Тайвина. Ей было непонятно, к чему сейчас клонит Рамси. Скрестив руки на груди, Рамси продолжил: — Вас не удивило, миледи, что я не заставил вашего мужа участвовать в представлении с платьем?.. А ведь теперь мне было бы так легко сломать его — стоило лишь намекнуть, что я что-нибудь сделаю с вами. Мне страшно хотелось почувствовать его рот на своём члене, но я всё же удержался. И знаете, почему?.. В старых книгах пишут, что если съесть сердце льва, то получишь его силу и храбрость… — зрачки Рамси расширились. — Мне нужно сердце льва, а не шлюхи. Арья закусила губу. Бастард совсем спятил, если верит в глупые сказки про сердце льва, дарующее храбрость. Но зато её слова хотя бы спасли Тайвина от окончательного падения. Какая казнь искупила бы то, что Рамси делал с людьми? Разорвать его лошадями, четвертовать? Может, скормить собственным собакам, — как хотела Санса?.. Нет, собаки не годятся. Если порвут горло, он умрёт слишком быстро. — Миледи?.. — Рамси смотрел на Арью. Серые озерца глаз насмешливо искрились. — Фантазируете, каким способом убить меня? Арья лучезарно улыбнулась в ответ и кивнула, думая о том, что, пожалуй, лучше всего было бы сварить его живьём. И она хотела бы видеть глаза Болтона, когда его яйца будут погружаться в кипящую воду. Но всё это могло быть когда-нибудь потом. А сейчас Арья готова была — в пекло гордость! — даже встать перед бастардом на колени и умолять пощадить мужа. Но что толку? Это здорово позабавит Рамси, но от своего замысла он не откажется. Ему нужно лекарство, и он свято верит, что сердце льва ему поможет. Что-то большое и тёмное мелькнуло перед окном, и ворон мейстера с удивительной для столь крупной птицы бесшумностью приземлился на подоконник. Переступая когтистыми лапами, он сделал несколько шагов и вскочил на деревянную раму. Гладкое оперение разноцветно переливалось на солнце. Наклонив голову, ворон внимательно рассматривал комнату выпуклым обсидианово-чёрным глазом — словно бы в самом деле способен был понять, что здесь происходит. Удовлетворившись осмотром, он произнёс громко и неодобрительно: — Кар. Рамси стремительно обернулся к окну, едва не упав. — Убирайся, падальщик, я ещё не сдох! — рявкнул он. С лицом, искажённым злобной гримасой, Рамси схватил из-под ног скамейку и замахнулся ею на ворона, но тот проворно отскочил назад, расправил крылья, и, соскользнув с подоконника, моментально скрылся из виду. Рамси раздосадованно грохнул скамейку об пол, да так сильно, что от деревянной ножки откололась толстая щепка. — Что бы я ни делал, мерзкая птица как будто следит за мной, — пробормотал он. — Пожалуй, сегодня на ужин велю её зажарить, а мейстера заставлю сожрать. Эта мысль, должно быть, очень развеселила Рамси, потому что его приступ злости тут же бесследно прошёл. Он хотел затворить окно, даже взялся руками за створки, но передумал. Время ползло к полудню. Солнце, поднимавшееся всё выше, бросало теперь лучи в комнату почти отвесно. Крест ушёл в тень, и только узкий прямоугольник на полу перед окном оставался ярко освещённым. Рамси немного постоял в этом прямоугольнике, глядя во двор, а потом повернулся лицом к комнате. — Жарковато сегодня, — доверительно сообщил он, сильнее распуская шнуровку и без того широко раскрытого выреза рубахи. Грудь у него была бледная и почти безволосая. — Ну, довольно разговоров. Пора нам уже и делом заняться. Вы ведь согласны играть, верно?.. Порывшись в кармане бриджей, он вытащил мелкую медную монету. Показал её Арье, держа между большим и указательным пальцем, словно фокусник на ярмарке, собирающийся продемонстрировать публике трюк с исчезновение предмета. Монета была старая, полуистёршаяся, и Арья даже не поняла, который из вестеросских королей изображён на повёрнутой к ней стороне. — Пусть боги решат, какую смерть примет лорд Тайвин, — с издевательской торжественностью провозгласил Рамси. — Но загадать сторону должны вы, миледи. Арья стряхнула оцепенение, в котором пребывала всё это время. — Что, неужели всего лишь медный грош для такого важного случая? — фыркнула она. Рамси нахмурился. Ему не терпелось начать игру. — Я не ношу с собой крупные деньги, миледи. — Лорд Болтон, я хочу, чтобы это была моя монета. — Вряд ли её монета чем-то поможет, но вдруг… Рамси поднял брови. — Миледи капризничает, — укоризненно покачал головой он. — Ну, так уж и быть. Пусть будет ваша. Арья хотела потянуть время, торгуясь, и оттого была даже разочарована тем, как быстро согласился Болтон на её условие. Что бы она ни предпринимала, всё выходило как-то не так. — Возьмите, — сказала она, показав подбородком на висевшую на шее монету. Арья всегда очень боялась потерять подарок Якена. Покидая Браавос, она попросила знакомого кузнеца проделать в монете дырку, чтобы носить её на шнурке — как носила Морячка своего золотого дракона. Рамси спрятал медный грош в карман и кивнул Миранде. Шнурок на мгновение больно впился в кожу на шее, когда Миранда сорвала его. Рамси на лету поймал брошенную ему девушкой монету, повертел её в руках, хмыкнул. Нахмурился, разглядывая надпись. Даже в Королевской гавани мало кто умеет читать на браавосском, а на Севере и подавно. — Что здесь написано, леди Арья? — Валар моргулис. Все люди смертны. Рамси довольно ухмыльнулся. — Вполне подходит для нашего дела. Он перевернул монету. — Валар дохаэрис, — не дожидаясь вопроса, проговорила Арья. — Все люди должны служить. Эта надпись Рамси почему-то понравилась меньше. — Ладно, загадывайте сторону, миледи. Что выбираете — моргулис или этот самый… дохаэрис. Мне не терпится скорее узнать результат. Да, кстати, забыл вас предупредить… — он с деланным смущением потёр пальцами бритый подбородок. — Если вы проиграете, я начну свежевание вашего мужа с самой важной части его тела. Арья колебалась недолго. Если что и принесёт ей сегодня удачу, то только та сторона монеты, которая пророчит смерть всем. Едва только она открыла рот, чтобы сообщить о своём выборе, в дверь деликатно постучали. Рамси недовольно скривился. — Кого ещё там иные принесли… Миранда, открой. Если это мейстер со своими письмами, пусть проваливает. Я занят. В приоткрытую Мирандой дверь протиснулся Алин. — Милорд, там у ворот странствующий певец, — сообщил он, насторожённо скользнув взглядом по комнате. — Певе-е-ец? — недоверчиво протянул Рамси. — Надеюсь, это не тот, что приходил на мою свадьбу в Винтерфелл… — с многозначительной ухмылкой добавил он. — На того не похож, милорд… и браслета на нём никакого нет. Ни на руках, ни на ногах, мы смотрели. Говорит, что услышал в деревне о свадьбе, и пришёл в замок, чтобы усложать… — Услаждать, дубина. — Верно, милорд, чтобы услаждать слух молодых песнями. Арья подумала, что певец, рискнувший предложить свои услуги Болтону, должно быть, прибыл очень издалека и не наслышан о Дредфорте. — Не ваш ли это приятель, миледи, который поджёг мои поля? — пристально глядя на Арью, спросил Рамси. — Если так, я слегка обдеру его в некоторых местах, а потом выставлю на поле в качестве пугала. Вороны быстро очистят его кости от мяса. Арья равнодушно пожала плечами. Это никак не мог быть Подрик — пение не входило в список его талантов. К тому же он должен был сейчас во весь опор скакать в Винтерфелл. Рамси вновь переключился на Алина. — Ты, конечно, предложил нашему гостю исполнить что-нибудь? — Да, милорд… но он сказал, что расчехлит свою арфу только для милорда и его гостей. Что прикажете с ним делать? Рамси недовольно втянул носом воздух. — Как видишь, у меня сейчас есть дело поважнее. Пусть Дамон разберётся. — Но вы же послали его на новую мельницу, милорд. Он вернётся только к вечеру. Рамси устало прикрыл глаза веками. Необходимость отвлекаться на второстепенные проблемы явно действовала ему на нервы. — Возьми Алина и сходи разберись с этим певцом, — сказал он, обращаясь к Миранде. — Но сильно не усердствуйте — вдруг он и вправду певец. Леди Арье, возможно, захочется сегодня вечером послушать что-нибудь мелодичное и успокаивающее… А Дику скажи, чтобы прикончил ворона и отнёс на кухню. Распоряжение было отдано тоном, не предполагающим возражений, но Миранда не тронулась с места. Рамси вопросительно поднял брови. Девушка указала рукой на Арью, а потом чиркнула себя большим пальцем по горлу, видимо, предупреждая, что, оставаясь с Арьей наедине, милорд подвергает себя опасности. Такая забота почему-то не понравилась Рамси. Арье показалось, что он вот-вот выйдет из себя. Его ноздри раздулись, шея и скулы пошли розовыми пятнами. Кулаки нервно сжимались и разжимались. — Оставь нас, милая, — обманчиво ласковым тоном проговорил он. — С безоружной женщиной я уж как-нибудь справлюсь и без твоей помощи. К тому же… — он обвёл глазами комнату и остановил взгляд сначала на Эддарде, потом на Арье. — … это дело в некотором роде семейное… Знаю, что ты любишь помучить старика, но сегодня тебе придётся обойтись без этого развлечения. Миранда подняла руки в протестующем жесте. Рамси стремительно побагровел и по-бычьи нагнул голову. — Убирайся, я сказал! И пусть сюда никто не заходит, пока я не закончу! Тебя это тоже касается! Когда за Мирандой закрылась дверь, Рамси повернулся к Арье. — Глупая сучка думает, что если у неё в животе мой бастард, то она может вертеть мною, как хочет, — со снисходительной усмешкой пояснил он. — Сначала я собирался заставить её вытравить плод. Но потом, после вашей брачной ночи, я подумал — почему бы не подстраховаться?.. Ведь мать Эддарда умерла при родах. — он презрительно скривил рот. — Ваша сестрица оказалась не в состоянии даже нормально родить ребёнка и выкормить его. Что, если женщины дома Старков несут в себе дефект? А мне очень, очень нужен наследник Утёса. Арья начала злиться. Ублюдок смеет рассуждать о её ребёнке! Сперва он выдал её замуж, не особенно интересуясь её мнением. Теперь собирается сделать вдовой только ради того, чтобы вылечить то дерьмо, которое завелось у него в мозгу. Да ещё потом подсунуть своего бастарда в качестве наследника Утёса — последнее почему-то возмутило её больше всего. Не бывать этому. Плана на этот раз у неё не было. Ни глупого, ни отчаянного — никакого. Была только злость и взявшаяся неизвестно откуда убеждённость в том, что только один из них — Болтон ли она сама — до заката на своих ногах выйдет из этой комнаты. Не успели стихнуть в коридоре шаги Алина и Миранды, отправившихся выполнять поручение хозяина, как сонное спокойствие разомлевшего под горячим солнцем Дредфорта прорезал отчаянный поросячий визг. Похоже, свинью, как и ворона мейстера, сегодня ожидала участь быть поданной на ужин в честь выздоровления лорда Болтона. Визг становился то громче, то тише. Вероятно, свинья металась по двору в попытке продлить последние мгновения жизни. Рамси болезненно поморщился и, прикрыв глаза, потёр их пальцами. Кажется, этот резкий звук причинял ему физические страдания. Арья подумала, что если заорёт сейчас во весь голос, то, может быть, у Рамси что-нибудь лопнет в голове, и он сдохнет. Искушение было велико, но она всё же не заорала. Глупо надеяться избавиться от Рамси таким способом, а глупостей она и так уже совершила достаточно. Не сводя с Арьи внимательных глаз, Рамси молча подошёл к ней и протянул раскрытую ладонь с лежащей на ней монетой Якена. Арья поднялась со стула и хотела уже взять монету, но вдруг почувствовала, что в левой руке у неё что-то есть. Коралловая бусина. Арья катала бусину в руке, когда её пришла одевать Элис, да так и продолжала безотчётно сжимать в кулаке всё это время. Бог Дредфорта с безмятежной улыбкой протягивал Арье монету, предлагая сыграть человеческой судьбой. Лицо его было совсем близко. Из-под влажно блестящих завитков по виску ползла крупная капля пота. Арья зачем-то втянула носом воздух, как это обычно делала Нимерия, обнюхивая незнакомца. Среди запахов, исходящих от тела бастарда, за острым, шибающим в ноздри запахом мужского пота различила она и слабый аромат мыла — от волос, и собачьей шерсти — от рук, и сала — от начищенных сапог, и подгорелого бекона и яичницы, съеденных Рамси утром на завтрак. Но в этом букете запахов скрывалось и что-то ещё, — едва уловимое, но крайне неприятное, чего Арья сразу не смогла распознать. Она снова принюхалась — и этот необычный запах вдруг вырвался на первый план, заглушив все остальные. Отдающий гнилью и протухшими на солнце водорослями запах нездоровой плоти — вот что она ощущала. Рамси действительно был смертельно болен. Теперь она знала это совершенно точно. Арью очень удивило то, что нос её вдруг стал таким чувствительным. Звери различают запахи в сто раз лучше, чем люди, и мейстеры говорят, что они могут чуять болезнь… но она-то — всего лишь человек. Она даже украдкой посмотрела на свои руки и убедилась, что на них нет ни шерсти, ни когтей. Внезапному обострению обоняния наверняка имелось простое объяснение — например, беременность — но что-то настойчиво подсказывало ей, что сейчас не нужно отвлекаться на размышления об этом. На бледной шее Болтона пульсировала жила, перегоняя кровь. «Все люди созданы из воды, — говорил Арье Сирио. — Когда ты пронзаешь их, вода вытекает, и они умирают». Так всегда и случалось — жизнь уходила из её врагов через дырки от Иглы или кинжала. Быстрее или медленнее — зависело от того, сколько она делала в них дырок. Оружие водного плясуна — сталь, но руки Арьи сейчас пусты, и ей нечем пронзить Болтона. «Ты дикарка, моя девочка, — прозвучал вдруг в голове голос отца. — Волчья кровь». Хоть она и выросла с тех пор, кровь в ней текла всё та же самая, но… Меховая сестра была где-то очень далеко, и волчьи сны Арье давно уже не снились. Она почти забыла, как во сне гнала добычу, едва касаясь лапами земли, чтобы, догнав, разодрать ей горло. И всё же она — волчица. Волчья сука, сказал бы Пёс. А оружие волчицы всегда при ней. И это оружие — не сталь. В груди стало нестерпимо горячо — как будто там, в дыре на месте сердца, под безжизненной кучкой золы всё ещё тлел последний уголёк, и случайный сквозняк раздул огонь. Арья разжала кулак. Блестящая алая бусина со стеклянным стуком упала на пол у её ног, подскочила, снова упала и неторопливо покатилась в сторону окна. Рамси сосредоточенно следил за ней взглядом. Бусина катилась, а время словно замерло. Арья могла бы сейчас повернуться и спокойно выйти из комнаты, а все они— Рамси, Тайвин, Эддард — так и остались бы неподвижно стоять здесь, словно брошенные кукловодом марионетки. Но время замерло не навсегда. Оно снова пойдёт вперёд, как только бусина остановится. Как хорошо, что они почти одного роста. И как хорошо, что Рамси без камзола. Быстрая, как змея. Рамси удивлённо вскрикнул, когда зубы вонзились в его шею. Арья сжала челюсти, и неистовый, дикий восторг обуял её от осознания того, что Рамси — не бог, не неуязвимое чудовище, а такой же, как все люди и звери — всего лишь жилы, мясо и кровь. Восторг сменился яростью. Такая же ярость кипела в её крови, когда Арья, сидя верхом на Полливере, раз за разом вгоняла Иглу в его брюхо. Они нелепо топтались по комнате, словно маленькие дети, которые учатся танцевать. Руками Арья изо всех сил сжимала кожаный пояс Рамси, а зубами по-прежнему держала его за шею. Рот постепенно наполнялся кровью. Странное дело — вкус крови не был ей неприятен. Нужно было перехватить зубами поглубже, но у Арьи никак не получалось. Рамси всё время дёргался и рычал у неё над ухом. Вцепившись обеими руками ей в волосы, он старался оторвать её от себя. Впрочем, старался он не слишком усердно, ибо понимал, что ради освобождения придётся пожертвовать довольно большим куском собственной плоти. Свинья теперь верещала прямо под окном. Видно, её всё-таки изловили, и жить ей оставалось считанные мгновения. Рамси попробовал душить Арью плащом, висевшим у неё на плечах, но застёжка не выдержала, и плащ свалился на пол. Тогда Рамси принялся молотить Арью кулаками по голове. Хорошо ещё, что у него не было возможности для нормального замаха, а оба её виска находились вне досягаемости для его кулаков. Но в ударах по затылку тоже приятного мало. От боли и напряжения у Арьи перед глазами плыли радужные круги, но она не ослабляла хватку. Валяющийся на полу плащ коварно цеплялся за ноги. Опасаясь запутаться и упасть, Арья отшвырнула его сапогом в сторону. — Нед! — отчаянно прорычал Рамси. — Дай мне нож! За предсмертными свиными воплями Эддард его не услышал. Или не захотел услышать. Рамси начал теснить Арью к кресту, где вверху одного из брусьев был воткнут его кинжал. Она упиралась, но он крепко прижал её к себе, словно сгорающий от страсти любовник, приподнял и, пятясь, протащил несколько шагов, держа на весу. Скамейка, которой Рамси угрожал ворону, а потом со злости швырнул на пол, оказалась прямо позади него, когда до креста оставалась не больше ярда. Рамси шагнул назад, запнулся о скамейку, и вместе с Арьей полетел вниз. Он — спиной, Арья — сверху. Падать было страшно, но она не разжала зубов, даже когда они грохнулись на пол. Рамси пришлось всяко хуже, но и Арья тоже рисковала разбить себе лоб. Очутившись в горизонтальном положении, Арья на мгновение замерла и прислушалась к себе. Нет, вроде бы всё в порядке — падая, она ничего не повредила и не ушиблась. Рамси лежал под ней неподвижно, но Арья отчётливо ощущала, как его сердце изнутри бьётся в рёбра. Наверное, он потерял сознание, со всего маху приложившись затылком о доски пола. Арье хотелось посмотреть ему в лицо, но она не решилась тратить на это драгоценные мгновения из боязни, что он в любой момент может очнуться, и тогда её единственный шанс будет упущен. Свинья больше не визжала. И в комнате, и снаружи во дворе было очень тихо. Медлить не стоило. Арья отпустила складку кожи, которую держала зубами. Челюсти, столько времени остававшиеся сжатыми, ломило от напряжения, но она открыла рот так широко, как только могла, и снова начала сжимать зубы сбоку на горле Болтона, вонзая их теперь гораздо глубже. Плоть упруго сопротивлялась проникновению — всё-таки зубы у Арьи были не столь длинные и острые, как у Нимерии. Сильная, как медведь.Свирепая, как росомаха. Мотнув головой, она вырвала кусок мяса из шеи. Кажется, ей не удалось полностью перекусить пульсирующую жилу, но она наверняка повредила её, потому что из раны тотчас брызнула фонтанчиком ярко красная кровь. Арья отстранилась, но несколько горячих капель успели попасть ей на лицо. Она выплюнула распиравший рот кусок мяса с ошмётками жил и замерла над телом, принюхиваясь к запаху свежей крови. Этот запах странно возбуждал её, и она с удивлением поняла, что готова рвать зубами плоть бастарда снова и снова— пожалуй, она позволила бы себе продолжать делать это, если бы была в комнате одна. Но здесь были Эддард и Тайвин, поэтому, облизав губы, она подалась назад и скатилась с Рамси на пол. Как и следовало ожидать, боль привела Рамси в себя. Он застонал и открыл глаза. Арья села на полу, скрестив ноги, и принялась наблюдать за его тщетными попытками зажать рукой извергающую кровь рану. Он судорожно сглатывал, дёргая кадыком, и открытым ртом хватал воздух. В устремлённых в потолок широко раскрытых глазах застыло недоумение. Лорд Болтон, похоже, не вполне понимал, что с ним произошло. Зато это хорошо понимала Арья. Вода вытекает, и они умирают. Всё, как обычно, ничего нового. Она поднялась сначала на колени, потом встала в полный рост. Ноги слегка дрожали. Тем временем Рамси медленно перевернулся на живот. Шатаясь, как пьяный, он поднялся на четвереньки и пополз к окну, оставляя за собой дорожку алых капель. Арья ему не препятствовала. Несколько секунд — и всё будет кончено. Привалившись спиной к стене под окном, Рамси устало вытянул ноги вперёд. Глаза его смотрели на Арью вполне осмысленно. — Су… ка, — хрипло выдохнул он. Кровь толчками просачивалась сквозь его пальцы, прижатые к ране. Рубаха спереди вся пропиталась ею. Арья ждала яростных проклятий в свой адрес, но Рамси уже потерял к ней интерес. Теперь он смотрел на Тайвина, а Тайвин смотрел на него — и, казалось, сейчас никого не существовало в мире для них, кроме друг друга. — Я… — ощерив рот в улыбке, начал Рамси прерывающимся, но всё ещё самоуверенным тоном. — буду ждать тебя… там. Улыбка его становилась всё шире, отрешённый взгляд блуждал по комнате, и в конце концов остановился на Эддарде. Рамси силился что-то сказать ему, но не смог. Жизнь покинула его несколько мгновений спустя. Ослабевшая рука сползла на живот, открыв рваную рану у основания шеи, из которой всё ещё текла кровь. Глаза начали затягиваться серой мутью, но оставались открытыми. И он, наконец, перестал улыбаться. Слишком быстрая и лёгкая смерть досталась чудовищу — но ведь жизнь другого человека стоила того, чтобы ради неё лишить себя удовольствия медленно и мучительно убить бастарда когда-нибудь потом. Оторвав взгляд от испустившего дух Болтона, Арья обвела глазами комнату. И Эддард у стола, вцепившийся тонкими пальцами в столешницу, и Тайвин, напряжённо подавшийся вперёд, насколько позволяли удерживавшие его на кресте ремни, — оба они смотрели в стекленеющие глаза Рамси. По застывшему лицу Тайвина невозможно было понять, что он чувствует. Но это точно была не радость. — Всё кончилось, — сказала Арья, но на её слова никто не обратил внимания. Она посмотрела на дверь. Кажется, волноваться ещё рано. Если даже в коридоре кто-то и был, приказ Рамси не беспокоить его пока что действовал. К тому же стены и сама дверь толстые, и приглушённые ими крики легко можно было принять за крики Тайвина. Те же, кто находился во дворе, вряд ли слышали что-то, кроме поросячьего визга. Эддард, судя по бледному, как полотно, лицу, в ближайшее время собирался извергнуть содержимое желудка. Такое с ним запросто могло приключиться при виде большого количества крови. Тормунд однажды решил продемонстрировать ему, как правильно выпустить кровь из кабаньей туши. Демонстрация прошла успешно, если не считать того, что Эддард заблевал своему наставнику новенькие, до зеркального блеска вычищенные сапоги, которые тот накануне выиграл в кости у кого-то из людей Джона. Злые языки утверждали, что этими сапогами он собирался произвести впечатление на Бриенну, однако закончилось дело тем, что Бриенна, присутствовавшая при этой сцене, стала звать его Тормунд-Вонючие Сапоги. Это, впрочем, несильно расстроило Тормунда, ведь у него в запасе оставалось ещё одно мощное оружие соблазнения — золотое кольцо на члене. Попыток научить Эддарда обращаться с охотничьими трофеями он не оставил, но вот Эддард начал его избегать, боясь повторения своего позора. Болтон, боящийся крови — это ведь, право, смешно. Большая зелёная муха, залетевшая в окно на запах крови, пожужжала над телом Рамси и приземлилась прямо на его приоткрытые пухлые губы. Эддард судорожно сглотнул. Следовало немедленно отвлечь его чем-нибудь, иначе катастрофы не избежать. — Запри дверь, Нед, — сказала Арья. Эддард никак не отреагировал. Она щёлкнула пальцами. — Эй! Очнись, парень. И запри, наконец, эту чёртову дверь. Глянув на неё бессмысленными глазами, Эддард повернулся и пошёл к двери. Арья и сама могла её запереть, но ей нужно было кое-что проверить. Лучше сделать это прямо сейчас, чем потом получить неприятный сюрприз. Да, Эддард не дал отцу нож, когда тот просил — но, возможно, только потому, что просто растерялся. Подойдя к двери, Эддард остановился, словно забыл, что именно сейчас должен сделать. Он по крови наполовину Старк, наполовину Болтон. И Арья только что убила его отца. Да не просто убила — загрызла, как овцу. Наверное, у неё весь рот в крови. Эддарду должно быть страшно даже просто находиться с ней наедине. Что, если он сейчас попытается выскочить в коридор, чтобы позвать на помощь? Арья не знала, как поступит, если это вдруг произойдёт. Эддард с трудом задвинул скрипучий засов и повернулся к Арье с тем растерянно-вопросительным выражением лица, какое появлялось у него, когда он вляпывался в какую-нибудь дурацкую историю и ждал от Арьи помощи. Обошлось. Она осторожно выдохнула.