Дела добрые, дела дурные

      Металл с глухим звоном ударился о верхний венец колодезного сруба. Коротко рыкнув, Тормунд снова поднял меч и возобновил атаку.       Он и Бриенна вдохновенно лупили друг друга тренировочными мечами во внутреннем дворе. Арья наблюдала за ними, оседлав подоконник своей комнаты. На стороне Бриенны была техника, на стороне Тормунда — сила и страстное желание овладеть Бриенной. Победителю наверняка полагался какой-нибудь приз.       Место, на первый взгляд не слишком подходящее для поединка, выбрано было неслучайно. Небольшое пространство, ограниченное колодцем, поленницей и курятником, сдерживало движения противников, не позволяя им сражаться в полную силу — иначе они могли бы покалечить друг друга. Около десятка зрителей, среди которых были сир Хиль и Айронсмиты, глазели на это действо, подбадривая обе стороны выкриками. Удачные выпады Тормунда встречались, кажется, с большим энтузиазмом.       Перед этим Арья почти час провела на псарне с Энги, Эддардом и подрастающими щенками, о которых Эддард прожужжал ей все уши. Рыжая Джейна, обеспокоенная тем, что люди трогают её потомство, ходила вокруг, неопределённо помахивая хвостом, и тревожно заглядывала в глаза Энги, а он трепал её за ушами и успокаивающим тоном повторял: «Свои!».       Тот бело-рыжий щенок, которого Арья с самого начала присмотрела для себя, был в помёте самым маленьким. Проигрывая из-за этого в борьбе за материнские соски своим чёрным братьям и сёстрам, он плохо рос и выглядел хилым и каким-то несчастным. Энги называл его «заморышем» и предлагал Арье выбрать другого щенка, но она, один раз подержав тёплое, жалобно пищащее тельце «заморыша» на руках, никого другого уже не хотела.       Имени ему — точнее, ей, ибо это была сучка — Арья ещё не придумала, а Эддард своего щенка нарёк Терраксом — в честь какого-то из таргариеновских драконов. Энги сказал, что через несколько дней щенков можно будет забрать домой.       Арья не знала, как к появлению щенка отнесётся Тайвин, не знала, как завести с ним разговор об этом. В конце концов она решила просто поставить его перед фактом. Всё это время он замечал так мало из того, что его окружало — вряд ли какой-то шерстяной комочек вообще привлечёт его внимание.       Схватка под окном продолжалась с переменным успехом. Тормунд в очередной раз начал одолевать Бриенну, когда в дверь постучали.       Арья слезла с подоконника и пошла открывать.       На пороге стояли Тайвин и сир Давос. Тайвин был бледен, и в руке комкал окровавленный платок.       — У лорда Тайвина пошла носом кровь, — поспешно сообщил из-за его плеча сир Давос.       Тайвин молча прошёл в комнату и опустился на кровать. Он выглядел очень уставшим.       Сир Давос сразу ретировался. Арья хотела было рвануть за ним, чтобы порасспросить обо всём, но сначала ей следовало позаботиться о муже.       В шкафу хранилась настойка калины, которую дал мейстер на случай, если Тайвин себя плохо почувствует. Кажется, пришло время ею воспользоваться.       Смешав настойку с водой, Арья дала Тайвину выпить её, потом стащила с него сапоги. Не раздеваясь, он лёг на неразобранную постель, и она накрыла его истёртой волчьей шкурой, служившей обычно подстилкой на кресле.       Теперь можно было удовлетворить любопытство.       Сира Давоса Арья настигла в арке между внутренним и основным двором. Он обречённо замер на месте, когда она его окликнула.       — Да, миледи…       Подойдя, Арья ухватила его за локоть, чтобы не вздумал сбежать, пока не ответит на все её вопросы.       — Лианна там была?       Сир Давос свободной рукой погладил бороду. Ему явно не хотелось обсуждать то, что происходило в кабинете Джона.       — Да, леди Мормонт присутствовала при разговоре.       — И о чём был разговор?       — В основном о действиях лорда Тайвина во время Войны Пяти королей. Разграбление Речных земель, битва на Зелёном Зубце…       — А про Красную свадьбу упоминали? — Лианну, по большому счёту, интересовал только этот эпизод, и раз она там была, вопрос о Красной свадьбе так или иначе должен был прозвучать.       — Да, миледи, — как-то нехотя произнёс сир Давос, и по его тону Арья поняла, что произошло что-то неприятное.       — И что же случилось?       Седые, изогнутые, как туго натянутый лук, брови сира Давоса сошлись на переносице.       — Честно сказать, миледи, не уверен, что вообще имею право посвящать вас в это. Я, волею богов и вашего брата, — десница короля…       — Пожалуйста, сир! — прерывая его тираду, воскликнула Арья. — То, что касается моего мужа, касается и меня. Я никому не скажу, что узнала что-то от вас.       Сир Давос покачал головой и испустил укоризненный вздох, означавший, что он сдаётся.       — Будь по-вашему, леди Арья… Когда лорд Тайвин рассказал, как он использовал Вестерлингов, и перешёл к переговорам с Фреем, леди Мормонт спросила его, раскаивается ли он в том, что склонил лорда Уолдера к измене.       — И?..       — Лорд Тайвин ответил отрицательно… и добавил, что это был единственный способ быстро закончить войну.       Арья сглотнула. Умом она понимала, почему Тайвин тогда так поступил, но то, что её родные послужили разменной монетой в игре Ланнистеров, до сих пор рождало боль и протест в её душе. Вряд ли и Мормонтихе понравился такой ответ.       — Кроме того, — продолжал сир Давос, — лорд Тайвин довольно скептически выразился относительно, ммм… умственных способностей леди Мормонт… Кажется, его слова сильно её рассердили. — Представив, как взбеленилась Лианна, которая терпеть не могла, когда её недооценивают, Арья почувствовала злорадное удовлетворение. Хорошо, что Тайвин не стал лебезить перед ней.       — Что было дальше?       — Ваш брат попросил оставить его с лордом Тайвином наедине.       — И вы не знаете, о чём они между собой говорили?       Сир Давос покачал головой.       — Я только слышал, — хмурясь, проговорил он, — как лорд Старк в самом конце разговора сказал лорду Тайвину: «Вы дали слово». Это всё. Сразу после этого ваш муж покинул кабинет. В коридоре у него вдруг пошла носом кровь. Я дал ему платок… Клянусь вам, миледи, больше я ничего не знаю.       Арья разжала онемевшие от напряжения пальцы, которыми всё это время стискивала локоть сира Давоса.       — Спасибо, сир. Не беспокойтесь, Джон не узнает о том, что я с вами говорила.       Сир Давос откланялся, и Арья пошла назад.       Когда она пересекала внутренний двор, поединок уже закончился. Разгоряченные Бриенна и Тормунд, тяжело дыша, стояли друг против друга. На лице Тормунда сквозь бороду расцветала довольная улыбка победителя.       — Большая женщина обещала мне поцелуй, — торжествующе заявил он, наступая на Бриенну с растопыренными в стороны руками. Зрители взревели в предвкушении нового развлечения. Потное лицо Бриенны пошло красными пятнами.       В другое время Арья, конечно, непременно досмотрела бы, чем закончится дело, но сейчас слишком спешила.       Когда она поднялась в свою комнату, Тайвин крепко спал. Присев на корточки около кровати, Арья поправила сползающую на пол шкуру.       Лицо Тайвина было во сне спокойным и уже не таким бледным, как по возвращении от Джона.       Под носом, в отросшей щетине, запеклось немного крови. Пропитанный ею платок всё ещё был в руке Тайвина. Осторожно, чтобы не разбудить его, Арья извлекла платок из длинных худых пальцев. Нужно будет постирать и вернуть сиру Давосу.       Пока она сидела возле постели, закатное солнце, просачивающееся меж полуприоткрытых ставень, подобралось к лицу Тайвина. Тёплый свет позолотил щетину, стёр морщины на лбу.       «Красивый, — неожиданно для себя подумала Арья. — Слишком красивый».       Тут же вспомнила она почему-то себя ребёнком в Винтерфелле, и то, как презрительно оттопыривал пухлую губу Теон, когда Робб спрашивал, почему он не обращает внимания на строящую ему глазки широкобёдрую, но плоскогрудую Вийлу Мандерли, внучку лорда Вимана, навестившего с семьёй Винтерфелл. «Не пара наследнику Железных островов эта жирная жаба, — высокомерно фыркал он. Девица и в самом деле породой пошла в тучных отца и деда, да ещё и волосы зачем-то красила в зелёный цвет. Прыщи её тоже не украшали. — У неё, как у жабы, и титек-то нет, зато рот до ушей». Теон заразительно смеялся над своей шуткой, запрокинув голову и показывая крепкие белые зубы… в те дни он часто смеялся. Арья не испытывала симпатии к внучке лорда Вимана, но ей почему-то не нравилось, что Теон потешается над ней.       Говорят, после Дредфорта Теон разучился смеяться, и зубов у него почти не осталось…       Разве лорд Тайвин — пара Арье-лошадке? Правда, она совсем не жирная, но титьки у неё по-прежнему не больше северного яблока, и красивой она себе не казалась.       Красивой была Санса, с её манерами леди и роскошными, как у матери, волосами, и красивого мужа из великого дома должна была получить она… только Санса давно мертва, а красивый муж из великого дома достался почему-то Арье.       Нельзя сказать, чтобы мужчины совсем не обращали на неё внимания. Юный браво с буйными, как у Сирио Фореля, кудрями, зашедший однажды в Счастливый порт за своим приятелем, смотрел на неё с таким восторгом, что Уна, со смехом пихнув Арью в бок, предложила ей воспользоваться случаем и заработать пару монет. Такой же восторг Арья замечала в глазах Подрика, пока он не влюбился в Элис, и в глазах случайного спутника, проделавшего вместе с ней, Бриенной и Подриком путь из Королевской гавани до гостиницы на перекрёстке.       Но по сравнению с Тайвином все эти мужчины выглядели какими-то… незначительными. Арья и сейчас смотрела на него снизу вверх, как в те времена, когда была маленькой девочкой. В Дредфорте она видела его и напуганным, и униженным, и даже плачущим, но её детское впечатление оказалось сильнее.       До разговора с Джоном Арья не особенно задумывалась над тем, что от навязанного Болтоном брака получил Тайвин. Теперь она ясно видела — ничего, кроме собственно жены, в которой он вряд ли сильно нуждался.       Ей очень хотелось узнать, о чём её брат говорил с её мужем. Но Тайвин дал Джону какое-то обещание, и скорее всего он обещал сохранить их разговор в тайне.       Арья была не столь наивна, чтобы думать, что Джон, столкнувшись с её нежеланием отказываться от брака, не станет искать другие варианты решения. Он мог предложить Тайвину какую-то сделку. Лианне живой Тайвин — как кость в горле, и раз Джон не захотел, чтобы она присутствовала при разговоре, значит, речь могла идти о сохранении жизни Тайвина в обмен на…. на что? На его добровольный отказ от брака, например. Зная Арью, Джон мог быть уверен, что если Тайвин сам захочет расторгнуть брак, её гордость будет задета, и ей придётся сделать вид, что она и сама желает того же.       Тайвин может считать брак оскорбительным для себя, поскольку он был заключён против его воли и не по обычаям веры в Семерых. Не исключено, что он будет только рад снова оказаться свободным, да ещё получив за это гарантии жизни.       Именно этих гарантий Арья и добивалась для него. Вот только ей не хотелось остаться снова одной.       Она спросила себя, почему сама так цепляется за этот брак, и не нашла ответа. Кажется, необходимость заботиться о Тайвине придавала её жизни какой-то смысл, который никак не получалось облечь в слова. Но вот нужна ли самому Тайвину её забота, неизвестно.       То, что между ними случилось в гостинице, для мужчин ничего не значит, — Арья понимала это. Они оказались в постели просто в силу обстоятельств, и вряд ли этим обстоятельством была какая-то её особая привлекательность. Когда мужчина долго живёт без женщины, ему почти любая сгодится, — хоть кривая, хоть хромая, — лишь бы между ног у неё было то, чему там положено быть в соответствии с божьим замыслом.       Мужчины женятся, если влюблены, или если брак выгоден, а лучше и то, и другое одновременно. Тогда наутро Тайвин не предложил Арье выйти за него замуж. Это означало, что выгоды ему такой союз не сулил, и никаких чувств он к ней не испытывал.       Как, видимо, и ни к кому другому, кроме своей покойной жены. После смерти леди Джоанны Тайвин не пытался жениться снова, хотя дополнительные наследники ему бы не помешали. Многие лорды мечтали подложить своих дочерей под овдовевшего льва, но, насколько известно, никто в этом не преуспел. Считалось, что у него и бастардов нет. Даже порочных связей молва ему не приписывала.       Конечно, из этого не следовало, что Тайвин не имел дела с продажными женщинами, но об этом Арье думать совсем не хотелось.       Из-за промелькнувшей мысли о шлюхах на ум ей пришла история одной из обитательниц Счастливого порта, которую все звали Морячкой, или, иначе, Морской жёнкой.       Свою золотоволосую, веснушчатую дочь Ланну Морячка, по её словам, зачала в законном браке. Отцом ребёнка был якобы какой-то западный лорд, имя которого никогда не называлось. Семейное счастье продолжалось недолго. По воле семьи мужа, желавшей для него более выгодную партию, брак был аннулирован, а беременная уже Морячка изгнана из Вестероса. Каким-то образом ей удалось добраться до Вольных городов и осесть в Браавосе.       Обитатели борделя, впрочем, полагали, что ребёнка она прижила от простого матроса, а золотого дракона, якобы полученного на прощанье от мужа, стянула из кошелька богатого клиента. Шлюхи частенько обирали пьяных, из-за чего периодически случались скандалы с мордобоем и ломанием мебели.       То, что Морячка соглашалась отдаться только после «свадьбы», одни считали результатом помутнением рассудка, другие — средством привлечения клиентов. В самом деле, некоторые мужчины ходили к ней именно ради этого развлечения. Посетители борделя с удовольствием изображали гостей на свадьбе, поднимая кубки за здоровье невесты и её очередного «жениха». Септону за проведение шутовского обряда перепадала выпивка, а Арье, пока она была Кошкой Кэт, иногда удавалось продать «гостям» устриц.       Сама Морячка непоколебимо верила, что её истинный муж однажды явится за ней в Браавос на галее под золотыми парусами и увезёт вместе с дочерью назад в Вестерос. Она была не слишком хороша собой, и то, что на неё польстился какой-то богатый лорд, выглядело довольно странным, но Арье эта история почему-то казалась правдивой (кроме грядущего возвращения загадочного мужа и золотых парусов), хотя «богатый влюблённый лорд» фигурировал в рассказах каждой второй шлюхи.       У Морячки от того брака осталась дочь, а у Арьи, если брак будет расторгнут, не останется ничего. Забеременеть ей, во всяком случае, не грозило.       Уже почти целую луну она делила постель с Тайвином, но он ещё ни разу не проявил к ней мужского интереса. Когда она тушила свечу и ложилась рядом с ним, он просто отворачивался к стене, сухо пожелав спокойной ночи. Тело Арьи временами бунтовало против такого безразличия, но ей ничего другого не оставалось, кроме как справляться с этим самостоятельно. Тайвин ничего не замечал. Или делал вид, что не замечает, потому что не интересовался ею, как женщиной.       Что же с ней не так?..       Может, попытаться предстать перед мужем в каком-то другом, более привлекательном женском образе? Тот, который Арья использовала для приезда в Дредфорт во второй раз, пожалуй, подошёл бы — из-за светлых волос. От шлюх Арья знала, что многие мужчины предпочитают женщин с волосами определённого цвета. Теону, насколько она помнила, нравились рыжие… Может, и у Тайвина есть предпочтения?.. У его жены были длинные светлые волосы — о том, как выглядела Джоанна Ланнистер, Арья когда-то прочитала в Хрониках Пицеля.       После того, как Тайвин сегодня утром вдруг ни с того ни с сего взялся помогать ей причёсываться, она всё время думала о женщинах, волосах и его жене.       Арья закусила губу. Мысль о смене лица ей на самом деле совсем не нравилась. Этим она как бы отказывалась от себя. К тому же Тайвин, убедившись, что она — безликая, мог попросить её надеть лицо своей жены. Это было бы страшно унизительно, но даже пожелай Арья эту просьбу исполнить, она бы не смогла — ведь она не убивала леди Джоанну.       Как же глупо ревновать к женщине, покинувшей этот мир тридцать лет назад!       С дырой в груди вместо сердца жить было куда как проще.       Со двора донеслись одобрительные возгласы. Кто-то затянул куплет из «Медведя и девы». Должно быть, настойчивость Тормунда в конце концов была вознаграждена, и он всё-таки получил обещанный поцелуй большой женщины.