…ты вдруг почувствуешь вкус пепла во рту
и поймешь, что долг уплачен.
Тирион.
Подождав, пока дверь за Болтоном закроется, Бейлиш отпил из кубка и положил ногу на ногу. — Оденьтесь, милорд. Гордость и стыд Дредфорт давно уже высосал из Тайвина, поэтому сейчас он предпочёл бы лучше остаться обнажённым, чем снова чесаться, стоя при этом коленями на голых досках. Но ослушаться он не посмел. Натянув на себя рубаху, Тайвин с удивлением обнаружил, что колючки царапают тело намного меньше. Не сразу до него дошло, что рубаха оказалась вывернута наизнанку. — Можете сесть, — милостиво разрешил Бейлиш. Тайвин боком опустился на пол и опёрся на руку. — Должно быть, лорд Тайвин, вы не понимаете, почему вы здесь. Почему я здесь. Тайвин действительно не понимал, да и не стремился понять. Сейчас его обволакивала волна тепла из жарко пылающего очага, и ему не нужно было напрягать изо всех сил мышцы, скребя пригоревший жир в котлах. И, что наиболее приятно, рядом не было ни Болтона, ни его людей. Да пусть Бейлиш хоть целый час говорит. Вот только от тепла Тайвина совсем разморило. Пришлось несколько раз крепко зажмуриться и потереть мочку уха, чтобы прогнать сонливость. — Мой дом, как вам наверняка известно, основан всего-то полвека назад, — начал Бейлиш. — История его коротка и, на первый взгляд, мало кого могла бы заинтересовать. Однако с тех пор, как я покинул родовой замок ради исполнения своих честолюбивых замыслов, я постоянно жил в страхе, что кто-нибудь станет копаться в прошлом моей семьи. Что-то в Мизинце всегда вызывало у Тайвина чувство беспокойства. Может быть, его зелёные глаза?.. Такие же, как у Ланнистеров, только темнее. Но пока он служил Роберту, успешно топя королевскую казну в долгах перед Утёсом, у Тайвина не было нужды вникать в мотивы поступков мастера над монетой, а тем более, в его происхождение. А когда он женился на вдове Аррена и обосновался в Орлином гнезде, в жизни Тайвина уже происходили такие события, которые окончательно отодвинули фигуру Мизинца на задний план. — В конце концов то, чего я боялся, всё-таки случилось… Но, признаюсь, я был крайне удивлён, когда любопытным исследователем моего происхождения оказались вовсе не вы, лорд Тайвин. Как ни туманил асшайский сон голову, здесь всё было слишком очевидно. Только один человек умел находить секреты там, где никому не пришло бы в голову их искать. — Варис, — вырвалось у Тайвина. Бейлиш одобрительно усмехнулся. — Всё-таки приятно иметь дело с умным человеком… Вам интересно, что он нашёл, не так ли? Тайвин промолчал. Раз уж Бейлиш сам затеял этот разговор, — значит, расскажет то, что собирался. Но вместо того, чтобы говорить, Бейлиш вдруг просвистел начало «Рейнов из Кастамере». Свистеть у него хорошо получалось. Так хорошо, что Тайвин даже вспомнил слова. — С чего бы мне, — сказал тот лорд, — склоняться пред тобой? Песня врёт. Не было между ними никакого разговора. Или, вернее, был, но только не с самим Красным львом Роджером, а с его братом Рейнардом. И ничего такого пафосного о длине когтей, как пелось в следующем куплете, Рейнард не говорил. Он всего лишь передал условия перемирия, в которые Тайвин даже вникать не стал. Впрочем, несмотря на недостоверное отражение событий, песня Тайвину всегда нравилась. — Ваш брат тоже родился Ланнистером, лорд Тайвин, но человеческого в нём всё-таки было больше, чем в вас. Бейлиш намекал на какую-то связь между им самим, Рейнами и Киваном, которую у Тайвина не получалось уловить. — Я вам немного помогу, милорд, — снисходительно произнёс Бейлиш, видя его затруднение. — Вы всю жизнь были уверены, что убили всех в Кастамере, так ведь? — А разве… нет? — внезапно пересохшим ртом прошептал Тайвин. Он помнил звук, с которым вода устремилась в подземелье, когда уровень реки достаточно поднялся, и она подступила к входам в шахты. Никто не мог выжить. Даже если где-то в штольнях и образовались пустоты, заполненные воздухом, люди там всё равно вскоре задохнулись бы. — Из тех, кто спустился под землю, конечно, никого не осталось, — будто прочитав его мысли, произнёс Бейлиш. В углах его рта дрожала улыбка. Из тех, кто спустился под землю… Бейлиш поставил кубок на подлокотник кресла и расстегнул ухоженными пальцами верхние застёжки камзола. Тайвин потрясённо смотрел на представший его глазам герб, вышитый на дублете, и чувствал, что задыхается. На родовом гербе Бейлишей, с которым Мизинец когда-то вольно обошёлся, заменив голову браавосского титана пересмешниками, теперь поверх летящих наискось серебряных птиц располагался лев алого цвета. Он стоял на задних лапах, сжимая в поднятых перед собой передних что-то вроде белого меча или молнии. Тайвин моргнул в надежде, что наваждение исчезнет. — Вам не показалось, — с нажимом произнёс Бейлиш. Туман в голове Тайвина внезапно рассеялся, как будто его выдуло оттуда сильным сквозняком. Всё встало на свои места. Ему не пришлось напрягать память, потому что он никогда не забывал тот день, хотя прошло уже без малого полвека. Пока заваливали камнями входы в шахты, в которых укрылись Рейны со своими слугами и солдатами, случилось небольшое происшествие. Прочёсывая территорию и строения покинутого обитателями замка, люди Вестерлингов обнаружили девушку, прятавшуюся в септе. На простолюдинку она была не похожа, поэтому её привели в шатёр к Тайвину, где он совещался с братьями и знаменосцами. — Кажется, это племянница покойного лорда Роберта, — приглядевшись к дрожащей от страха пленнице, сказал Киван. На вид ей можно было дать от силы лет четырнадцать. — Леди Роанна Рейн?.. Девушка кивнула. Наверное, по какой-то причине она не успела вместе со всеми спуститься в подземелье. А может, предчувствовала, что эта затея добром не кончится. Но Тайвин не собирался выяснять, почему она оказалась не там, где должна была бы быть. Ни имя её, ни кем она приходится покойному лорду Роберту, равно как и раненому, но всё ещё живому лорду Роджеру, Тайвина тоже не интересовало. Так или иначе, род Рейнов должен был подвергнуться тотальному уничтожению — так же, как перед этим род Тарбеков. — Что будем с ней делать? — осторожно спросил Киван. — Можно взять в заложники в Кастерли, — миролюбиво предложил Тигетт. — Лучше уж отдать в Молчаливые сёстры, — пробурчал Марбранд, отхлёбывая эль из кружки. — Пусть молится за спасение душ своих родственников. Тайвину этот вариант больше пришёлся по душе, но так урок всё равно получался недостаточно назидательным. К тому же, если девица уже расцвела, пока её довезут до Королевской гавани, она, возможно, успеет забеременеть. Терять-то ей нечего, а охотники до невинности всегда найдутся. Потом, не приведи Семеро, она родит бастарда, а от них всегда проблемы… — Она разделит участь остальных, — отрезал Тайвин. — Предай её мечу, Киван. Киван поднялся. Лицо его выражало глубокую растерянность. Тайвин понимал его колебания. Киван несколько лет жил в Кастамере, поэтому в большей или меньшей степени был знаком со всей многочисленной роднёй лорда Роджера. Девицу эту он, вероятно, знал ещё ребёнком. Однако сейчас чувства Кивана не имели значения. Хотя в ту пору Тайвин ещё не обзавёлся таким зверем, как сир Григор, в шатре за столом сидело как минимум два человека, способных без малейших угрызений совести порубить эту девицу на куски, предварительно изнасиловав, — но кто, как не родной брат, должен был помочь Тайвину совершить то, что навсегда отобьёт у вассалов желание бунтовать?.. Тайвин поднял брови. — В чём дело, Киван?.. Только не говори, что ты не наточил свой меч. — Кто-то из знаменосцев хихикнул. — Хочешь — возьми мой, он всегда острее бритвы, — Тайвин коснулся навершия своего меча, прислонённого к столу. Снова послышались смешки, но он пресёк их взглядом. Он имел право шутить над своим братом, — только он, но никто другой. — Можешь сделать это не здесь. Пристыженный Киван куда-то увёл девушку из лагеря, а вернувшись назад, сказал, что сделал всё, как было велено. Тайвину даже в голову не пришло, что он осмелился не только не выполнить приказ, но и соврать ему. Вечером за ужином Киван не участвовал в общем разговоре и избегал смотреть Тайвину в глаза, но он ничего не заподозрил. «Переживает», — решил Тайвин и оставил его в покое. Не так уж велик, если вдуматься, был проступок Кивана. Шансы племянницы покойного лорда Роберта встретить на дороге благородного рыцаря из Перстов, а не шайку грабителей и убийц или дикого зверя, были ничтожны. Этим, вероятно, Киван впоследствии и унял своё чувство вины перед Тайвином. Но не исключено, что он всю жизнь боялся, что Роанна Рейн где-нибудь объявится. Через два дня с Кастамере было покончено. Вода сделала своё дело под землёй, а огонь — на поверхности. Верхом на коне, Тайвин смотрел с холма на пылающий замок и был очень горд собой. И недели не пройдёт, как западные лорды потянутся в Кастерли с заверениями в своей верности и просьбами принять назад — с набежавшими процентами, разумеется! —золото, которое Беззубый лев раздавал направо и налево. Несмотря на уверенность в правильности почти всех своих поступков, Тайвин всегда нуждался в похвале со стороны тех, кто был для него важен. За наведение порядка в Западных землях он ожидал от отца слов благодарности или хотя бы просто одобрения, но всё получилось совсем иначе. Вернувшись в Утёс и пройдя в покои отца, Тайвин нашёл его на балконе. Лорд Титос сидел в плетёном кресле, сплетя на животе пухлые пальцы, и безмятежно смотрел на море. Компанию ему составлял пушистый рыжий кот, свернувшийся у него на коленях — в те времена отец ещё сажал к себе на колени кошек, а не любовниц. Рядом на плетёном же столике располагались кувшин эля и блюдо с сыром. Всё, что любил лорд Титос, он предпочитал держать поблизости от себя. Молва неслась впереди Тайвина, и отец наверняка уже знал о падении Кастамере, но при встрече он вёл себя так, будто происходящее в его землях его ничуть не волнует. Выслушав рассказ Тайвина, он произнёс только одну фразу: — Однажды кто-нибудь отомстит тебе за это. Тайвин усмехнулся. — Там никого не осталось. Только камни. Камни не мстят. Уязвлённый в самое сердце отцовским отношением, он повернулся, чтобы уходить. — Прошлое тебя догонит, — сказал ему в спину лорд Титос. Тайвин обернулся в дверях. — Пока оно меня догонит, милорд, я могу упасть с лошади и свернуть себе шею. Или погибнуть в бою. Или умереть от лихорадки. С ним не случилось ничего из перечисленного. Он не умер даже после того, как в него стрелял Тирион. И, как предрекал отец, прошлое догнало его. Лорда Титоса, должно быть, навещали собственные призраки прошлого, раз он так уверенно говорил о том, что ждёт Тайвина… — Полагаю, нет нужды подробно рассказывать вам о судьбе моей матери после того, как ваш брат отпустил её? — спросил Бейлиш, дав Тайвину время осознать причинно-следственные связи и придти в себя. Тайвин покачал головой. Какая теперь разница, где и при каких обстоятельствах Роанна Рейн встретила наследника Перстов, если плод этой связи теперь сидит, развалившись в кресле, и смотрит на Тайвина, как победитель. Он и есть победитель в этой игре. Надо отдать Бейлишу должное — он долго и терпеливо ждал подходящего момента, чтобы осуществить месть. Бейлиш допил вино и наклонился вперёд, стискивая бронзовую ножку кубка в руке. Тайвин увидел своё отражение в его расширенных зрачках. То, что Бейлиш проделал сотни лиг ради того, чтобы взглянуть на поверженного врага, многое говорило о его ненависти, но до сих пор его слова звучали ровно, даже отстранённо, — словно он рассказывал не о себе. Бейлиш долго смотрел в глаза Тайвину, а когда снова заговорил, его голос вибрировал от презрения и ненависти. — Очень надеюсь, лорд Тайвин, что после смерти вы отправитесь в ад. Я уже побывал в аду, подумал Тайвин. Бейлиш выдохнул и откинулся в кресле. Улыбка вновь проступила на его губах. — До суда у вас будет достаточно времени, чтобы поразмыслить обо всём этом, лорд Тайвин. А пока — отправляйтесь чистить мои сапоги. Все тяготы путешествия Бейлиша, наверное, стоили того, чтобы получить возможность произнести эту фразу. Когда к концу того безумного дня, начистив сапоги Бейлиша и выполнив после этого ещё кучу всяких поручений, Тайвин добрался, наконец, до своего тюфяка под лестницей, то не смотря на страшную усталость, долго не мог заснуть. Саднили расчёсы, мучительно ныл отгрызенный палец. В конце концов он всё же заснул, но снилось ему ночью всё какое-то душное и отвратительное... а самым мерзким среди тех больных отрывочных видений было: будто бы он в борделе Бейлиша… и не в качестве клиента. Позже, думая об том разговоре, Тайвин многое увидел в ином свете. Как он мог быть так слеп, что столько времени не замечал, как действия Бейлиша раз за разом оборачиваются проблемами для Ланнистеров? Объяснялось это, вероятно, тем, что Тайвин просто никогда не воспринимал Бейлиша, как врага. Как человека неприятного и скользкого — безусловно. Как врага — однозначно, нет. С точки зрения Тайвина, у Бейлиша не было причины вредить ему. Столкновения их интересов в явном виде никогда не происходило. Но тем не менее… Кто, кроме Бейлиша, мог надоумить Лизу Аррен обвинить Тириона в смерти её мужа? И никто иной, как Бейлиш, подставил Тириона, соврав о происхождении кинжала, которым пытались убить сына Эддарда Старка. Отправлению Мирцеллы в Дорн предшествовало тесное общение Тириона с Бейлишем. В политическом отношении идея сама по себе была здравой, но в результате Мартеллы получили возможность давить на Серсею, а Мирцелла в конце концов оказалась лёгкой мишенью для мести Элларии. Выступление карликов подарил Джоффри на свадьбу именно Бейлиш. Мелочь, казалось бы, но случился скандал, Тирион повздорил с Джоффри, и в дальнейшем это усилило подозрения в его причастности к смерти короля. И, наконец, в качестве доверенных людей Бейлиш подсунул Серсее работавших на него проходимцев-Кеттлблэков. Это только то, что плавало на поверхности. Не исключено, что оставшимся в тени организатором убийства Джоффри тоже был Бейлиш. Если это так, то теперь ему при дворе будет обеспечена мощная поддержка со стороны Тиреллов. Докопавшись до происхождения Бейлиша, Варис, видимо, решил, что на определенном этапе они могут эффективно действовать вместе. Целью Вариса было возвращение Таргариенов на Железный трон, Ланнистеры просто мешали этому. Бейлиш же был полон решимости уничтожить дом Ланнистеров, как когда-то Тайвин намеревался уничтожить дома Тарбеков и Рейнов. Не без выгоды для себя, разумеется. Преподнеся Дейенерис Тайвина и поведав трагическую историю уничтожения своего дома, Бейлиш планировал не только утолить жажду мести и получить хорошее место при дворе, но и, возможно, собирался претендовать на Западные земли. Варис, как верно служивший Эйерису, место советника получал в любом случае. Потом Варис с Бейлишем пригласили в свою игру Болтона. Он нужен был им в качестве исполнителя грязной работы, но они не учли его дурной и буйный от природы нрав. Тайвин, зная о судьбе Русе, ни за что не стал бы связываться с его бастардом. Но ни у Вариса, ни у Бейлиша, видимо, не оказалось под рукой более надёжных вариантов. Впрочем, Бейлиша, которым руководили не только рациональные соображения, должно быть, приятно возбуждала мысль о том, что Тайвин окажется именно в руках Болтона. О том, что творит бастард со своими пленниками, после истории с Грейджоем знала вся страна. До поры до времени Болтон делал то, что от него требовалось, но в какой-то момент роль пешки перестала его удовлетворять. Он начал свою игру, в которой определённое место отводилось Барбри Дастин. С её помощью он похитил Эддарда, и, видимо, пытался что-то получить от Бейлиша, обещая сделать его опекуном наследника Дредфорта в случае своей смерти. То же самое он наверняка обещал и леди Дастин. Перед тем, как женить Тайвина на Арье, Болтон заставил его подписать документ об отказе от прав на Утёс. Эту бумагу он мог использовать сам или продать Бейлишу. У кого этот документ находился сейчас, неизвестно. Если бы опухоль в голове Болтона позволила ему прожить после свадьбы Арьи и Тайвина ещё год или больше, и при этом окончательно не спятить, он имел бы хорошие шансы оставить Бейлиша в дураках. Голова у него, когда не было приступов, работала неплохо до самого последнего дня. Передав Тайвина Дейенерис, Болтон выторговал бы у короны как минимум защиту Дредфорта от Старка. Если бы при этом Арья забеременела (а Болтон уж добился бы этого), то при помощи родившегося наследника, отказа Тайвина от прав на Утёс и собственной женитьбы на Арье Болтон получил бы протекторат над Западными землями. Старк, конечно, не оставил бы похищение своей сестры без последствий, но на Драконьем камне, равно как и в Утёсе, Болтон был для него недосягаем. Бейлиш получил бы лишь моральное удовлетворение от публичной — она наверняка была бы публичной — казни Тайвина. Варис не проигрывал при любом развитии событий. Иначе это был бы не Варис. Последствия вмешательства в игру Арьи, открывавшее поначалу для Болтона столь радужные перспективы, в конце концов оказались для него фатальными. А вот Бейлиш ещё потрепыхается. На казнь Тайвина он в любом случае сможет полюбоваться, и свою роль в передаче его в руки королевского правосудия тоже представит Дейенерис в выгодном ему свете. Какой-то кусок пирога при новом дележе Вестероса Бейлишу достанется наверняка. Если вернуться к вопросу об исчезновении дикого огня, то сведения о маршруте возвращения Тайвина из Королевской гавани передал Бейлишу и Болтону Варис. Но рассказал ли он партнёрам также и об обозе с диким огнём, который был отправлен по другой дороге?.. Нет, посвящать в это Болтона Варис, разумеется, не стал. Глупо класть все яйца в одну корзину. Такой козырь грех не оставить себе, но у Вариса не было своих наёмников, да и негде было тайно хранить субстанцию. Скорее всего, он вынужден был задействовать Бейлиша. Значит, пропавший дикий огонь теперь находится в Орлином гнезде. Хотя Бейлиш может держать его и в Перстах. Прежде, чем Тайвин вернулся к своим обязанностям после разговора с Бейлишем, Болтон встретил его в коридоре и, приставив к его яйцам нож, наказал никому не болтать о том, что он видел и слышал в кабинете. Опасения Болтона были напрасными. Тайвин и сам не стал бы ни с кем обсуждать это. Тот приказ Кивану был его роковой ошибкой, которую уже нельзя исправить. Киван давно мёртв, леди Роанна Рейн — тоже. Никого из ныне живущих, кроме Тайвина и Мизинца, это теперь не касается. Арья тоже не должна была ничего знать. Потому что, узнав, она захочет убить Мизинца. Тайвин не сомневался, что она сдержит своё обещание не оставлять его одного, но ему было бы тяжело видеть, как она разрывается между долгом и желанием мести. Бейлишу незачем больше скрывать своё происхождение, и в конце концов Арья, конечно, всё равно всё узнает, но пусть лучше это произойдёт когда-нибудь потом, чем сейчас, когда между ними как будто всё наладилось… почти всё. Ну, а уж после его смерти — она вправе поступить так, как сочтёт нужным. — Там Фреи уже собрались, — сказал Эддард, слезая с подоконника. Линзу он аккуратно завернул в платок и положил в карман, нож сунул за голенище сапога. Привычку держать его там он, должно быть, перенял у Арьи. — Я пойду, милорд?.. — Иди, конечно. Проходя мимо корзинки, Эддард заглянул в неё. — Милорд, Джесси проснулась. Надо её покормить. — Я покормлю, не волнуйся, — сказал Тайвин. — У нас есть молоко.