Глава 25
И вновь скучный серый городок недалеко от замка Дракса, вновь маленькие улочки, заполненные людьми. Вновь чувство отчаяния внутри и пустота в душе. Только теперь есть за что и за кого беспокоиться, есть что терять. Он предупредил Софи о том, что прибудет, что вновь возвращается, но промолчал о причинах возвращения домой. Да, именно, домой. Не смотря на то, что он пробыл в Трансильвании так мало, она дала ему то, что ненадолго посетило в его сердце радость, тепло и свет. Трансильвания подарила ему Мэйвис Дракулу, и в то же время отняла. Тихо перемещаясь по оживлённым уличкам города, Дракс направлялся в сторону леса, где мог бы спокойно превратится в летучую мышь. Конечно он мог бы и трансгрессировать, он и хотел это сделать, но узкие улицы, цветные невысокие дома навеяли на него воспоминания о том дне, когда он познакомился со своей «дзинью», хоть эти воспоминания и возрождали тоску в его сердце. Может так бы он и блуждал бы по городу, если бы ни едва уловимый знакомый запах. Такой родной и дорогой его сердцу запах. Если бы прошли месяца, если бы прошли года, то он бы все равно мог бы точно описать этот запах, описать того, кому он принадлежит, того, кто стал ему дороже всего на свете… И тот, кто выбрал жалкого человека. Этот запах принадлежал той, что несмотря ни на что он будет любить. Мэйвис Дракула была в том городке. Она стояла на соседней улице через дорогу. И Драксу казалось, что она стала ещё красивее, что её запах стал более насыщенным и притягательным. Но в тоже время что-то в её облике не давало покоя Гаррольду, что-то едва заметное, едва уловимое и он не мог понять что именно. Вот она медленно, словно в замедленной съёмке, поворачивается в его сторону, растерянно шарит по толпе взглядом и вот наконец её голубые глаза находят того, кого она так стремилась найти. Дракс хотел уйти, спрятаться, исчезнуть, все что угодно сделать, но не дать ей найти себя взглядом среди людей… Но не смог. Он не мог оторвать взгляда от таких привлекательных и любимых ему черт лица, от такой знакомой фигуры в чёрном простом летнем платье. Он все ещё помнил ту боль, то отчаяние и невероятное желание остаться несмотря не на что, терзавшие его в то мгновение, когда он решил уйти, оставить её с жалким человеком. И он не хотел вновь это чувствовать, он не находил в себе той силы, что помогла ему тогда уйти. Мэйвис стоит напротив Дракса, на её лице по прежнему растерянность. Но постепенно она понимает, что это не обман зрения, что она и вправду видит Гарольда и на её лице медленно расцветает улыбка, а в голубых глазах мелькают искорки радости. Не сводя взгляда с такой знакомой и любимой фигуры в тёмно-синем костюме, Мэйвис медленно делает шаг в сторону Дракса, ещё несколько неторопливых шагов в его сторону и вампирша срывается на бег, быстро пересекая дорогу, чудом не попадая под машину. Она останавливается всего в шаге от него, по-прежнему не сводя взгляда с его лица. — Привет. — тихо и нерешительно говорит Дракула, не зная что ещё сказать, не зная что делать дальше. Радость и будоражащее волнение от встречи постепенно проходят. Она бы непременно кинулась в его объятия, но его такой пристальный взгляд зелёных глаз и его напряжённая неподвижная фигура, заставляют ее остановится всего в шаге. В шаге от того, кого она всем сердцем так любит и так надеялась, что вновь встретит. Тихий голос Мэйвис словно последняя капля и в итак полной чаше с водой, заставляет Дракса наконец очнуться от того наплыва чувств, что последние несколько месяцев он так старательно в себе подавлял, что они ввергли его в ступор. По прежнему не сводя взгляда, Гаррольд едва касаясь кончиками пальцев проводит по столь любимому лицу. — Вам, миледи, не кажется, что слово «привет» не вполне уместно в нашей ситуации? — тихо, чуть насмешливо, отзывается Гаррольд, едва удерживаясь от того, чтобы засмеяться в голос от переполняемых его чувств. Мэйвис, итак сбитая с толку, в ответ чуть хмурится, не зная, как на это реагировать, но невольно заставляя все же рассмеяться Дракса. Её нахмуренное лицо вызывает у него лавину эмоций, от недовольства её нахмуренных бровей до восторга и счастья, что она рядом, что он все ещё вызывает в ней хоть какие-то эмоции. Смеясь, он притягивает её к себе ближе и заключает в крепкие объятия, целуя в макушку, вдыхая её такой приятный запах и чувствуя её ответные объятия, он вновь чувствует себя живым. Словно он никогда и не умирал, словно он снова тот мальчишка, не знающий что им играют Большую партию. Теперь ему казалось, что не были важны, не волновали и не должны были волновать его никакие Уизли, никакой Дамблдор, пророчества и жалкий человек, который посмел прикоснуться к Его тёмному лучику счастья. О, как же глупо он поступил!!! Как он смел оставлять её здесь?! Как он мог так сглупить?! Сколько раз Софи твердила ему о том, что он поступил не правильно, что он причиняет боль не только себе, но и Ей? Сколько раз она ругала его за идиотское решение помочь Силин и уехать из Трансильвании? Сколько раз она кричала и умоляла его вернуться, не быть таким придурком? О, великое множество раз! Они ругались и кричали друг на друга до хрипоты. Он требовал, чтобы она не упоминала о Мэйвис, она же требовала не быть кретином и не игнорировать «дзинь». И вот он здесь, он обнимает свою любимую, вдыхает её запах, чувствует её тепло и невероятно счастлив. Ох, если бы он знал, что так будет, то он бы уже через неделю вернулся назад, вернулся к ней. Мэйвис же тихо плачет в плечо Дракса, цепляясь тонкими пальцами в ткань дорогого пиджака, чувствуя, как он целует её в макушку, как её переполняет радость и облегчение от того, что он рядом, обнимает её и не прогнал, не упомянул тот страшный для неё вечер. Она так надеялась встретить его здесь, так надеялась, что он не станет сразу перемещаться прямо на порог своего замка, что он решит пройтись по этому городку. Конечно же Софи рассказала ей о том, что Гарольд возвращается в Трансильванию, что он прилетит самолетом, а не переместится с помощью магии. И Софи просила её не приходить в этот день в замок Дракса, просила не обижается и клялась выправить мозги «этому бесстыдному балбесу с замашками абсолютного собственника» если Мэйвис не удастся «выловить» его в городе. Тогда, когда Софи сказала ей об этом, в Мэйвис поселилась надежда, что у неё получится, что она встретит его и ей удастся объясниться с ним. Теперь же, обнимая его и чувствуя его руки вокруг своей талии, Дракула была невероятно счастлива. Боль от разлуки с «дзинь» больше не терзала её. — Мэйвис… Мэйвис, посмотри на меня. — тихий шёпот на ухо, заставляет её вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей и чувств. По прежнему чувствуя соленые дорожки слез на щеках, Дракула медленно подняла лицо к Драксу, надеясь, что сейчас он не прогонит её. — Чщщ, не плачь, милая. — тихо говорит Гарольд, пальцами убирая капли слез. Он и не думал, что она плачет и не мог понять, что вызывало её слёзы. Когда сильная радость от встречи схлынула, то он почувствовал как чуть дрожит вампирша в его руках, услышал тихие всхлипы. — Просто я очень счастлива, что ты приехал… Что ты рядом… Гарольд, прости, прости меня за тот поступок… прости, что заставила тебя так поступить… — лепечет Мэйвис, стараясь сказать все, стараясь успеть что-то, боясь, что он оттолкнет её вновь и она вновь останется одна. Слёзы снова начинают щепать глаза и Дракула вновь прячет лицо в плече Дракса. — Чш, Мэйвис. Стой. Это я должен просить прощения, я должен стоять перед тобой на коленях и молить о прощении за то, что заставил выбирать, за то, что причинил столько боли, за то, что оставил тебя здесь… за то, что я такой кретин. — возражает Гаррольд, притягивая её к себе ближе, гладя по отросшим шелковистым иссиня-черным волосам и стараясь успокоить. Он знает много историй о «дзинь» от разных вампиров и все эти истории всегда, Всегда, не смотря ни на что, не смотря на ненависть, злобу, тяжесть и ударам судьбы сводились к тому, что предназначенные друг другу души воссоединились. Но он почему-то решил, что ему не суждено быть героем одной из множеств таких же историй. Как же глупо! — Я тебя люблю, Дракс. Люблю несмотря ни на что, и всегда буду любить. — крепче обнимая Гарольда, шепчет Мэйвис, больше не плача. Он здесь, он рядом. И это все, что ей надо. — И я тебя люблю, мышка моя. Прости меня ещё раз, прости. — шепчет Дракс, ощущая, как от мысли, что он посмел оставить Ее и причинить Ей боль, внутри него поднимается злость на самого себя. Каждое чувство, вспыхивает в нем как от заклинания Адского пламени, словно восполняя ту пропасть в душе, что была все эти месяцы. Мэйвис, улыбаясь поднимает голову и вновь смотрит в зелёные изумруды его глаз, чувствуя, как тонет в них, лишь кивает, давая знать, что прощает. Дракс улыбается ей в ответ и в глазах танцует зеленое пламя жизни и чувств, заставляя их сиять изумрудами. В порыве чувств он целует её лоб, висок, нос, прикрытые глаза, вызывая её звонкий радостный смех, и наконец губы. Губы, что так его манили и вызывали желание попробовать на вкус. Смех прекращается и вампирша удивлённо открывает глаза, на несколько секунд стоя словно статуя, но позже нерешительно отзывается на поцелуй. Он не был похож на тот поцелуй с Джонни… Тот поцелуй вызвал лишь чувство неправильности. Этот же заставил душу радостно трепетать, а сердце провалиться в пятки. Гарольд целовал нежно, осторожно, словно боясь, что она оттолкнет. Сладковатый, чуть терпкий, вкус его губ сводили её сума. Этот поцелуй заставлял дрожать колени и желать большего. — Никогда тебя никуда не отпущу. Моя и только моя. — оторвавшись от столь манящих, ванильных губ любимой, проговорил Дракс. — И не надо, будь всегда рядом. — радостно улыбается Мэйвис. — Пойдём, расскажешь мне как проводила время без меня. Что нового и как складываются дела? — улыбнувшись, говорит Дракс. Взяв за маленькую ладошку Мэйвис, Гаррольд направляется в безлюдный переулок, чтобы трансгрессировать домой. А там уже и встреча с Софи, которая наверняка сдала его Мэйвис. К тому же он надеется, что этой прохвостке все же удалось собрать больше информации про Мэйнус, чем не опытной Риме.***
Софи скучала по дому, по России, скучала по отцу и своей «дзинь», по Гаррольду, который поступил как последний идиот. Она волновалась и боялась за отца, хоть каждый день она отправляла с домовиками письма, и хоть каждый вечер она получала ответ, она все равно боялась, что в один из вечеров она так и не получит ответное письмо, что домовик скажет, что письмо отдавать уже некому. С Валей же все по другому. Нет, конечно же она о нем тоже беспокоилась, но не так сильно как об отце. Валентин был её «дзинью» и она любила его, но все же ей казалось, что это не то. Когда Гарри сказал ей, что они расстаются ей стало и правда больно, она привязалась к нему. Она полюбила его Сама. Эти чувства не были навязаны кем бы то ни было, они были построены ими, выстраданы и проверены годами. Ах, как же она пожалела спустя год о том, что у неё с Драксом не случился «дзинь»! И все же её душа связана с другим, принадлежит другому и чувства постепенно тоже будут принадлежать ему, её «дзинь». Когда она услышала от Гарольда о том, что они расстаются, что все кончено — это было для неё очередным ударом после смерти Елены и депрессии Дракса. И она приняла его решение, согласилась с ним, хотя сердце разрывалось от очередной боли. Она уже тогда поняла, что он собирается уехать, оставить все здесь, все воспоминания и залечить свои раны в другом месте где о том, что произошло ему ничего не будет напоминать. «Дзинь» тогда случилась вовремя. Валентин Игнатьев был сыном давнего знакомого отца и прибыл для получения опыта и поддержки нового отряда. Валя был высоким, крупным вампиром старше ее, под сто тридцать, с серыми глазами, русой шевелюрой, отличающей золотом, и резкими чертами лица. Она ощущала себя рядом с ним маленькой хрупкой дюймовочкой и в основном ей это нравилось. Так же ей нравилось и то, что он не принижал её знания, слушал и учитывал её мнение, а так же не считал её хрупкой настолько, что сделаешь лишнее движение и она сломается. В целом Игнатьев был полной противоположностью Дракса, и не только по внешнему виду, но и по характеру. Он был другим, совершенно и это создавало контраст. Очень сильный контраст, который нередко выбивал из себя. Ей было сложно привыкнуть к этому. А ещё ей было непривычно от того, что Гарольд так спешно их поздравил и покинул. Иногда ей не хватало его голоса, того привычного чёрного юмора некроманта, зелёных глаз, в которых изредка плясали чертики, и того чувства спокойствия рядом с ним. Она как-то сказала ему, что чувствует с ним себя намного спокойнее, защищённее и даже какое-то умиротворение, он лишь пожал плечами и сказал, что его магия просто тянется к ней и благоволит. На вопрос почему он так и не ответил. Валя же ревновал её к нему, он видел её взгляды в его сторону, её слёзы из-за расставания, а впоследствии и из-за его отъезда. Из-за ревности же они и сыграли спешную свадьбу, можно сказать прямо на поле боя. Но она и не возражала. «Дзинь» то только раз и на всю жизнь, только с этим существом ты будешь счастлив, только он будет приносить радость. И она верила в это, и она желала этого, и она надеялась, что именно так впоследствии и будет. А потом она узнает, что беременна. Она не знала, как к этому относиться, она не знала, что делать. Первое, что она почувствовала когда узнала — это радость. Радость того, что она может выносить новую жизнь, сможет чувствовать, как в ней растёт и развивается Её ребёнок. Её семья очень давно знакома с Еленой и она уже давно знала, что вампирша не может иметь детей, но КАК хотела иметь эту возможность. И смотря на то как эта сильная и волевая вампирша смотрит на других женщин, имеющих возможность зачать и выносить своё собственное чадо, как на её лице появляется гримаса боли, а на глаза появляются слёзы, которые она тут же старается сморгнуть, в жизни Софи появился страх. И вот второе, что почувствовала, что быстро сменило радость Софи — это страх. Страх самой беременности, страх за ребёнка внутри нее. Нет, как и любое другое долгоживущее, почти бессмертное, существо она хотела детей и они были для неё почти священных. Но как же было страшно осознавать, что забеременела она во время войны и что с ребёнком или с ней может что-то случится. Она почти неделю молчала о своём весьма интересном положении. Старалась оставаться в лагере по любой причине и возможности, чем конечно же вызвала подозрения и расспросы. Уже потом, через несколько дней, когда первое волнение уляжется, когда появится больше свободного времени для размышлений и подсчётам, она задумается о том, кто является отцом её ребёнка. Нет, вы не подумайте о том, что она спала с обоими сразу! Просто несколько дней назад она была с одним, а теперь с другим, который является её «дзинью» и все стало сложно. С Гарольдом они предохранялись по разному. То зелья, то заклинание какое-то, то привычная резинка. Но, копать хоронить, хоть убейте, но не могла она вспомнить чем и как они предохранились последнюю неделю, когда они ещё были вместе!!! Так и вышло, что она мучилась над этим вопросом, изводя себя и нервируя отца. Когда же стало известно о её беременности, то естественно сначала было удивление, сменившееся на злость от того, что она молчала целую неделю. Валя был счастлив, отец же, заметив её некую растерянность и неуверенность, завёл серьёзный разговор когда они смогли остаться вдвоём. Она уже давно привыкла ничего не утаивать от отца, но все же этот разговор был для неё испытанием. Он ругался долго, долго выговаривал и много причитал о том, какая же пошла молодёжь. Отец же и уговорил Валентина о отправить её подальше. К Драксу. В приказном же тоне папа потребовал выяснить у Гаррольда кто же является отцом ребёнка. Уж наверняка есть какой-нибудь магический способ! Но когда она появилась в замке Дракса, самого Гаррольда там не оказалось. В замок она попала чудом, поскольку как оказалось за территорией следил домовой, который то и выяснил как её зовут и позвал Дракса. Сам вампир явился незамедлительно, не утруждая себя никакими дверьми и окнами, просто трансгрессировав в замок. Вид Гаррольда говорил больше чем сам вампир. Она так и не смогла ему сказать о том, что не знает кто является отцом ребёнка. Только потом ей будет уже не до этого. Сначала явление Дракса в настолько разъярённом и одновременно опустошенном виде, что просто в дрожь бросает. О каких вопросах и выяснениях тут может идти речь? Потом же пьяный в зюзю Дракс вызвал уже не страх, а тревогу и вопросы о том, что приключилась на этот раз? Единственный и последний раз, когда она видела его в таком состоянии — это после смерти Елены. И ладно бы он был в таком состоянии день или два, так нет же! Он бухал неделю!!! И ладно бы он был в замке или же в пределах собственных владений, так нет же он сваливал в неизвестном направлении и возвращался в хрен знает в чем вымазанный! Её приводила в ужас сколько же выпил алкоголя этот вампир за всю неделю, чтобы постоянно быть в состоянии нестояния?! О, сколько она тогда потратила нервов! Загадочная же Силин Мэйнус, отправившая Дракса в направлении его родины, не понравилась Софи от слова совсем. Её запах вызывал рвотные позывы, а вид миловидной куколки выводил из себя. Почему вампирша её бесила Софи ответить не могла. Гаррольду она закатила истерику, Мэйнус же она прокляла всем, что знала (мысленно, конечно же) и пожелала катиться на все четыре стороны, забыв сюда дорогу. Вскоре она познакомилась и с Мэйвис Дракулой, с «дзинь» Гаррольда Дракса, из-за которой и произошёл недельный запой и вновь скорый отъезд. За то время пока Софи находилась в замке одна, она успела о многом подумать и принять несколько сложных решений. По одному из таких решений, Софи и решила все рассказать Дракуле, тщательно следя за реакцией миленькой вампирши. И реакция девушки ей понравилась, не было слез и истерики по поводу того, что Дракс ужасен и как он мог так поступать, как смел скрывать от нее это, не было же и какого-либо признака ужаса на ее лице и в глазах от осознания его весьма нелицеприятных действий, так же не было жалости, когда она узнала о его детстве. На вопрос Софи о столь спокойной реакции, вампирша напомнила ей о том, кем является ее отец и месте ее проживания, где часто останавливаются разные монстры не только по внешнему виду, но и по характеру. Поэтому в целом Мэйвис понравилась Софи и не вызывала того чувство бешенства, что Силин. Было, конечно, немного ревностно от того, что Дракс влюблен в эту мышку, но все же она ей нравилась. К тому же Софи надеялась, что Дракула сможет сделать Гаррольда счастливым. И она подружилась с Мэйвис, когда узнала ее поближе. Поэтому она и сообщила ей о том, что Дракс возвращается сюда. И теперь она ждет возвращение Дракса, либо одного, либо с Мэйвис. И теперь она понимает почему Силин Мэйнус ей не нравилась, почему вызывала острое ощущение отчуждения. По просьбе Гарольда она нашла всю информацию, которую смогла собрать не подвергая себя и ребенка риску. И эта информация ей крайне не нравилась и вызывала у нее ужас, заставляя волосы вставать дыбом. Она очень надеялась, что Драксу удастся устранить такую опасность для всего вампирского общества в лице Силин, надеялась, что эта информация еще не скоро дойдет до вампирской и магической верхушки иначе всем им не сдобровать. Наказывать будут всех и без разбору.