Глава 28.
POV Рима
Расти в мире магии, видеть как ей пользуются родители и другие дети, ощущать ее в себе — всего этого я была лишена с самого рождения. Родители надеялись до последнего, что у меня произойдет хоть малейший магический выброс магии, но время шло и этого не случилось. После одиннадцати лет родители решили, что пора прощаться и отдали в детский дом. Многие маги часто стирают своим детям сквибам память о магии и оставляют жить с ощущением чего-то потерянного, но мне кажется, что так намного лучше, чем помнить что у тебя были родители, была семья, которая от тебя отказалась. Нет, они не выбросили меня из своей жизни, они присылают деньги в приют на мое содержание, изредка я получаю письма о том как у них все прекрасно без возможности отправить ответное письмо. Раньше я хотела, чтобы родители поступили со мной так же как и остальные, просто стерли бы мне память о себе и магии, чтобы я не мучилась светлыми воспоминаниями о них и их любви и заботе, не плакала темными ночами о старой не рассказанной мамой на ночь сказки, о теплых объятиях отца… Это причиняло много боли. Теперь же я рада тому, что родители все же этого не сделали. Жизнь до Дракса кажется мне серой и мрачной реальностью, которая меня душила. Перестав плакать о родителях, я ударилась в готическую культуру магглов, она казалась мне прекрасной темной стороной людей. Может и не стоило связываться с теми ребятами, толкающими дурь, поскольку я урывками могла вспомнить свою жизнь с тринадцати лет, так что не стоит ждать большого рассказа о моей жизни в приюте с магглами. И уж тем более я не помню как оказалась на той трассе, где меня сбили. Я даже не помню как меня сбила машина, была под сильными наркотиками. Когда Гарольд нашел меня, наркотик почти перестал действовать и я начала осознавать, что это мой конец. Сознание плыло не от действия наркотика, а от потери крови. Я думала, что ангел смерти пришел за моей душой, когда Дракс склонился надо мной. Кажется тогда я шептала о том, что не хочу умирать, не хочу умирать вот так, лежа на обочине и в одиночестве. Не знаю что задело его тогда и почему он решил обратить меня, но позже я клялась себе, что сделаю все ради этого вампира. Боль от обращения я воспринимала как то, что я все еще жива и все еще дышу. Хоть через боль, но дышала. «Держись, осталось совсем немного» — шепот и чужая рука, держащая мою. Несмотря на боль, я улыбалась тому, кто это шептал. Для меня это было знаком, что теперь я не одна в этом большом мире. Когда боль стихла, то испугалась того, что все же умерла, но я продолжала чувствовать свое тяжелое тело, слышать свое хриплое дыхание и чувствовала что-то мягкое под собой. Открыть глаза и привыкнуть к яркости мира оказалось весьма сложной задачей. Помнила трассу, страх от приближающейся смерти в одиночестве и фигуру над собой, паззл медленно складывался в моей голове. Дракс сидел в кресле напротив кровати, на которой я оказалось лежала. Я рассматривала его пристальным взглядом, изучая каждую черту лица. Сама же я удостоилась лишь холодного и полного безразличия взгляда, от которого по спине поползли мурашки. — Меня зовут Гаррольд Дракс, я являюсь владельцем дома, в котором ты находишься. Ты помнишь что произошло и как тебя зовут? — голос был столь же холоден и безразличен как и его взгляд, но звучал приятно. В ответ я назвала свое имя, не отрывая взгляда от незнакомца. Он рассказал мне о том, как нашел меня, принес сюда и обратил, но не рассказал о своих мотивах, по которым он это сделал. Мне оставалось лишь предполагать. Жизнь с Гаррольдом Драксом оказалась не столько страшна как мне виделось в начале. Я оказалась его первой обращенной и была приближена к нему сильнее чем кто-либо в этом доме. Забавное поведение других вампирш, странные призраки, бродящие по поместью и его окраинам, интересные, а порой и не очень задания от Гарри, оказалось ему не нравится, когда его так называют, но в мыслях то можно, он же не узнает, новые впечатления от жизни вампира — все это наполнило мою жизнь вместо пустоты, оставленной родителями и наркотиками. Мне хотелось обнять весь мир и радоваться каждому дню. Я была в эйфории. Но теперь мне страшно, Дракса нет дома уже три дня. Я одна в огромном поместье в компании чужих обращенных и огромной ответственностью, которую на меня взвалил Гаррольд. Нет, я горжусь тем, что он доверил мне управление поместьем и его охранной системой, что я осталась здесь за главную. Но все же, это все так же внушает страх, как и гордость. Делать вид, что все по прежнему, что он в замке и все прекрасно как раньше, оказалось сложнее чем я думала. И в его кабинете пусто, его там нет и запах, внушающий его присутствие если закрыть глаза, почти выветрился. Тишина в поместье стоит гробовая. Хм, забавно. Гробовая тишина в поместье вампира полного другими вампирами. Утро четвертого дня без Гарри уже начинает вступать в свои права и многие обращенные уже готовятся ко сну, из-за этого в доме слышен лишь шелест тихих шагов и шуршание одежды. Мне кажется, что само поместье печалилось отсутствию господина, оно стало казаться еще мрачнее и враждебнее по отношению к вампирам. Адские псы враждебно огрызаются на всех, кто смеет приблизиться больше чем на пять метров, а призраки все чаще пугают своим неожиданным появлением и давящим могильным холодом, словно напоминая чего все вампиры сумели избежать. Я все еще помню как отец говорил о родовых поместьях магов. Он верил, что маги в древности могли призывать души и делать их хранителями своих домов, они становились камнями душ или же родовыми алтарями, перед которыми новобрачные приносили свои клятвы. Они служили защитой и источником накопления магической силы. Мама ругала отца за такие рассказы и не верила в это, считая глупостью. Не знаю правда ли то, что говорил папа, но то, что Гаррольд мог это сделать мне верилось с легкостью. И то, что поместье стало враждебнее ощущаться говорило о правдивости данной вероятности. Отправляться в свою комнату мне не хотелось, да и спать тоже не было желания. Было беспокойство и ощущение, что скоро должно что-то случиться. Поэтому я продолжала сидеть в кабинете Гарри с закрытыми тяжелыми портьерами окнами и едва горящими свечами в люстре. Весьма удивило, когда на вопрос о том, почему же в поместье нет электричества если оно ремонтировалось недавно, Дракс сказал, что магия и электричество несовместимы. Не верила до тех пор пока он не поколдовал рядом с фонарным столбом, в котором в итоге взорвалась лампочка. Неожиданный тихий хлопок и появление домового эльфа заставили меня выплыть из пучины воспоминаний и задумчивости, в которую я погрузилась. Удостоверившись, что мой взгляд сосредоточен на нем и больше не задумчив, эльф протянул мне конверт. — Мистер Дракс, господин, просил передать Вам. — пропищал он и, как только конверт оказался у меня в руках, с тихим хлопком исчез из комнаты. Вот оно, вот, что должно было случиться. Конверт был небольшим и легким, на нем почерком Гарри было четко выведено мое имя. Улыбнувшись, торопливо принялась его открывать. В конверте оказалось письмо, маленькое медное колечко с гербом, который был везде в этом доме, гербом рода Поттер, и маленький кулон в виде ключа. Аккуратно положив кольцо и кулон на стол, достала лист, сложенный пополам. «Дорогая Рима, спешу сообщить, что информацию по одному нам известному имени удалось получить. И это информация меня не радует. Контракт, который я подписал запрещает открыто нападать на обладателя имени и я не могу открыто действовать пока моя часть договора не будет выполнена. Я надеюсь, Рим, что политическую игру все еще ведем мы и за эту часть контракта я не должен беспокоиться. В конверте ты найдешь кольцо с гербом Поттеров — оно является портключом в безопасное место, слово-активатор «Лилия», так же кольцо обозначает тебя частью рода, но не несущей его кровь. Это поможет защите дома не воспринимать тебя как часть угрозы и не станет защитную систему направлять на тебя. Одень его и не снимай. Кулон так же является портключом, но он для нашей гостьи в подземельях, активируется с помощью слова «месть». Теперь объясняю для чего все это было сделано. Информация не понравилась не только мне одному, но и моим друзьям, которые поддержали решение об уничтожении имении. Но так как я связан контрактом, то его для начала стоит выполнить. И нет, друзья не будут в этом участвовать, как и ты. Мы составили план, часть которого к сожалению ты должна будешь выполнить. Я очень надеюсь на тебя, Рима. В день когда ты получишь письмо, вечером этого дня, тебе будет необходимо активировать защиту дома, которую я установил. Прикажи союзникам покинуть пределы поместья и, надев кулон нашей гостье, произносишь слово-активатор, он отправит ее по знакомому имени. К моему беспокойству тебе придется остаться в доме для активации защиты, я бы не хотел, чтобы ты находилась там во время зачистки, но другого выхода я не вижу. Надеюсь ты меня простишь за то, что тебе придется сделать. Слова, которые активируют защиту поместья «Vocationem mors est*», постарайся запомнить, так как я хочу, чтобы потом ты сожгла это письмо. Так же я хочу, чтобы перед тем как активировать защиту, ты заперлась в моем кабинете, закрыла уши и не выходила из него. Я построил защиту таким образом, чтобы во время зачистки никто не мог оттуда уйти ни магическим способом, ни простым, так что тебе придется остаться там, прости, дорогая Рима. Мой кабинет не позволит никому войти и ты будешь в безопасности от остальных обращенных, но я прошу тебя не бежать от того, кто придет проверить мой кабинет на наличие посторонних. Изо всех сил старайся оставаться спокойной, я тебя очень прошу об этом. После того как все будет прекращено, активируй портключ. По ту сторону тебя будут ждать мои друзья, можешь их не бояться.Твой братишка Гарри. P.S. Будь умницей и ничего не бойся, встретимся после того как все будет закончено.
» Волнение не дающее мне спать переросло в страх. Руки дрожали, когда я надевала спасительное кольцо на палец, дрожали губы, когда я беззвучно повторяла слова-активаторы, чтобы выучить, чтобы не забыть, чтобы они оставались у меня на подкорке. И меня била дрожь, когда наблюдала за догорающим письмом на серебряном подносе. Я вновь почувствовала себя маленькой девочкой в приютской комнате темной ночью с монстром в шкафу. Лишь слова Гарри о том, что он беспокоится и сожалеет о том, что мне придется это вытерпеть грели мою душу. Солнце все так же всходило из-за горизонта, утро вступало в свои права, но не о каком сне не могло идти и речи.***
Близится вечер, за окном вновь темнеет и будь я по прежнему человеком мое сердце билось бы в три раза чаще. Не верится, что я просидела весь день в кабинете. Порой мне казалось, что я схожу с ума из-за охватывающего меня волнения и беспокойства. Я могла и должна верить в то, что Гарри позаботился о моей безопасности. Я должна всего лишь все сделать так, как он мне сказал. В этом нет ничего сложного, ведь так? Вывести союзников, отправить порталом ведьму и, спрятавшись в кабинете, произнести слова, активирующие защиту. Все просто, все очень просто и я с этим справлюсь. Пфф, вечер. Вечер — весьма абстрактное понятие. Мне уже стоит начинать действовать или подождать еще? Ох, Гаррольд, когда же мне начинать действовать? Начинать сейчас или же подождать еще немного? «Так, ладно. Я сильная и со всем справлюсь, братик верит в меня.» -убеждала я себя, собирая всю свою решительность. Что же, спокойное лицо, долой из глаз страх, кулон в карман джинс и вперед, за пределы спасительного кабинета. Где располагались комнаты союзников я знала и сейчас держала путь в их направлении. К моему счастью на моем пути никто не встретился и я смогла спокойно дойти. Я знаю, что без стука входить в чужие комнаты не стоит, но стук может привлечь внимание, которого я хотела сейчас избежать. Прокравшись к кровати, в которой спал один из союзников, кажется его зовут Деметрий. — Дем, проснись… — говорят спал словно мертвец и хоть вампиры и являются наполовину мертвецами, сон увы таковым не является. Во время сна организм вампира задействует и обостряет все чувства для того, чтобы быстро среагировать во время пробуждения. Так что во время сна у вампиров отдыхает лишь сознание, нам ничего и никогда не снится. Так что Деметрий уже просыпался когда я только вошла в комнату и сейчас на меня внимательно смотрели красными глазами. — Что-то случилось? — прошептал в ответ Деметрий, видя мою нервозность. Да и само то, что я вошла в комнату без стука внушало ему беспокойство. — Тебе и остальным надо уйти за пределы поместья, господин так приказал… И вам стоит быть подальше от его пределов. — Не скажешь в чем причина? — интересуется он, вставая с кровати. Агрр, почему у большей части вампиров кажется напрочь отсутствует стеснительность?! — Вам не стоит знать. Ты разбудишь остальных? — интересуюсь я, поворачиваясь спиной к этому громиле. — Разбужу, принцесса, не беспокойся. Голых мальчиков тебе смотреть больше не придется. — фыркает Дем в ответ, заканчивая шуршать одеждой. — У вас есть двадцать минут на сборы и на то, чтобы покинуть пределы поместья. Удачи. — все тихим, едва уловимым шепотом, чтобы никто больше не мог услышать этот разговор. — И тебе, принцесса. — слышу в ответ, когда выскальзываю из его комнаты и направляюсь в обратную сторону по тихому и зловещему коридору, хоть стены и перестали давить так сильно, когда я надела кольцо, но оставалось ощущение чужеродности этому месту. Почему мне дали прозвище принцесса я не знала, но и не сопротивлялась, когда они так меня называли. Это казалось мне забавным и я и правда начинала чувствовать себя королевской особой. Надеюсь им хватит двадцати минут, они приятные ребята, хоть порой и раздражают. В подземельях поместья я бывала редко, а если точнее, то почти никогда. И уж точно я никогда не была здесь одна. Но где располагалась камера ведьмы я прекрасно знала, все же я поспособствовала ее поимке. Грубые каменные стены, запах сырости, плесени и гниения чего-то, что когда-то было живым. Кажется подземелья сразу воздвигаются именно такими, со всеми этими запахами и ощущениями. Но вполне возможно, что ремонт не требовался этому жутко неуютному месту. Камера все ближе, руки все сильнее начинают подрагивать, а могильный холод пробирает до костей. Вот и заветная дверца! Скрип открываемой двери, кажется слышно даже в другом конце дома. Внутри камеры темно так, словно сама тьма поселилась там, и даже вампирское зрение не спасает. Приходится вернуться к одному из еле горящих факелов, чтобы найти взглядом старую ведьму. Она щурится на свет, он слепит ее после столь долгого пребывания во тьме, но она не отворачивается. Пытается разглядеть меня сквозь слабый свет факела. Ранее ровно уложенные волосы сейчас находились в беспорядке, чистая и добротная одежда покрылась грязью и провоняла потом, кровью из-за стертых кандалами кистей рук и мочой. — Не знаю чем Вы так сильно навредили ей, что она поставила Вас одним из условий, который должен выполнить Гаррольд. — прошептала я приближаясь к старой ведьме, сидящей на грязном полу, чтобы одеть кулон на ее шею. -Вы знаете мистера Поттера? — хрипит она, бросая попытки разглядеть меня в окружающей темноте. — Знаю, и он не любит когда его называют Поттером. Он предпочитает Дракс. — отзываюсь я, застегивая крепления цепочки с кулоном на ее шее. — Прошу меня простить за то, что я сделала и сделаю. Возможно вы умрете сегодня ночью, но если Вы хорошенько приложите стерву магией, то это будет просто потрясающе. Еще раз простите. Месть. — продолжаю шептать, потихоньку отходя от ведьмы к двери. Когда произношу пароль от портключа, то раздается тихий хлопок и ведьма исчезает из камеры. Все, теперь можно обратно в кабинет. Осталось совсем небольшая малость и все будет закончено. Успокаивая себя, я возвращаюсь из подземелий в главный холл, где сталкиваюсь с одной из обращенных, которая строила глазки Гарри. — Вечер добрый, малышка. Не рановато ли для прогулок, господин не накажет кроху за то, что она шастает по тем местам, где ей не положено быть? — интересуется она, плавно поднимаясь из кресла, в котором сидела. Алые глаза пристально цепляются за каждую деталь и эмоцию моего лица. — Добрый вечер, хорошо спалось? И не стоит беспокоиться о том, о чем не следует. Насколько я слышала нервозность и подозрительность портит красоту. — безмятежно отзываюсь, цепляясь за эмоцию радости от письма Гарри, в котором он беспокоиться обо мне, он рядом и все прекрасно. Продолжая вежливо улыбаться, не торопясь прохожу мимо вампирши. — Если ты обращенная Дракса — это не значит, что тебе здесь позволено больше остальных. Ты такая же грязь под его ногами как и все остальные, ты обращенная и не стоит забывать свое место. — больно хватая меня за руку и притягивая к себе, шипит блондинка, сверкая залми алыми глазами. — Нет, красотулька, именно это и значит. — выдергивая свою руку из цепкой хватки обращенной, отвечаю я милым голосом и быстро выскакиваю из холла в коридор к лестнице, ведущей на второй этаж, где располагался кабинет Гаррольда. В коридоре вновь натыкаюсь на одного из обращенных. — Внимательнее будь, мелюзга. — отталкивая в стену с пути в холл, громыхает вампир, больше похожий на шкаф. — Прошу прощения. — лепечу я и спешу дальше по коридору к лестнице. Черт, черт! Черт!!! Надо было раньше начинать действовать! Поместье постепенно начинает просыпаться и наполняться шуршанием одежды, тихими шагами и голосами других вампиров, живущих в доме. Быстрым шагом направляюсь к кабинету Гарри, стараясь сохранить маску безмятежности. Никого не удивишь тем, что я буквально лечу по направлению к его кабинету. К счастью на пути встречается всего несколько вампиров, которые почти не обратили на меня внимания. Наконец родимая дверь в желанный кабинет, в который я буквально влетаю. Сползая по стене, прокручиваю от волнения кольцо с гербом на пальце, желая убедиться, что оно на месте. Меня трясет так, словно я вновь слабый, жалкий и беспомощный человек со слабым сердцем. Дрожащими руками закрываю уши, чувствуя как слезы жгут глаза. — Vocati… — всхлип мешает произнести предложение без запинки и я начинаю глубоко дышать, стараясь успокоиться. Дура, соберись! Что как маленькая?! Так Vocationem mors est, это же просто, короткое предложение и ты молодец! Еще несколько глубоких вдохов и я готова ко второй попытке: — Vocationem…morsest. Vocationem mors…est. Vocationem mors est! — и тишина. Не сработало? Я неправильно произнесла, перепутала? Что не так? Ни звука, ни шороха, ничего. Обычно в такие моменты говорят затишье перед бурей. Осторожно убираю руки от ушей и открываю глаза, даже не знала, что я их закрыла. Но лучше бы я продолжала сидеть с закрытыми глазами, так как перед собой я вижу призрачное лицо с пустыми глазницами и широко открытым порваным ртом. Писк вырывается изо рта и я спешу закрыть его руками, продолжая смотреть в лицо призрака перед собой, заставляя себя оставаться на месте. Тот с тяжёлым и протяжным хрипом втягивает открытым ртом воздух, продолжая висеть прямо передо мной, и так же тяжело и с хрипом выдыхает мне в лицо холодный могильный воздух. Только спустя долгие, показавшиеся мне вечностью, секунда он пролетает сквозь меня и стену позади меня, оставляя могильный холод в теле. И звуки врываются в мой мозг. Истошные визги и крики, жалобный плачь, чавкающий звук рвущейся плоти и треск костей, рычание адских гончих и завывания нежити. Казалось я попала в эпицентр локального апокалипсиса, в котором не выжить никому. Всхлипы мешали нормально дышать, слезы текли по щекам и жгли глаза, размывая очертания кабинета. — Пожалуйста, помогите, прекратите! Пожалуйста… — силий стук по той стороне двери, которая начинает трещать, а после истошный крик, звук ломающихся костей, падающего тела и довольное почмокивание и урчание адских гончих. Дрожащими руками зажимаю уши, не желая больше не слышать ни единого звука, и закрываю сырые глаза, чтобы не видеть плывущего от слез кабинета. Мало чем помогает, скажу я вам. Звуки становятся приглушенными, но против моей воли они просачиваются и сквозь стены с закрытой дверью, и сквозь зажатые уши, и я все равно начинаю прислушиваться к тому, что происходит по ту сторону кабинета. Лишь мои же собственные рыдания приглушают звуки. Я молилась и желала, чтобы это скорее прекратилось. Я не хотела знать что там происходит, не хотела слышать и видеть. Особенно слышать. Не знаю когда я начала напевать колыбельную мамы сквозь рыдания, чтобы заглушить еще больше звуки снаружи. Я чувствовала как периодически что-то появлялось в кабинете, обдавало могильным холодом и исчезало. Как и сказал Гарри меня не тронуло ни одно его создание, вставшее, или вернее сказать восставшее, на зачистку поместья. Я уже сбилась какую по счету повторно хрипло напевала мамину колыбельную, когда почувствовала холодное прикосновение к себе. Слезы высохли, рыдания прекратились еще когда я в третий раз пела колыбельную. Глаза не хотелось открывать, не хотелось выныривать из того спокойствия, в которое мне с трудом удалось погрузиться. Но холодное прикосновение повторилось вновь и я нехотя разлепила, слипшиеся от слез глаза, фокусируя взгляд на адской гончей, сидящей напротив. Поняв, что я наконец обратила на нее внимание, она направилась в сторону окна, периодически оборачиваясь на меня, словно призывая следовать за ней. Будь я человеком, то тело от столь долго сидения в одной позе наверняка затекло и и навряд ли бы я смогла подняться на ноги. Но я была вампиром и мое тело было наполовину мертво, и я последовала за адской собачонкой к чертовому окну. И видит бог, знай я что за ним увижу, ни за что бы не последовала за псиной. Гора искореженных, порванных и разорванных на части, с недостающими кусками плоти горящие тела обращенных. Что-то среди той кучи все еще продолжало шевелиться и изгаляться от пожирающего их огня. Рвотные позывы были столь сильны, что меня согнуло в пополам, думала меня вырвет своим же пустым желудком. Стараясь как можно чаще и глубже дышать, я выпрямилась и, несмотря в на лужайку перед окном, повернулась к нему спиной. Кажется это и есть завершением, о котором упоминал Гарри и я надеюсь, что портключ сработает. — Лилия.- одно слово и меня утягивает в трубочку, а выплевывает на светлый ковер кому-то под ноги. — О, полагаю ты и есть Рима! Рада тебя видеть целой, Гаррольд очень беспокоился о тебе. О, да, кстати, меня зовут Мэйвис. — слишком жизнерадостно и торопливо произносит звонкий голос. — Мейвис, ей сейчас явно не до тебя и твоей активности. Умерь волнение. — второй голос так же женский, но более спокойный и мелодичный. А я жалею, что больше не человек и не могу прямо здесь и сейчас потерять сознание. — Рима, милая, поднимайся. Не стоило тебе этого делать, я сама долгое время не могла прийти в себя когда впервые увидела какую «прелесть» Дракс умеет призывать. Давай я помогу тебе встать. — произносит все тот же мелодичный голос и чужие теплые, не отдающие могильным холодом, руки помогают подняться с пола. Наконец сосредотачиваю взгляд на двух вампиршах, вне сомнения об их принадлежности к вампирам, что пристально и с волнением в глазах рассматривали меня. — Как ты? — звучит вопрос от звонкоголосой, которая оказалась миниатюрной вампиршей с голубыми глазами и черными волосами. Мейвис, кажется. — Есть хочу. — хриплю сорванным и заплаканным голосом в ответ. — Это без проблем и все кажется не настолько плохо как я предполагала! Поделишься тем, что там произошло? Станет легче. — все так же бережно придерживая меня за плечи, смеется другая вампирша. Мы вместе садимся на диван, что оказывается был позади нас, и передо мной появляется домовой эльф с подносом, на котором была заветная коробочка с заменителем крови. Теперь при ярком освещении, на мягком диване и бережных объятиях я почувствовала себя в безопасности, страх и могильный холод прошли. А первых ход в игре Гаррольда был сделан. И дальше от меня мало что могло зависеть. Свою часть я выполнила.