Одарённый вампир - подарок или наказание?

      — Поздравляю тебя, хён, — обрадовался за друга Чонгук и обнял того.       — У тебя тональник есть? — после пятиминутного истерического ора, и объятий с человечешкой, выдал Чимин.       — Я что, на бабу похож? — возмутился Чонгук.       — Ну, так есть?       — Естественно, — младший хихикнул. — Я, когда ходил беременный Сухёном, очень хотел попробовать эту штуковину. Благо Тэ отобрал. А тебе зачем?       — Хочу своего кормильца удивить.       — Так он и так удивится, когда увидит метку.       — Не-а, я хочу по-другому, — вампир захихикал и руки потер, словно доктор Зло.       — Я уже боюсь за Юнги-хёна, не забывай, он челов… — договорить Чонгуку не позволил плач сына. — Снова проснулся, господи, где же тот вампир одаренный шляется?       Остаток этого дня прошел в суматохе, Чонгук как всегда возился с сыном, а Чимин находился в эйфории, и постоянно зависал. Поэтому красноволосый запретил ему подходить к ребенку. И брюнет просто валялся на диване, поглаживая свой плоский живот и глупо улыбаясь своим мыслям. А младший только тихонько посмеивался, сам таким был и знал, как дальше будет весело.       — Крепись, Мин Юнги, — произнес тихонько Чонгук.       К вечеру следующего дня вернулись вторые половинки Чонгука и Чимина.       — Куки-и-и, ты где? — пропел своим басом одаренный, как только переступил порог дома. — Тут мы, — отозвался тот, и вышел с малышом на руках.       — Мои хорошие, как я по вам скучал, — Тэ поцеловал крохотный лобик сына, и любимые губы предназначенного, и, обняв его, удалился на второй этаж.       — Чимин, а ты себя нормально чувствуешь? — сразу заявил Шуга.       — Так вот значит, да? Ни тебе « я скучал», ни «я тебя люблю» сразу глупый вопрос задаешь? — шмыгнул носом младший. — Не любишь ты меня. Ви вон сразу обнял, поцеловал, а ты… — и ниагарский водопад прорвало.       — Айщ, — Мин обнял свою истеричку. — Люблю я тебя, дурака такого. Я же беспокоюсь, меня рядом не было, может ты проголодался и от того тебе плохо.       — Все хорошо, — всхлипывая (неужели гормоны так рано заиграли?) ответил вампир.       — Люблю.       Прошептал Юнги и поцеловал пухлые губки своего вампирчика, руками забираясь под свитер, поднимая его вверх. Сейчас он надеялся увидеть там метку, что тот беременный, но там ничего нет. Абсолютно чистый живот. Это расстроило Шугу, но он, стараясь это никак не показать, поцеловав тазобедренную косточку, и подняв младшего на руки, ушел с ним в спальню. Если не вышло в тот раз, нужно чтобы получилось в этот.       С того дня прошел месяц, Шуга кропотливо работал над зачатием. Чимина уже порядком заебали, причем буквально. Его бедная попочка скоро вывесит белый флаг и заорет: «Сдаюсь». Он уже хотел сказать ему, что у него в животике завелся замечательный сосед. Но что-то ему не давало это сделать. Он ждал момента, потому и замазывал тоналкой надпись на животе, и только чудом она не становилась заметной во время их потрахушек.       — Твой господин Ли подарил мне пустую надежду, — услышал Чимин, когда проходил мимо детской.       Заглянув в приоткрытую дверь он увидел как Ви играется с малышом, а на кресле сидит расстроенный Мин.       — Он всегда говорит правду, значит еще просто не получилось, — Тэ строил забавную рожицу, чем смешил малыша, и Пака заодно, тот еле сдерживался.       — Тридцать один раз не получилось? — крикнул Шуга.       — Не ори! Ты ребенка пугаешь.       — Прости, — тише произнес старший и, встав с кресла, остановился возле кроватки ребёнка и потрогал его за маленькую ручку. — Просто я тоже хочу такого же кроху, как и у вас. А с того момента, как он меня впервые укусил во время оргазма прошло уже больше месяца, а эта чертовая метка не появляется.       — Она появится, верь мне, — одаренный вампир положил свою руку на плечо Юнги, сжимая его.       — Ты же вроде бы не обладаешь даром предсказаний.       — Не обладаю, я просто знаю.       — Эти ваши вампирские штучки меня убивают просто.       — Ну, знаешь ты тоже не простой человек, наследничек древнего рода.       — Да иди ты, — возмутил Мин.       — Вот и пойду, — Тэ ответил со смешком, — искать свое потерявшееся чудо. Присмотри за Сухёном.       — А что его искать, он поет в студии, — после взгляда вампира добавил. — Иди, я присмотрю за мелким.       — Спасибо, — пропел тот и ускакал.       Чимин еле успел отбежать от двери и спрятаться в соседней комнате, чтобы не быть засечённым. Теперь брюнет знал, что этот ребенок реально желанный с двух сторон. А значит нужно рассказать правду. Но для начала нужно сходить на кухню, что-то уж сильно ему захотелось соленых огурцов с вареньем клубничным и персиков, нет апельсин. Нет, черешни. Да, именно черешни. Или не ее?       С фруктами и ягодами он решил определиться потом, а сейчас огурчики и варенье.       Какое это наслаждение, когда откусываешь солененький и одновременно кисленький огурчик и заедаешь его ложкой варенья, так и хочется замурлыкать как довольный жирный кот.       — А если огурчик окунуть в варенье, а только потом откусить? — задался вопросом Чимин. — М-м-м-м, какая вкуснятина, — пропищал тот.       — Чимин, ты что делаешь? — подал голос Шуга, который наблюдал за процессом поедания огурца.       — Огурец ем.       — Я вижу, что огурец. Почему с вареньем.       — А с чем его еще есть? — удивился тот. — Точно! Хён, дай мне сметану.       — Ты сдурел? Жрешь всякую хрень, словно беременный, — слишком свежие воспоминания у Шуги о беременном Чонгуке, как тот ел мороженое залитое кетчупом.       — А почему «словно»? Я и есть беременный.       — Ага, — буркнул тот и направился к холодильнику. — Тебе сметану жир… Что ты сказал?       — Беременный я, говорю.       — А почему метки нет? — Шуга даже задрал футболку младшего, для демонстрации этого факта. Чимин ничего не ответил, а только взял полотенце намочил водой с кувшина, что всегда стоял на столе и вытер то место, что было скрыто под толстым слоем тонального крема. И прямо возле тазобедренной косточки красовалось слово «ребёнок». — Ах ты ж… Да как… Да я… Да я тебя выебу, — радостно гаркнул счастливый Шуга.       — Спасибо, не надо, — ответил Чимин, вгрызаясь в новый огурец. — У меня и так жопа болит.       Но доесть новый хрустящий овощ ему так и не дали. Его нагло вырвали из рук, положили на стол, а самого брюнета закружили на руках, а после зацеловали все лицо, шепча между поцелуями «Спасибо» и «Люблю». И когда того уже опустили на пол, он с серьезной миной выдал:       — А теперь я могу сожрать свой огурец? — и после удивленного кивка, Пак сел назад на стул и продолжил уплетать огурцы.       Наверное, после этой сцены и началась веселая жизнь Юнги. Хотя первые три месяца были, в принципе, спокойными. Разве что требования разных несочетаемых продуктов. Но у них снова дома был настоящий гипермаркет, так что проблем это не доставляло. Проблемы начались, когда срок плавно приближался к пяти месяцам.       Началось все с подготовки еще одной детской комнаты. Чимину было все не так. То слишком широкие полоски на обоях, то слишком узкие. То цвет вызывающий, то «мать твою, хён, это комната для ребёнка, а не склеп». С выбором мебели была та же хрень. Слишком темная, слишком много резьбы на ножках колыбельки, недостаточно прутиков на боковинках. Про игрушки и одежку вообще лучше умолчать.       Дальше были претензии к самому Юнги. И продлились они до шестого месяца. Только и было слышно: «Хен, мне не нравится, что у тебя есть локоть на правой руке», «Хён, у тебя слишком волосатые ноги», «Не думай. Меня кумарит звук того, как работает твой мозг», «Почему твоя кровь так громко бегает по венам?». Наверное, самая убийственная для Шуги была фраза: «Хён, не дыши, ты мне мешаешь спать». Он тогда вообще был в самой дальней комнате на первом этаже, а Чимин на втором в другой стороне. А молодые родители, которые этот этап уже прошли только гаденько смеялись. Но и на них нашли управу.       А вот за весь седьмой месяц бедного вампира хотели убить все жители этого особняка. Все заключалось в том, что как и Чонгук, Чимин стал падок до объятий. Только вот требовались ему не объятия Мина, а самого Чонгука. А как только его хотел обнять Юнги, тот шипел как кошка и бежал к Чонгуку. Однажды он ворвался в комнату Тэ и Гуки и прервал их процесс соития, самым наглым способом. Он столкнул Ви с кровати, натянул на охеревшего младшего трусы и завалился спать в обнимку с красноволосым. Одаренный вампир обалдел, попытался что-то сказать, но на него шикнул другой вампир, швырнул подушку и отправил спать к Шуге. Тэ уже было порывался даром воспользоваться, но натыкался на глаза своего любимого, где плясали смешинки, он театрально тяжело вздыхал и шел к старшему.       Наверное, продлись этот период чуть дольше, Ви бы уже повесился бы. Толку, конечно, не дало бы, но сосиской в петле поболтался. Благо однажды их большой дом озарил крик Чимина: «Хён, где ты шляешься, я хочу трахаться». На восьмом месяце беременности ему срочно приспичило, понимаете. Как приспичило, так и отспичило. И через полминуты новый крик: «Нет, теперь хочу обнимашек и целовашек, хён, иди ко мне».       Вплоть до самых родов Чимин пиявкой присосался к старшему, и тому пришлось таскать того на себе как коалу. Хотя Юнги был только рад, а как рады были Чонгук с Ви даже не передать словами.       Все с ужасом ждали самих родов. Если вспомнить какая истерика была у того, когда рожал Чон, то все боятся представить, что будет, когда Чимин будет сам рожать, точнее, ждать кесарево.       В один спокойный вечер все сидели перед камином. Чонгук нежился в объятиях любимого вампира, Шуга гладил большой живот своего ненаглядного, пока тот посапывал на его коленях. Во время разговора, кто же родится у них, Чимин проснулся и уверено заявил:       — У нас будет девочка, — а после принял сидячее положение. — Кстати, чего я проснулся, она наружу просится, — и спокойно встал и направился на кухню. — Кефирчика с горчицей выпить что ли.       — Да, я тоже думаю, что будет дево… Что? Как? Уже пора? Чимин, куда ты пошел?       — На кухню, а что?       — На какую кухню?       — Вон на ту, — удивился вампир, указывая пальцем направление.       — Какая к черту кухня! Ты рожаешь, тебе в кровать нужно.       — Да не хочу я в кровать! Хочу кефир и горчицу!       — Нет, ты пойдешь в кровать, — произнес Шуга и направился в сторону своего чуда.       — А вот и не пойду, — отбежал тот в сторону. Юнги опять подошел к нему, тот снова отбежал. Одним словом начались гонки одного за другим. — Нет, пойду, полежу. Устал я. Хён, принеси мне кефир, — произнес шарик на ножках и придерживая животик ушагал в сторону комнаты.       Мин немигающим взглядом уставился на уходящего вампира, Чонгук был в шоке от спокойствия ушедшего не так он представлял все это, а Тэхён уже встречал специально обученных вампиров, которые и проведут кесарево.       В комнате, где лежал спокойный Чимин, который то морщился то за полчаса подготовки всего пару раз, истерил Юнги.       — Вы скоро? Сколько там можно копаться? Ему же больно! С ребенком все будет хорошо? Чимин, ты чего такой спокойный?!       — Я вот не пойму чего ты орешь? — оторвался тот от чтения книжки. — Это же из меня сейчас малышку вытащат.       И сразу после его слов к кровати подвезли столик с нужными инструментами, и как только Шуга их увидел, побледнел и чуть в обморок не грохнулся. Благо был пойман Ви, и отбуксирован за дверь.       Все время пока проходила операция, Шуга наматывал круги вдоль длинного коридора.       — Да успокойся ты уже! — гаркнул Тэхён. — Ничего с ним не случится. Он вампир, а мы бессмертны.       — Я уже раз видел тебя почти умершего, поэтому уже не верю в ваше бессмертие.       — Там совсем другая история, — ответил вампир на заявление друга.       — Главное сам факт. — Юнги сел на стул, и тут же подорвался. — Боже, да когда они уже закончат?!       И словно по его заказу раздался плач маленького ребенка, и это был явно не Сухён, тот усердно наминал соску у отца на руках.       — Ну вот, поздравляю, папаша, — Чонгук хлопнул старшего по спине и, забрав сына, ушел с ним в его спальню, укладывать его спать. Все равно сейчас этой парочке лучше не мешать.       — Можете войти, — пригласил один из «медиков».       И только когда Юнги смог взять свою крошку на руки, и рассмотреть ее, и увидеть такие же глаза-улыбки, когда она сморщила свое личико, как у ее папочки, такой же нос как у него самого, только в миниатюрной версии, и красивые маленькие губки, он смог успокоиться. И полное спокойствие наступило, когда он сел возле своего чуда, сжал его ладошку, посмотрел в его глаза, прошептал в самые губы: «Спасибо» и легонько поцеловал.       А в этот момент их маленькая копия лежала между ними и смешно сопела во сне.