Горькое счастье. (Flowerfell)

      Спустя какое-то время Андайн начала храпеть. И по мере того, чем крепче она засыпала, храп становился всё громче и громче. Так что не удивительно, что кое-кто проснулся. Раненному скелету пробуждение давалось с явной болью. Сперва, наперебой храпу Воительницы, раздался глухой стон. Но из-за отсутствия век, Фриск сперва не поняла, что Папирус пробуждается и подумала, что у раненного начались какие-то осложнения. — Расслабься, он просто проснулся, — успокоил её Санс. И затем обратился уже к брату: — С пробуждением, Босс! — Черт тебя дери, Санс, не ори, — совершенно не доброжелательно начал Папирус скрипучим голосом. — Как давно я здесь? — Ну, э… Пару часов или около того. — Девчонку поймали? — Н-Неа. — ТОГДА ЧЕГО ТЫ ТУТ ПРОХЛАЖДАЕШЬСЯ?! — От его собственного крика, треснутый череп отозвался острой болью и Папирус поубавил пыл. Тяжело дыша, он продолжил: — Просто… как же ты, идиот, не понимаешь, на её поимку должны быть брошены все силы! Все! — Да я понял, Босс. — Санс никак не отреагировал на обзывательство. Наверно, сейчас Папирус мог вывалить на брата весь свой словарный запас обидных слов, но тот бы даже не заметил. — Её уже ищут все, кто только может, Альфис их направляет, а я слежу за вами. Мы все сосредоточены на её поиске. — Вот как? — Высокий скелет неожиданно понизил голос. — А что по поводу Принца Азриэля?        Фриск вздрогнула и резко обернулась к Сансу. Но тот лишь выдержал короткую паузу, никак себя не выдав. — Андайн сказала, что его там не было, так что его никто не ищет.       Папирус сомнительно хмыкнул. Колкое и обидное замечание уже, наверное, висело на самом кончике его языка, но спорить не хотелось. Голова болела слишком сильно, это было понятно, потому что он постоянно непроизвольно касался трещины на голове, не смотря на то, что это, несомненно, так же причиняло ему боль. — А по поводу этой трещины, медики ничего не сказали? — Сказали. — Санс сразу перестал улыбаться как раньше. — Говорят, что возможны осложнения. Фантомные боли и перепады магии.       «И всё?» — Фриск удивлённо покосилась на Санса. — «А про няньку или про переезд он не скажет?» Но судя по тому, как Папирус скривился, девушка подумала, что, возможно, старший брат был прав. Плохие новости надо сообщать постепенно, а для Ужасного Папируса всё, что связано с его раной, являлось плохой новостью. И необходимость в присмотре, словно маленькому ребёнку, не была исключением. Ну, хотя бы Санс решил подбодрить братца. — Ну ничего, Босс, зато теперь ты похож на отца.        Папирус повернул голову к низкорослому и во взгляде красных глаз читалось лёгкое удивление. Фриск показалось, что он почти готов улыбнуться. Но улыбки они так и не дождались. «Надо как-нибудь расспросить Санса о его семье», — подумала Фриск. Больше скелеты не разговаривали. Фриск попыталась немного расспросить Папируса о том, как выглядел Убийца, но тут вернулась Хлоя. Неизвестно, о чём она говорила с Ричардом, но сейчас стажерка была, мягко говоря, в бешенстве. Однако, вид очнувшегося пациента немного её успокоил. Санс сказал, что ему нужно поговорить с Альфис и вышел, а Фриск осталась. Ей, наверное, просто было интересно посмотреть на их диалог. — Как вы себя чувствуете? — Нормально, человек. Чего вам надо? — Узнать ваше самочувствие. Что я только что и сделала. — «Интересно, — подумала Фриск, — она всегда такая невозмутимая с больными?» — И я только что вам ответил. На этом всё? — Нет, увы. Я уже говорила с вашим братом и повторю вам. Из-за подобной травмы у вас могут быть осложнения. Вам нужен присмотр. Наймите сиделку или переезжайте к кому-нибудь. — Мне не нужна нянька. — Папирус никак не показал своего беспокойства, гордость Монстра Королевской стражи была бы слишком унижена. — Просто скажите мне что нужно делать, и я буду делать это сам. — Да? — Хлоя удивлённо вскинула брови и даже улыбнулась. — Хорошо. Что вам объяснить первым: как подавлять острые фантомные боли, вызывающие рвоту и обмороки? Или про возможное вытекание плазмы из трещины? А может быть, про ночные судороги и все выходящие отсюда последствия? Вы, разумеется, знакомы и с Научной и с Медицинской магией?       Папирус не решался говорить. Фриск было очень интересно узнать: он обдумывает, что из предложенного выслушать первым или всё же немного испугался всего этого списка. Всё-таки не смотря на грозный образ и высокий рост, он был ещё относительно молод и потому — несколько впечатлителен (Ну, насколько Фриск могла судить по его характеру, в котором наравне с запугиванием и агрессией была некая наивность). Вдруг, Папирус, не поворачивая пробитой головы, перевёл взгляд на Фриск. Нет, в красных огоньках не читалось никакого вопроса, видимо, он просто хотел по выражению её лица понять настолько ли всё серьёзно или эта женская особь просто сгущает краски. Фриск сразу приняла самый обеспокоенный вид, какой могла. Но на самом деле, эта ситуация её немного позабавила. У Хлои оказался какой-то уникальный талант затыкать враждебно настроенных нелюдей и заставлять их слушать себя. У Фриск просто губы чесались улыбнуться, ей даже пришлось незаметно ущипнуть себя, чтобы наконец состроить взволнованное лицо. Это сработало. — Нет, я знаю только Боевую, — выдавил наконец-то Папирус. — Но мой подчинённый немного владеет Научной магией. Я приставлю его к этой работе, поэтому лучше объясните всё ему. Человек-Фриск, позови Санса.        Девушка покорно встала и направилась к выходу. Выйдя за порог, она всё-таки позволила себе улыбнуться. Так, Санс говорил, что будет у Альфис, так что надо её найти. Фриск отправилась к домику, где обосновалась ящерка. Однако внезапно учёная вышла навстречу Фриск, держа в руках рабочую сумку. — О, привет, Альфис, — поздоровалась девушка, с интересом рассматривая всякие вычислительные штучки, пустые пробирки и скляночки. — А вы с Сансом уже закончили говорить? — Не поняла? — Ученая остановилась и с изумлением посмотрела на Фриск. — Мы с Сансом не говорили, я думала, что он следит за Папирусом и Андайн. Ты хочешь сказать, что этот олух их оставил?! — Н-нет, там пришла Хлоя и он вышел что бы поговорить с… ну. — Фриск зависла на середине предложении с очень глупым выражением лица. — «Надо попытаться сменить тему…» — А куда ты идешь? — Не твоё дело. — Альфис уже почти прошла мимо Фриск, но, поравнявшись с ней, ученая слегка притормозила. — Хотя, ты тоже мне пригодишься. Протяни руку. — Зачем? — Фриск непроизвольно прижала руки к груди. Это рассмешило Альфис. — Не отрежу, не волнуйся. — Улыбка, обнажающая короткие желтоватые клыки, совсем не внушала доверия. — Ты же веришь Андайн про портрет Убийцы? — Фриск Решительно кивнула. — И ты понимаешь, что факт Вашего одновременного появления очень подозрителен? Не, я помню, что ты не Убийца, но вы точно как-то связаны. Я пока не знаю как именно, но выяснение этой связи может сильно помочь нам. Поэтому, мне нужен какой-нибудь образец от тебя. Чтобы было с чем проводить опыты. Дай руку, говорю.        Фриск с опаской протянула руки к ученой. Альфис схватила наугад одну из рук, крепко обхватив запятье девушки короткими пальчиками и с удивлением увидела на запястье синяк. Это была та самая рука, за которую Санс вырвал её от больницы. Альфис удивленно подняла чешуйчатые брови, но, видимо, решила, что это не её дело. Фриск стало неловко. — Впрочем, я могу взять образец и попозже. Сперва соберу все необходимое с поля в Руинах. Ты ведь там появилась, так? Хорошо. Потом пришлю за тобой Жестянку.       Фриск не знала, куда глаза деть, но к счастью, Ящерка быстро ушла в сторону Эббот, так что девушка осталась наедине с собой. После хватки Альфис синяк опять начал пульсировать. Воспоминания о срыве скелета были очень болезненны. Можно сказать, что это был первый раз, когда Санс открылся ей как Монстр. Страшно. А если он ещё когда-нибудь сорвётся на ней? Нет, Санс же не враг ей всё-таки. Фриск положила больную руку на сердце, туда, где под кофтой выступала золотая цепочка. Она специально спрятала ее под кофту, чтобы другие не видели, а то ещё начали бы над ними смеяться. И не без причины. Монстр Подземелья, дарящий такие милые, сентиментальные подарки — и смех, и грех. И Фриск бы даже поняла почему: нежный Монстр! Такая невозможная дикость! И любовь у них опасная. Вон какой синяк он ей поставил, хорошо, что руку не сломал. И тут же такой трогательный подарок: красивейшая цепочка. Наверное, трудно их любить. Эти размышления опять привели её к самому сложному вопросу, на который она никак не решалась ответить. Надо было срочно переключиться на что-нибудь другое! «Интересно, где же всё-таки Санс? Если он не ходил к Альфис, то куда он пошёл?»        Фриск обошла все домики, заглядывала в окна и даже пыталась спрашивать кого-то из редких прохожих. Но, так как уже все тела убрали, то и работников тут было мало, да и эти уже спешили убраться из этого неприятного места. Но один из хмурых санитаров всё же откликнулся и направил её на окраину деревеньки. И правда, Санс был там. Он сидел под деревом, скрестив ноги перед собой и сложив ладони в замочек. Одна из его глазниц горела алым огоньком. Видимо, он медитировал. Зачем-то.        Заметив приближение, Санс потушил пламя и посмотрел, кто к нему шёл. «Фриск? Ну, хорошо хоть, что не полицейские». — Санс, привет. А что ты тут делаешь? Я искала тебя у Альфис. — Я пытался найти нашего знакомого Козла, но не мог же я об этом сказать при Боссе, — честно признался скелет. Нет ни смысла, ни необходимости врать Фриск. — Я удивился, узнав, что Флауи — принц Азриэль, только вот я совсем не ожидал, что Монстром, о котором он говорил, окажется эта девочка. — А когда ты успел с ним поговорить? — Удивилась Фриск. — Недавно. После того, как он напал на больницу, тогда он кое-что рассказал мне об… ну… об Убийце. — Санс не был уверен, стоит ли говорить Фриск о том, как связан Азриэль и её Возвращение. Наверное, пока не стоит. — Но теперь, когда я хочу задать ему пару новых вопросов, я почему-то перестал ощущать его Дыхание Души. — Это необычно? — К счастью для Санса, Фриск не беспокоилась о том, что там ему сказал этот козёл, она беспокоилась только о том, что могло произойти нечто плохое с его Душой. Опять эта самоубийственная доброта. — Ну да. То есть он либо очень далеко, либо его Душа повреждена. Ну или он скопытился. — Скелет беззвучно засмеялся, но как только наткнулся на недовольный взгляд Фриск, сразу перестал. Только закатил огоньки глаз, мол, «ну я же пошутил». — Ну ладно, малыш, а чего ты меня искала? — Тебя Папирус звал. — «Неужели он совсем не волнуется об Азриэле?» — Кажется, он всё-таки переедет обратно в Снежград. И, кстати, если честно, мне показалось очень милым, что ты попытался его утешить. — Нда? Когда это я его утешал? — слегка смутился Санс, убирая руки в карманы. Нельзя так открыто говорить Монстрам о том, что их сентиментальность была замечена. — Когда сказал, что он стал похож на отца. — Не смотря на то, что Фриск прекрасно поняла реакцию своего друга, её невероятно забавляло смущение таких грозных Монстров, как Санс. Так что «хитрая моська», как мысленно называл её скелет, решила продолжить. — Кажется, ему это польстило. — Угу. Но я это просто так сказал. Просто у отца был похожий шрам на голове, мне это показалось похожим, вот и всё. Пойдём, не стоит заставлять Босса ждать. — Как скажешь, как скажешь. — Фриск наигранно вскинула ручки, но из-за этого рукава опять приспустились, опять показывая синяк на запястье. Санс сразу обратил на него внимание. Скелету стало стыдно: «Надо было лучше контролировать свою злость, идиот!» — Но Фриск, казалось, даже ничего не заметила, слишком упоительно было понимать, что пара фраз способны смутить грозного Монстра. И ведь она не останавливалась, говоря уже на ходу: — Тогда пойдем. Мне вот давно интересно узнать про твою семью. Ты расскажешь что-нибудь про своих родных? — Конечно, — безучастно пожал плечами скелет, вызвав невероятное удивление Фриск, но тут же его развеяв: — Слушай, у меня есть младший брат, Папирус. Всё. — Ну Санс! — Фриск легонько ударила его по плечу, показывая всё своё неудержимое возмущение. — Я не это имела ввиду! — Правда? Но ведь ты именно это сказала: «про родных». Так ведь? — Я говорила про всех родных, даже про родителей. Если Папирусу польстило сравнение с отцом, то наверное он был очень… — Он был. Теперь его нет. Закроем тему, милая, хорошо? — Санс смотрел под ноги и не оборачивался на Фриск. Он уже знал, что она сейчас начнёт надумывать самые драматические истории про брошенных детей или про жестокого отца. Да про что угодно, но точно вызывающее к ним с Папирусом щенячью жалость.        Надо сказать, что скелет не ошибся. Один брат был в восторге от отца, второй о нём даже говорить не хотел — теперь уже воображение Фриск рисовало самую душещипательную историю. Поэтому на момент их возвращения к Хлое и Папирусу, они прекратили всякие разговоры и углубились в свои мысли. Фриск безучастно подождала, пока Хлоя, как она и предполагала изначально, рассказывала старшему скелету что именно делать во время каждого из возможных осложнений. Папирус гордо смотрел в потолок, Фриск ужасалась от разнообразия и тяжести каждого недуга. А Санс вёл себя совершенно спокойно, словно выслушивал список магазинных покупок.        Теперь предстояло перебраться обратно в Снежнеград. Папируса могли телепортировать или он мог попытаться идти пешком до самого дома. И, хотя передвижение на большие расстояния откровенно не рекомендовались никому, кто имел трещину в черепе, гордость взяла своё. Не говоря уже о том, что Папирус не доверял колдовству своего брата, а Санс только его в этом поддержал, потому что старший скелет отлично знал, что от такого резкого магического импульса, который Босс получит после телепортации он вырубится ещё на неопределённое количество часов. Поэтому было решено, что он пойдёт пешком, но перед этим пришлось накачать Папируса двойной дозой обезболивающего (напрямую, нанося густую жидкость на область вокруг трещины).        Фриск с некоторой тоской поняла, что они уже не вернутся в эту деревеньку. Ведь больше тут им ничего не понадобится. Андайн теперь под присмотром Альфис и Хлои, Убийца сильно ранен и его уже скоро должны поймать, если, конечно, Марк прислушается к словам Андайн. Жаль только, что не удалось ничего выяснить об Азриэле, но наверное, он сможет позаботиться о себе. Если он обрёл тело, то наверняка стал очень сильным. И так как Альфис уже убедилась, что она, Фриск, не Убийца, её больше трогать не будут, так что эта ужасная Деревня смерти навсегда оставалась позади. Нет, ей совсем не было грустно уходить из этой гнетущей атмосферы ужаса и смерти, но с людьми ей было жаль расставаться. Ей бы хотелось узнать Хлою поближе, она показалась Фриск очень интересным человеком. Ещё ей хотелось бы переубедить Марка — Фриск показалось, что он колеблется по поводу своей ненависти к Подземелью. Ах, ещё немного и, возможно, он бы тоже их полюбил. А ещё ей было бы приятно по-настоящему помочь Меттатону. Хотя, может быть, потом у неё получится помочь роботу. Поэтому Фриск без особых подозрений шла рядом со своими самыми близкими друзьями.       Но если бы она знала, как скоро ей придётся сделать решающий выбор в её жизни, если бы она знала, как скоро она столкнётся с самым переломным моментом для себя — она бы не шла так спокойно. Гриллби       Шум разговоров и музыкального аппарата наполняли жаркое помещение атмосферой жизни и энергии. Между столиками, занятыми разновидными горожанами, маячили официанты, подстрекаемые пристальным взглядом хозяина заведения. Сам Гриллби стоял на своём излюбленном месте — за барной стойкой. А напротив него сидела его коллега, совладелец и тайная возлюбленная. Если это жаркое чувство страсти и жажды обладания вообще можно было назвать любовью, иной раз казалось, что тут больше подойдёт определение «одержимость». Маффет, впрочем, тоже не была уверена как называется то, что она чувствовала к этому огненному элементалю, но неприязни оно не вызывало, а значит и раздумывать об этом не стоит. Никто из них не ожидал, что их маленькая интрижка вызовет такие… последствия. Поэтому каждый старался забыть об этом как мог. Гриллби — работой, Маффет — светскими сплетнями и украшениями. Но что-то не очень получалось. — Что ты там смотришь? — Поинтересовался бармен, наблюдая как антропоморфная паучиха уже несколько минут наблюдает какое-то видео на новеньком телефоне. — Мм? — Маффет пришлось оторваться от видео и переспросить вопрос Гриллби. — О, это трансляция человеческих новостей. Мне стало интересно как там дела у наших соседей. — И что, интересно? — Ещё как, тут кстати говорят и про наших знакомых. Посмотри:        Уже знакомая по утреннему эфиру, репортерша, Стелла Нарэн, опять вещала с небольшого экрана телефона. Гриллби слегка наклонился и прислушался. — …неудивительно, что никто не остался равнодушным к судьбе бедной девушки. «Девочка Подземелья», так называют юную заложницу Монстров в социальных сетях. На данный момент простые граждане: работники магазинов, учителя, офисные работники и даже простые школьники, как она сама, прилагают все силы, чтобы найти семью бедняжки и добиться её возвращения к нормальной жизни среди ей подобных.        Дальше показывали отрывки с интервью разных людей: — Монстры должны ответить за всё, что делали с ней и вернуть её на Поверхность. — Бедная девочка, мне страшно подумать, что эти уроды заставили её пережить! Они должны ответить за всё, а её надо вернуть к людям! — Да этих ублюдков вообще надо уничтожить! Мало того, что всё время заточения они похищали и пытали наших детей, так теперь они вырезали целую деревню! И хоть один Монстр понёс за это наказание?!        И после ещё нескольких таких отрывков на экран вернулась Стелла. — Очевидно, что открытое присутствие Монстров начинает сеять панику среди мирных жителей. Правительство опасается вспышки расовых конфликтов. На данный момент официально рассматривается нововведение, согласно которому гражданам Подземелья будет запрещено приближаться к больницам, санаториям и детским учреждениям. Обезопасит ли это жителей Поверхности или наоборот спровоцирует Монстров на новые акты агрессии? С вами была Стелла Нарэн, до новых встреч…       Маффет выключила трансляцию. Они с Гриллби обменялись озадаченными взглядами, но никто ничего не сказал.