Горькое счастье. (Flowerfell)

       Стелла с интересом смотрела на Фриск, обдумывая предстоящую сенсацию. Их передача приобретёт просто оглушающий эффект, если сама Девочка Подземелья придёт в студию. Особенный плюс заключался в том, что на этой же передаче Стелла будет ведущей и, выстроив правильные вопросы, она смогла бы провести эту капризную девчонку к необходимому результату. А именно — прославить себя любимую. Однако, Стеллу на секунду напрягло от того, что Фриск попросила гостя-Монстра и прямой эфир… Видимо, эта девочка что-то задумала. «Весьма интересно…» — подумала репортёрша.        — Только мне нужно будет узнать имя Монстра, которого ты собираешься привести. И кем он тебе приходится, — репортёрша вытащила из кармана джинсового костюма небольшой блокнотик с ручкой и приготовилась записывать.        — А зачем? — удивилась Фриск, смерив Стеллу недоверчивым взглядом.        — Ну, потому что нам нужно будет его представить, это же очевидно. А если он ещё и популярен, то это послужит дополнительной рекламой.        — Эм… — Фриск задумалась, не вызовет ли это проблем, но мысленно плюнула на всё и решила идти ва-банк: — Его зовут МТТ.        Меттатон вздрогнул и хотел повернуться к Фриск, но побоялся выдать себя перед Стеллой, поэтому остался стоять смирно. Хотя внутри робота просто всё сверкало короткими замыканиями, он совершенно не понимал выбора Фриск, да и боялся его, если честно.        — МТТ? — Стелла удивленно подняла брови. — Это настоящее имя?        — Сокращение, — Фриск старалась не смотреть на робота. — Но в Подземелье его знают и под этим именем тоже.        — Ясно, — ручка что-то чирикала в блокноте. — И кем он тебе приходится?        — Он мой друг, — тут Фриск была честна и от этого её голосок даже приобрёл более сильный напор. — И он будет моим главным защитником и по большей части говорить будет он.        — Да неужели?! — ручка Стеллы замерла на полуслове, а сама она даже не старалась скрыть свою насмешку. — Ты уверена насчёт этого хода?        Фриск злобно сверкнула глазами и, набрав воздуха в грудь и сжав руку Меттатона покрепче, гордо произнесла:  — Я полностью в нём уверена! Так его и запишите: МТТ — второй ведущий!        Стоявший рядом робот едва не падал, но Фриск крепко держала его за руку, надеясь передать ему свою Решимость, хотя она и сама ужасно нервничала.        Они со Стеллой обговорили ещё несколько не слишком значительных деталей и после этого, желтушная репортёрша удалилась, дрожа от предвкушения. Фриск с Метаттоном остались одни. В коридоре повисло гнетущее молчание, девушка с трудом могла заставить себя посмотреть на робота. Он на неё злится? Или может, обрадовался, а может…        — Фриск, — тихим, немного искаженным голосом начал Метаттон, — что же ты наделала…        «Ясно, он явно не обрадовался». — Девочка грустно и стыдливо опустила глаза в пол, однако быстро переменилась, решив переубедить робота своим настроем.        — Я сделала так, чтобы заткнуть Стеллу и исполнить своё обещание. Помнишь, которое я дала тебе возле эббот: «Если мне выпадет возможность, то я сделаю всё, чтобы ты вновь стал знаменитым!» Неужели забыл?        — Эм, нет… — он запнулся и Фриск показалось, что роботу трудно сохранять спокойствие. — Ты что, забыла, чем закончилось моё последнее шоу, связанное с человеком?        Девушка вздрогнула и попыталась ответить, но Меттатон просто не дал ей сказать ни одного слова.        — Разумеется, я не обвиняю тебя. — Видимо, МТТ испугался, что Фриск обиделась на его заявление. — Ты никогда не просила делать шоу о тебе, а то… кхм, чем всё закончилось… к этому давно уже всё шло. Я просто отказывался верить, что всё это время просто навязывал себя и позорился на всё Подземелье, — Фриск попыталась его перебить, но он опять её опередил: — Но, тем не менее, случилось то, что случилось. И теперь ты записала меня на это ток-шоу, перед сотнями людей? Чего ты хотела добиться?!        — Я… ну, — девушка думала, что робот обрадуются билету на телеэкраны, но, кажется, даже при всей своей доброте, она не смогла понять, всю глубину нанесённой ему травмы. Однако, Фриск решила действовать самым проверенным средством среди Монстров — говорить правду: — Я хотела добиться того, чтобы ты вновь стал знаменитым, но и при этом заткнуть эту лгунью! Скажи, неужели ты ничего не почувствовал, когда она так вольно переврала историю ради всеобщего внимания? Ведь её популярность прорастает не от таланта, а от фальши. Неужели тебе не хотелось показать ей, чего стоит настоящий ведущий? Ты ничего не чувствуешь от того, как она подставляет всех звёзд своим поведением?        Фриск помнила, как задрожал Меттатон, когда Стелла начала оправдывать свою отвратительную политику шоубизнеса. И, если Фриск правильно поняла робота, то это был не страх, а гнев. Хотя, Меттатон был уже настолько хорошо приучен к покорности, что, может быть, Фриск и ошиблась.        — Чувствую. — Меттатон произнёс это тихо, словно боялся, что его может кто-нибудь услышит. — Мне это кажется кощунственным. Я был в ярости.        И вновь вернулось напряженное молчание. Фриск была уверена, что истинно талантливого творца, как Меттатон, поведение Стеллы не оставит равнодушным и, видимо, оказалась права. Однако, оказалось, что самому Меттатону эта истина давалась с таким трудом, какой Фриск при всём своём желании не смогла бы понять. Снова выйти на сцену после такого сокрушающего провала. После всей ненависти, что он услышал и после всего, через что он прошёл, добровольно поставить себя перед камерами было непосильно трудно. И, скорее всего, если бы Фриск не сделала это, не спросив его, он бы упёрся и наотрез отказался от возвращения на экраны. В Подземелье ему ясно дали понять, что его присутствие на телевидении мягко говоря, нежелательно.        Но он уже был записан и не прийти — значит подставить и себя, и Фриск, и всех Монстров, которых он и будет представлять. И думая обо всём, что ему придётся выслушать от Альфис, когда он будет отпрашиваться, о том, что будет стоять на кону и какие будут последствия провала, Меттатону было трудно определиться с тем, благодарен он Фриск или скорее обижен на неё.        — Меттатон, если тебе это настолько противно… — начала Фриск, но робот не дал ей закончить.        Он завершил их, непрерывающееся за весь из разговор, рукопожатие, и, поднял металлическую руку, как бы показывая, что Фриск ничего не обязана говорить, а он не слишком хочет что-либо слушать.        Вдруг, лампочка с предупредительной надписью: «Не входить — идёт операция», погасла. Это означает, что маги и хирурги закончили борьбу за жизнь Марка. Фриск закрыла открывшийся рот руками, чтобы не выдать своего, и без того заметного, волнения. Она напрочь позабыла о том, что только что произошло в этом коридоре, о Стелле, о Меттатоне, обо всём. Всё, что её сейчас волновало, так это то, выжил Марк или нет.        Глаза непрерывно смотрели на дверь, которая должна была в любой момент открыться, выпустив доктора, который бы и сказал ей всё, как есть. Фриск почувствовала, как живот скрутило, сердце забилось быстрее и тело вновь задрожало, как осиновый лист. Дверь всё не открывалась. Почему они медлят?! Марк мёртв, Санс убил его?! Ноги сами поднесли её вплотную к двери. Всё было тихо, и Фриск уже подумала войти сама. Руки дрожали и не могли оторваться ото рта, словно, Фриск боялась закричать или разреветься. Дверь всё не откр…        Контур двери дрогнул и медленно провалился вовнутрь. На его месте появился не слишком высокий мужчина, с заметной сединой в волосах и рунических письменах на халате, который… практически весь был залит… Ах!        Колени девушки ослабли, подогнулись и Фриск, вернее всего, упала бы в обморок, если бы хирург-маг и Меттатон не поймали бы бледную и дрожавшую девушку. Практически перенеся Фриск на руках, они усадили её на одно из мест ожидания, где Фриск услышала заветные слова:        — Успокойтесь, барышня, всё прошло хорошо, ваш спаситель жив, — сказал врач через марлевую повязку. Придерживая Фриск, он испачкал её кофту кровью, но она не реагировала на это.        Огромная гора свалилась с её плеч. Фриск почувствовала, как глаза наполняются слезами и, согнувшись к коленям, Фриск дала себе волю. Не от того, что «её спаситель жив», ведь это было не совсем верно, а от того, что «её друг» жив. Что хороший, пусть немного грубый, человек не погиб из-за отвратительной и глупой ошибки безответственных людей, что конфликт между Людьми и Монстрами ещё возможно урегулировать. И, наконец, её радовало то, что Санс не превратился в убийцу, чьи действия могли послужить последней каплей перед новой войной.        Но спасение Марка означало, что всё понимание, вся лояльность и все светлые чувства, которые, возможно, начали медленно зарождаться в душе офицера, по отношению к Монстрам окончательно пропали. Если они вообще были. После того, как Фриск нараспев вырисовывала ему тонкую натуру монстров, после того, как он сразился против Убийцы, плечом к плечу, с Сансом, после всего этого — этот самый Санс едва не убил его. Его доверие обернулось операционным столом. И теперь Фриск просто боялась как-то к нему подступать. Что теперь она может ему сказать… Ох, да ладно «сказать», как ему теперь в глаза смотреть?!        — Я в порядке, в порядке, — шмыгая носом, Фриск натянула скромную улыбочку и откинулась на спинку стула.        Вокруг неё уже стояли несколько человек из операционной. Видимо, состояние Фриск невольно привлекло к себе внимание, но увидев, что девушка в порядке, начали расходиться. На них, кстати, было не так много крови, как на первом. Это немного успокаивало.        Проходя мимо, они недоброжелательно косились на Меттатона, словно на глаз старались определить, Монстр ли он. И их, кажется, простыми отговорками не обманешь…        — Ладно, Меттатон, — решила Фриск не испытывать судьбу, — наверное, тебе пора домой. Передавай там всем… хотя, не, это, наверно лишнее, но подумай ещё раз об этом приглашении. Это действительно может быть очень важно.        Робот ничего не ответил перед уходом, оставляя на душе Фриск неприятный и тревожный осадок.        — Скажите, — обратилась Фриск к врачу, который поймал её вместе с роботом, — а когда с мистером Марком можно будет… поговорить?.. — Фриск едва смогла выдавить из себя последнее слово.        — Не слишком скоро, — с сожалением ответил доктор, после чего пустился в сложные медицинские объяснения из которых Фриск практически ничего не поняла. «Нескоро — так нескоро». — А тебе лучше подождать дома, мы и тебя уведомим, если хочешь.        — Нет, нет, я могу подождать и здесь, — девушка надеялась выглядеть максимально убедительно. — Я никуда не тороплюсь, но мне очень важно с ним поговорить.        «Всё равно мне идти некуда», — добавила она мысленно. Дом, к которому она привыкла и который любила, у неё отняла Стелла. Дом, который был ей предназначен её рождением, был неспокойным и небезопасным, да и добираться до него очень далеко. А в какую гостиницу Марк собирался её везти — Фриск просто не знала. Оставалось только ждать.       Санс        Находясь как в тумане, монстр пешком шёл от ненавистного города к Эббот. Предательство Фриск так сильно опустошило его, что он не мог трезво мыслить. И то, что он нарушил закон Поверхности, подставил всех Монстров, убил этого полицейского сукиного сына, и самое страшное, напал и попытался взять Фриск силой — осознание всего этого пришло к нему уже намного позже того, как он это сделал. Теперь, Санс и сам чувствовал в себе Монстра. Интересно, чем именно Фриск его ударила по черепу? Для её маленькой ручки удар был слишком тяжелый. Металлический какой-то. Может быть… Та самая цепочка, которую он ей подарил, когда извинялся? Когда в первый раз на неё напал… И обещал, обещал ей, что никогда не сделает ей больно, что никогда не напугает… Лжец. Он тоже лжец, как и Фриск. Но он хотя бы не предатель!        Перед глазами вновь возникли картинки того, как Фриск садится в машину Марка. Санс со злости разнёс красными костьми какой-то предмет, замеченный боковым зрением. Не то камень, не то бак, не то пень… Да похер! Неживое, ну так и наплевать!!!        Но воспоминания никуда не делись. Одна эта короткая секунда проносилась перед его глазами снова и снова, напарываясь на неприступную стену отрицания! Он не верил своей собственной памяти, не верил в то, что сам увидел. Не верил тому, что он сам сделал… Это было так мучительно. Сухой плач разрывал его душу, костяные пальцы скреблись о рёбра, словно хотели их сломать и выпустить тот огненный ураган, сжигающий всё чувственное, что в нём ещё оставалось. Монстру не положено плакать. Это слабость. И каждый житель Подземелья должен выстроить вокруг своей души стену, чтобы никогда и никто не мог уязвить его. Но стена прорвана. Жестоко и с самой непредсказуемой стороны. Его предал тот человек, которому он которого он этого совершенно не ждал. И он заплакал, как жалкий и трусливый ребёнок. То, как Марк собирается увезти Фриск было последним чётким воспоминанием скелета. Его нападение на Фриск было таким размытым, нечётким, но таким мучительным. Неизвестно, кого из них двоих он сейчас ненавидел больше. И ведь он мог закончить начатое, если бы захотел. Схватить Фриск, телепортироваться с ней куда подальше и издеваться над ней, покуда не насытится. Эта предательница вполне заслуживала такого наказания. Но почему же он этого не сделал, что его остановило… Как же это было мучительно…        — А, вот ты где…        Санс обернулся и увидел фигуру Андайн, быстрым шагом направляющуюся к нему. Снимая с рук кожаные перчатки, Андайн разминала руки и грозно хмурилась. Будет бить. Вполне заслужено, в конце-концов, он понимал, что его срыв подставил всё Подземелье. А их мир с Поверхностью и так был шатким. Скелету только оставалось порадоваться, что к моменту её появления у него уже высохли слёзы и осталось только сухое мычание.        Но ударить его она не успела. Уже на замахе, Андайн и Санс одновременно почувствовали, как дрогнул мир вокруг них. Холодное, мертвое, пугающее, оно пронеслось как порыв ветра, неся в себе чьё-то Дыхание Душ.        Санс и Андайн замерли на секунду, пораженные этим холодом, как и каждый монстр на Поверхности или в Подземелье.        — Азриэль… и Чара. — Санс узнал это дыхание, он хорошо знал Душу их Принца, а с Душой Чары познакомился во время его сражения. Но он произнёс свою догадку непроизвольно, забыв, что рядом стоит Андайн.        — Что ты сказал?!        — Эм, я… я что-то сказал?        — Да! — гнев сместил удивление. — Ты назвал Принца и Принцессу Подземелья! Только не говори, что тебе просто вспомнились эти имена, Санс!        Скелет не знал, что ответить. Он был слишком растерян, чтобы тщательно скрывать свои мысли.        — Рассказывай, что тебе известно, Скелетон. Это информация важна для всего Подземелья, не смей ничего утаивать!        Санс и не собирался ничего утаивать. Он просто хотел всё прекратить, сбросить на других свои проблемы и задачи, и просто, тихо и спокойно вернуться к своему ничегонеделанью! К тому же, возможно, в этот раз ему могла понадобиться помощь. Безразлично пожав плечами, скелет спокойно начал.        Он рассказал ей всё, что считал важным, не имея не малейшего понятия, знает ли Андайн что-нибудь об этом или нет. Он рассказал, что Чара — это настоящий Убийца, сошедшая с ума, что Азриэль — это тот, что нечаянно вернул Фриск и Чару к жизни, когда возвращался к ней сам. Что, возможно, он тоже не совсем здоров, так как тот надоедливый цветок, который все в Подземелье мельком видели в разных местах — это и был Азриэль. А если Андайн не верит, то может спросить об этом Альфис, так как именно она сделала его таким. Что у основания Руин есть вход в заброшенное крыло Настоящей лаборатории, где при нём Чара и Азриэль оба пропали. И сейчас, видимо, собираются вернуться.        На протяжение всего рассказа, воительница ни разу не перебивала Скелетона, хотя её лицо радикально менялось по мере услышанного. Схватив Санса за грудки, она резко подняла низкорослого скелета над землёй и хорошенечко тряхнула:        — Если ты всё это знал, то почему рассказал об этом только сейчас?!        Новый порыв холодного ветра с того света, заставил их обоих вздрогнуть, и Санс освободился от хватки воительницы.        — Потом меня отчитаешь. Сейчас нужно не допустить освобождения двух маньяков.        «Кто знает, на что они будут способны после очередного заточения. Не говоря уже о том, что четыре перехода через потустороннюю грань, с разрывом меньше, чем год- чревато очень неприятными последствиями».        Андайн пришлось согласиться. Санс схватил её за запястье и, не спрашивая её разрешения, телепортировался к вершине Эббот, прямо к спуску на цветочное поле. Воительница пошатнулась и упала на колени, распрощавшись со всем содержимым её желудка. Ещё и прохрипев, что-то вроде: «Предупреждать надо», вновь поднялась на ноги, как вдруг, откуда-то снизу раздался громкий треск, и яркий свет вместе с сильным порывом холодного ветра вырвался из-за грани нашего мира!        В этом свете стояли чётко вырисовывалась яркая фигура. Сансу сквозь прищуренные глаза показалось, что это Азриэль, держащий на руках Чару. Но это должна быть ошибка. Ведь он сам и затащил её туда. Именно он и остановил безумную Принцессу, почему же теперь он держит её на руках… Если только он не собирается бросить её в не затянувшуюся воронку! Наверное, он обманул её и сейчас выбросит обратно! Давай же, Азриэль, бросай!!!        Но Принц не разжал рук. Он лишь переступил на твёрдую землю и дыра за их спиной, взрастив к небу извилистый смерч света и холодного ветра, закрылась. Когда же всё успокоилось, ни Чары, ни Азриэля не было на прежнем месте, и их Дыхание было неуловимо. Они просто исчезли, а Санс и Андайн даже не успели ничего предпринять.        Воительница не стала допрашивать или отчитывать Санса, даже о Фриск его не спросила, хотя именно ради этого и пошла его искать. Нет, теперь ей было не до этого. Нужно было как можно скорее передать всё, что она узнала Азгору, а уж он решит как действовать дальше. Однако, она всё же удостоверилась, что Санс покинет Поверхность и на ближайшее время не будет на неё возвращаться. А Скелет был только рад.        Первым делом Санс сократил путь до Бара Гриллби, о да, именно это ему сейчас было нужно. Внутри на него бросали косые взгляды, видимо, все знали, что на Фриск кто-то напал, но не были уверены, что это Санс. Ох, новости распространяются весьма быстро. Санс заказал себе бургер с тройной порцией горчицы и принялся уплетать еду, краем уха слушая телевизор, который, как обычно, для привлечения внимания, был настроен на людской канал.        — «Пусть поговорят» уже в это воскресенье, сенсационные подробности о Девочке Подземелья, поверьте, такого вы ещё не видели. Шокирующее откровение от самой Фриск! — Санс поперхнулся, а все в баре живо оставили прежние занятия и устремили свои взгляды на экран. Даже Гриллби выбежал из-за барной стойки, чтобы лучше видеть. — Она и её друг, таинственный МТТ, — почти у всех, разом отпала челюсть, и даже послышались нервные смешки, — расскажут всю правду о этом ужасающем месте и том, что значит, жить в Подземелье. «Пусть поговорят», вместе со Стеллой Нарэн! В двадцать два, на нашем канале! Не пропустите!        После этого весь бар только и мог, что круглыми глазами смотреть друг на друга в поисках объяснений, и ловить ртом воздух.