***
Хорхе голодными глазами осматривал раскрытую упаковку с конфетами, что не осталось не замеченным. Ираида скромно улыбнулась и решила его пригласить в гости: - Заходи, если хочешь. С этими словами она сделала несколько шагов вниз по лестнице и остановилась, оглянувшись назад. Хорхе отвлекся и посмотрел на нее: - Я могу войти? - Конечно! Ты можешь приходить, когда захочешь. Все равно этот кинг конг не скоро вернется! Хорхе хихикнул над тем, как она назвала Гро’ара и пошутил: - Зачем ты так называешь того, кто готов всю жизнь тебя на руках носить? Улыбка с лица девушки сразу исчезла. - А ты остряк! – с притворной серьезностью ответила она. Он посмеялся над ее реакцией и вошел. Как только он спустился, всем его вниманием завладела богатая обстановка жилища его новой знакомой. - Вот это хоромы! – воскликнул с восхищением Хорхе. Ираида пожала плечами. Роскошь ее никогда не манила, но удивление американца ей нравилось. Глядя на него, она быстро смекнула, что он еще долго будет осматриваться. Она отошла к окну, давая ему такую возможность. Он медленно ходил из комнаты в комнату, некоторые интерьеры рассматривал дольше. - В апартаментах Гро’ара был еще и ботанический сад, - заметил Хорхе. – Здесь он есть? - Конечно. Дверь рядом с лифтом. Он сразу направился туда. Ее все больше умиляло его любопытство. С ним она знакома только два дня, но он ей быстро понравился как человек. Он дружелюбен и общителен. Но может это в результате его долгого тут пребывания? Об этом она пока не бралась судить. Нужно время. То, что он три года живет здесь, не зная женской ласки, ее не пугало. Об этом она не думала или, скорее всего не знала, что мужчине в результате долгого воздержания трудно удается держать себя в руках, когда рядом находится женщина. Что же до этого американца, то по нему и не скажешь, что он очень страдает от этого. Сейчас он наверняка любуется ботаническим садом и поглощает одну конфету за другой. Ираида хихикнула, вспомнив, с каким удовольствием он смаковал батончик Рот Фронт. Его желание растянуть удовольствие она прекрасно понимала. Кро’мана его редко баловала вкусной едой, три года кормила мясной похлебкой и иногда нак’са. Девушке стало даже жаль его. Три года изо дня в день одно и тоже. Поначалу ей казалось, что она попала по самое не балуй, но встретился тот, кому гораздо хуже. От осознания такой горькой правды, она почувствовала укол совести за свой эгоизм, и захотелось искупить этот грех. Нужно помочь своему несчастному новому знакомому, хотя бы в самом малом, например, сытно накормить. Одними конфетами он сыт не будет, хоть и станет есть их долго по маленькому кусочку. Увы, больше конфет у нее нет, но она может предложить ему нечто другое. Девушка подошла к панели, нашла нужную опцию и выбрала несколько блюд с парочкой напитков. «Главное, чтобы не было мясной похлебки!» - приговаривала она, нажимая на кнопки меню. Через пару минут из лифта выехал робот с тележкой с заказанными блюдами. Девушка затаилась за панелью в ожидании, пока робот сервировал стол. Он осторожно накрыл на стол и так же тихо удалился. Как только дверцы лифта за ним закрылись, девушка подошла к столу. «Вот это да!» - воскликнула она. От такого обилия блюд у нее самой проснулся аппетит. Что входило в их состав, она не знала и выбрала их на свое усмотрение. Своим видом они отдаленно напоминают то, что обычно едят люди, но это не главное. Главное, что все это съедобно и своим видом и запахом пробуждает аппетит. Послышались шаги. - Ого! – воскликнул Хорхе, когда увидел накрытый стол. Ираида подавила смешок, прикрыв рот ладонью. Она ожидала такой реакции с его стороны. «Сейчас кинется на еду, как голодный волк», - подумала она. Но Хорхе стоял у двери, ведущая в ботанический сад, и смотрел голодными глазами на накрытый стол. Любой другой набросился бы с голодухи на накрытый стол, поглощая еду не жуя, но не он. «Стоит ли попросить у нее хотя бы чуток этих лакомств?» - размышлял он. - Не стой там. Садись и покушай! – предложила она, кивая головой на стол. Хорхе весь засиял от счастья и быстро поспешил к столу. Ираида села напротив него и разделила с ним трапезу. Ел он не торопясь, тщательно прожевывая каждый кусок. На Ираиду он пока не обращал внимания. Сейчас он хотел только одного – утолить свой голод. Ираида хотела его о многом спросить, но решила пока не отвлекать от трапезы. «Пусть поест. Такая еда ему может только сниться!» - думала она. Ираида съела немного и отставила тарелку в сторону. Пока ее гость утолял голод, она встала и снова подошла к окну. Город со своей невзрачностью! Видом не полюбуешься. И тем не менее у Ираиды возникло странное желание нарисовать его. Она взяла свой альбом со стола, простой карандаш с ластиком и, устроившись поудобнее, стала срисовывать пейзаж. Здания рисовались легко, где-то надо сделать светлее, где-то потемнее. Рисование всегда требовало внимания и сосредоточения. Первым делом, Ираида нарисовала апартаменты, где временно жила с Гро’аром, затем последовали вышки, которые располагались высоко над всем городом, а уж потом «стены Иерихона», как она назвала Колонию Людей. - Ты красиво рисуешь? – услышала она над ухом приятный голос Рамиреса. Она от неожиданности выронила карандаш и резко оглянулась. Хорхе уже закончил свою трапезу и тихо наблюдал за ее рисованием. - О, ты наелся? – неуверенно улыбнулась она. - Да, спасибо! Было все очень вкусно. Давно я так не ел. - Рада, что тебе понравилось. Он присел с ней рядом и указал на ее альбом: - Это твои рисунки? Можно посмотреть? Она, молча, протянула ему свой альбом. На самой первой странице Ираида нарисовала себя в длинном летнем сарафане с красивыми узорами, белом платке на голове, с крестом и небольшой книгой Евангелия. - Этот рисунок я сделала, когда поехала в свою первую миссионерскую поездку. - Ты миссионерка? - Да, но миссионерством я занимаюсь только во время месячного отпуска. - Ммм! Он перевернул страницу. Дальше был рисунок ее мамы. - Твоя мама? – угадал Хорхе. - Да, - грустно произнесла девушка и понурила голову. - Уже скучаешь по ней? - Да. А ты разве не скучаешь по своей маме? Хорхе на секунду растерялся, а потом ответил: - Ну, с моим образом жизни у меня не было время скучать. А здесь, на этой Богом проклятой планете, я сто раз пожалел, что не проводил с ней больше времени. Моя мама коренная американка из индейского племени чероки. - У меня мама учительница русского языка, рисования и литературы. - Тогда понятно, откуда у тебя талант в рисовании. На следующей странице был нарисован ее отец: - А это твой отец, я так понимаю? Она кивнула. - Он военный? - Да. Он десантник. И мой брат тоже. Его изображение на следующей странице. Хорхе перевернул страницу: - Это твой брат? Впечатляет. - Он у меня молодец. Следующий рисунок – ее бабушка. Хорхе сразу догадался, но говорить об этом не стал и просто перешел к другому рисунку. Здесь был изображен старый схимонах, который чуть склонив голову, грустно, но проницательно смотрит на смотрящего. - А это твой дедушка? – спросил Хорхе. - Нет. Это мой небесный покровитель преподобный Серафим Вырицкий*. - Да? Это святой? - Да. Его я нарисовала, когда мне выпала возможность побывать в селе Вырица*, недалеко от Санкт-Петербурга. Хорхе перевернул страницу. Здесь был изображен Иисус Христос, сидящий на скамье и утешающий возле себя сидящую на коленях плачущую девушку. Хорхе вопросительно посмотрел на Ираиду. - Этот рисунок я нарисовала, базируясь на свои мысли. Его я назвала «Спаситель и грешница», - пояснила она. Следующий рисунок – большой водопад, а возле него растут высокие деревья, на камне возле потока воды сидит девушка с кувшином, одетая в греческую одежду. После этого рисунка следующий был Фредди Крюгер* в своем фирменном свитере в красно-зеленую полоску, фетровой шляпе и страшной перчатке. Этот рисунок привел Хорхе в умиление: - А это ты нарисовала в честь одноименного фильма? - Вроде того. В детстве однажды вечером с братом тайком от родителей посмотрели, а потом всю ночь этот Фредди мне снился. - Ну, я думаю, он многим снился после просмотра фильма. Хорхе спрашивал ее о каждом рисунке, пока не дошел до своего изображения. Ираида быстро залилась румянцем: - А…это…я нарисовала…ну…, хотела иметь хотя бы…визуальное представление…, ну…, кто меня спас! Хорхе это немного удивило. «И как она могла меня изобразить так правдоподобно, когда мы встретились совсем недавно?» Но, как бы то ни было, рисунок ему очень понравился, даже пришла в голову мысль попросить ее нарисовать его еще раз, только несколько в другом виде. Однако, видя ее смущение, он решил отложить свою просьбу на потом, когда они получше друг друга узнают. Закрыв альбом и вернув его хозяйке, он встал и вздохнул: - У тебя настоящий талант художника. - Спасибо, - скромничала она. - И еще хотел сказать тебе спасибо за вкусный обед. - Не за что! Можешь приходить, когда захочешь. - Спасибо! Буду с радостью приходить, когда ты будешь здесь. - Я всегда буду здесь. Ну…, пока не вернется эта годзилла! - Хах! А ты разве не ходишь гулять с остальными девчонками? - Нет. Одна твоя соотечественница дала мне ясно понять, что мне лучше ей на глаза не попадаться. - Да? И кто же? - Эмма и ее подруги. - Хм. И чем ты им не угодила? - Тем, что я русская. Хорхе притих. Его соотечественницы - русофобы, в принципе, как и он сам. Но только он в отличие от них, это тщательно скрывает. Что же до Ираиды, то к ней он не испытывал неприязни из-за ее национальности. Напротив, у него складывалось о ней хорошее впечатление. - И у тебя больше нет подруг? – спросил он. - Ну, разве что Юдора, одна девушка из Греции. Но с ней я мало общалась. Она наверняка нашла себе компанию получше, чем я. - Понятно. И тебе здесь одной совсем не скучно? - Я не жалуюсь. К одиночеству я привыкла. - Понимаю, но знаешь, даже самые заядлые любители одиночества рано или поздно начинают тосковать по общению с людьми. - Я уже тоскую, но только по родным. А разве тебе не скучно изо дня в день видеть рожу своей надзирательницы? - Я бы не стал ее называть надзирательницей… - Почему? Разве ты не чувствуешь себя рабом? - Конечно, я чувствую себя рабом, но она меня никогда не угнетала. Да, она меня не балует, но и не изводит. Это тебе грех жаловался на Гро’ара. Он готов дать тебе все, лишь только намекни… - Все, кроме свободы! – бойко ответила Ираида. - Покорись и тогда он даст тебе свободу. Ираида тяжело с разочарованием вздохнула. «Он меня не понимает!» - подумала она. - Я хочу свободу выбора. Он навязал мне себя, насильно сделал своей избранницей, не спросив у меня, хочу ли я видеть его своим избранником для души. Насильно мил не будешь. Хорхе виновато кивнул: - Вот в чем дело? Замуж только по любви. Но знаешь, в покорности есть своя прелесть. - Да? Например? - Для него будешь существовать только ты. Зная, что ты покорна, он будет стремиться тебя удивлять. - А я так не думаю. Вряд ли у них моногамия*. Если на Земле богатые вельможи Персии, Турции или любой другой страны исламского вероисповедания могли иметь гарем, то чем же хуже эти исполины? - Ну, тут ты верно подметила. Многие старейшины этой инопланетной расы имеют гарем. Тот, кому на арене вырвали голову и позвоночник, имел гарем. Одна из его наложниц сидела как раз рядом с тобой в тот день. Сейчас всех его жен и наложниц либо продали другим похотливым яутжа, либо прибрал к рукам его заместитель. - Тем более. Не сомневаюсь, что и Гро’ар тоже со временем будет пополнять гарем. Рано или поздно я ему надоем и обо мне он не станет вспоминать. Хорхе тихо рассмеялся: - Думаешь? У султанов была любимая жена. Ираида сделала недовольное лицо, давая тем самым понять, что разговор на эту тему лучше не продолжать: - Я не покорюсь и точка!!! - Дело твое. Но только тебе будет не просто. Если ты три раза отвергнешь попытку Гро’ара сблизиться с тобой, то тебя подвернут принуждению. Кроме того, остальные покорились и живут как в раю. Ираида начала раздражаться: - Тебе больше не о чем поговорить? - Хорошо, хорошо. Тема закрыта. Говорить о покорности инопланетному монстру было для нее последним делом и сейчас она была готова говорить о чем угодно, лишь бы не об этом. Но Хорхе молчал и вопросительно смотрел на свою собеседницу. Она также молчала. Ни она, ни он не знали, о чем еще можно поговорить. Это было их знакомство. Они оба это прекрасно понимали и оба скромничали друг перед другом. Хорхе сам по себе всегда был таким, когда знакомился с девушкой и говорить мог прямо только если по делу. Ираида же вообще никогда не знакомилась с мужчинами, Армен и Аарон не считаются. Она скромничала всегда, даже на работе перед начальством. Каждый раз, когда она шла в кабинет начальника с выполненным поручением, пыталась побороть свою робость. Однако недавно нельзя было сказать, что они разговаривали друг с другом неуверенно. Только сейчас, когда тема разговора была исчерпана, они начали стесняться. Долго смотреть в глаза малознакомому мужчине девушка не могла и, залившись небольшим румянцем, опустила взгляд. Ошейник Хорхе тихо запищал и замигал. Он ухватился за него и несколько испуганно сказал: - Не думал, что она сегодня вернется раньше! Мне срочно нужно уйти! Ираида пожала плечами. Хорхе уже собрался бежать обратно в апартаменты своей хозяйки, но медлил. Он подошел к девушке и, пожав ей руку, быстро поспешил обратно. Ираида не пошла его провожать. Она сама прекрасно понимала, что яутжа очень строги и пунктуальны. Снова оставшись одна, она вздохнула и обратила внимание, что после недавней трапезы не убрала со стола. Найдя на панели нужную опцию, она вызвала робота-уборщика. Он прибыл буквально через пару минут, собрал со стола всю посуду и оставшуюся еду и тихо удалился. Ираида глядела на открытый люк, думая о своем новом знакомом. Она верила и не верила, что встретит его когда-нибудь, чтобы отблагодарить, но встреча случилась довольно скоро. Она отблагодарила его, пригласила в гости, сытно и вкусно накормила и даже узнала, что трижды была им спасена. Не было сомнений, что он придет еще раз. Конечно, придет, в этом нет сомнений. Кто его еще так накормит так, как она, развлечет разговором и чем-то удивит? Он придет. И войдет, наверно, без стука. Что же до него самого, то первое о нем впечатление у нее было двоякое. С одной стороны, с ним есть о чем поговорить. Он общительный и хорошо знает местные традиции. С другой стороны, он еще и хороший зануда. В остальном у нее не было мыслей о нем, она его не знает еще пока достаточно хорошо, чтобы судить. Но была все-таки одна мысль о нем. Раз он знает местную жизнь и обычаи, то наверняка знает и местный язык. Если здесь он пробыл три года, его хозяйка наверняка выучила его своей речи, в противном случае он вряд ли столько бы всего узнал. Ираида распустила волосы, расправила их и подумала: - Если он потом снова сюда пожалует, то надо будет спросить у него про местный язык. Если он хорошо им владеет, стоит его попросить научить меня. Не думаю, что он будет против. В конце концов, где еще он сможет поесть и отдохнуть?! На том она и решила. А сейчас нужно найти что-то, что поможет в изучении языка яутжа.***
Хорхе вовремя успел вернуться назад. Кро’мана пришла через пять минут после его возвращения. Вернулась она не одна. Сегодня она привела с собой своих детей. Хорхе собрался поприветствовать ее, как и полагалось, но в руках зашелестела упаковка с конфетами и он, пока она занята детьми, тихо прошмыгнул в свою комнату, где спрятал свое «сладкое сокровище». Вернувшись обратно к хозяйке, он про себя молился, чтобы она ничего не заподозрила. Кро’мана сидела на полу, а возле нее крутились и вертелись ее дети. Они залазили ей на закорки, дергали ее за дреды, тянули за руки, а она, радуясь, что сегодня дети будут спать рядом с ней, все им позволяла. Хорхе улыбнулся, но свою улыбку на всякий случай прикрыл рукой. Сейчас лучше не показывать ей свое хорошее настроение, и тем более не думать о недавней встрече с Ираидой. В остальном остается надеяться, что Кро’мана не унюхает на нем подозрительных запахов. Обманывать он ее не хотел, но и говорить правду тоже. Лучше молчать и снова прикидываться послушным рабом. Но сейчас ей было не до него, чему он был рад, стоя в дверях и наблюдая, как она играет со своими детьми. Один из них отвлекся и как-то странно уставился на него. Хорхе замер, а когда сын Кро’маны подошел к нему и взял за руку, напрягся. Ее малыш гладил пальчиками его руку и с любопытством осматривал, иногда легонько щипал и нажимал коготком. Хорхе не просто удивился, он даже не понял, почему вдруг этот детеныш яутжа стал себя так вести. Раньше Хорхе доводилось играть с малышами своей хозяйки, и ни разу ни один из них себя так не вел, а тут вдруг такое. Малыш приблизил свое лицо к его руке и понюхал ее, а потом…о, удивительно…, лизнул, пробуя на вкус. Теперь Хорхе приложил все усилия, чтобы не бояться. Яутжа хорошо чувствуют страх. Если раб сперва ничего не боялся, а тут вдруг стал ни с того ни с сего, то значит он что-то натворил и теперь боится быть разоблаченным. Хорхе расслабился и чтобы не выдать свое волнение стал наблюдать, как сын Кро’маны продолжает изучать его руку, периодически ее обнюхивая и облизывая. Малыш переключился на левую руку, но ее он осматривал и ощупывал не долго, вернулся потом к правой руке. И тут Хорхе понял, почему этот детеныш так странно себя ведет. Он учуял на его правой руке запах Ираиды. Вот тут теперь Хорхе по-настоящему начал переживать. Остается только молиться, что малыш не скажет маме, что ее раб-уман пахнет уманкой, которая вытащила его с братиком тогда из углубления. Малыш вопросительно уставился на Хорхе, смущая тем самым последнего. Американский солдат отвел взгляд, опасаясь смотреть ему в глаза. И снова этот детеныш его удивил – он протянул к нему руки, прося, чтобы его взяли на руки. Хорхе вытаращился на него и умоляюще посмотрел на Кро’ману, которая так и не обращала на него внимания. «Может, стоит сказать ей, что ее сын просится ко мне на руки?» - думал Хорхе. Назойливый младший яутжа недовольно замычал и стал подпрыгивать, требуя от него внимания. Хорхе с досадой вздохнул и взял его на руки. Теперь малыш принялся изучать его лицо, ощупывая его волосы, уши и щеки. Хорхе со смирением терпел это. Вдруг малыш обхватил его лицо и заставил посмотреть ему в глаза. Тут уже вмешалась мать: - Мо вэй, юйорпи! Мо вэй! (Нельзя, сынок! Нельзя!) Но малыш ее не слушал и продолжал свое любимое дело. Его навязчивость и любопытство начинало уже изрядно раздражать Хорхе. Кро’мана недовольно зарычала и забрала у него сына. - Юйорти, мро ка-а-а вэй! (Сынок, сказала же нельзя!) Маленький яутжа заревел и стал капризничать, за что получил от матери пару шлепков по подзатыльнику. - Хввадти тискарос уман’ха торренти-ар-ка! (У него такие же руки и лицо, как у той уманки!) – возникал непослушный малыш. - Тса-р-р-каа! (Замолчи!) – шлепнула Кро’мана сына еще раз. Второй ее сын сидел на полу, играя с костяными бусами и наблюдая за разговором матери с его непослушным братом. - Дачанде твайс шикро манну-таас-ро к’рошорс тишрошир мароквай’тай –роошар! (Дачанде чуть ли не казнили за его не послушание и покушение на чужую самку!) – продолжала ругать сына Кро’мана. – Тай торой тэтаро шинкроштай! Дзиштай юйорти рокро триш! (Ты должен стеречься повторить его ошибки. Своими поступками он опозорил свой род!) Непослушный сын сразу присмирел. Он узнал об участи старшего брата в тот же день, когда его мама вернулась вся разбитая и подавленная. Не просто было и ему, и его младшему братику, и старшей сестре. После такого позора на них косо смотрели, но не долго. Чтобы подобного не повторилось, за непослушание и прекословие матери стали строже наказывать своих детей. Хуже было тем, у кого были отцы. Они наказывали сыновей по всей строгости, когда узнавали об их проделках. Матери не смели вмешиваться, хоть визит отцов происходит очень редко. Старейшина в назидание остальным издал негласный указ, позволяющим отцам приходить в женскую общину не только с целью размножения, но и с целью воспитания и наказания сыновей. Чем чаще сын проказничал, тем хуже становилось его родителям. От позора не был никто застрахован. Хуже всего было матерям. Если сыновья не перевоспитывались, их рано забирали у матери, чтобы быстро отучить от вредной привычки. Это хорошо помогало научить непослушных сыновей слушаться старших во всем, но только потом, не смотря на свое несовершеннолетие, отцы их не возвращали обратно матерям. Они их учили только дисциплине, но не более. Грамоту, навыки охоты и прочую необходимую науку они не постигали. Их участь – разнорабочий, что было почти равносильно быть изгоем. Разнорабочих лишали права на размножение, образование и любую реабилитацию. Их обязанность - служить достойным яутжа год за годом много лет, получая в качестве оплаты за свой труд только еду, лохмотья и прочие необходимые вещи. Не дозволялось им прикасаться к вещам яутжа из высших обществ. Так что участь разнорабочего была незавидной. Но в отличие от изгоев, у них был свой район, какая-то свобода и их при встрече не убивал любой желающий. Разнорабочих яутжа называли «с’юитдэ»* из-за их жалкого подобия жизни. И, как правило, от таких отпрысков их родители потом отказывались, дабы избежать позора. Такое на планете Ка’ра’кс раньше не имело место быть, но на других планетах яутжа оно было распространено. Великий Старейшина Вор’мак всегда считал «с’юитдэ» не только позорной кастой, но и вообще позором как таковым. Если такая каста присутствует на планете среди яутжа, то значит, что в их обществе плохо обучают дисциплине. Он всеми силами старался избежать этого на своей планете. Дачанде уже показал себя с не лучшей стороны, не хватало только, чтобы подрастающее поколение стало проявлять прекословие и непослушание. Даже у людей за непослушание строго наказывали. Но жалобы среди его верных воинов и охотников на своих сыновей стремительно росли и Вор’мак ухватился за голову, опасаясь, что каста разнорабочих появится и в его городе. Его город всегда славился среди яутжа, как пример для подражания. Если до других Великих Старейшин дойдет слух, что среди подрастающего поколения наблюдается плохое поведение, то это надолго подпортит ему репутацию. Одно дело, когда ребенок набедокурил по не знанию. От подобного никто не застрахован. Совсем другое дело, когда он все знал, но все равно поступил по своему желанию. Его раз накажут, два, три. Чем больше на него жалоб, тем хуже для него и женской общины, где его воспитывает мать. В результате его забирает отец раньше положенного срока, и он навсегда расстается с дорогой мамой и с возможностями добиться чего-то значимого. Вор’мак решил пока пустить только слух (неписанный указ), что такое скоро будет иметь место и здесь, дабы припугнуть непослушных детей. Матери быстро узнали о том, что может произойти и стали пугать своих сыновей тем, что их ожидает, если не будут слушаться. И это подействовало. Все сыновья стали как шелковые, не перечили матерям, выполняли все, что от них требовалось. Подобное наказание не грозило только женщинам. Их и так было катастрофически мало. Если и их будут наказывать подобным образом, то раса просто вымрет. Так что они обходились порицанием и позором. - Дзиш квай – тэ тишт рош сарош, тэтаро нииш шас с’юитдэ! (Если ты будешь себя плохо вести, то твоя участь - разнорабочий!) – пугала сына Кро’мана. Про нечто подобное Хорхе слышал, но не думал, что подобная страшилка так напугает маленьких яутжа. Капризный сын его хозяйки быстро присмирел, как только мать сказала про участь разнорабочего. Все маленькие мальчики мечтали стать воинами, как Гро’ар. Этот воин был для многих детей любимым кумиром, с которого они стремились брать пример. Они всячески старались ему подражать. Дети Кро’маны не были исключением. Она снова полностью ушла в игру со своими сыновьями, и Хорхе на сегодняшний день стал незаметным. Но уйти без ее разрешения он не мог и просто сел на пол, упершись спиной на стену. Одним глазком он с безразличием наблюдал за игрой матери с детьми, а в остальном проматывал в своей голове воспоминания о Ираиде и ее гостеприимстве. И снова его русофобские взгляды напомнили о себе. Он ведь зарекался, что никогда не пожмет руку русскому человеку. В результате он не только пожал руку русской девушке, но и мило пообщался с ней, погостил у нее и даже разделил трапезу. Постепенно у Хорхе складывалось о ней мнение. У нее много недостатков, но и много достоинств. Он принялся сперва перечислять недостатки: труслива, упряма, непослушна, наивна. Достоинства: скромная, добрая, гостеприимная, щедрая, благодарная. Этого пока мало, но он и знаком с ней не так давно. Со временем он узнает ее лучше. В остальном Хорхе очень было приятно, что она разрешила ему приходить, когда захочется. Это обеспечивало ему сытную и вкусную еду, роскошную обстановку, возможность хорошо отдохнуть и хороший досуг. В том, что Ираида очень интересный человек, он не сомневался. Видно, что она многое знает. А ему, ох, как хотелось узнать много нового, в первую очередь последние новости с Земли.