Хищники. Колония людей.

      Хорхе шел домой быстрым шагом, буквально кипя от злости и возмущений. Три месяца он учил Ираиду языку яутжа, в свободное время рассказывал ей о их традициях, законах и о самой планете, поверив ее якобы намерениям в дальнейшем общаться со своим покровителем. За это время он не просто влюбился в нее, вообще потерял от любви голову, забывая, что время-то идет. И только сегодня его словно окатили ледяной водой и он очнулся из забытья. Истинную причину такого рвения он узнал! Такое открытие не просто его огорошило, оно его и разозлило, и рассмешило одновременно, а под конец огорчило и разочаровало. Он был уверен, что Ираида смирилась со своей участью, а оказалось, что она так и не поняла, что отсюда сбежать невозможно. Она упрямо идет к своей цели, уверенная, что у нее все получится. На деле все может выйти совсем не так, как ожидалось. Она, словно Титаник, идет вперед, наплевав на все предупреждения об опасности, что ждут впереди. Ее уверенность пойдет на дно, оставив за собой только печальные последствия. Если она так упрямо не желает покориться и жаждет свободы, то ее единственным спасением будет только смерть. Сможет ли она наложить на себя руки, тем самым стремясь к свободе? Нет. Она на такое точно не способна. Но знает ли она, что яутжа тоже не из робкого десятка и с ее непокорностью мириться не будут? Наверняка догадывается.       Кро'мана говорила, что к непокорным будут применяться меры принуждения, носящие название Три шага Кетану. Что из себя эти меры представляют, он не знает, но не сомневается, что точно в них ничего нет приятного. Может, тогда до Ираиды дойдет, что ее идея сбежать более чем глупая? Хорхе шел, уверенный, что поступил правильно, сказав ей все, что он думает о ней и о русских людях в целом, показав тем самым себя с не лучшей стороны. "Может, так она поймет?" - думал Хорхе. Удивляет, однако, что она не ответила ему тем же, молча и не перебивая выслушала все оскорбления. Хорхе ожидал от нее истерики и слез, но она повела себя странно. Выслушала стойко и без бурных эмоций, а когда он сказал все, что хотел, просто спросила, закончил ли он и отпустила, решив, что разговор окончен. Пройдя половину пути, Хорхе остановился и почувствовал на душе очень неприятный осадок. Настроение и так было испорчено, а теперь у него было такое ощущение, как будто он совершил что-то плохое. Пройдя еще немного, он опять остановился. Странный гул и легкая вибрация отвлекли его от неприятных раздумий. Он оглянулся и заметил огромный силуэт космического корабля Ман'дака, который плавно приземлялся недалеко от Колонии Людей. Вот тут неприятные мысли сменились тревогой. Он совсем забыл про окончание сезона ночи и про начало брачного сезона. Гро'ар вернулся. Совесть пронзила сердце американца, как ядовитая стрела и он понял, что натворил. Он наговорил много неприятных слов своей подруге, да и не просто неприятных, а кошмарных. Все эти долгие дни он сходил с ума от любви к ней, а тут внезапно, как с цепи сорвался, оскорбил ее. Хорхе пал на колени, стукнув себя по лбу. Совесть душит, режет, пытает его за нанесенную обиду. Он бы так не страдал, если оскорбил того же Дилана, что воспринимает людей майора Датча как расходный материал. Про этого ЦРУшника вообще отдельный разговор и облить его словесной грязью самое милое дело. Но так нет, Хорхе, как бы ни презирал этого высокомерного ублюдка, ни разу, даже в мыслях не оскорбил его. А Ираиду, девушку, которая позволила ему пользоваться всеми удобствами ее жилья, он смешал с грязью. Хорхе теперь не просто себя ненавидел, он проклинал себя и чувствовал таким же выродком и сволочью, каковым считал Дилана. От осознания содеянного, Хорхе спрашивал себя: "Что бы сказал майор, если узнал о моем поступке? Он бы точно перестал меня уважать". С этим разговором со своей совестью он сильнее себя упрекал. "А майор здесь причем?" - продолжал он рассуждать. Действительно, а причем здесь Алан? Он никогда не лез в личную жизнь своих солдат, а если те начинали ему рассказывать, он всегда говорил одно и то же: "Это ваша личная жизнь и меня она не касается!" Хорхе стукнул себя по лбу. В его голове все мысли смешались в одну кашу. Но все быстро свелось к одному. Он испортил отношения с Ираидой и мог теперь только догадываться, какого ей сейчас. За причиненную обиду она не ответила тем же, на ее лице не дрогнул хотя бы один мускул, намекающий, что вот-вот заплачет. Ему она не показала себя разбитой и обиженной. Гордость не позволила? Нет, она не такая. Тут дело не в гордости, а просто в силе духа. За ее стойкость Хорхе мысленно жал ей руку и из словесной перепалки он вышел побежденным. Остается теперь только глубоко жалеть, что так круто с ней поругался и надеяться на возможность помириться. Хорхе с тяжелым сердцем побрел домой, не переставая гадать, чего теперь ожидать.       Он шел, не задумываясь, что еще его ждет дома, не обратив внимания, что ошейник на шее неистово пищит и мигает. Только когда он оказался на месте и увидел открытую дверь в свою комнату, тогда осознал, что сейчас его ждет серьезный разговор со своей хозяйкой. Стоя на пороге, он не решался войти. Свою хозяйку в гневе он знал, с ней шутить чревато. Из своей комнаты он услышал какое-то странное тихое подвывание, как будто кто-то грустно причитает. Сделав пару шагов, он увидел сидящую на полу на коленях Кро'ману. Услышав шаги, она резко оглянулась и от ее взгляда Хорхе замер. Всегда невозмутимая Кро'мана нахмурилась, встала и полностью повернулась к своему рабу. Долго ломать голову о ее настроении не пришлось, ответ на его вопрос она держала в своих руках. Кро'мана нашла под его кроватью упаковку с конфетами, которыми угостила Ираида. Хорхе напрягся и уставился в пол. Отвертеться не получится, ждать только крупных неприятностей. Кро'мана подошла к нему, держа перед собой конфеты. Подойдя, она спросила дрожащим голосом:       - Хор'ара вайс'рош? Ти'рирос'вай!!! (Откуда это у тебя? Объяснись!!!)       Соврать не получится, придется сказать правду:       - Нхва’ди джзи'ш уман'ха Гро'ар вей! Ти'роус'гвай те! (Я спас уманку Гро'ара! Это ее подарок!)       - Тэтаро хва? Ирас'рос та нде? (Ты что? И ты у нее все это время пропадал?)       - Сей-и! Нхва’ди яз'коршсро диг'росран. ( Да! Я обучил ее вашему языку.)       Кро'мана швырнула пакет с конфетами под ноги Хорхе. Американец напрягся, но не дернулся. Его жизнью и помыслами завладела Ираида и теперь ему было на все наплевать. Он не сомневался, что девушка не покорится и в третий раз, когда Гро'ар попытается склонить ее к соитию. За все то время, что бравый американский солдат провел с ней, он научился от нее непокорности и правде. Хорхе поднял взгляд на свою хозяйку и решительно сказал:       - Нхва’ди аи'ро ма тер!!!( Я люблю ее!!!)       Кро'мана за три года неоднократно слышала, что у уманов есть такое явление, как любовь. Хорхе сам ей рассказывал и подробно словами описывал, что это такое и как оно проявляется у людей. Ей этого хватило, чтобы понять и осознать, что это чувство она испытала сама, когда он стал ее домашним зверьком. Но услышав, что он любит уманку Гро'ара...! Это она оценила как предательство с его стороны! Сжав кулаки, она заверещала так громко, что стены затрещали. Хорхе зажал уши и отошел в сторону. Сейчас остается ждать серьезных неприятностей. Он сказал правду. Кро'мана восприняла это как измену. Увы, сейчас ей не объяснить, что его любовь к Ираиде не предательство. Любовь весьма сложная вещь и даже людям порой не удается ее понять. Помнится, Кро'мане он рассказывал, что любовь не терпит приказов и принуждения. Истинная любовь всегда требует жертв. Увы, Кро'мана этого не поняла! Хорхе мог ей попытаться объяснить, но пока лучше молчать и ждать подходящего момента, если он, конечно, после такой горькой правды останется жив. Кро'ману он впервые увидел в такой адской ярости. Ее жвала обнажили клыки, она кричала, а Хорхе, зажав уши, ждал, когда пламя ее гнева утихнет. Кро'мана так быстро подошла к нему и схватила за шею, что он этого совсем не ожидал. Она больше не кричала, но ее настроение не стало мягче. Подняв своего взбунтовавшегося зверька за шею над полом, она медленно приблизила его лицо к своему и пристально посмотрела ему в глаза, пытаясь уловить в его мыслях, правду ли он ей сказал или нет. Хорхе держался за удерживающую его руку и тихо кряхтел от нехватки воздуха. Было очень не просто, но он смотрел ей в ответ в ее глаза, мысленно произнося: "Я люблю ее!" Но Кро'ману это не удовлетворило, она приблизила его к себе еще ближе и медленно стала вдыхать запах его тела, пытаясь уловить на нем аромат Ираиды. Очень слабый аромат, но ощущался и, похоже, что близости у него с Ираидой не было. Это немного, но успокоило ее. Опустив Хорхе на пол, она всучила ему пощечину. Удар был не сильный, но Хорхе всего равно не удержался и упал. Он попытался встать, но Кро'мана снова схватила его за шею и потащила в комнату. Швырнув его об стену и заставив стоять на ногах, она прорычала:       - Тэтаро мо'нииарго хрваро'шваррис! Тэтаро ва сум? Уман могхва шрио'васоорар яутэ? (Ты больше никогда не увидишь ее! Ты о чем думал? Думал, что яутжа позволит уману любить?)       Хорхе промолчал. Спорить с хозяйкой, пока она в таком состоянии, не самая хорошая идея. Потом, когда она успокоится, он ей объяснится. Она сможет его понять. Нужно только время. Вопрос был только в том, что ждет Ираиду, когда она в третий раз отвергнет Гро'ара. Хорхе не хотел даже представлять себе это. Теперь, когда правда всплыла, ему терять нечего. Ираида готова умереть, лишь бы не рожать от яутжа детей. Она предпочтет смерть неволе. Раз так, то Хорхе в этом с ней солидарен. Если она умрет, то и он долго жить не будет. Последует за ней. А пока остается ждать. Он был готов ко всему.

***

      Гро'ар снова рвал и метал во всех смыслах. После своего отсутствия, он только и думал, чтобы поскорее увидеть свою избранницу. Била тревога за нее, что с ней, как она. Если бы не эти законы и традиции, которые обязан выполнять каждый охотник и воин, он бы все бросил и направился в Колонию Людей, чтобы хотя бы убедиться, что с Ираидой все в порядке и ее не оприходовал тот настырный уман. Но устав требовал от него торжественного прохода от корабля до главного здания вместе с новичками, что прошли свою первую охоту и добыли трофеи. Их положено чествовать. Все это так надоело великому воину! Он думал только о том, чтобы обзавестись потомством и чтобы его оставили хоть на какое-то время в покое. Но пока новички готовили свои трофеи, чтобы торжественно с ними пройти, он себя настраивал быть терпеливее. Ему это всегда плохо давалось, а когда мелькнуло напоминание, что в обряде чествования новичков не должен присутствовать телохранитель, он и вовсе хотел разнести комнату с трофеями в пух и прах. Йейинде уже покинул корабль и направляется в Колонию Людей за Ираидой, чтобы доставить ее в апартаменты своего покровителя. Уманам и женщинам яутжа не положено присутствовать на этом мероприятии из-за местных суеверий. Охотники и воины верили, что присутствие посторонних и лиц женского пола может привести к беде молодых новичков на их следующей охоте. Но сегодня, когда начался брачный сезон, женщинам, кроме тех, что с маленькими детьми, вообще не полагалось выходить на улицы города до окончания прохода новичков. В этом плане были раздосадованы только сами Дети Первой крови, как обычно называли новичков. Им было пока запрещено выбирать себе женщину для размножения, только потом, когда они покажут себя достойными охотниками. За эти три года многие новички негодовали, когда Старейшина разрешил пользоваться уманкой, как самкой, только более опытным охотникам. Но большинство, конечно, восприняли это как должное и предпочли проявить себя, а ради удовлетворения некоторых желаний, они шли в "квартал увеселений".       Ираида видела из своего окна, как главные ворота Колонии Людей распахнулись, и она с содроганием ожидала увидеть Гро'ара и Йейинде, двух местных исполинов, что привели ее сюда и оставили ждать три месяца их возвращения. Она не сомневалась, что и остальные девушки заметили возвращения своих покровителей. Жаль, что отсюда не видно, были ли они рады или нет! Ираида точно не была в числе тех, кто радовался этому. Ее настроение было все еще испорчено недавней перебранкой с Рамиресом, а сейчас, когда вот-вот покажется знакомая ей пара яутжа, она снова задалась вопросом: "Неужели яутжа думают, что ксенофилия это нормально!" По ним не скажешь, что они глупые. Внизу появилась тень, которая быстро увеличивалась и через пару секунд Ираида увидела знакомую ей фигуру в доспехах и металлической маске на лице. Было плохо видно, чтобы понять, кто это мог быть, два светила еще не взошли полностью на небосвод, чтобы осветить город, но Ираида была уверена, что этот некий одинокий яутжа никто иной, как Йейинде. Раньше девушка радовалась его приходам, но сейчас она была готова на многое, лишь бы он не появлялся хотя бы еще один день. Было удивительно, что он пришел один. Гро'ар опять чем-то занят и поэтому послал его за ней? Или же Гро'ар решил задержаться на охоте и снова поручил ее на попечение телохранителю? Ираида уповала на последнее! Тогда бы у нее было больше времени лучше продумать свой план побега. Яутжа внизу остановился и неожиданно для Ираиды, посмотрел именно на нее. Девушка только лишний раз убедилась, что это действительно Йейинде. За три месяца она успела отвыкнуть от него и даже забыть. Теперь, когда он и остальные вернулись, Ираида гадала, какие неприятности ее ждут на этот раз. Йейинде зашел в здание. Через несколько минут он появится здесь! Ираида, все еще опечаленная ссорой с Хорхе, вытерла с глаз снова выступившие слезы и приготовилась встретиться со своим телохранителем. Ее рюкзачок лежал рядом на полу. Все вещи были на месте. Если Йейинде пришел, чтобы забрать ее и привести в апартаменты Гро'ара, то она готова. Тем более, что теперь она знает местный язык, стало интересно, как отреагирует Йейинде и Гро'ар, когда она вдруг заговорит с ними на их наречии.       Ираида услышала, как двери лифта раскрылись, послышались шаги и тихое знакомое стрекотание, но повернуться лицом и поприветствовать вошедшего не собиралась. Она слышала, как он подходит к ней. От каждого его шага у нее замирала душа. Когда он подошел, она все-таки повернулась к нему и узнала своего телохранителя. За три месяца своего отсутствия он ничуть не изменился. За ним все еще сохранялось его безмятежное спокойствие, к которому Ираида привыкла. Йейинде проворковал:       - Сита’рош, уман'ха! (Приветствую, уманка!)       Ираида грустно улыбнулась. Еще бы, она впервые смогла понять эту речь из уст яутжа! Йейинде наверняка сейчас думает, что она не поняла его слов.       - Сита'рош, Йейинде!- поприветствовала она его в ответ.       Йейинде чуть дернулся, когда услышал, что она заговорила с ним на его языке.       - Тэтаро вайкро'швайс тров? ( Ты говоришь на нашем языке?) - спросил он.       - Сей-и!!! (Да!!!) - твердо ответила девушка.       Йейинде напрягся и склонял голову то вправо, то влево, будто пытаясь уловить, от себя она говорит или за нее отвечает автопереводчик. Но при ней ничего такого не было. Она была одета в свою одежду, в которой ее привезли на Ка'ра'кс и в ней ничего не изменилось, кроме знания языка и поведения. Но Йейинде не был уверен, он обхватил аккуратно ее за плечи и полностью повернул к себе, чтобы видеть и слышать.       - Най'сез ван'шурос ворс'захв? (Что должен помнить каждый охотник?) - решил он ее проверить.       Ираида не растерялась и была совершенно спокойна, если не считать легкий страх перед этим великаном. На вопрос Йейинде она ответила прямо и не торопясь:       - "Паяс леитдзин-де Хма'ми'де!" ("Помни деяния богов!")       Йейинде встряхнул головой так сильно, что несколько его дредов задели девушку. Сама же Ираида ожидала такой реакции от своего телохранителя и была полна решимости говорить с ним свободно на его родном языке. И пока он пытался понять, откуда она знает его язык, девушка произнесла очередную фразу на его языке:       - "Нау'гкон дтаин'аун бпи-де!" ("Начавшийся бой следует закончить!")       Йейинде замер и уставился на девушку, а она продолжила:       - "Тин-де ле'хсаун 'алоун'маин-де с' бпи-де гка-де хоу-депая!"( "Постигни дар всех знаков, или же будь повержен в танце павших богов!")       Она могла бы продолжить, но Йейинде вдруг громко приказал:       - Тай-хист! (Достаточно!)       Ираида понурила голову. Она была рада и опечалена одновременно. Ей, наконец-то, удалось поговорить с кем-то из яутжа на их языке, а опечалена она тем, что ей предстоит вести подобный диалог с Гро'аром. Йейинде долго думал, пытаясь найти ответ на единственный вопрос - кто научил ее их языку? Остается только спросить у нее самой:       - Хро-ха зоср'варосшай ти? (Кто тебя научил говорить на нашем языке?)       Ираида покачала головой, отказываясь говорить. Йейинде тихо встряхнул ее, повторив свой вопрос, но девушка так и не ответила. Настаивать он не стал. И так разберется потом. Накинув на девушку сетку, что защищала от солнечных лучей, он взял ее на руки вместе с ее рюкзачком и направился к лифту. Ираида ожидала, что с его возвращением он снова будет носить ее на руках, как того требует статус. Как только Йейинде вместе с девушкой на руках оказался на первом этаже, она ожидала в прихожей остальных девушек с их покровителями. Но в прихожей никого не оказалось. Такое подозрительное отсутствие ее напрягло, словно что-то не так. Йейинде покидал Колонию Людей с девушкой на руках, размышляя, откуда она знает его язык, кто ее научил, а помимо этого назревала легкая тревога за нее. Он хорошо помнит поведение Гро'ара во время недавней охоты. Все остальные охотники и воины вели себя сдержанно, как обычно, Гро'ар вел себя странно. Несокрушимый воин начал терять все те качества, за которые его уважали. Йейинде за свое отсутствие многое понял и многое услышал из разговоров своих братьев по оружию. Некоторые из них утратили уважение не только к Гро'ару, но и к Великому Старейшине. Причина такой перемены в отношениях - уманы. Те некоторые, что не пожелали пользоваться уманками, как матерями их детей, не скрывали своего недовольства, пока молодняк проходил первую охоту. Оказавшись на Ка'ра'кс, они снова присмирели. Йейинде чувствовал, что рано или поздно противники уманов взбунтуются. Это пока вопрос времени. А сейчас, направляясь к главному зданию, где жил Гро'ар и другие представители элиты, он посмотрел на Ираиду, что свернулась калачиком у него на руках, и подумал о том, что ее ждет. Судя по ее подозрительно спокойному состоянию, она сама прекрасно понимает, куда он ее несет. "Смирилась? Решила покориться?" - подумал он. На пару минут он остановился и посмотрел на нее, не переставая тихо стрекотать. Ираида не сразу заметила, что он остановился. Посмотрев на него, ее взгляд уткнулся в небольшие щели в маске, за которыми скрывались его глаза. Спросить его, в чем дело, она не решилась. Йейинде продолжил идти, но чем ближе он приближался к апартаментам, тем медленнее были его шаги. После недолгого взгляда глаза в глаза, он понял, что Ираида не покорится Гро'ару. От осознания того, что ее ждет, ему становилось очень нелегко. Ему к боли не привыкать, в конце концов охотник и боль - вещи неразделимые, но вот уманка...!       Поднимаясь с ней на нужный этаж на лифте, ему становилось все тяжелее и тяжелее на сердце. Гро'ар скоро вернется с церемонии и тянуть зря время не будет. Когда лифт доставил их, Йейинде шел все медленнее и медленнее, а когда впереди показались апартаменты Гро'ара, он и вовсе остановился. Ираида дернулась, требуя тем самым, чтобы он ее поставил на пол. Йейинде отпустил ее и вернул рюкзачок:       - Зиш-де рокн вай-тесур-де! (Теперь все зависит только от тебя!)       Девушка поняла, что он этим хочет сказать. От нее зависит, согласится ли она покориться Гро'ару или в третий раз ему откажет. Ираида сделала пару шагов в сторону апартаментов, но услышав сзади тихий стрекот своего телохранителя, остановилась и оглянулась:       - Нхва’ди дзи-де рванш'тар!(Я не покорюсь!)       Йейинде ожидал, что она это скажет. Стоит ли ее предупредить, что тогда будет с ней, если она не покориться? Он решил сказать:       - Ирса тэтаро мо рванш'тар зиг-зимо'рс шлырак-де-са! (Если ты не покоришься, то тебя заставят!)       Ираида ничего не ответила и пошла дальше. Йейинде стоял в длинном коридоре, провожая взглядом уманку. Она считает, что переживет то, что ей уготовано. Первый шаг Кетану еще может быть переживет, второй шаг она вряд ли осилит, а третий...! Скорее всего после второго шага она взвоет и согласится на все. А если же нет, то третий шаг ее точно укротит и она станет послушной. Йейинде очень не хотелось, чтобы до этого дело дошло. Глядя ей вслед, он думал лишь о том, что его роль телохранителя еще не исчерпана. Что бы там Гро'ар ни говорил про окончание его обязательств, он себя со счетов не спишет, пока жива эта уманка. Ираида скрылась из виду. Снова знакомый до отвращения интерьер ее покровителя. Пройдя в самый центр комнаты, она посмотрела в окно. Уже стало совсем светло, но только от этого вид из окна красивее не стал. Уж лучше бы ночь скрывала в своей тьме этот неприглядный город. Не было в открывшемся виде из окна ничего такого, что могло хоть чуть-чуть отвлечь от апатии, что не покидала девушку с самого утра. Пока Йейинде нес ее по улице, она чувствовала легкую пульсацию, исходящую от защитной сетки. Оглядев себя, Ираида кивнула, соглашаясь с тем, что Йейинде как всегда проявил о ней заботу. Но теперь его забота не требовалась. Об этом будет думать Гро'ар, чему она была совсем не рада. Сев на пол возле стены и прижав колени к груди, она спрятала за ними свое лицо. Нет, она не плакала! Слезы ей не помогут, да и устала она плакать, понимая, что в ее случае это бессмысленно. Если обычно слезы помогали ей выплеснуть весь накопившийся в душе негатив, то сейчас они ей не помогут. Даже после того, что наговорил Рамирес, она не стала рыдать от обиды. На глазах, конечно, были слезы и они омочили ее щеки, но не более. Она не содрогалась в рыдании, причитая на свою боль. Пришло понимание того, что страдать в ближайшее время она будет одна. Именно об этом она сейчас и думала, настраивала себя быть сильной и не сдаваться, что бы с ней ни стали делать. О Рамиресе она практически не думала, только о тех словах, что он сказал ей: "Отсюда невозможно сбежать, если только смерть тебя спасет!" Кажется, он как-то так тогда сказал. Она не помнит все слово в слово, но смысл от этого не поменялся. А пока ей оставалось ждать Гро'ара, который наверняка спешит к ней. С его приходом и начнется ее испытание на силу, волю и смелость. Об этом стоит подумать.

***

      Если Ираида не вспоминала Рамиреса, то он как раз наоборот, не переставал думать о ней. Ни минуты не проходило без мыслей о ней, ни секунды не проходило, чтобы он не клял себя за сказанные сгоряча слова. Он сидел, запертый в своей комнате, не имея возможности узнать, как она и что с ней. Местная жара и духота возвращалась, снова эти мучения и бессонница. Но это было ничто. Муки совести не давали покоя, а еще был страх перед Кро'маной. Теперь, когда она знает правду, от нее можно ожидать всего. Ему еще повезло, что она не убила его на месте, лишь заперла. Думая о ней, у него была надежда, что она какое-то время еще будет злиться и страдать от горькой правды, а потом смирится и все будет по старому. Но при этом было нехорошее предчувствие, что она попросту его убьет. В конце концов местные женщины могли убить своего зверька по любому поводу. Такое за три года случалось часто и ему повезло, что среди тех погибших он не оказался. Думая теперь о своем положении, он представлял, как его накажет Кро'мана. Может, будет морить голодом или просто станет кормить еще хуже, чем обычно. Он не переживал, если мера наказания будет такой. Мысли снова вернули его к Ираиде. Что с ней сейчас? Одна ли она или с ней ее покровитель уже творит желаемое? Нет, это вряд ли! Она точно будет сопротивляться. Вот только надолго ли ее хватит?

***

      Ираида сидела в своей удобной позе, чуть-чуть покачиваясь. Послышались громкие и быстрые шаги за дверью. Это точно не Йейинде. Он никогда так не спешит. Значит, это Гро'ар. У Ираиды сердце стало биться чаще, а по телу пробежала дрожь, хотя в помещении было достаточно тепло. Дверь распахнулась и она косо заметила знакомого исполина, что звал себя ее покровителем. "Стоит ли ему сразу сказать, чтобы он даже не пытался меня соблазнить?" - подумала она, стараясь не смотреть на него. Гро'ар тихо заурчал, не говоря ни слова. Похоже, что у него хорошее настроение. Еще бы, ведь начался брачный сезон! Этого он ждал с нетерпением! Ираида спрятала лицо, страшась смотреть на него. На Йейинде она могла смотреть без страха, так как он никогда не снимал маску в ее присутствии. Гро'ар надевал маску только когда отправлялся на охоту. Он подходил к ней, от каждого его шага девушка все сильнее напрягалась, мысленно настраивала себя быть сильной. Когда он оказался рядом, она спрятала от него свое лицо. Видеть его жуткую рожу, что ей снилась иногда в кошмарах, было первым испытанием. Он опустился перед ней на колени и как можно нежнее обхватил ее за плечи. Ираида глубоко вздохнула, трубка дыхательной маски неприятно щекотала в горле от глубоких вдохов. Его дыхание и тихое утробное урчание стало доносится все ближе и ближе. Он наклоняется к ней. Дыхание девушки участилось, она зажмурила глаза. Нужно ждать подходящего момента, а пока лучше просто сидеть вот так и ничего не делать. Ситуация сама подскажет, когда пора действовать. А пока Гро'ар вел себя с ней, как ей казалось, странно. Своей большой когтистой рукой гладил ее плечи и своей уродливой мордой ластился о ее колени. Она хорошо это чувствовала и решила эту неприятную ласку стерпеть. Он наклонился к ее голове и стал вдруг принюхиваться, пытаясь понять, было с ней то, чего он опасался. Его четкое обоняние быстро заставило успокоиться. Она не вступала ни с кем в половую связь. Это было хорошей новостью для него. Но подозрительный и знакомый запах умана все же ощущался. Это он списал просто на пережитую тревогу. Сейчас была только одна цель и желание - совокупиться. Все остальные яутжа уже выбирают себе возлюбленную в женской общине и делают то, ради чего пришли туда. Гро'ар решил не медлить. Он двинулся чуть в сторону и, обхватив девушку за ноги и плечи, попытался ее поднять. "Пора!" - решила девушка.       - Мо! Мо! Нхва’ди дзи-де рванш'тар! (Нет! Нет! Я не покорюсь!)       Гро'ар поднялся и выпрямился, дважды шокированный. Его уманка говорит с ним на его языке, и причем говорит, чего он не хотел услышать. Она сказала, что не покорится? Это уже третий отпор! Гро'ар грубо схватил ее и заставил встать на ноги. Девушка упираться не стала и встала, но смотреть на него отказывалась. Такую реакцию с его стороны она ожидала и решила, что раз сделан первый шаг, то нужно будет сделать и второй. Не глядя на него, она твердо и уверенно сказала:       - Нхва’ди мо тер-де васр-лерош' хнош тер де! Мо тинр! ( Я не буду делить с тобой ложе! Никогда!)       С каждым словом из ее уст Гро'ар себя сдерживал от ярости с большим трудом. Он столько ждал и страдал, чтобы ему потом отказали? С этим он точно мириться не станет. Задавать вопрос, кто ее научил его языку, он не стал. Догадался. Вот почему от нее доносился слабый запах того умана, которого он теперь просто ненавидел! Эта зверушка той непутевой Кро'маны все-таки приближался к ней и более того, прикасался. К ЕГО ИЗБРАННИЦЕ!!! Им теперь завладело желание сорвать с наглеца кожу живьем и повесить верх ногами, оставив умирать в мучениях под палящим солнцем. Но с ним он еще успеет разобраться, а за одно и с его хозяйкой Кро'маной, от которой одни только неприятности в последнее время. Ее он заставит ответить и за сына-насильника, и за нахального умана. Но это будет потом. Сейчас нужно разобраться с непокорностью уманки. Он снова схватил ее и заставил смотреть ему в глаза. Стоит потребовать от нее объяснений, но как начать разговор? Однако этого не потребовалось. Она со злостью плюнула ему в глаз. Если этот жест у людей считается оскорблением и за такое обиженный мог ударить, то для яутжа такой жест было нечто гораздо хуже. Это считалось серьезным унижением и насмешкой, что для яутжа было недопустимо. За такое яутжа мог убить обидчика. И тут вдруг его уманка вот так себя повела! Ираида это прекрасно понимала и решила, что это поможет наконец понять высокомерному яутжа, что она не станет покорной ему. Гро'ар вытер плевок со своей глаза, сильно оскорбленный таким поведением. Этого он точно не ожидал от нее и если бы не догадка, кто ее всему этому научил, то за себя бы он не ручался. Ираида сделала от него шаг назад и закрыла глаза. Она ожидала сейчас всего, даже жуткой смерти, которую себе часто представляла. Но ее мысли о смерти не пугали, даже если он вырвет ее позвоночник вместе с головой. Перед смертью всегда страшно, но потом боль проходит и ты забываешь обо всем. Но Гро'ар ничего ей не делал, только что-то быстро нажимал на своем наручном компьютере. И минуты не прошло, как в комнату вошел Йейинде. Ему хватило одного взгляда на Гро'ара, чтобы понять, что произошло. Гро'ар прорычал:       - Джиш ван сей-де нороош!!! (Созывай совет!!!)       Йейинде заколебался, неуверенный, стоит ли это делать.       - Гро'ар, фирш-деда-леде' фер-орес? (Гро'ар, давай попробуем обойтись без этого?)       - МО!!! Джиш ван сей-де нороош!!! (НЕТ!!! Созывай совет!!!)       Йейинде опечалился. Все идет к тому, чего он хотел избежать. Ираиду ждут серьезные испытания, какие они вряд ли вынесет.

***

      Гро'ар толкал вперед Ираиду к лифту. Рядом шел Йейинде, что-то набирая на своем наручном компьютере. Оказавшись в лифте, Гро'ар нажал на кнопку и лифт поехал не вверх, как ожидала Ираида, а вниз. Проехав несколько этажей, двери лифта открылись и Гро'ар толкнул девушку вперед. Здесь она точно не была, место незнакомое. Если на верхний этажах было светло и тепло, то здесь было сумрачно и прохладно, только бледный синий свет горел в некоторых местах. Стены бесконечных коридоров были изуродованы многочисленными проводами и царапинами, из разных концов доносился не то вой, не то рев. Возле каждого поворота у угла стоял дежурный охранник с копьем и плазменной пушкой, а проходя вперед по коридору, Ираида заметила многочисленные металлические двери с маленькими мониторами и окошками. Оттуда иногда доносились громкие шаги и завывание. Она быстро догадалась, куда ее привели. В связи с ее непокорностью, ее лишили всех удобств и привилегий. По пути им встретился робот, что вез большую телегу с огромным чаном, от которого неприятно пахло не то прокисшим борщом, не то испорченным мясом. Робот накладывал содержимое в тарелки и подавал местным заключенным через маленькую щель под дверью, сделанную специально для подачи еды. У Ираиды неприятно засосало под ложечкой. Раз ее будут держать здесь, значит и кормить будут тем, чем кормят заключенных. Такая мысль не вселяла надежду, но она не намерена отступать. Наконец Гро'ар и Йейинде остановились возле камеры, рядом с которой стоял патрульный. Открыв дверь, Гро'ар провел туда Ираиду. Комната была очень маленькой - три метра в длину и ширину. Из мебели только жесткая металлическая кушетка, покрытая потертой шкурой какого-то животного, инсталяция и маленький сенсорный кран, откуда капала ледяная вода. Ираида сжала губы и кулаки. Да, новое жилье точно не обещает быть комфортным. И она тяжко вздохнула. Гро'ар догадался, о чем она думает и был готов отменить первую меру принуждения, простив ей ее поступок. Но не успел он сказать слово, как она прошмыгала к кушетке и села на нее. Гро'ар грустно заворчал, понимая, что она не передумала. Йейинде и вовсе не мог смотреть на нее. Он не винил при этом девушку, что она так для себя решила, но верил, что надолго ее все же не хватит и она будет умолять выпустить ее отсюда. Никто не сказал ни слова, Гро'ар и Йейинде вышли, а патрульный запер за ними дверь. Ираида погрузилась в уже привычную темень, желая подумать о многом. Но нет. В комнате загорелся бледно-синий свет, а за дверью доносились удаляющиеся шаги. Гро'ар и Йейинде ушли, оставив Ираиду в одиночестве со своими мыслями и болью. Только когда они ушли и снова стали слышны крики и рев других заключенных, Ираида села поудобнее на жесткой кушетке и опустила голову, уткнув свой взгляд в холодный пол. Было ли ей страшно? Было! Но это было только начало. Она боялась, что не выдержит, и себя нужно было настраивать не сдаваться. Но это было легко сказать. Сидеть долго на кушетке в одном положении не получится, быстро затекают ноги. Если прилечь, то тоже долго не получится. Но Ираида, глядя на свою клетку, утешала себя мыслями, что привыкнет.