***
Гро'ар в компании верного Йейинде стремительно направлялся в апартаменты Великого Старейшины. Будет совет, надо решить, как быть с непокорной уманкой. Зайдя в лифт, Гро'ар нажал на верхнюю кнопку. Вор'мак точно не будет рад видеть их двоих. Он вообще не любил, когда его беспокоили по пустякам. Ему сейчас хватало того, что количество недовольных его политикой неумолимо растет. И все из-за его решения привезти сюда уманов. Он молил богов, чтобы дело не дошло до мятежа. Первыми погибнут полукровки - потомство яутжа и уманок. Их и так гнобят и близко не подпускают к чистокровным, будто они прокаженные. За ними последуют уманы, затем те, кто осквернился связью с ними, а в конце на эшафот поведут и того, кто такое допустил. Старейшина утратил покой и никого, кроме советника не допускал. Двери лифта раскрылись и его тихое раздумье нарушили громкие шаги. Он оглянулся. Гро'ар и Йейинде поприветствовали его как положено и ждали позволения говорить. Но Старейшина не спешил. Он и так знал, о чем пойдет речь. Йейинде, по приказу Гро'ара, должен был созвать совет, а для этого нужно сначала оповестить Великого Старейшину. Пока двое яутжа стояли и молчали, не смея без дозволения сказать хоть одно слово, Вор'мак нажал на своем наручном компьютере на кнопку и через минуту в комнату вошел его советник Ро'т'рар и жена Гир'мана. Оба смотрели на Вор'мака с непониманием. Старый яутжа провел рукой по своему сморщенному лбу и устало произнес: - Дерзкая уманка снова отказала Гро'ару. Уже в третий раз. Она отвергла его, гнусно плюнув ему в лицо. - Согласно закону, ее следует подвергнутьтрем шагам Кетану, - быстро решил Ро'т'рар. - Это еще не все! - чуть твердо произнес Вор'мак. - Йейинде, ее телохранитель, сообщил мне, что она каким-то образом выучила наш язык. Гро'ар встрепенулся и сжал кулаки. Он знал, знал причину этого и хотел сказать, но без разрешения Великого Старейшины не имел на то право. Стараясь хоть как-нибудь привлечь к себе внимание Вор'мака, он стал топтаться и нервно оглядываться по сторонам, издавая стрекотание. Но на него никто не обращал внимания. Йейинде стоял, как истукан и терпеливо ждал, когда будет дозволено говорить. Гир'мана все же заметила, как нервничает Гро'ар и обратилась к мужу: - Позволь ему сказать. Вор'мак жестом позволил тому говорить. - Я знаю, откуда она выучила наш язык. Все, кроме Йейинде, уставились на него, ожидая объяснений. Он продолжил: - Когда я подошел к ней, то почувствовал исходящий слабый запах умана Кро'маны. Готов положить свою честь на алтарь Кетану*, что это он обучил ее. Взгляды у остальных стали серьезными, даже Йейинде, сохранявший каменную безмятежность, посмотрел на своего собрата так, будто хотел убедиться, серьезно ли он говорит. Но Гро'ар был всегда серьезен и не любил шутить. Среди охотников и воинов шутки не допустимы, так как одно неписанное правило гласит: Тот, кто шутит, не серьезен на поле брани. За шутку, конечно, не изгонят из клана, но отношение к шутнику будет уже другое. Йейинде быстро догадался, о ком говорит его собрат. Вспомнился инцидент с Дачанде, сыном Кро'маны, что покусился на Ираиду. Да, тот уман, его зовут Хорхе, кажется, проявил храбрость, раз заступился за девушку. Но это ладно! Гро'ар сказал, что уловил его запах на теле уманки. Йейинде понурил голову, почувствовав за собой промах. Он ведь нес Ираиду в апартаменты Гро'ара и не почувствовал на ней запаха Хорхе. "Как я этого мог не заметить?" - удивлялся своей невнимательности Йейинде. А Гро'ар продолжил: - Я более чем уверен, что именно он и научил ее нашему языку. Из всех уманов, только он один знает наш язык. Про то, что Хорхе знает местный язык, Йейинде знает, но он никогда бы не подумал, что этот уман станет обучать уманку Гро'ара. Уманам хорошо известно, что им нельзя проникать на территорию Колонии, где живут уманки. Хорхе это не мог не знать. И Кро'мана тоже. Вряд ли она позволила своему зверьку свободно разгуливать, зная, чем все это может закончится. Или все же позволила? Если вспомнить тот случай с покушением на Ираиду, то все становится очевидным. Значит, он все-таки за все это время приходил к ней. - Он делил с ней ложе? - спросила Гир'мана. - Нет, я не почувствовал на ней запах его семени, - уверенно ответил Гро'ар. - Значит, нет смысла опасаться, что уман Кро'маны посягнул на уманку Гро'ара, - сделал вывод советник. - Но тем не менее Гро'ар утверждает, что от нее пахнет тем уманом. Что-то значит между ними было? - сказал Старейшина. - Он вполне мог к ней прикоснуться и не более. Кроме того, я смею с уверенностью заявить, что этот уман вместе с ней ночью тайно покидали Колонию. Патрульный и дозорный сада обнаружили нечто подозрительное. - Что именно? - неприятно удивился Гро'ар. - Небольшой лаз, расположенный возле главных ворот Колонии, предназначенный для слива дождевого потока, оказался вскрыт. Аналогично и в саду, только к этому стоит прибавить странное поведение птиц, который вдруг стали петь странную мелодию, - поведал советник. - И ты мне только сейчас об этом говоришь? - возмутился Старейшина. Советник склонил голову, прося прощения. - Объяснись! - велел Старейшина. - Простите меня, о, Великий Старейшина. Но я не посчитал эту новость важной. В последнее время, как вам известно, подобные случаи участились из-за противников вашей политики. - Ты считаешь, что это могла быть группа "Последователей предков"*? - Вам ведь известно, что они всячески пытаются подорвать ваш авторитет. - Доказано, что это были они? - снова заговорила Гир'мана. - Увы, нет! - Тогда почему ты сначала говоришь, что это был тот уман Кро'маны вместе с уманкой Гро'ара, а потом утверждаешь, что это могли быть и "Последователи предков"? Советник сам растерялся, но быстро нашел, что ответить: - Потому что Последователи и раньше этим промышляли. Я сам сначала решил, что это были они. Но потом понял, что им бы вряд ли пришла на ум странная музыкальная композиция. Поэтому уверен, что это были тот уман и уманка. Старейшина отошел, устало зажмурив глаза: - Сейчас не это важно. Важно то, что уманка в третий раз дала отпор. Ее следует наказать и подвергнуть Трем шагам Кетану до тех пор, пока она не раскается и не согласится стать покорной. Йейинде отвернулся, лишь на миг представив, через что ей придется пройти, если она в своем намерении будет непреклонна. Первый шаг Кетану, которому ее недавно подвергли, она еще перенесет, вероятно и второй шаг тоже, если хватит смелости и выдержки, третий она может просто не пережить. Но может быть еще можно ее уговорить? Йейинде решился предложить свой план: - Великий Старейшина, позвольте мне попытаться ее образумить! Все внимание было приковано к нему. Всем, кроме Гро'ара, было интересно, как он собирается это сделать. - Великий Старейшина, я против этого! - не согласился Гро'ар - Обязанности Йейинде, как телохранителя, уже давно перестали существовать. Клятва, что он мне дал, себя уже исчерпала. Так что я не желаю, чтобы он вмешивался. Йейинде ожидал, что его боевой гордый брат так скажет, но на своем настаивал: - Великий Старейшина, я как никто другой хорошо знаю эту уманку! - Как никто другой? - рассвирепел Гро'ар. - Я, по уманким подсчетам, следил за ней три года. Я ее избрал, я за нее и отвечаю! - Гро'ар прав, Йейинде, - согласился Вор'мак. - Это его избранница! - Я это не оспариваю, мой Старейшина! - склонился телохранитель. - Но Гро'ар не был с ней так близок, как я. Она боится его и не доверяет. Мне же она доверяет и не боится, во всем послушна. Я всего лишь прошу вашего дозволения иметь возможность говорить с ней. Сразу переубедить мне ее не удастся. Дайте немного времени и я, может быть, смогу укротить ее. - Ты и так достаточно долго проводил с ней время...! - не унимался Гро'ар. - Достаточно Гро'ар! - прикрикнула на него Гир'мана. - Не забывайся! Не ты принимаешь решение, раз пришел сюда! Недовольно рыча, Гро'ар чуть присмирел. - Старейшина Вор'мак, я солидарен с предложением Йейинде. Если эта уманка постоянно сопротивлялась Гро'ару, то к Йейинде она относилась с почтением. Это могут подтвердить и другие, которые видели его вместе с ней. Позвольте ему поговорить с ней и тогда мы избежим многих трудностей,- сказал советник. Вор'мак пока молчал, обдумывая все, о чем шел разговор. Пройдясь по своим апартаментам, он остановился возле окна, вид из которого открывался на Колонию Людей. Он уже жалел, что решился на такой шаг. Ему не простят того, что он решил использовать людей так, как заблагорассудится. Но об этом он еще подумает, сейчас надо подумать о проблеме его несокрушимого воина. Его характер он хорошо знает, увы, о нем не очень лестно отзываются. И Вор'мак решил согласиться с предложением телохранителя Йейинде. - Хорошо, Йейинде. Я даю тебе такую возможность. Но учти, если она в течение нескольких дней не покорится, ее переведут на уровень к изгоям, где она будет подвержена второму шагу Кетану, - огласил свое решение Старейшина. Йейинде склонил голову, благодаря Вор'мака. Гро'ар был однако с этим не согласен: - Почему вы дозволяете ему то, что не дозволено по закону? Вы сами сказали, что только решивший избрать себе уманку за нее ответ и несет. Почему вы позволили телохранителю разбираться с моей проблемой? Вор'мак не посчитал нужным что-то объяснять ему и жестом велел всем уйти. Как только Йейинде и Гро'ар вышли, последний, угрожающе глядя на своего брата, сказал: - Если ты попытаешься настроить мою уманку против меня, это обернется потом против тебя! Йейинде сделал вид, что его это не задело и направился к лифту. Вор'мак не стал выяснять, как Хорхе умудрился проникнуть на запретную территорию. По крайней мере теперь он точно не сможет снова попасть туда, куда ему запрещено. Оставшись наедине со своей женой Гир'маной, Вор'мак сел напротив окна и устало произнес: - Будь у меня возможность, я бы привлек к ответственности Кро'ману. Но не могу. Она и так наказана за своего сына. Не вижу смысла наказывать ее из-за какого-то умана, который у нее все равно что домашний питомец. - Вор'мак, нежелание уманки покориться Гро'ару можно понять, - подошла к нему Гир'мана. - Как это можно понять? - А ты попробуй поставить себя на ее место!***
Ираида лежала на кушетке, глядя в потолок. Иногда, чтобы заглушить не замолкающий рев заключенных, она пыталась петь, но перекричать их не получалось. Отняли возможность уйти в воспоминания, просто помечтать, даже петь не позволяют. Сколько она здесь находится? Сколько прошло времени? Час или два? Может больше? За все то время, что она здесь находится, девушка успела замерзнуть и проголодаться. По телу бежали мурашки. Странно, а ведь Йейинде надел на нее сетку, что защищала от жары и холода. Теперь она не помогает и Ираида хорошо чувствует, как неприятная прохлада обволакивает ее тело, медленно сковывая и не позволяя расслабиться. Девушка успела за все это время многое обдумать, но только не свою капитуляцию. Холодом и неудобствами ее не напугаешь. Во Вторую мировую войну русские люди и не через такое проходили. Ее условия по сравнению с тем, что было раньше, можно назвать райскими. Бабушка рассказывала, что ее отец умер от голода в блокадном Ленинграде. Так что Ираида от таких воспоминаний не стала унывать, не собираясь показывать слабость. Щелк в замке, дверь открылась! Ираида быстро села на кушетке и посмотрела на своего посетителя. Йейинде в компании надсмотрщика. Девушка нахмурилась и отвернулась от своего некогда друга. Йейинде подошел к ней и положил руку на плечо. - Тэтаро вии-не-дес? (Ты подумала?) - спросил он. - Сей-и! - ответила она, не глядя на него. - Нхва’ди дзи-де рванш'тар!(Я не покорюсь!) Йейинде уныло заурчал. В камеру вошел надсмотрщик и, указывая на сетку на теле Ираиды, велел немедленно ее снять. Ираида тяжело вздохнула и слезла с кушетки. Йейинде аккуратно снял с нее сетку и девушка почувствовала, что в ее камере даже холоднее, чем ей казалось. Обхватив себя за плечи, она сжалась, но сохраняла в своем решении настойчивость. Йейинде видел, как она, мучимая нахождением в темнице, не перестает сопротивляться. Сколько ей еще тут предстоит находиться? Йейинде решился рассказать ей, какому следующему принуждению ее подвергнут, уповая, что она передумает: - Жиш-де'нркаа тискей на-нде вау'рыа вайстендщи-рауу-сее-й дра-да тирзор'гноор. Кетану штр-неде зо'стра! (Через несколько дней тебя отправят на нижний уровень, где как варвары живут изгои. Это будет второй шаг Кетану!) Ираида не знала, что это за второй шаг Кетану, но догадывалась, что ее следующее наказание будет еще более суровое, чем это. Про изгоев ей Хорхе рассказывал. Те немногие, что смогли сбежать, теперь проливают кровь далеко в джунглях. Остальные живут на самом нижнем уровне в кромешной тьме, буквально выживая и убивая друг друга. Ее, судя по словам Йейинде, отправят туда выживать. Ираида молчала, а Йейинде продолжил: -Тра-де-н' саайрас тиса конгрог'вирсгон рир-леро'с фор-зидро. (Там ты будешь в постоянном страхе и в еще более ужасных условиях.) Ираида посмотрела на него. - Ваус-но-ре'сор кный-вай-yне'трэ'нэ. Гоис тоорон! (Но тебя не тронут. Если будешь осторожна!) - завершил он. Девушка не знала, что себе и представить, исходя из слов Йейинде. В одном она была уверена на все сто процентов - там ей будет очень страшно и она вряд ли вынесет эти условия. Но для нее все еще остается кошмаром рожать от страшного инопланетянина уродливых отпрысков. Если Йейинде пытается ее запугать, то ему это удалось. Девушка с ноткой страха посмотрела на него, но так ничего и не сказала. Она не покорится и все тут! Йейинде ее реакцию понял по своему и, встав, собрался уйти, но перед своим уходом сказал: - Ниг Тэтаро хирнос-де'жиросшне! ( У тебя есть время подумать!) Рядом с ней на кушетку он положил ее рюкзачок и ушел. Она даже не заметила его, когда Йейинде пришел. Ловко он его прятал за своей спиной. Только когда ее снова заперли, Ираида поднялась со своего места и подошла к двери, высунув из окошка голову. Йейинде шел медленно, ссутулившись. Заточенные яутжа ревели сильнее, когда он проходил мимо и высовывали руки из окошек, пытаясь ухватить его, но их попытки прерывал грозный надсмотрщик, который сильно ударял их дубинкой. Но они как будто не чувствовали боли и продолжали тянуться. Йейинде вдруг остановился и медленно оглянулся. Увидев Ираиду, выглядывающую из окошка, он склонил чуть голову на бок. Девушка вернулась на свое место, дабы не давать ему ложной надежды, будто она передумала. Нет, она не передумала и не передумает. Йейинде продолжил идти, поняв, что Ираида не собиралась звать его и просить забрать отсюда. Ей дали немного времени на раздумье, но сколько оно будет длиться? Она подошла к кушетке и открыла свой рюкзачок. Все вещи на своих местах, разве что только планшет и плеер разряжены. Но девушка была рада и этому. Подложив под голову рюкзачок, она снова улеглась на кушетку. Закрыв глаза, она раз за разом вспоминала, что ей сказал Йейинде о второй мере принуждения. Для нее и первая мера была непростой. Когда ты не можешь ни поспать, ни помечтать и ни просто попытаться перекричать постоянный рев, это может кого угодно заставить умолять выпустить отсюда. Но Ираида ни за что не станет умолять, не важно, какой ценой ей это дастся. Она просто будет ждать, либо смерти, либо помилования. Прижав к груди крестик, она закрыла глаза и попыталась еще раз уйти в свой мир грез, где не будет боли и насилия, где царит любовь, жизнь и свобода. Тихо молясь, чтобы ее греза сбылась, девушка улыбнулась.***
Из мира грез ее вернули в реальность снова стук по стене и неприятный запах. Поднявшись, она увидела на полу миску с какой-то жижей, которая воняла как прокисший комбикорм для свиней. Рев и вой на время утих, все занялись едой. Ираида подошла к миске, но сразу же отошла. Вид был отвратительный, словно в миску наблевали. Есть, конечно, очень хотелось, но это есть она не станет и просто пнула миску обратно за дверь. В желудке неприятно заурчало. Он явно был недоволен, что его давно не кормили. Ираида ухватилась за живот и стала шагать из стороны в сторону, чтобы усмирить неприятное сосущее ощущение в желудке. Через пять минут снова послышалась возня в камерах. - Только бы они не стали снова орать! - тихо взмолилась она. К счастью, никто не орал. Вместо криков и воя послышалось утробное рычание и скрип кушеток. Судя по всему, они все легли спать. Ираида, однако, спать не хотела. Голод и холод не позволяли. Хотелось согреться первым делом. Девушка продолжала ходить из стороны в сторону, но это мало помогало. В конец ей это надоело и она снова села на кушетку. Сидя, она шаталась, дрыгала ногами, все еще пытаясь согреться, глядя на капающую воду из крана. Не хотелось пить. Вода здесь холодная, это уж наверняка. К тому же потом захочется в туалет, а пользоваться санузлом лишний раз не хотелось. Теперь, когда ее здесь оставили, пытаясь заставить передумать, она поняла, что свое следующее наказание не отменила, лишь отсрочила. Если ей сейчас было не по себе, то страшно представить, что ее ждет потом. Так просто ее в покое не оставят, не отпустят и не позволят умереть. Смерть для них - это слишком просто и ее нужно заслужить. Хорхе и об этом рассказывал. У яутжа весьма специфическое отношение к смерти, как у самураев. Самураев Ираида никогда не считала достойными воинами, так как у них считается в некоторых случаях подвигом самоубийство. И вообще их закон Бушидо она считала сборником уставов для убийц и самоубийц. Ее брат был раньше одержим ниндзя, которые ему казались более достойными воинами, нежели самураи. Но к чему сейчас об этом думать? Ираида не была поклонницей японской культуры, разве что только японская кухня ей очень нравится. Подумав о еде, она себя шлепнула по лицу. Желудок только сильнее заурчал, требуя хотя бы кусочек сухарика. Закусив губу, девушка тихо заныла. Но пока Ираида мучилась и страдала от голода и холода, Хорхе страдал по ней, запертый в своей душной комнате. Кро'мана наказала его по своему - лишила свободы и какое-то время не давала ни еды, ни воды. Своего голода он не чувствовал потому, что ему не позволяло угрызение совести. За дверью металась Кро'мана, все еще шокированная новостью, которой ее огорошил Рамирес. Ее шаги внезапно прекратились. Кто-то пришел к ней. Судя по громкому и утробному воркованию, к ней пришел мужчина. Ну, конечно, кто это еще может быть? Ведь брачный сезон в самом разгаре. Что это? Похоже, что Кро'мана воет и ворчит. Мужчина, похоже, пришел не для спаривания. Он что-то ей рассказывает. Жаль, что слышно плохо. Несколько минут шел разговор, а потом все стало тихо. Дверь в его комнату внезапно открылась и на пороге стояла Кро'мана. Ее взгляд был несколько отрешенный и на Рамиреса она смотрела уже без упрека, скорее с безразличием. - Тэнсор уманха кджит'р-де Кетану фаз-л'тдор! (Твою уманку подвергли первому шагу Кетану!) - сказала она. Хорхе поднялся, пораженный этой новостью. Он боялся, что рано или поздно это случится. Увы, он не знал, что это из себя представляет, но был уверен, что в этом мало приятного. Ему казалось, что Кро'мана будет рада тому, что Ираиду наказали, но глядя на нее, он увидел, что она ничуть не радуется этому. Напротив, это ее огорчило. Хорхе хотел подойти к своей хозяйке, но она поставила на пол перед ним кусок вареного мяса с двумя кусочками местных овощей и ушла. Как-то странно. Хорхе ожидал от нее, что она будет его голодом морить и держать в заточении. Уж не подобрела ли она из-за того, что Ираиду отправили в темницу? Нет, этого не может быть. Хорхе не притронулся к еде. Аппетита не было. Теперь его голова раскалывалась от мыслей, что лезли в голову. Он думал и о Ираиде, и о Кро'мане. Его любимая девушка сейчас мучается и он ей не может помочь, его хозяйка впала в глубокую печаль и с этим он так же ничего не может поделать. Именно это его злило - есть силы, но не дают возможности действовать. Сидя здесь взаперти, он опять погрузился в думы о разговорах с Ираидой. Если она вытерпит все три шага Кетану, что с ней будет потом? Ее отпустят или нет? Нет, не отпустят. Значит, она получит свободу лишь только когда умрет. Свобода в смерти! Звучит глупо. Ради этого не стоит кончать с собой и Ираида не самоубийца. Но странно было то, что она заразила его своей волей к свободе и мечтой вернуться домой. Какой бы невозможной ни выглядела эта мечта, она быстро въелась в его сердце и Хорхе понял, в чем сила Ираиды. Эта девушка сильна духом и верой и ни за что не сдастся. Вот ее сила! Хорхе закрыл глаза, его любовь крепла, а сейчас он был готов склониться перед ней. Каково бы ей ни было сейчас, он всей душой будет рядом и не предаст ее.***
Дни шли своим чередом, женская община никогда еще не была так полна народа. Мужчины в брачный период могли спокойно разгуливать по территории женщин, подбирая для себя подружку для спаривания. Детвору оставили на это время под присмотром старых женщин, молодые девочки-подростки прятались по домам, дабы не искушать взрослых мужчин своей юностью. Многие дамы не сразу подпускали к себе женихов, присматривались и выбирали, другие выстраивались в шеренгу, когда мимо проходил элитный воин. Каждая из них мечтала о таком возлюбленном. Но кого он выберет? Одну или несколько? Он мог воспользоваться этим. Многие противники связи с уманами открыто поддерживали возможность одному мужчине спариваться с несколькими женщинами. Но Старейшина пока такого указа не давал. Среди невест не было Кро'маны, хоть она была еще достаточно молода по меркам яутжа. Многие мужчины пренебрегали ею, но она не сильно переживала из-за этого. Ей было не до брачного периода и пока женихи с невестами наслаждаются друг другом, она сидела дома и тосковала. Ираида не знала, сколько дней она уже сидит в клетке, словно преступница. Если во многих тюрьмах есть окно с видом на небо, то у Ираиды окно открывает вид на мрачный коридор, пение птиц ей заменяет жуткий вой и рев других заключенных, которые замолкали только когда ели и спали. За это время Ираида успела простудиться и заработать искривление позвоночника, кожа от недоедания и отсутствия солнца побледнела, она похудела, не удавалось хорошенько поспать и выглядела девушка как зомби. Но в своем намерении она оставалась непреклонна. Йейинде за все время не приходил и поговорить было не с кем. К своим трудным условиям Ираида привыкла. Кашель, насморк и температура были ее единственными спутниками в заточении. Некогда красивые выразительные карие глаза теперь смотрели на все измученно. Еду, что приносили, девушка все же осилила есть. На вкус как подгоревшая овсянка. Вода в кране ледяная и от ее потребления девушка застудила себе горло. Она удивлялась себе, как еще ее не угораздило сойти с ума от постоянных криков и плохого сна. Но когда к ней снова пожаловал посетитель, она поняла, что Йейинде пришел за ее ответом. Как только надсмотрщик открыл дверь и впустил его, телохранитель жалобно заурчал, видя как изменилась его подопечная. Он хотел задать все тот же вопрос, но не хотел услышать на него неугодный ответ. Ему не понадобилось спрашивать. Ираида тихо сказала: - Нхва’ди дзи-де рванш'тар! (Я не покорюсь!) Этого ответа Йейинде и боялся. Срок ожидания истек и если она будет и дальше упрямится, то ее следует отвести на уровень ниже к изгоям. Йейинде огорчился и вышел, в камеру вошло двое надсмотрщиков и вывели девушку из клетки. Крик в коридоре стал пуще прежнего. Патрульный пошел вперед, ударяя по вытянутым из камер рукам, девушку толкали вперед, Йейинде шел позади. Вор'мак отдал ему приказ, что если уманка останется при своем мнении, то он должен будет ее отнести туда, где ей предстоит второй шаг Кетану. Заставить себя самолично это сделать он не смог и попросил об этом других. Ираида, не смотря на свое больное и усталое состояние, держалась молодцом и не показывала, что она больна и слаба. Она шла уверенно вперед, хотя в сердце поселилась тревога от неведения того, что ее ожидает. Яутжа зашли в лифт, нажали на кнопку и лифт устремился еще ниже. Лифт остановился на самом нижнем уровне и как только дверцы открылись, Ираида увидела перед собой большую комнату со множеством маленьких сейфов и большой металлический стол, за которым сидел молодой воин в доспехах и с двумя плазменными пушками на плечах. С появлением посетителей, он встал, указал рукой на двойную дверь и поспешил отворить ее. Ираида волновалась, но старалась сохранять спокойствие. Ни Йейинде, ни двое стражников, ни молодой местный надзиратель не говорили ни слова. Как только двойные двери отворились, Ираида увидела впереди непроглядную тьму. Это пробудило в ней легкую панику. В темноте наедине с изгоями ей не выжить. Она попятилась назад, но сопровождающие два яутжа ее толкнули вперед. Шагнув во тьму, она услышала громкое эхо от шагов. Ее повели правее и вдали она увидела большую металлическую клетку, на которую падал сверху яркий свет. Здесь было также холодно и еще более страшно. Если на том уровне было светло и была уверенность, что бояться нечего, то здесь все иначе. Шаги эхом разносились по огромному помещению, не было видно ни стен, ни потолка, даже пол не был виден, только клетка впереди. Подойдя, открыли дверь и толкнули туда девушку. По центру на полу лежало две шкуры животного, рядом стояло судно, похожее на ведро, и тазик с мутной водой. Условия еще более жуткие и девушка прослезилась. - Кны-хо'рсо ва-на-дере ниэ тэ ро де вансаа! ( Не подходи к решетке, оставайся по середине комнаты!) - грустно произнес Йейинде. Больше он ничего не сказал и вместе с двумя сопровождающими ушел. Ираида отошла на середину клетки и смотрела на уходящего Йейинде со страхом. Его предупреждение ее только сильнее напугало. Она была готова уже позвать его и попросить забрать ее отсюда, но не сделала этого. Цена за освобождение - покорность. Выбор у нее невелик, одно другого не лучше. Маленький огонек нежно-голубого цвета погас и по огромному залу прокатилось громкое эхо. Йейинде ушел и Ираида осталась одна в этом страшном месте, где теперь ее окружала тьма и тишина. Через несколько секунд вдали что-то щелкнуло и девушка дернулась от неожиданности. Она старалась держаться середины, как ей и было сказано. Опять какой-то странный звук где-то вдали. Казалось, что это помещение не просто огромное, а громадное. Странное урчание сверху, шорох позади, скрежет впереди. Постепенно помещение стало наполняться какими-то страшными звуками и Ираида не успевала улавливать, откуда они доносятся. - Рааааааааарррррррр!!!! - прыгнул на клетку кто-то, крича во все горло. Ираида закричала, уставившись на напавшее нечто. Этим нечто оказался свирепый на вид яутжа, чье лицо было обезображено глубокими шрамами, а на груди был вырезан какой-то символ. Через пару секунд с другой стороны напал еще один. У него не было одной руки и криво были обрезаны дреды. Со всех сторон они стали прыгать на клетку и расшатывать ее, издавая страшный рев гнева и ярости. Ираида кричала так громко, как могла от свалившегося на нее ужаса. Ее окружили озверевшие изгои со всех сторон, протягивая сквозь прутья свои руки, пытаясь схватить перепуганную девушку. Пав на колени, девушка зажала уши руками, чтобы не слышать эту адскую симфонию, которая могла ее лишить слуха, но это не помогало. Клетка шаталась, грозясь сломаться, изгои изо всех сил старались добраться до Ираиды, каждый преследуя свою цель. Ираида же боялась на них даже посмотреть, каждый был один страшнее другого. Теперь понятно, почему Йейинде ей велел держаться середины. Но ей сейчас было не до мыслей о нем. Она кричала, тщетно пытаясь перекричать крик этих извергов. В голове была только одна мысль - это второй круг ада!