***
Ираида не покидала дом до наступления ночи, как ей велела жрица. Хорхе же сейчас понадобилось все его мужество и выдержка. Его ждет встреча с изгоями, о которых с содроганием рассказывали женщины яутжа. Двое вели его навстречу кошмару. Местные женщины прятали своих детей за собой, старые яутжа с укором и даже ненавистью смотрели на изгоев, что вели себя в их деревне вольготно, позволяя делать все, что хочется. Сегодня их пожаловало около пятидесяти. С появлением вожака, а рядом с ним пленного умана, вызвало у них радость и они, громко ревя, подняли вверх кулак. Это означало, что они довольны. Хорхе кинули к ногам предводителя этой кровавой шайки. Упав, он немного ободрал ладонь об мелкие камешки. - Я вам его отдаю. А теперь отдайте мне мою дочь, - как можно вежливее сказал вожак. Предводитель издал громкий, отравительный смех: - Мы никогда ничего не делаем сразу. Пока ваша дочь пусть побудет у нас! А его, - схватил он Хорхе за шею и поднял над землей. – Мы заберем. Завтра ночью у нас будет ритуал. Если он пройдет успешно, мы вернем тебе дочь. Вожак побелел от злости, но сдержал свой гнев: - Вы обещали отдать мне дочь, если я вам отдам умана. Предводитель изгоев только ухмыльнулся: - Ты не в том положении, чтобы что-то просить. Раз я сказал, что отдам ее после ритуала, значит отдам. - Я уже не первый раз это слышу! – прикрикнул вожак. - Значит, услышишь еще раз. А пока мои мальчики пусть порезвятся с твоими женщинами. Условие они помнят. Напоминать не буду, - отдал он Хорхе в руки двух своих телохранителей и обратился к своим товарищам. - Развлекайтесь! А я займусь делом! Его товарищи разбрелись по деревне в поисках женщин и молодых девушек под озлобленный взгляд вожака. Он, увы, ничего не мог поделать, чтобы предотвратить это. Дети плакали, когда их матерей уводили для спаривания, и прятались кто куда каждый раз, когда видели идущих изгоев. Никто, ни дети, ни старики, не смели даже просто пройти мимо них. Изгои никогда не упускали возможности пнуть их или даже избить. Сит’варога, как и обещала вожаку, разделила унизительную участь женщин, но перед этим велела Ираиде сидеть на месте и никуда не уходить. И девушка осталась. С самого утра у нее во рту не было ни крошки хлеба, ни капли воды, а ждать до ночи было не просто утомительно, но и мучительно. Ситуация обострилась, когда жрица была вынуждена придти с одним из своих мучителей сюда, чтобы удовлетворить его похоть. В городе ведь, когда Ираида и Хорхе сбежали, как раз начался брачный сезон. Он в самом разгаре и здесь тоже. Ираиде, помимо голода и естественной нужды, пришлось снова спрятаться под столом, скрючившись, чтобы изгой ее не заметил, а еще и лицезреть неприятную картину совокупления яутжа. Она наблюдала за этим процессом не больше минуты и просто закрыла глаза. Жаль, что нельзя было заткнуть уши, чтобы не слышать их рычание, стрекотания и брань изгоя. Но любопытство все же взяло верх над ней, и она одним глазом посмотрела. Сит’варога явно не была в восторге от того, что происходило, но вела себя она мужественно, с достоинством принимая поругание. Ираида снова закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока эта инопланетная оргия не прекратится. Предводитель изгоев в компании двух своих телохранителей и пленного умана спешили вернуться в свое логово. Хорхе не видел, куда его ведут, так как его закинули на плечо и несли. Деревня быстро отдалялась. Но он, зато знал, что убьют его не сейчас, а завтра ночью во время ритуала «Кровавого восхождения». Так они называют обряд новой луны. В ночь на новолуние они приносят в жертву самого злейшего врага. Водрузив жертву на жертвенник, они медленно вырывают из него позвоночник с головой. Но об этом Хорхе слышал вскользь еще во время своей рабской жизни. У изгоев семь пятниц на неделе. Шли они довольно долго, и Хорхе изо всех сил старался запомнить дорогу. Но было столько поворотов и обходов, что он быстро сбился. Сейчас ему ничего не оставалось, как смириться со своей участью. На Ираиду он не рассчитывал. Она, как ему все еще казалось, труслива и глупа. Но это ничуть не ослабевало его любви к ней. Когда изгои его принесут в свое логово, ему останется только вспоминать о ней и страдать от того, что он так ей и не раскрыл свое сердце. Запах свежего мяса, рычание гончих и звуки скрежета металла, а вместе с этим и громкие разговоры изгоев быстро доносились до его слуха. С появлением предводителя все изменилось. Лагерь стих. Хорхе быстро смотрел по сторонам, и от увиденной картины у него кровь застыла в жилах. Ему казалось, что за свой срок службы в армии он повидал много жути, но сейчас то, что он видел, превзошло абсолютно все. Один вид изгоев вызывал мурашки по коже из-за уродств и увечий, а их лагерь напоминал скотобойню, кишащую жуткими созданиями. То тут, то там на растяжках были полуживые животные, медленно умирающие в страшных муках, освежеванные туши и раздразненные гончие. Настоящий ужас он почувствовал, когда увидел на цепи и в намордниках тех самых существ, о которых часто рассказывала Кро’мана. Каинде амедха или ксеноморф. Он видел их изображения на стенах, но в живую увидел только сейчас. Никогда бы он не подумал, что эти существа окажутся настолько страшными. Черные, как сажа, слизкие и невероятно агрессивные. Изгои держали этих существ помимо намордника еще и в кандалах, а в их голову было что-то воткнуто, похожее на миниатюрный чип. Сейчас они смирно сидели на цепи, а на прохожих шипели, как только те проходили мимо них. Жуткое зрелище! Жуткие твари! У некоторых длинные черные головы были идеально гладкими, у других на головах были какие-то узоры и они в размере гораздо крупнее. Удивительно! Ксеноморфы имеют свои стадии развития и роста. Хорхе этого не знал. - В клетку посадить! – распорядился предводитель, указывая на ксеноморфов. Как только к ним подошли, они зашипели и зарычали. Изгои используют их в качестве живого оружия. Хорхе помнит только, что будущий яутжа-охотник, уходя на свою первую охоту, обязан убить такую тварь и принести с собой трофей в виде черепа. Но далеко не многие смогли противостоять таким опасным и сильным существам. Хорхе задался вопросом: «Как же им удалось их укротить?» Вопрос весьма интересный, да только ответ на него найти сложно. Для него мир яутжа всегда был загадкой, которую непросто разгадать. Думая об этом, он обратил внимание, что в лагере изгоев практически нет никаких серьезных построек, только мелкие навесы и бесконечный бардак. Только позже, когда в нос ударил запах сухих растений, он заметил небольшое строение, скрытое под большой, заросшей лианами, скалой. Внутри было темно, если не считать светящихся алым светом грибов с мелкими щупальцами, что росли в разные стороны по стене. Такое странное ощущение создавалось, плюс какой-то непонятный гул добавляли этому месту мрачной загадочности и жути, и мурашки по коже бежали от прохладного сквозняка. Пройдя несколько метров вперед кривые скалистые стены сменились ровными и расписными, а вместо грибов горели на подставках голубые люминесцентные светильники. Раздалось эхо не то шипения, не то крика. - Они никак ее не урезонят! – проворчал несущий Хорхе яутжа. - То-то я и смотрю, что наши зверюшки какие-то нервные в последнее время! – сказал второй яутжа. - А как им еще себя вести, если они слышат зов своей королевы? – рявкнул предводитель. Этот крик раздался еще несколько раз, пока не смолк. Мужчину продолжали нести неизвестно куда, и он больше не пытался запомнить маршрут. Здесь он точно заблудится, если попытается сбежать. Шли они и так не медленно, минуя по пути большие и малы залы и бесконечный лабиринт из коридоров. Но их путь стал уходить все ниже и ниже над уровнем земли. Странный гул становился громче, пока совсем не заложил уши. Хорхе все еще не мог понять, куда его несут. Тот, кто его нес, спускался все ниже. Эхо гула стало громче и Хорхе обнаружил, что его принесли в огромный круглый зал, очень похожий своими габаритами на римский Колизей. Послышалось какое-то бормотание, похожее скрежет зубами. Наконец, его бросили на холодный каменный пол, и Хорхе увидел, где он оказался. Да, он не ошибся, сравнивая этот зал с Колизеем. Кажется, что он был даже больше этой знаменитой гладиаторской арены, а помимо этого не было видно потолка, настолько зал был высокий. Его потолок уходил в непроглядную тьму. По центру стоял большой каменный алтарь, окруженный с четырех сторон четырьмя большими чугунными чашами, в которых горел синий огонь. С алтаря стекала запекшаяся светящаяся фосфорная кровь, а у изголовья лежала голова яутжа, обглоданная плотоядными жуками. Над ней склонился очень старый и страшный яутжа с длинными, почти до пят, дредами с вырезанными на них мелкими символами. Его глаза были яркого красного цвета, зубы длиннее, чем у обычных яутжа, на лбу вырезан символ бога Кетану, а нижние пара бивней была длинней. Он не был похож на тех яутжа, которых Хорхе знал. Этот гораздо крупнее, выше и страшнее. Тогда-то он и вспомнил о берсеркерах, о которых рассказывала ему его хозяйка. Да, эти отличаются от других яутжа, как волк отличается от собаки. Одет он был в длинную дырявую черную шкуру с потрепанной шерстью, в руках держал посох из позвоночника, на конце которого был нанизан в вертикальном положении череп ксеноморфа. На поясе он носил множество всяких амулетов, оберегов и прочих колдовских атрибутов из костей и высушенных органов мелких животных. Своим видом он больше напоминал злейшего демона с рожей насекомого, который жаждет осуществить жертвоприношение. Хорхе повидал многих яутжа и привык к ним, но при виде этого страшилища, у него внутри все сжалось. Он сидел на полу под его пристальным взглядом, содрогаясь от мысли, что его ждет. И вот это адское чудище схватило его за шею, поднял над землей и несколько раз окинул взглядом с головы до ног. Он посмотрел на предводителя и его телохранителей: - Вот то, что мне нужно. Отнесите его. Завтра ночью будет ритуал. Кетану такая жертва придется по вкусу! Предводитель поручил мужчину своим телохранителям. Его потащили еще ниже. Снова раздался крик, похожее на рычание и шипение. Становилось холоднее и оставалось только догадываться, как низко они опустились в подземелье. Наконец, его куда-то принесли. Раздался звук электрического замыкания, а за ним и громкий рык и шипение. Хорхе всю дорогу сюда строил догадки, кто бы это мог так рычать и шипеть одновременно. Его любопытство было удовлетворено. Он увидел немыслимо огромное существо, прикованное цепями и колодками. Двое изгоев возле нее терзали ее электрическими палками. При каждом таком ударе она вздрагивала и громко кричала. Разглядеть он ее не успел, так как его швырнули грубо в клетку и заперли. - Вы все с огнем играете? – спросил один из телохранителей своих товарищей, что издевались над страшной тварью. Они не ответили. - Хватит валять дурака! – разругался он же. – Живо отсюда! Все четверо изгоев ушли, оставив Хорхе наедине с тварью, которую он мог теперь хорошо разглядеть. Огромное нечто насыщенного черного цвета, высотой чуть выше с двухэтажный дом, огромными массивными ногами, длинными гибкими руками, не считая еще двух поменьше на груди, здоровенная голова с панцирем, похожий на корону, и пастью с длинными острыми зубами, с которых капала слюна. Это была его первая встреча с Королевой ксеноморфов. Череп этого существа он видел много раз, но никогда не видел ее изображения. Страшное и поистине жуткое создание. Хорхе слышал, что изгои используют ксеноморфов как живое оружие, но не догадывался, что они держат в подвале их матку. Оставаться с ней наедине было все равно, что быть запертым в клетке со львом. Цепи, кандалы и колодки, в которых ее держали, не внушали доверия, особенно когда она пыталась вырваться или поранить себя, чтобы ее кровь разъела эти прочные путы. Но матка оказалась здесь не одинока. Напротив клетки, в которой сидел мужчина, была еще одна клетка, а в ней сидела молодая яутжа. Хорхе присмотрелся к ней. Она еще совсем юная, скорее подросток, но видно, что она обрела определенную женственность. Одетая в изношенную, потрепанную шкуру, она сидела на полу, сложив ноги по-турецки, и медитировала. На ее пальцах были коротенькие коготки, зубы белые, дреды средней длины гранатового цвета. Голова, грудь и живот были нежного жемчужного цвета, ноги, руки и спина красивого шоколадного оттенка. Она сидела так, склонив голову, давно смирившись со своей участью. «Это, наверно, и есть дочь вожака!» - предположил Хорхе. Рядом с ее клеткой была панель управления, отвечающая за сохранность оков, удерживающая матку ксеноморфов. Когда ниже уровнем раздался аналогичный рык и шипение, Хорхе вздрогнул. Ему казалось, что его привели уже на самое дно этого подземного строения, но оказалось, что нет. Множество этих жутких криков, что доносились снизу, походило на адскую симфонию самых злейших демонов ада и Хорхе, будучи католиком, перекрестился. Окруженный этими кошмарными звуками, он почувствовал себя грешником в самом центре ада. Он закрыл уши руками, зажмурил глаза и, сжавшись на полу, силился перебороть нахлынувший дьявольский ужас. Только юной яутжа, что сидела напротив него, было все равно. Она даже не шелохнулась, продолжая медитировать.***
Как только изгои удовлетворили свои низменные потребности, они, опьяненные вседозволенностью, вернулись в свой лагерь. Деревня погрузилась в мрачную тишину, пережив очередное надругательство. Вожак пребывал в самом прескверном настроении, и никто не решался потревожить его. В результате никто из жителей не выходил на улицу, предпочитая переживать обиду наедине с собой в своих жилищах. Не просто было и жрице Сит’вароге, но она оказалась единственной, кто смогла быстрее пережить унижение. Как только изгои покинули деревню, а сами жители попрятались в своих норах, она снова стала сама собой. Ираида, что покорно ждала окончания дьявольской оргии, смогла вылезти из-под стола, где ей пришлось сидеть и ждать. От долгого нахождения в неудобной позе тело затекло и она, когда вылезла, тихо ойкнула. Сит’варога стояла возле входа и наблюдала, как ее дорогая гостья пытается размять затекшее тело. Как только Ираида закончила, она кивнула на выход, говоря тем самым следовать за ней. Девушка послушалась. Сит’варога повела ее через деревню в сторону небольшого каменного храма, где она совершала богослужения. Храм был построен в форме пирамиды, очень похожую на ацтекскую. Обойдя ее, Ираида увидела небольшой загон, в котором неприкаянно гуляла инопланетная лошадь. При виде этого скакуна Ираиду охватило воспоминание. До своего побега, когда она жила еще в городе яутжа и была под крылышком доброго и заботливого Йейинде, ей довелось однажды прокатиться на такой лошадке. Ее телохранитель для нее тогда устроил небольшую экскурсию по городу. Это было одно из немногих приятных воспоминаний о прошлом. Увидев лошадь во второй раз, Ираида грустно улыбнулась, вспомнив Йейинде. Уж кого она всегда будет помнить, так это его. Он оказался одним из немногих яутжа, к которому она испытывала самые теплые дружеские чувства. Но долго думать о нем ей не удалось. Сит’варога зашла в загон к скакуну, надела на него уздечку и вывела. Что-то прошептав ему, она заставила его опуститься на колени. Сев на него верхом, она махнула рукой Ираиде, чтобы она села позади. Девушка усомнилась. Как она сможет ехать верхом на этом скакуне с доспехами в руках? А еще хотелось в туалет. Эту трудность Сит’варога быстро пресекла. Она слезла с коня и зашла в хижину рядом с загоном. Оттуда она вышла с маленькой, сделанной из ракушек, шкатулкой. Она открыла ее и достала оттуда что-то пищащее. Ираида подошла, чтобы посмотреть поближе. Она не сразу поняла, что это. С виду просто большая жемчужина. Только эта жемчужина пищала, и из нее вылезло три пары тонких паучьих лапок и два усика сверху, на концах которых были глаза размером с горошину. Не то животное, не то насекомое заелозило на руке жрицы и повернулось к Ираиде. Она ожидала, что увидит страшную паучью морду, но увидела смешную мордашку. Любопытные глазенки смотрели на нее, а маленькие круглый ротик издавал писк. Ираида хихикнула. Эта забавная зверюшка была немного похожа на мультяшку и ничего, кроме улыбки не вызывала. Сит’варога посадила его в шкатулку и прикрыла сверху рукой, чтобы стало темно. Глазки мультяшки (так Ираида его назвала) стали ярко светиться, как фонарики. Сит’варога вопросительно посмотрела на Ираиду. Та кивнула. Закрыв шкатулку, жрица всучила ее Ираиде, но забрала у нее все доспехи, кроме наручного компьютера, двойных клинков и кинжала. Вернет ли она их потом? По строгому взгляду Сит’вароги она поняла, что об этом не стоит волноваться. Пора было отправиться в путь, но перед этим Ираида отошла в сторонку к кустам, чтобы удовлетворить свою естественную нужду. Облегчившись, она вернулась. Жрица села на скакуна, девушка села позади нее. «Конь» поднялся и пустился трусцой. Миновав деревню, скакун перешел в галоп. Ираида ухватилась одной рукой за талию Сит’вароги, а другой рукой прижала к себе шкатулку с мультяшкой, которой явно не нравилось сидеть там. Она скреблась и громко пищала, требуя, чтобы ее выпустили, но Ираида только крепче прижала к себе шкатулку. Мультяшка будет ей служить как фонарик в темноте. Скакун ловко оббегал и перепрыгивал все препятствия, что попадались ему на пути. На резкие звуки и внезапно появившихся животных он не обращал внимания. Обычная лошадь испугалась бы и встала на дыбы. Этому же скакуну было все равно. Он просто мчался вперед, слушаясь свою хозяйку-наездницу. Ехали они довольно долго и Ираиду за всю дорогу сильно растрясло. Уже сгущались сумерки, они все еще были в пути. Только когда ночь вступила в свои права, Сит’варога остановила коня у опушки и спешилась. Когда Ираида слезла со спины коня, ее все еще трясло после скачки. Она присела на поваленное дерево, пнув его предварительно ногой на случай, если это очередная местная живность. Мультяшка в шкатулке сидела смирно и больше не рвалась наружу. Сит’варога привязала скакуна к стволу дерева и поднялась на опушку. В джунглях было довольно светло благодаря особым свойствам некоторых растений. Слабый свет еще давали и ночные небесные светила. Сит’варога стояла на опушке и смотрела на звезды. Наблюдая за ней, Ираида уловила суть ее дела. Жрица по звездам пытается предугадать будущее. Глядя на нее, девушка испытывала не только восхищение ее красотой, но и доверие. Даже ее имя об этом говорило - внушающая доверие. Но Ираида не знала, что она затеяла. Сит’варога после недолгого наблюдения за небосводом, присела на корточки и нарисовала коготком на земле какие-то непонятные символы, а потом несколько раз похлопала над ними в ладоши. После такого короткого ритуала, она снова посмотрела на звезды, а потом опять на свои письмена на земле. Она издала удовлетворительное стрекотание и, снова несколько раз хлопнув над ними в ладоши, стерла их ногой. Ираида ждала, хотя сама не знала, чего именно. Усталость и голод притупились из-за тревоги. Зная, что ее дорогого друга должны принести в жертву завтра ночью, она думала теперь о том, как спасти его. Но в голову не приходило ни одной идеи. Она не знала, куда его унесли и где держат, не было представления, как до него добраться. Ираида чувствовала себя из-за этого совершенно растерянной. Зачем ее сюда привезла эта красивая жрица? Она до сих пор находится на опушке и ничего не рассказала, что они будут делать. Ираида приоткрыла шкатулку и увидела, что мультяшка снова стал большой жемчужиной. Именно так он спал. Сит’варога спустилась с опушки и подошла к девушке. Ираида закрыла шкатулку и внимательно посмотрела на жрицу. - Наиысу рвсару’тирвис-гириусысыу. (Придется ждать завтрашней ночи.) – сказала она. Девушка резко поднялась со своего места, готовая задавать вопрос за вопросом, но жрица ей не позволила: - Тивсуыс тирвс-нжаыу гтывоусыа-д’тврсуы. (Их слишком много и они могут тебя обнаружить.) Ираиду этот ответ не устроил. Но жрица снова не дала ей сказать. Она начертила на земле пещеру и огромный храм под ним. «Это план?» - подумала девушка. Сит’варога нарисовала змееобразный туннель, который пролегает до самого дна этого здания, обеспечивая его тем самым вентиляцией. Также она указала, где держат пленников, которых хотят принести в жертву. Безопасного и короткого маршрута там, увы, нет. Сбежать оттуда можно будет только тем же маршрутом, а именно по вентиляции. Главный зал, где будет происходить жертвоприношение, располагается в самом центре и оттуда ведет только один выход. Ираида вопросительно посмотрела на жрицу, желая спросить, откуда она это знает, но та предугадала это и объяснила. Оказывается, раньше в этом подземном храме, когда она была еще совсем маленькой, ее соплеменники хоронили своих покойников. Но когда изгоев развелось слишком много, они осквернили этот склеп и теперь используют его в своих целях. Она была свидетельницей тех событий. Изгои тогда убили всех, кто пришел хоронить своих умерших родных, ей удалось спрятаться в вентиляционном туннеле. Он же вывел ее далеко за пределы оскверненного склепа. Тогда и начались частые набеги изгоев на ее деревню. Они грабили, убивали, насиловали и часто оставляли деревню без еды и других необходимых средств. До сих пор она горит желанием отомстить им, а еще лучше вообще всех поубивать. Но, по ее словам, боги не говорят ей, случится ли это когда-нибудь. Каждый раз в своих молитвах она спрашивает об этом, но они, с ее слов, призывают всех жителей деревни терпеть. Ираида перекрестилась. Она не верит в глупые предсказания жрицы, но с уважение продолжила ее слушать. Сит’варога, пока не выросла, часто тайком сбегала из деревни и проникала в бывший склеп через тот же туннель, чтобы следить за изгоями. Там они вырастили у нее на глазах матку ксеноморфа, которая стала откладывать яйца. В качестве инкубатора уже тогда использовали людей. Только откуда они их брали, для нее это до сих остается загадкой. Ираида задумалась. Частое бесследное исчезновение людей началось три года назад. Жрице сейчас по человеческим меркам около двадцати пяти лет, а людей стали похищать, когда она была еще совсем ребенком. Удивительно, что Ираида ничего не слышала об этом раньше. Но сейчас это было неважно. Дальше Сит’варога рассказала, что видела, как изгои вырвавшихся из груди людей ксеноморфов помещали в своеобразный хомут и выращивали до состояния взрослой особи. Самое страшное было увидеть взросление Королевы ксеноморфов. Но что происходило потом, жрица умолчала. Она больше не могла следить за ними, так как повзрослела и из-за своих размеров больше не могла пользоваться вентиляционным туннелем. Но в одном она была уверена: если снять оковы с матки ксеноморфов, то она, освободив своих детей, устроит настоящий кровавый ад своим обидчикам. Ираиде эта история ни о чем не говорила, пока Сит’варога не сказала, что тот, кто заговорит с этой пленной маткой без страха на языке яутжа и отпустит ее, она сохранит ему жизнь и поспешит отомстить обидчикам. Вот это Ираида запомнила хорошо. Это могло ей пригодиться. До завтрашней ночи она пока ничем не сможет помочь своему другу, так как изгои, по словам жрицы, сейчас веселятся и разгуливают возле своего лагеря. Завтра вечером, когда они соберутся все в одном месте, можно будет проникнуть к ним. Ираида ухватилась за голову. Она очень устала за этот день, но спать ей не хотелось. Пока ее друг в беде, ей ни за что не уснуть. Она отдохнет только когда он будет рядом живой и здоровый. Еще длинная истории жрицы утомляла. Ираида не отказалась бы сейчас полежать, чтобы расслабиться. Жрица села рядом и попросила ее рассказать свою историю о том, как она оказалась на этой планете и как ей удалось сбежать от того, от кого невозможно сбежать. Ираида, вздохнув устало, насколько позволяло ей знание языка яутжа, рассказывала свои приключения. После своей истории Ираида почувствовала, что, не смотря на ситуацию и волнение, не отказалась бы сейчас все-таки вздремнуть. Сит’варога, к радости девушки, предоставила ей такую возможность. Ираида устроилась у подножия опушки на большом зеленом листе и задремала. Закрывая глаза, она мысленно взывала к Богу помочь ей спасти своего друга, а если случится вдруг беда, то она готова будет жизнь свою за него положить. Легкий сон ее одолел и она заснула.