Нет, это не твоё наследие, Не твоя судьба, Прошлое не влияет на тебя. Нет, это не твоё наследие, Это не твой смысл жизни. Я могу сломать все цепи, которые связывают тебя. Потому что ты моё дитя, Ты мой выбор… Matthew West — "Family Tree"
***
Устало и беззвучно выдохнув через еле приоткрытые губы, я осторожно перевернулась на другой бок. Умиротворённость заполняла меня целиком и полностью. Правда, всем приятным чувствам, царящим в моей душе, мешало некое неприятное ощущение. Я поморщилась да вновь сменила позу. Ё-моё, какого лешего так тесно, а? Неужто я уснула в чужой кровати? Даже ноги онемели из-за подобного отнюдь не удобного положения. Рывком подскочив на постели, я тотчас же пожалела о таких поспешных действиях. В голове всё пошло кругом, а перед глазами засверкали белые пятнышки, пугающие меня до смерти. Посему я мигом рухнула обратно на кровать. Благо, не умудрилась ничем стукнуться, иначе было бы совсем худо. Мышцы жутко ломило. Воспоминания о милом снаружи, однако уродливом внутри Цветике возвратились как только моя многострадальная головушка шлёпнулась на мягкую подушку. Адская боль во всём теле являлась одним из подтверждений тех жутких событий. «Или, возможно, это всё же был сон? Боже, умоляю, лишь бы да». Почти бесшумно скрипнувшие петли двери вынудили меня встрепенуться. Взор метнулся по направлению к звуку. Там стояла она. Ласковый взгляд горящих в полутьме и отливающих алым очей устремился в мою сторону. Краешки её губ разошлись в тёплой, приветливой улыбке. «Нет, не сон», — мрачно да обречённо пришло на ум. Сия особа живое и самое верное тому доказательство. — Здравствуй. Как твоё самочувствие? — заботливо осведомилась Ториэль, нарушая тишину. Не имея возможности издать хоть какой-либо внятный звук, я попросту гипнотизировала явившуюся сюда даму взором, полным отчаянья, страха и откровенного непонимания. «Господи-Боже, что вообще происходит? Как подобное может быть правдой?!» — Не молчи, пожалуйста, — с ощутимым волнением произнесла то ли женщина, то ли, эм… коза?.. — Я знатно поволновалась, пока ты была без сознания. Твои раны, — она прервалась, чтоб совладать с эмоциями, которые отчётливо читались в её глазах, мимике, — были очень серьёзными. Я сделала всё, что могла. Но ты всё не просыпалась. Ты напугала меня, дитя. О, и эта туда же! Да какое из меня, блин, «дитя», скажите на милость, любезная барышня?! Нет, я, конечно, кажись, значительно ниже её по росту, но и на ребёнка тоже вряд ли тяну. Глубоко вдохнула, дабы что-нибудь сказать в ответ, однако взамен лишь надсадно закашлялась. Ториэль молниеносно как ветром сдуло, только для того, чтобы через буквально полсекунды она очутилась возле меня, заботливо подавая стакан с водой. Хрипловато поблагодарив сию добродушную антропоморфную козочку, я, не колеблясь подолгу, залпом вылила прохладную водичку прямиком себе в рот. Вот ничему жизнь человека не учит, серьёзно! Так наивно принимать из чужих рук (то бишь, пардон, лап) неизвестную жидкость и сразу же её выпивать — просто верх гениальности! А ведь совершенно недавно меня чуть не угробил сумасшедший цветочек, который поначалу притворялся «белым-белым и пуфыстым-пуфыстым» милашкой. Хотя в нём я изначально почуяла некую угрозу, а вот от этой женщины подобным даже, как говорится, и не пахнет. Ну а если и пахнет, то в любом случае не в мою сторону. Тут мне фартануло, не поспоришь. Отдав стакан назад доброй леди, я вновь прочистила горло да таки соизволила разинуть свой рот, чтоб выдавить из себя хоть какие-то слова: — Спасибо Вам. За всё. Если бы не Вы, — и осеклась, с ужасом осознавая, что произошло бы в противном случае. — Тебе не за что благодарить меня! — звенящим от неудержимой радости голоском, мгновенно заверила меня Ториэль. — Я бы ни за что на свете не оставила беспомощное дитя на растерзание тому кошмарному созданию! А вот на этой фразе у меня изогнулась бровь и дёрнулось веко. Нет, понятное дело, даже спорить не намерена, я весьма слаба, дабы тягаться с тем ужасающим существом, вооружённым «дружелюбными лепесточками» (правда, тогда подобное состояние у меня наблюдалось исключительно из-за вовсе не мягкого падения), но это уж слишком. И я, чёрт подери, не «дитя»! Однако всё моё возмущение оборвал чудесный сладковатый аромат, от которого желудок стиснулся, а потом издал звук умирающего кита. Я сконфуженно поджала губы, отводя взгляд в сторонку да натыкаясь им на тумбочку, где рядышком с фоторамкой находился тот самый предмет, источающий чарующий аромат жутко необходимой на данный момент еды. Боже, я даже и не ведала, понятия не имела, что проголодаться можно столь сильно! Проследив за моим тоскливым взором самого голодного человека на свете, Ториэль тоже молниеносно сменила настроение: — Ах, ты чувствуешь этот запах? — она заискивающе улыбнулась и подмигнула. Я чуток кивнула, также невольно приподняв уголки рта в лёгкой полуулыбке. — Сюрприз! — спасшая меня женщина выглядела чересчур счастливо в сей миг, из-за чего её настрой частично перешёл ко мне, проявляясь странным трепетом в груди и слегка спёртым дыханием. Если быть честной, ко мне ещё никто не относился с подобной заботливостью. Разве что, кажется, кроме одного-единственного человека. Только вот есть одна проблемка… — Это ирисково-коричный пирог. На самом деле, я не знала, что тебе вообще нравится, — белёсые брови человекоподобной козы едва сдвинулись к переносице, а далее лицо (именно… лицо) у неё таки просияло, и она продолжила: — Но я решила добавить и то и другое, вот. Надо же как-нибудь отпраздновать твоё прибытие домой, — на последнем слове она сделала особое ударение, отчего меня даже немного передёрнуло. «”Домой”? В каком смысле? Да что не так со всеми этими существами?!» — Хочется, чтобы ты хорошо проводила время, находясь здесь, дитя, — меж тем вещала, казалось, безгранично радостная Ториэль. Я настороженно нахмурилась, однако в то мгновение мой живот всё решил за меня, вновь подав знак о том, что больше и секунды не желает оставаться без пищи. Выбор был сделан незамедлительно. Боже-Боже, я и подумать не могла, что сдамся вот так просто, без «боя». Пирог имел не только прекрасный аромат, но в придачу и изумительный вкус. Я смолола предоставленный мне кусочек лакомства с такой скоростью, что даже толком не успела его распробовать. — Господи, я в жизни не ела ничего вкуснее! — пребывая в исступлении от просто-напросто детского восхищения, воскликнула я, заодно облизывая пальцы, испачканные в сладком креме того шедевра выпечки. — Спасибо, дитя моё, — наверняка под шерстью Ториэль покраснела (если вообще была способна на подобное), в любом случае в полумраке сего видно, к сожалению, не было. Она бережно подала мне неясно откуда взявшееся полотенце, которым я не преминула воспользоваться по назначению. И даже её привычное, дурацкое обращение не сумело изменить моего мнения об этой даме — она, наверное, одна из лучших людей (?), которых я когда-нибудь встречала. — Не думала, что тебе так понравится. Знаешь, у тебя всё ещё осталась законная половина пирога. — Мои глаза прямо-таки загорелись из-за плохо скрываемого восторга. — Но тебе следует съесть её позже. Объедаться на ночь — нехорошо, — мордочка на этих словах у неё стала жуть какой серьёзной да суровой. Я вскинула бровь, непонятливо взирая на женщину. Нет, я не настаиваю, но тон её мне совершенно не нравится. Может она элементарно не догадывается, что я отнюдь не ребёнок? Ах, да кто ж её знает-то! Я… Эх, я не могу сказать ей что-либо грубое. Попросту не имею права. Она спасла мне жизнь. Я должна ей. Так что… Пускай пока будет всё как есть. Наверное. — Ох, я всё болтаю и болтаю, — внезапно спохватилась моя давешняя спасительница, всплеснув лапами, — а так и не узнала твоего имени! Я мягко улыбнулась, смотря на неё из-под полуопущенных ресниц. Всё-таки она просто нечто. — Лиора. Зовите меня Лиора, пожалуйста. — Хм, какое интересное имя, дитя! — озадаченно подняв задумчивый взор к потолку, прокомментировала антропоморфная коза. Веко задёргалось уже ощутимее. Ёлки-палки, женщина, я тебе секунду назад озвучила своё имя! Неужели так сложно называть меня именно им, а?! Да что с ней не так?! Аргх. Славно. Хорошо. Это терпимо. Надо взять себя в руки. — Что же, — Ториэль встала с кровати, на краешке которой сидела пока я наминала тот прелестный пирог, — думаю, тебе необходимо отдохнуть. Твои раны ещё не окончательно зажили. Не волнуйся, это вопрос времени, я позабочусь о тебе. Я молча кивнула, неуверенно воззрившись на сию воистину чудаковатую леди. — Ах, и ещё кое-что, — она вдруг остановилась у двери, оглянувшись через плечо. — Дитя моё, как же так случилось, что ты упала сюда?.. Её интонация была совсем не такой как раньше, в ней проскакивали нотки истинной серьёзности и беспокойства. Я тоже испытывала сейчас нечто подобное, потому что… Потому что сама не могла дать чёткий ответ на этот вопрос. Честно говоря, все тревоги, ужас, боль, изумление да остальные чувства оттеснили сию важную проблему на второй, а то и на третий план. Я никак не смела признаться себе, что попросту не помню по какой, собственно, причине очутилась в том месте, откуда невесть как рухнула вниз. Начнём с того, что я вообще не очень ясно и в обрывках припоминаю всю свою предыдущую жизнь до момента падения. А кого-нибудь из близких так и вовсе вспомнить не могу. Однако уверена на сто процентов, что кто-то у меня всё же был. Могу предположить одно: всему виною стал нехилый удар головой. Такое, кажется, происходит у людей, когда в мозгу повреждается область, отвечающая за память. Хм, может, это нечто наподобие травматической избирательной амнезии? Или что-то типа того?.. Ох, не знаю. Ну, благо, хотя бы собственное имя помню наверняка — уже хоть что-то, право дело. — Я… На самом деле я… Ох, я просто, — силясь скрыть эмоции за ниспадающей чёлкой, устало провела ладонями по лицу, смахивая выступивший пот. От чрезмерной умственной деятельности мозги, чудилось, принялись просто-напросто плавиться. Угх, как же больно! Неприятное ноющее ощущение того, что тебе чего-то катастрофически не хватает, буквально разъедало меня изнутри. — Я не помню, — в конце концов, выдохнула я, признаваясь даже больше себе, нежели недоумевающей и взволнованной Ториэль. «Надо быть откровенной с собой — дело дрянь». — Всё так обрывисто. Я и имя-то своё чисто случайно вспомнила. Непрошеная тоска заполнила душу без остатка. Глаза начали слезиться. Нет, так нельзя. Нельзя выставлять все чувства на показ. Пусть и частично стёртый с памяти, но, вероятно, богатый жизненный опыт подсказывает мне, что этого делать не стоит. Однако мягкие руки, в неожиданном порыве обвившие мне шею, заставили меня вздрогнуть да ошарашенно уставиться в пространство поверх плеча моей рогатой спасительницы. «Она… Она…» — Ох, прости меня, дитя! Я ни в коем случае не хотела, чтобы ты плакала, — принялась лепетать Ториэль, уткнувшись лицом куда-то в район моей ключицы. — А я и не… — Впрочем, договорить мне было не суждено из-за догадки, что влага, ползущая по моим щекам — отнюдь не пот. Глупо отрицать очевидное. Посему я молча вытолкнула воздух из лёгких с хриплым выдохом да неловко погладила по спине чересчур сердобольную обладательницу рожек. «Ничего. Всё будет хорошо. Всё наладится. Всё образумится. Всё вспомнится. Совсем скоро. Нужно только подождать, набраться терпения», — мысленно успокаивала себя я, заодно приговаривая слова утешения и для Ториэль. Знала бы я тогда, насколько ошибочным являлось моё такое глупое и, пожалуй, излишне уверенное заблуждение.