Зрительные образы, жившие во мне, постепенно тускнеют. Она бы услышала, если бы я позвал её по имени? Она бы поддержала меня, если бы узнала о моём позоре? Всегда что-то не так — Дорога, по которой я иду, ведёт в никуда. На моём пути обязательно кто-то стоит. Кто-нибудь поможет мне это исправить? Bullet For My Valentine — "Tears Don't Fall"
***
Идти становилось всё сложнее и сложнее. В ушах нарастал пронзительный писк. Пальцы уже давненько окоченели да плохо слушались. Виски пронзительно ныли. Ноги передвигались только с приложением титанического труда. Н-да, не исключено, что мне ещё и обморожение не светит. Вот это будет жесть. Свернув направо и на очередном повороте за малым не угодив в круглое отверстие в почве (ага, мне ещё второго судьбоносного падения до кучи не хватало), я целеустремлённо зашагала вперёд туда, где уже виднелась парочка узнаваемых фигур. Тотчас же, лишь заметив моё приближение, без каких-либо вступлений принялся вещать благополучно очищенный от сажи Папирус: — Человек, надеюсь, ты готов для, — он осёкся, потому что сия его речь отрепетирована явно не была. А следом требовательно вопросил у привычно усмехающегося брата: — Санс, где головоломка?! — Она прямо там, на земле, — в своей манере ответствовал комик. — Поверь мне, нет способа пройти её. Ну да, ну да. Вот по твоим честным орбитам вижу, что это чистейшая правда. Ага. К слову, между нами и вправду лежало нечто схожее с листком бумаги. Просто блеск. О, безусловно, Санс, оно меня всенепременно сумеет остановить. Да Великая Китайская стена нервно курит в сторонке со своей функцией защиты по сравнению с этим прямоугольным клочком бумажки! Звучно кашлянув в кулак, я решила больше не тратить время понапрасну на лишние раздумья и, подойдя ближе, присела на корточки подле этой «ловушки». «Взялась играть роль, так доводи дело до конца, дорогуша». Так-так, что тут у нас? Перевернула сие «непреодолимое препятствие», дабы узреть на обратной стороне… загадку уровня младшего класса ясельной группы а-ля «найди слово в строках из букв». Да ещё и изображение с милейшей помесью кубика и собаки сбоку пририсовано. Точно детский сад. Да уж, Папирус не соврал, когда заявил, что я буду сбита с толку. Поскольку на данный миг так оно и есть! У меня брови поползли на лоб, а веко задёргалось как никогда ранее. Нет, я ждала чего угодно, но отнюдь не подобного. «Санс, дурья твоя черепушка, ты серьёзно?!» С сомнением переглянувшись со спокойным, как двери, низкорослым скелетом, я догадалась, что либо это его очередная шутка, либо он попросту поленился придумывать что-нибудь иное. Или же всё разом. Ну а чего ещё, в принципе, можно было от него ожидать. Так что ничегошеньки противоестественного. Всё в порядке вещей. Ничего не попишешь. Я опустилась уже на колени, забывая о жутчайшем холоде заледенелой, покрытой снегом земли, и сняла рюкзак со спины. Пару секунд порылась в нём, за чем всё-таки отыскала необходимый мне предмет — карандаш. Удачно он там у меня завалялся. А ты, Санс — бессовестная ленивая задница. Мог бы капельку потрудиться и предоставить хотя бы какое-нибудь пишущее средство. Чем мне в противном случае, по-вашему, вычёркивать слова? Пальцем? Собственной кровью, м? Нет уж, увольте. Во время разрешения сего занимательного паззла да пока братья-скелеты «негромко» переговаривались о чём-то своём, мне стало любопытно, зачем здесь аж два схожих слова: «сигара» и «сигарета»? При том, что загадка-то для детишек. Это слегка… странно, неправильно, разве нет? Ах, да какая, к чертям, разница?! Пускай с разгадыванием головоломки, подготовленной комиком, было покончено довольно быстро, я всё равно успела замёрзнуть ещё пуще. Поэтому отдавала листик бумаги обратно юмористу дрожащей, как у алкоголика, рукой. — Молодец, — хмыкнул по-прежнему скалящийся скелет, бросив на мои старания мимолётный, абсолютно не заинтересованный взор. — Тут всё верно. — Са-а-анс! — яростно взвившись, незамедлительно отреагировал его братец. — Ты же говорил, что нет способа пройти эту головоломку! — Упс, — с картинной неловкостью почесал затылок обвиняемый, — так и знал, что надо было использовать сегодняшний кроссворд. «Ну да, эта нелепица отняла бы ещё больше времени». Папирус же меж тем гневно и возмущённо вскричал: — Что?! Кроссворд?! Не могу поверить, что ты сказал такое. По моему мнению, детские путаницы гораздо сложнее! «А по моему мнению, так всё одно, что решать. В особенности, когда создатель загадок — ленивый скелет-шутник». — Чего? Серьёзно, чувак? Эти простецки-простые поиски слов? Они ж для детских костей. «Блин, но загадка-то твоего изготовления. Али тебе настолько всё влом, что ты взял первую попавшуюся под руку бумажку?» — Не…вероятно, — аж задохнулся из-за негодования да искренне поразился высказыванию Санса его брат. А далее он вдруг нежданно-негаданно изволил обратить внимание на мою явно лишнюю здесь персону и приказным тоном изречь: — Человек, разреши этот спор! — и, сжав кисти в кулаки перед собой, выжидающе так принялся сверлить меня «взглядом». Я за малым не поперхнулась да чуток подпрыгнула, так как, откровенно говоря, уже привыкла к тому, что во время их совместных бесед меня игнорируют и обращаются ко мне как будто к неодушевлённому предмету. А ещё именно по этой причине я особо не вникала в суть их дискуссии, слушая её в пол-уха. — Эм-м-м, — отвела взор от настойчиво пялящегося Папируса, ища помощи у своего так называемого соучастника. Он, ясен пень, не проронил и словечка. «Ну, бли-и-ин». — А можно повторить вопрос, пожалуйста? — О, мой Бог, ты самый рассеянный и недалёкий человек, какого я когда-либо видел! — вынес мне неутешительный вердикт любитель головоломок, всплеснув ручищами. «Дык я ведь первый встреченный тобой человек, разве нет?» Однако надо мной всё-таки смилостивились: — Я спрашивал о том, что сложнее: занимательные путаницы, от которых не оторвёшься, или же… эти дурацкие и совершенно простые кроссворды с вечно одинаковым решением? Судя по интонации, ему явно по вкусу первый вариант. Но я была бы не собой, кабы вполне безразлично не пожала плечами да не ответила: — Мне и то и другое по нраву. — Нет! Человек, ты должен определиться и выбрать что-нибудь… — Ладно, путаницы! — прерывая этот наверняка бесконечный поток обвинений и недовольства, выпалила я, слегка стушевавшись да зажмурившись, потому как слышать сей ор, направленный на меня, выше сил моих многострадальных барабанных перепонок. Молниеносно очумевший из-за триумфа Папирус меж тем принялся праздновать свою победу, еле не танцуя от счастья и восклицая: — Ха! Ха! Да! Люди, должно быть, крайне образованы, если и они тоже считают детские путаницы тяжёлыми! «Эм, а не ты ли секунду назад, друг мой любезный, окрестил меня “рассеянной” и “недалёкой”, а?» Папирус же, позабыв обо всём на свете, в который раз с фирменным «нья-ха-ха-ха» сиганул в закат, окрылённый несусветной радостью. Ну, это, естественно, образно выражаясь. Когда мы остались с Сансом наедине, мне первым делом захотелось спросить у него: «Слушай, а твой братец, случайно, не сумасшедший?». Затем, решив, что вопросец сей воистину риторический, я лишь обречённо покачала головой. Никуда весь этот бред сивой кобылы не годится. А лыбящийся скелет как бы между прочим произнёс: — Спасибо, что поддержал моего брата, человек. Вчера он загнал себя в тупик, пытаясь «решить» гороскоп. Я дико на него воззрилась, стараясь представить, как подобное вообще возможно. Однако бросила эти тщетные попытки, а следом утомлённо выдохнула, закатила глаза да промолвила, хлопнув себя по лбу: — Бога ради, Санс, хватит уже благодарить меня за такие пустяки, ладно? Мне пришлось сказать всего-навсего два слова. И они ничего не значат. — Поверь, для моего брата это многое означает, — парировал шутник, неизменно усмехаясь. — Хм, ты вот лучше скажи честно, — пропуская его фразу мимо ушей, поправляя лямку рюкзака и оглядываясь через плечо, решилась полюбопытствовать я, когда уже минула юмориста, намереваясь продолжать путь, — ты хоть смотрел на тот материал, который подбирал для загадки? Эта информация на данный момент в действительности была мне до жути интересна. — Не-а, — вполне ожидаемо, с примесью лени пришло мне в ответ. — Всё с тобой ясно, — двинувшись вперёд, с тихоньким смехом заключила я. «Ты таки отменный актёр. И лжец. Ведь не просто же так ты выбрал именно то, что обожает твой брат». Неспешно пройдя по окружённой соснами тропинке ещё примерно несколько метров, я выбрела на более-менее свободную от деревьев местность. Однако изумил меня гораздо больше тот факт, что вдоль дороги здесь стоял стол прямоугольной формы с какой-то оледеневшей, примёрзшей к его поверхности тарелкой. Рядом с ним до кучи примостился ещё один круглый столик с неким подобием микроволновой печки на нём. Подозрительно воззрившись на так внезапно появившиеся элементы кухонной мебели, я обхватила себя за плечи, чтоб хотя бы как-нибудь согреться, и подрулила немного ближе к этим чудесам. На столе с посудиной, в которую были щедро навалены спагетти с соусом да вкуснейшими на вид тефтельками, лежала некая записка. Однако я не придала ей ни малейшего значения, так как аппетитная и, к глубочайшему сожалению, замёрзшая лапша завладела моим вниманием в первую очередь. Около блюда отыскалась и вилка. Бросив скептический мимолётный взгляд на отключенную от сети (да и где вообще средь леса взяться электричеству?) микроволновку, я таки соизволила прочесть надписи на той самой близлежащей бумажке. Исходя из текста на ней, оказалось, что вся эта композиция — ещё одна гениальная ловушка «Великого Папируса». Но на сей раз мне действительно нешуточно довелось поразмыслить, чтобы её преодолеть. С одной стороны — я, бесспорно, жуть как хотела поесть чего-нибудь вкусного, а не запихаться сухпайками, вместе с тем растрачивая и так скудный запас еды; а если взглянуть с другой стороны — то кушать мёрзлую лапшу совсем не пойдёт на пользу моему простуженному организму, но… Да, имелось одно огроменное «но». Важное решение за меня заново принял мой урчащий из-за голода желудок, поскольку паста выглядела чересчур уж аппетитно. «Голод, блин, не тётка». Что ж, снимаю пред тобой воображаемую шляпу, Папирус, ибо сия головоломка пока самая сложная из всех мною пройденных. И, стоит отметить, она по-настоящему меня задержала. Ух, как я не сломала ко всем чертям несчастную вилку, пока выколупывала ею замороженную лапшу — ума не приложу. Паста, кстати, была лишена какого-либо вкуса, вероятнее всего, по причине своего заледеневшего состояния. Не-не, серьёзно, стряпня, изготовленная человеко-охотничьим фанатиком, в большей степени напоминала по привкусу бумагу. Впрочем, я так оголодала, что не придала сему факту абсолютно никакого значения. Зато из-за собственной глупости и прожорливости по окончанию этой безумной трапезы у меня в горле слово бы кто-то регулярно наждачкой проводил. Складывалось стойкое впечатление, что оно элементарно пылает огнём, ей-богу! Приступы кашля теперь чаще наведывались ко мне, а озноб раз за разом пробирал всё тело. «Что ж, сама и виновата. Молодчина». Пройдя мимо таблички с настораживающей надписью «Внимание: Собачья Свадьба», я осознала, что кулинарный шедевр Папируса всего-навсего пробудил да взбудоражил мой аппетит, даже толком меня не насытив. «Потому что порция была маловата», — с сожалением подумала я, тоскливо вспоминая о том, что не сумела-таки отскрести всё от тарелки. Печалька. А жрать-то всё равно до сих пор хочется. Пока плавала в мечтах о чём-нибудь вкусненьком, а также о согревающей одежде, не поняла, как чуток заплутала, поскольку наткнулась на тупик в виде обрыва. К слову, я в буквальном смысле заблудилась в трёх соснах, ибо вышеупомянутые деревья имелись тут как раз в нужном количестве. Осмотрелась и внезапно для самой себя обнаружила между этими тремя представительницами флоры, растущими по углам воображаемого треугольника, странно выглядящий, явственно выделяющийся квадрат взрыхленного снега. Ну не иначе, как очередная загадка от братьев-скелетов. Недолго размышляя, я решила рассмотреть сие чудно́е явление с более ближнего расстояния. Там, из-под чуть подтаявшего снега виднелся какой-то округлый предмет. Бережно очистив его окончательно озябшими, дубеющими пальцами, я сообразила, что это некое подобие переключателя, которые так усердно обучала меня нажимать Ториэль. Ну, хоть где-то её тренировки сослужили хорошую службу. Предположив, что хуже из-за этого, возможно, не будет, я кое-как потянула за ручку рычага, немного вмёрзшего в притаившийся под снегом лёд. Что-то где-то щёлкнуло. Однако я, вопреки всем ужасным ожиданиям, осталась жива. Вот и славненько. Только теперь напрашивается интересный вопрос: а куда мне идти, собственно? Хотя, в принципе, всё вполне логично — надо попросту валить с этого закутка назад, на перепутье, где я не свернула направо. «Эх, топографический кретинизм… Он, увы, неизлечим». Продвигаясь далее, я в скором времени не без изумления осознала, что поступила правильно, когда активировала тот переключатель. Потому как на следующем повороте встретила подозрительные, множественные отверстия в почве. Скорее всего, здесь мне путь преградили бы какие-нибудь шипы или решётка. А так я весьма легко отделалась. Снова фартит. Угх, вот только живот дико болит — словами не описать. «Необходимо поесть. И желательно отныне не жлобиться». С обливающимся кровью сердцем я трясущимися руками раскрыла пачку солёных кукурузных палочек со вкусом «бекона». Моя экономная еврейская душонка не простит мне подобного варварства. Однако явить свету прямёхонько на белый снег всё, что я употребляла ранее (в том числе и те спагетти!), мне совершенно не хотелось. Вот так, помаленьку уплетая за обе щёки сие незамысловатое лакомство, я прошла по деревянному мостику и потопала навстречу новым неприятностям. Которые, кстати, не преминули нагрянуть по обыкновению нежданно-негаданно. Две рослые фигуры в тёмных, как ночь, плащах вышли из-за соседнего поворота, направляясь точнёхонько ко мне. Из-под накинутых на головы капюшонов у каждого из них торчала продолговатая собачья морда, покрытая белёсой шерстью. «Всё. Приплыли». О голоде мне довелось вмиг позабыть. Я оторопело уставилась на несущих достаточно ощутимую опасность субъектов и остолбенела на полушаге, не донеся очередную палочку до приоткрытого рта. Сердце у меня ушло в пятки. Во-первых, я прекрасно помнила, что с подобными зверушками шутки плохи, особенно если в их лапах находятся внушительных размеров отполированные до блеска топорики. Во-вторых, двое на одного — неутешительная перспектива для моей персоны. В-третьих, для меня не стало огромным секретом, что эти ребятки настроены определённо серьёзнее, нежели та псина, с которой я давеча столкнулась. Одни их наряды вгоняли в панику и, пожалуй, в неподдельный страх. Псы неумолимо приближались, однако на моё присутствие пока никак не реагировали, и мне грешным делом подумалось, что они меня даже и не заметят. Действительно, им же эти накидки глаза закрывают! Но я запамятовала об одной весьма уникальной и важной способности собачьего организма — обострённом обонянии. Кожа на морде у одного из бобиков наморщилась, чёрный нос шумно втянул воздух. Рычащий, гортанный голос вырвался изо рта навострившего длинные висячие уши пса: — Что это за запах? Его друг (а как в последствии выяснилось — подруга) повторил схожие действия, настороженно вертя башкой, а затем рявкнул голоском, более смахивающим на женский: — Откуда этот запах? Парочка остановилась чуток поодаль от оцепеневшей из-за немыслимого испуга меня. — Хм, этот запах странный, — задумчиво протянул пёс да вновь повёл носом. — Пахнет, — вдруг в унисон произнесли собаки. Во мраке их капюшонов одновременно вспыхнули предвкушающие огоньки голубоватых очей. Из активно выделяющих слюну пастей показались острые, изогнутые клыки. — Как мясо! «Мясо?!» Точно, мясо. А ещё точнее: палочки со вкусом (и запахом, соответственно) бекона! План выстроился в уме почти молниеносно. Этот аромат такой резкий, сильный и необычный для жителей Подземелья, что, по-видимому, не дал псинкам как следует меня учуять. «А значит…» Пачка по лёгкому движению трясущейся ладони улетела в сторону и приземлилась на снег. Палочки рассыпались, безвозвратно намокая, разбухая да источая аромат уже, наверное, в разы чётче прежнего. Зверьё, услыхав шуршание упаковки и унюхав именно оттуда то самое «мясо», тотчас же кинулось к диковинному лакомству. Не теряя времени, я бросилась наутёк, искренне уповая, что животные теперь увлечены поеданием шедевра кулинарии, приготовленного из кукурузной муки́ и кучи консервантов. И, стоит отметить, я не прогадала. За мной никто не увязался следом, дабы непременно отведать кусочек редкого продукта в этих местах — человечинки. Чуть не плача от счастья за то, что осталась жива, я продолжала уносить ноги как можно дальше, меж тем кашляя да хватаясь за бок. Зато согрелась и вспотела. Ага, теперь и помирать можно. Выскочив из-за поворота, едва не напоролась на попавшийся по пути камень, что наконец-то заставило меня затормозить. Дыхание сбилось. Сердце еле не выпрыгивало наружу. Во рту ощущался омерзительный металлический привкус. Однако очередной приступ кашля мне хоть и с трудом, но сдержать удалось. Поскольку вдалеке замаячил узнаваемый долговязый красно-белый силуэт. Правда, дорогу к нему загораживали высунутые из почвы штыки. Ага, так вот что бы ожидало меня перед тем мостиком. Хм, а как же здесь пройти? Впрочем, на сей вопрос ответила табличка, расположенная около этакого себе сада камней, на один из которых я натолкнулась. В ней было сказано, мол, дабы продвинуться далее, следует превратить какие-то крестики в нолики. Вот это я понимаю, масштаб игры. Выяснилось, что пара нажимных пластин с изображениями синеватых крестов приныкалась как раз между теми булыжниками, коими являлись ледяные глыбы. После перевоплощения одного рисунка в другой с обеих сторон, нужно было лишь клацнуть переключателем. Что я, собственно говоря, с успехом и сделала. Шмыгнув носом и в который раз прокашлявшись, перевела апатичный взор с принявших зелёный цвет кружочков на стремительно ломанувшегося ко мне Папируса, от пустых орбит какового не укрылось исчезновение преграды. — Как ты деактивировал мою ловушку, человек?! — в неописуемом изумлении взвыл приближающийся скелет. К слову, Санс подле него отчего-то отсутствовал. Занятные изменения. Я зажмурилась, силясь отодвинуть писк в ушах на второй план. Ага, так сие у меня и получилось. С этим-то шумным да голосистым собеседничком. Нет, ну прозвучала его фраза, конечно, достаточно смешно, если брать в учёт ту довольно приметную и ясную подсказку. Господи, прошу, сбереги мои нервы с барабанными перепонками в целости и сохранности. Аминь. — И, что более важно, — внезапно на тон тише продолжил брат комика, уже возвышаясь надо мною. — Что-нибудь осталось мне? Запрокинув голову да осоловело на него воззрившись снизу вверх, я откровенно не поняла суть вопроса. — Чего осталось? — таки вырвалось заодно с витиеватым облачком пара из посиневших, дрожащих из-за жутчайшего мороза губ. — Мои спагетти! — мгновенно возопил раздражённый скелет, вскидывая руки. — Я говорю о них, глупый человек! «О, теперь я ещё и глупая. Блеск». А затем шестерёнки в притуплённом слабостью и холодом механизме мозгов плавно, лениво закрутились, принялись кое-как работать. Нечто, кажется, даже щёлкнуло, когда я уразумела истинный смысл его слов. «Я же… Я же их все слопала! Практически подчистую! А выходит, необходимо было оставить ему?! Ёлы-палы, прощайте, мои многострадальные уши!» Сделав глубокий вдох, слегка опустив веки, я вяло, запинаясь попробовала признаться в содеянном: — Извините, там было очень мало, а мне жутко хотелось есть. И, короче, эм… так произошло. — «Да скажи ты это уже, в конце концов, тряпка!» — В общем-то, Вам, увы, ничего не осталось, вот. — И, готовясь выслушивать его оглушительный ор, втянула голову в плечи, на всякий пожарный почитай что беззвучно добавляя: — Простите. — И как? — почему-то выжидающе да нетерпеливо полюбопытствовал сей чудак. — Тебе понравилось, человек? — Эм, ну да, — неуверенно, почти вопросительно выдавила я, всё ещё предвкушая будущий вынос мозга. И он тотчас же был мне обеспечен. — Серьёзно?! — в неподдельном ошеломлении воскликнул человеко-охотничий фанатик. «Как ожидаемо». — Ух ты, — Я опасливо приоткрыла один глаз, непонимающе взирая на него. — Никто никогда не наслаждался моей готовкой раньше! — он резко приложил к своим щекам (вернее, к скулам) костлявые лапищи в рукавицах и аж подпрыгнул от радости. И это указывало на то, что он… польщён? Теперь мне и вовсе пришлось широко распахнуть очи да, ничегошеньки не смысля, шокировано наблюдать за ужасно странным поведением обладателя мании величия. «У меня слуховые галлюцинации? Али как?» — Ну, что ж! Не волнуйся, человек! — торжественно поднял палец кверху высоченный скелет, буквально светясь из-за счастья. — Я, шеф-повар Папирус, приготовлю любую, пасту, которую ты только захочешь, — и, заявив сие, он с неизменным отвратительным для слуха хохотом вприпрыжку неторопливо зашагал вперёд, насвистывая некую весёлую мелодию. По ощущениям, моя нижняя челюсть на данный момент валялась где-то на уровне со ступнями. Что за нестандартные поступки?! Боже, я никогда не устану удивляться всему творящемуся в этом проклятом мире. «Ладно. Хорошо. Всё в норме. Всё в полном порядке. Нужно попросту глубоко дышать и не демонстрировать эмоций». О, как всё-таки не легко это совершить, когда пребываешь практически на грани. Всё тело, каждую мышцу постепенно начинало ломить. На него навалилась неимоверная слабость, что означало лишь одно — у меня поднимается температура. «Отлично. Замечательно. Ничего не скажешь». Более-менее совладав с собой, я на ватных ногах поплелась за любителем приготовления спагетти. И всё же, где, мать его за ногу, Санс?! Меня не шибко-то радует оставаться наедине с этим малость полоумным скелетом. Серьёзно, он и так уже меня в ступор ввёл, что ж тогда будет далее? — Не отставай, человек! — подал голос объект моих раздумий, останавливаясь, разворачиваясь и снисходительно глядя на едва ползущую меня. — Новая загадка уже ждёт!.. Только вот она, хм, как бы это сказать, — он явно недурственно так задумался. А я между делом нагнала это костлявое недоразумение и, притормозив, хмуро воззрилась на него, предчувствуя неладное. — Ты потратил много времени, чтоб добраться сюда. — «Да, а ещё здоровья и нервов до кучи». — Так что я решил улучшить эту головоломку, расположив снег так, чтобы он был похож на моё лицо. К сожалению, снег примёрз к земле. Теперь решение другое. И, как обычно, мой ленивый братец не пойми где! — Это уж точно, — на грани слышимости угрюмо проворчала я, рассматривая виднеющиеся вдалеке за спиной Папируса снежные сугробы. Вероятно, те самые. Так, выходит, без Санса, нам путь вперёд заказан? Ну, прелесть просто! — Полагаю, я должен сказать, — долговязый скелет внезапно стал в героическую позу да ткнул себя в грудь большим пальцем, от чего у меня дёрнулась бровь. — Нет волненью, человек! Я, Великий Папирус, самолично решу эту головоломку. И тогда мы оба сможем пройти дальше. — Не сдержавшись, я таки прыснула в сторонку, однако брат комика был столь занят позёрством, что не обратил на это внимания. — А пока чувствуй свободу в попытках пройти её самостоятельно, — и он уже более серьёзно посмотрел на меня, посему улыбку мне довелось побыстрее спрятать за сдавленным кашлем. — Я постараюсь не выдавать решение! — Хорошо, — согласливо протянула я, ступая по направлению к испытанию, силясь сохранять равновесие да искренне пытаясь не засмеяться. Они меня в могилу своей забавной дуростью сведут, честное слово. Эта загадка оказалась такой же, как и предыдущая, лишь посложнее да с немного большим количеством крестиков. Так что попарилась я значительно дольше, периодично обходя сей квадратный сад заледенелых камней по кругу. Однако, в конце концов, меня таки ждал успех. Массивная кнопка на земле щёлкнула под ногой, и шипы убрались с нашей дороги, а нолики окрасились в зелёный цвет. — Вау! Ты решил её, человек! — тотчас же подскочил ко мне Папирус, деловито подбоченившись. — Даже без моей помощи! — «Хм, мне кажется, или он, наоборот, хотел бы, чтоб я попросила его помочь?» — Невероятно! Я впечатлён! Тебя волнуют головоломки, как и меня! — «Меня волнует только возвращение домой». — Что же, я уверен, ты полюбишь и следующую! — «А вот я бы не была так уверена». — Возможно, она может оказаться даже слишком простой для тебя! — снова гаденько да по-особенному захохотав, он радостно умчался куда-то вдаль. Я лишь прикрыла лицо ладонью, еле унимая непослушные, ползущие кверху уголки трясущихся губ. До чего же он чудной — словами не описать. Хех, ему бы шляпу-цилиндр с ярлыком «10/6», и он вполне подошёл бы под описание ещё одного персонажа из «Алисы в стране Чудес». Ибо для полного комплекта только его тут и не хватает, ей-богу. Когда я опять посмотрела в сторону, куда унёсся Папирус, то невольно воскликнула: — О, нашлась пропажа! — и возмущённо всплеснула руками. — И тебе привет, человек, — вполне дружелюбно отозвался не кто иной, как Санс. Собственной персоной. Неужто он неким образом умеет телепортироваться? Секунду назад его здесь и в помине не было. — Ну, и где тебя носило? — вскинув бровь да усилием воли подавляя предательски дрожащий голос, осведомилась я и подошла чуть ближе. Мне постепенно становилось всё жарче, а боль в костях и суставах неумолимо набирала обороты. — Где, спрашиваешь?.. Я обедал, — привычно лыбясь, сообщил скелет, беспечно пожав плечами. Я выпала в осадок из-за подобного откровения. Да ему даже влом придумывать какую-либо отмазку! — Ты неисправим, — сокрушённо вздыхая, вынесла вердикт я и, пошатываясь, прошествовала мимо него, целенаправленно устремляясь вперёд. Кашель вновь принялся мучить першащее горло. И прервать его приступы с каждым разом становилось сложнее. Ох, как же мне хреново. Но чёрта с два я остановлюсь и сдамся вот так. Да меня Ториэль со своей магией огня не задержала, а тут какая-то жалкая простуда?! Ну уж нет! Ни за какие коврижки!