Преданный и обманутый, совсем разбитый, Ты зарёкся никогда не злиться. Играешь в игру, хотя она несправедлива. Они все одинаковые, кому же сравниться? Сперва теряешь доверие, потом беспокоишься. <…> Летишь как пушечное ядро, падаешь на землю, Тяжёлый как перо, когда ударяешься в грязь. С чего это я счастливчик? Я не заслуживаю Ждать вечность, если ты пришёл первым. Сперва тебе больно, потом ты жалеешь… Cold War Kids — "First"
***
«Пошла в Столицу, к Барьеру. Спасибо за то, что помогли. До встречи». Я закусила губу, выводя на листке бумаги корявые буковки, а затем, перечитав всё написанное, с чувством скомкала бумажку да с размаху отправила её в мусорное ведро к куче остальных неудавшихся экземпляров. «Ну кто так прощается, а?» Помотала головой, пытаясь собрать необходимые мысли воедино. Фиг там! Мне было неимоверно трудно осознавать то, что я должна покинуть сей гостеприимный дом и его дружелюбных обитателей. Ведь мне даже не выдалось толком посетить так уж много уроков готовки Папируса, который, к слову, упёрся рогом да вечно твердил, дескать, я до сих пор больна, хотя всё и указывало на абсолютно противоположное. Он упрямо не желал меня отпускать. Ну а я… А что я? Мне просто-напросто слишком тяжело перечить этому великовозрастному дитю, поскольку отчасти я обязана ему жизнью. «О, весьма знакомо, не так ли?» Эх, да и с Сансом я, кстати, вот-вот завела дружеские отношения… Однако в то же время мне ясно сполна. Все эти чувства, мало-помалу зарождающиеся в душе, обозначают только одно — я начинаю привязываться к братьям-скелетам. А так нельзя. Потому что рано или поздно тоска по утраченным воспоминаниям и предполагаемому месту моего жительства начнёт выгрызать меня изнутри. Но уйти тогда будет гораздо сложнее. Посему самым верным решением стало прервать сию приятную идиллию, прямо сейчас бросив этих добродушных ребят. Да и в городе на них из-за меня косо смотрят. Просто я ненавижу ощущать это… Противную вину за происходящее. Забавно. Когда сбегала от Ториэль, я чувствовала исключительно жалость из-за того, что подвела столь нежную, добрую ко мне женщину, которая выручила меня из беды, приютила. И не было никакого желания оставаться жить в её кукольном домике, где игрушкой являлась лишь я. На данный же момент я с замиранием сердца понимаю — мне будет безумно не хватать всего того, что происходило в стенах конкретно этого уютного дома. Воистину безбашенного и оттого чрезвычайно забавного Папируса, частенько прибегающего ко мне на те самые «ночные дружеские посиделки» да безвозвратно рушащего мой чуткий сон. Сетующего на беспредельную лень своего братца, его каламбуры и валяющиеся повсюду носки. Постоянно вопящего на каждом углу о дружбе с человеком. Жутко радостного во время приготовления излюбленных спагетти. До одури обожающего головоломки, книжки, сказки да истории с поверхности. Притащившего мне некоторые хоть и не шибко-то подходящие, зато тёплые вещи. Ну и Санса, конечно, тоже. Жутчайше ленивого, иногда выдающего плоские, однако порой и смешные шуточки. Напрямик посодействовавшего моему скорому выздоровлению. Всегда употребляющего чересчур острую пищу. Неизменно «следящего за мной своими глазницами». Извечно шатающегося среди ночи к холодильнику, дабы перекусить, а также не дать мне нормально выспаться. О, весь дурдом, что творился в этой квартире, все те нелогичные, глупые ситуации, которые случались чуть ли не несколько раз на день… Всё это… Я никогда, никогда в жизни не забуду, сохраню в памяти навеки. Ну а теперь мой путь должен продолжаться. Я не хочу больше отягощать их своим присутствием. Не переношу длинных, слёзных прощаний (а с сентиментальным Папирусом, уверена, они будут именно такими), поэтому и ухожу втихомолку, пока хозяева дома отсутствуют да заняты будничными делами. Так будет лучше. Надеюсь, они это поймут. Потому что я… Эх, я всё равно ещё, увы, не до конца поняла. Ибо мне от сего лучше определённо не будет. В груди так гадко щемит. Мне невыносимо сложно это совершать. Опять бросать тех, кто стремился помочь мне. Ладно, угрызения совести припасём на потом. Дорога-то длинная. Успею хорошенько себя поматерить за всё содеянное. Попозже. Я твёрдо черкнула последнюю букву в записке, заново прочла своё творение, просто изнеможённо выдохнула и решила оставить всё так, как есть. Следом за чем, натянув пальто да подхватив заранее приготовленный рюкзак, устремилась к выходу. «Не вздумай оборачиваться». Промёрзлые петли двери жалобно скрипнули, и она шумно захлопнулась за моей спиной. На столе, около так называемого каменного питомца Санса сиротливо оставался лежать бумажный лист с короткой надписью: «Ушла на прогулку. Вернусь не скоро. Спасибо за всё. Прощайте».***
Путь из Снежнеграда занял у меня немало времени. Всё благодаря глубоким сугробам, через каковые едва ли можно было пробраться. Радовало, что теперь для меня такая погода почти нипочём. Накинутый на голову капюшон слабовато, но всё же защищал волосы от промокания, а лицо — от нещадных порывов ледяного ветра. Окоченевшие кисти можно было спрятать в согревающих карманах пальтишка. На окраине города вьюга и вовсе разыгралась не на шутку, беспардонно сорвала с меня капюшон. Довелось держать его озябшими пальцами. Но ничего. Всё это просто-напросто ничего по сравнению с теми чувствами, что буквально разрывали мою душу на мелкие ошмётки. Однако я неотступно продолжала свой путь, невзирая на непогоду и на скопившиеся где-то в области груди ненужные на данный момент омерзительные ощущения, мощные эмоции. Я. Должна. Продолжать. Нет, не так. Я попросту обязана. «Совершенно верно». Казалось, метель желает сдуть меня, не выпускать из своего плена вечно, обратно закинуть в город. Я не намеревалась сдаваться, а, жмурясь, прикрывая предплечьем глаза, целеустремлённо чеканила шаг, за малым не падая из-за жутко скользкого, кое-где подтаявшего снега. Вся сия свистопляска оборвалась настолько резко, что я даже затормозила, тяжело дыша с разинутым от подобной внезапности ртом. Дорога дальше была покрыта тёмно-синим, промозглым и испещрённым трещинами камнем. Вместо плотных, седых туч под потолком пещеры, который в этой местности был намного ниже, клубился реденький, переливающийся синевой туман. Вблизи по практически чёрной воде проплывали льдины, принесённые течением из Снежнеграда. В придачу, имелась возможность рассмотреть впереди прикрепляющиеся то тут, то там к поверхности воображаемых стен и пола, светящиеся в окутывающей здесь всё вокруг мягкой полутьме кристаллы да вдобавок ниспадающие непонятно откуда потоки водопадов. «Вот это нежданные перемены!» Эх, а я, как дура, в пальто одета. Ну, ладно, моё замёрзшее тело всё равно ещё как следует не очухалось после давешней прогулки по заснеженным просторам. Побрела далее, проходя рядом с вросшими во влажную почву многогранными камнями, сверкающими чарующим голубоватым или же лиловым сиянием. Крупные брызги от беспрестанно низвергающихся водопадов окатили меня почти с ног до головы, заставляя регулярно отряхиваться и отфыркиваться. Но мерный шум воды буквально убаюкивал. Ах, всё-таки давненько я вот так не прогуливалась, изучая неизвестные земли… Любование окружающей обстановкой и волшебным мигом в одно мгновение разрушило появление на горизонте до ужаса узнаваемого наблюдательного пункта с жутко знакомой фигурой в нём. Я аж на месте подпрыгнула, да так и остолбенела, как вкопанная. «Всё. Приехали». Судорожно принялась соображать, что же мне делать. На ум, увы, ничегошеньки не пришло. «Твою мать, твою мать, твою ма-а-ать!..» «Сбежала, блин, называется. Премию за самый короткий побег века в студию». А засим я глубоко вдохнула, привычно сосчитала в мыслях до десяти, шумно вытолкнула воздух из лёгких, всё-таки успокоилась и направилась прямёхонько к контрольно-пропускному пункту. Будь что будет. В конце концов, мне не впервой приходится уносить ноги от тех, кто был добр ко мне. Уверенно прошагав возле пары монстров, один из каковых, вероятно, являлся ещё совсем ребёнком и по какой-то неясной причине вообще не имел лапок, а другой самозабвенно занимался рассматриванием некоего цветка в углу, я стала напротив тянущего свою неменяющуюся лыбу вездесущего Санса. Нервно закусила губу, сконфуженно теребя ткань рукава пальто, да отвела теряющий решимость взор, не зная, с чего начать. Впрочем, скелет подал голос первым: — Что, никогда раньше не встречала парня, работающего на двух работах? — И, традиционно подмигнув, лукаво так добавил: — К счастью, две работы означают вдвое больше перерывов. — Хах, — сдержать чуть горьковатый смешок не получилось, — ну кто бы сомневался… «Это странно. Он ведёт себя странно. Хм, как обычно, короче». — Знаешь, я собираюсь к Гриллби. Хочешь присоединиться? Встрепенувшись, я воззрилась на него грустным взглядом. Боже, мне только удалось пересилить себя и уйти из города, а ты хочешь, чтоб я возвращалась обратно? Нет, я уже не вернусь… Тем более, говорят, плохая примета — возвращаться на полпути к цели. — Прости, — пробормотала я, старательно делая вид, что тот растущий неподалёку крупный цветок нежно-голубоватого оттенка безумно интересный. — Но я немного занята. Давай как-нибудь в другой раз, хорошо? «Хм, какой умилительный театр двух актёров». — Что ж, на нет и суда нет. — Юморист вполне безразлично пожал плечами, однако потом вдруг произнёс: — Ах да, я хотел бы спросить у тебя кое о чём, прежде чем ты уйдёшь. «Ох, и какой же у него всё-таки подозрительно холодный тон». Кажется, он, вопреки всему, прекрасно уяснил, что я явно ухожу надолго. Навсегда то бишь. Не без любопытства да с насторожённостью перевела взор на стоящего за своим псевдо-прилавком Санса, сдвинула брови к переносице, слегка склоняя голову набок, дескать, я сосредоточенно слушаю его. — Ты когда-нибудь слышала о говорящем цветке? По коже непроизвольно пробежалась мелкая дрожь, ноги на миг чуток подкосились, веки распахнулись до предела, а я даже сама не поняла, почему затравленно шарахнулась назад, с резкостью отступая на полушаг. «О, не только слышала, но и видела! Вдобавок ещё и недурственно от него пострадала…» — Хех, не отвечай. Сам вижу, что слышала, — мрачновато протянул Санс, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Значит, ты всё о них знаешь. — «О “них”?! А тот псих что, ещё и не единственный в своём роде экземпляр?!» — Эхо-цветок, как этот, — он кивнул в сторону того самого растения, на которое я давеча пялилась. — Они растут по всему болоту. Скажи им что-либо, и они будут повторять это снова и снова. — «Но ведь “мой” цветок был не таким. То создание было живое и смертельно опасное!» — Что с ними? — скелет как-то противоестественно уставился перед собой безучастным взглядом. «Чрезмерно непонятный вопрос». — Ну, однажды Папирус рассказал мне кое-что интересное. Иногда, когда никого нет рядом, появляется цветок и шепчет ему что-то… У меня невольно затряслись поджилки, а самой мне пришлось сглотнуть мерзкую на вкус слюну. Если речь о том самом цветке, то дело дрянь. — Лесть. Советы. Поощрения, — меж тем тихо продолжал комик, будто пребывая в некоем трансе. — Пророчества… Странно, не так ли? — белёсые огоньки в темнеющих орбитах черепа, наконец, сфокусировались непосредственно на мне. «О, ещё бы, странно, чёрт побери! А ходячие и разговаривающие скелеты — не странно? А антропоморфные козы — не странно? Да, мать твою! Вот это до чёртиков странно! Но то существо — оно… оно попросту ужасно!» И тут, к моему глубочайшему изумлению, Санс, как ни в чём не бывало, изрёк, непринуждённо разведя руками: — Кто-то, наверное, пользуется эхо-цветками, чтобы просто подшутить над ним. — А затем он засунул кисти в карманы куртки, вышел из-под навеса КПП и, обходя оцепеневшую меня, договорил: — Ты гляди там в оба, о’кей?.. Ну-с, а у меня как раз время обеденного перерыва. Так что бывай, малая! — и он исчез за ближайшим поворотом, наверняка, как обычно, в мгновение ока переместившись в пространстве. Ошеломлённая, лишённая сил нормально соображать, сбитая с толку этой беседой, я ещё долго стояла истуканом да таращилась в пустоту, не имея возможности вымолвить и словечка. Выходит, Цветик невесть зачем подкрадывается к моему другу? Чёрт возьми, да что ему вообще понадобилось от любителя головоломок и пасты?! Возникло острое желание наплевать на всё и ломануться обратно в Снежнеград, дабы незамедлительно предостеречь не ведающего об опасности Папируса. Однако потом я тотчас же одёрнула себя, прекрасно осознавая, что в подобном случае дорога домой мне будет заказана. Ибо я банально не сумею повторить аналогичного подвига, а мой долговязый, костлявый друг мало того, что смертельно обидится, так ещё и предпримет попытки удержать меня силой. А сего я не перенесу. Помотала головой, чтоб хотя бы каплю очистить её от знатного количества раздумий. Помогло слабо, но я всё же потопала на негнущихся ногах далее. Кстати, пальто я решила снять, оставляя его лежать на рабочем месте Санса. Надеюсь, я не сглупила, и тёплая одежда мне впредь не потребуется. Впереди замаячил довольно огромный водопад. Водица шумела здесь практически оглушающе и частично обрушивалась на каменную дорожку, по которой мне предстояло пройти. А ещё имелся тут достаточно опасный элемент — падающие откуда-то сверху вместе с водными потоками булыжники. Как один из них не пробил мне башку, пока я с горем пополам пробегала мимо, периодически скользя по мокрому, илистому камню тропинки — мне неведомо. В конечном счёте, у меня получилось перебраться на противоположный сухой край без каких-либо эксцессов. Вдали виднелись густые, высоченные заросли камыша, что преграждали дорогу. Видимо, придётся продираться через них. Вряд ли это будет приятным занятием. Создаваемые крупным скоплением горящих синих кристаллов на потолке длинные, зловещие тени падали предо мною. Воцарившееся кругом гробовое затишье не предвещало ничего хорошего. Атмосфера была какой-то нагнетающей. Предчувствие неладного заставляло сердце взволновано трепетать. «Ох и не к добру это всё…» Как раз когда я почти преодолела препятствие в виде камышей да предпринимала решение, как безопаснее будет пробраться для моего одеяния и кожи, слева нежданно-негаданно послышалась чья-то торопливая, довольно громкая поступь. Я так и замерла в той позе, в которой стояла, мимолётом уголком глаза приметив между толстыми, колыхающимися стеблями одну жутчайше знакомую и другую категорически мне неизвестную фигуры, стоящие на том берегу реки. — П-привет, Андайн! — Не веря собственным ушам, я резко прогнулась в спине из-за сего узнаваемого, скрипучего голоска, а также по причине упоминания весьма знакомого имени. — Я здесь с моим ежедневным отчётом. Ах… и ещё относительно того человека, о котором недавно тебе сообщил. К горлу моему подступил гадкий ком. «Ну, нет. Только не он. Не может того быть!» Речь собеседника, то бишь той самой Андайн, была неразборчива, приглушена, поэтому я не сумела расслышать её ответа. Взамен заново раздался крайне нерешительный голос первого говорящего: — Да-да, он совсем недавно был в Снежнеграде. — Таинственная персона опять задала некий вопрос. — А? Сражался ли я с ним? О, д-да, конечно… Конечно, я сражался! Я сражался с ним доблестно! — Снова что-то произнёс второй участник загадочной беседы, на что первый ещё более неуверенно пролопотал: — Что? Схватил ли я его? Ну, я сильно старался, Андайн. Но всё же я потерпел крах. Он успел от меня ускользнуть! — Собеседница его вновь проговорила нечто, однако настолько злостно, что по позвоночнику моему прокатился разряд мерзейшей дрожи. — Ч-что? В смысле, ты собираешься забрать человеческую душу сама?! Н-но, Андайн, тебе не нужно уничтожать его! Видишь ли… видишь ли… — на несколько секунд повисло вязкое, звенящее молчание, а засим прозвучало дребезжание доспехов и приглушённый яростный говор обладателя второго голоса. Я же прижала ладонь ко рту да поневоле испугалась за того, кто тщетно попытался переубедить Андайн сохранить мне жизнь. Пускай он и технически предал меня. — …Я понимаю, — неожиданно разорвал затянувшуюся ненадолго паузу первый голос. И в интонации у него не было ни прежней робости, ни весёлости, ни беззаботности. Обладатель этого голоска был абсолютно решителен по отношению к поимке человека. Поимке меня. «В общем, что и требовалось доказать». — Я помогу тебе всем, чем смогу… Крепко стиснула челюсти, зажмурилась, слыша, как его спешные шаги удаляются прочь. Хотелось рвать и метать. Закатить неслабую истерику. Однако сейчас не стоило, поскольку неясно, ушёл ли собеседник моего «друга», либо же он ещё где-то поблизости. Дабы не гадать и выяснить сей факт наверняка, я помаленьку, без лишних движений повернулась в сторону давешнего разговора между двумя монстрами, а следом немножко раздвинула мешающиеся стебли да листки камыша, чтобы хоть краешком ока выглянуть наружу. Лучше бы я этого не делала. Предо мной на противоположном берегу мирно протекающей речушки вырисовывался чёрный, как ночь, силуэт, полностью облачённый в металлические латы. Также я заметила сверху на макушке копну кроваво-алых волос. Либо то было просто неким украшением для шлема?.. Определиться мне, впрочем, не дали. Рыцарь внезапно обернулся по направлению к моему не шибко-то надёжному убежищу, вероятнее всего, услыхав еле уловимый шорох и почуяв постороннее присутствие. Я похолодела да попросту окаменела из-за накатившей волны ужаса, не смея оторвать взгляда от угрозы. Даже отсюда стало приметно, как в правой прорези для глаза у незнакомки вспыхнул недобрый огонёк. Сопровождаемая оглушительным в нерушимой тишине звуком лязга доспехов, Андайн грузно пошагала к самой кромке суши. «Она убьёт меня!» Словно подтверждая эти мысли, в руке у рыцаря из ниоткуда образовалось сияющее синевой в полумраке копьё. И острие его было направленно точнёхонько в сторону меня. Напряжённая особа на том берегу внимательно осмотрела место моего укрытия. Однако сразу же за этим, ничего, по-видимому, не заметив, расслабилась, убрала своё оружие так же молниеносно, как и создала, а после отошла немного назад, постепенно, бесшумно растворяясь в чёрных тенях, которые отбрасывали скалы. Кажется, в тот миг с моих плеч упал валун размером с весь земной шар. Правда, не на столь долго. Потому как воспоминания о самом настоящем предательстве Папируса рвали душу изнутри. Господи, как же так? Он — самый последний, кого бы я заподозрила в измене! Но всё равно умудрился вонзить нож в спину. Неужели всё, что они с Сансом делали для меня… О, неужто всё лишь для того, чтоб угодить той ужасной Андайн и заполучить мою душу?! Боже, я не верю. Элементарно не могу поверить. Позволив себе тихонько, сдавленно всхлипнуть, я с резкостью спрятала лицо в ладонях. «Сколько раз, чёрт побери, тебе ещё необходимо наступить на одни и те же грабли, чтобы ты наконец-таки усвоила единственную честную житейскую истину — всецело доверять нельзя никому и никогда! Насколько бы невинным, добродушным с виду ни казался твой так называемый лучший друг». Эх, я-то думала, он бросил идею доставить меня к Королю. Искренне считала, что мы стали друзьями. А он решил возвратиться к своему непосредственному долгу. Али, может, некто его к этому подтолкнул? Или надоумил? Либо и вовсе… надавил? «Ах, да какая разница?! Важно то, что он согласился. Вот и всё». Господи, а я ещё хотела вернуться в город и предупредить его об угрозе, идущей от Цветика! Подумать только!.. Мужественно взяв себя в руки да неторопливо выйдя из фактически спасших меня зарослей, я понурила голову, буквально задавленная отвратительными, печальными размышлениями, и собиралась уже поплестись дальше. Как вдруг за мною, откуда ни возьмись, выскочил тот самый маленький, похожий на игрушечного динозавра и лишённый лап монстрёнок, который тотчас же принялся лепетать нечто о моей везучести, внимании Андайн и прочей ереси. Я не слушала его. Просто-напросто глядела перед собой лишённым каких-либо эмоций, кроме несусветного разочарования, взором, всё ещё силясь постигнуть давешнее происшествие. Ребёнок опрометью убежал куда-то вперёд, попутно неловко запнувшись, заодно проорав носом землю да напоследок с предвкушением воскликнув: «Посмотрим, как она побьёт плохих ребят!».«Это относится и ко мне. Естественно, ведь я… человек».