"Самый серьёзный изъян телевизора в том, что у него нет второй страницы". Арт Бухвальд.
***
Окунувшаяся с головой в свои мысли особа, возглавляющая королевскую Гвардию, мягко и бережно перебирала клавиши рояля. Чёрные-белые. Белые-чёрные… Как полосы в её жизни, вечно сменяющие друг дружку. Что ж, раз выхода нет, она обязана сыграть эту мелодию как нельзя лучше. И до самого конца. Мотив получался излишне плавным и, вероятно, даже слегка печальным, однако женщину сей факт ничуть не заботил. Она элементарно наслаждалась возможностью хотя бы как-нибудь выплеснуть все скопившиеся внутри эмоции. Да, игра на рояле всегда помогала ей сосредоточиться, капельку успокоиться. Ну, не беря в расчёт кулинарию, конечно, которая хоть и являлась противоположной по экспрессивности, но всё равно недурственно позволяла снять любой стресс да заодно здорово оттянуться. Однако сейчас размышлять об их с учеником общем любимом занятии категорически не хотелось. «Чёртов Папирус! Этот паршивец пропускает уже вторую тренировку подряд! Что он себе вообще думает?! Должно быть, тот трусливый человек наслал на него какое-нибудь заклятие, подчиняющее чужую волю. Не иначе!» Сфальшивила. Вместо чистого, приятного слуху звука из-за резкого и опрометчивого движения пальцами вышел какой-то пронзительный писк. Повезло, что хоть стёкла у находящегося поблизости окошка не треснули. Хозяйке данных апартаментов и так, блин, надоело их менять по причине порой совершенно внезапных вылетов Папируса в вышеупомянутое окно. При очередном воспоминании о плюнувшем на занятия безалаберном подопечном женщина подхватилась на ноги и, уже не сдерживаясь, ударила ладонями по ни в чём неповинным клавишам музыкального инструмента. Буквально оглушительный, протяжный звук, отчасти напоминающий раскат грома, затихал ещё долго и крайне неторопливо. «Нгах! Да будьте вы все прокляты!» Виновница сего опасного для барабанных перегородок шума, вымещающая подобным методом свою необъятную ярость, пребывая в неподдельном бешенстве, попыхтела с секунду, а засим чуток утомлённо выдохнула, прикрыв глаз, да заново опустилась на насиженное место, мимоходом откидывая алые волосы через плечо на спину. «А хотя… Это ж Папирус. Что с него взять? Он чересчур добр. И этим всё сказано». Повторно вздохнула и неспешно скосила взор. Приглушённый звук оставленного включённым телевизора, доносящийся со стороны приоткрытой двери в спальную комнату, привлёк внимание главы королевской Стражи. И она, едва сфокусировав взгляд на виднеющемся в узком дверном проёме экране со знакомой телепередачей, не сумела подавить хмыка искреннего возмущения, поползших вверх от откровенного удивления бровей да непроизвольно разъезжающихся в ухмылке из-за какого-то малопонятного веселья уголки рта. «Ну, надо же». Узнаваемая фигурка в лёгком синем платье, за обладательницей каковой лидер королевской Гвардии гонялась по всему Водопадью, живая и вполне невредимая стояла на воображаемой сцене телешоу, принадлежащего Меттатону, кардинально обновившему свой имидж. Вышеупомянутый робот там также имелся в наличии. Больше никого рядом с ними не было. Совсем позабывшая об игре на чёрно-белой клавиатуре антропоморфная рыба, не могла не подметить, что соперница ведущего держалась довольно храбро, самоуверенно. Пускай и скорее всего, притворяясь. Как знакомо. «Этот человек… Она такая… такая…» Ещё раз хмыкнув, чуть сомкнув не скрытое повязкой веко и до сих пор странно скалясь, Андайн подпёрла подбородок кулаком той руки, локтём которой упёрлась в клавиши рояля под аккомпанемент громкого звука их нажатия. «…Такая живучая и упрямая, чёрт побери! Теперь-то ясно, что этот доверчивый и добродушный болван в ней нашёл». Изображение в телевизоре так сильно да беспрестанно помигивало красными огнями света прожекторов, что силуэт человека разглядеть становилось всё затруднительнее. Андайн отвела взор от экрана и уставилась перед собой. Убрать с лица немного ностальгическую усмешку не выходило, как бы она ни старалась. «Хм, но подумать только, она сумела зайти так далеко. По правде говоря, я не ожидала от этой слабой малявки подобного. — Женщина вновь хмыкнула, обратно воззрившись по направлению ко входу в свою спальню. — Что ж, в таком случае, посмотрим, чем всё это закончится». А вот подобного боевого настроя, увы, отнюдь не разделял сосед изрядно расшумевшейся главы королевской Стражи. Он, периодически вздыхая, жутко пристально смотрел ту же передачу, что и постоянно мешающая звуками музыкального инструмента персона. На самом деле, привидению, обитающему по соседству с Андайн, телевизор лишь для одного этого шоу был и нужен. Кабы не известная на всё подземное королевство звезда, владеющая собственным каналом, в доме у призрака было бы на порядок просторнее без сего гипно-ящика. Однако на этот раз привидение не без доли изумления в очах взирало на особу, которая всё это время неотступно продвигалась вперёд и уже в четвёртый раз угодила на телепередачу к местной знаменитости, принявшей, кстати, весьма эксцентричный вид. Меланхоличный любитель создания треков вовсе не обижался на неё за то, что она ушла, даже не попрощавшись. Потому как записка, оставленная его гостьей, по-прежнему грела ему душу. Как бы иронично сие не звучало. «От всей души благодарю за тёплый приём, Напстаблук. Надеюсь, ещё когда-нибудь свидимся. Удачи тебе. Лиора». О, его дом редко кто посещал, поскольку располагался он в практически Богом забытом месте. Ну да, а ещё вдобавок по причине того, что сам владелец этих апартаментов имел весьма явные замашки интроверта и всё не отваживался кого-либо пригласить к себе. Да его даже чрезвычайно шумная, всегда нечто громко кричащая и наверняка вечно злющая соседка, откровенно говоря, пугала. Что уж здесь ещё добавишь? К слову, в придачу стоит, пожалуй, отметить, что вообще никто не поддерживал традиции семьи призрака. И как раз одна из немногочисленных гостей поразила его тем, что самовольно исполнила сей заветный ритуал, о каковом узнала абсолютно неясным обожателю музыки способом. И это многое значило для апатичного привидения, неотрывно пялящегося в экран своими огромными, наполненными слезами, вызванными странной гаммой чувств, глазёнками. Как бы там ни было, Напстаблук становился определённо гораздо счастливее из-за того, что он смотрит на тех, кто сыграл достаточно важную роль в его жизни. Эти двое и вправду были дороги ему. Пусть и участница шоу, облачённая в синее платье, стала для него другом не так уж и давно. Ибо её мужественность, целеустремлённость, непоколебимость, решительность с которыми она продолжала проходить все телешоу Меттатона, невзирая ни на что, заставляли управителя фермой улиток то болеть за неё, то иногда даже откровенно волноваться, то банально тихо радоваться. А последнее, следует заметить, происходило с ним отнюдь не часто. Однако имелась и единственная, преимущественно тревожащая его вещь на данный момент — конфликт между теми двумя на сцене. Так не хотелось, чтобы они окончательно рассорились. Именно всё это вынуждало Напстаблука испытывать довольно-таки смешанный спектр чувств, что тоже, кстати, являлось для него великой редкостью. Поэтому-то он с нескрываемым трепетом и неотрывностью наблюдал за всеми происшествиями принадлежащей родственнику телепрограммы, переживая за судьбу тех двоих в одночасье. «Ох, этот человек, — с привычной примесью тоски думалось увлечённому событиями на экране Напстаблуку, — она такая… такая…» — Йо, она такая крутая! — не скрывая восхищения, возопил лишённый с рождения лап ребёнок из семьи монстров, таращась в телевизор да за малым не подпрыгивая на месте. За окном завывала метель — вполне типичная погода для Снежнеграда. Мать хлопотала на кухне, ловко справляясь с этим делом даже без верхних конечностей, а лишь благодаря длинному, компактному хвосту. Отец отсутствовал, поскольку был занят на работе. Старшая сестра предпочла торчанию около зомбоящика компанию товарищей, зависающих в тепле столь облюбованной горожанами забегаловки «У Гриллби». Монстрёнок же не мог насмотреться на участвующую в очередном шоу Меттатона подругу, которая спасла ему жизнь там, на мосту. Малец регулярно восклицал нечто восторженное да ёрзал на полу, так как специально подсел поближе к экрану, дабы не упустить ни единой мельчайшей детали передачи робота-убийцы с участием самого натурального человека и, по совместительству, его друга. — Сядь на диван, солнышко, а то простудишься, — нежно, но в тот же час строго окликнула его мама, на мгновение отвлёкшись от приготовления ужина и заметив умостившегося на полу сынишку. — Да ещё и зрение себе испортишь. — Йо-о-о. Ну ма-а-а, — жалостливо протянуло дитё, отрывая взор от телека и с мольбой в больших глазёнках взирая на свою родительницу. — Никаких «ну, ма», — сурово заявила женщина, обратно возвращаясь к делам. — Ничего не случится, если ты будешь смотреть телевизор с дивана. — Случится, — заупрямился монстрёнок, — я упущу что-нибудь важное. Тут же её показывают! Ту, про кого я тебе рассказывал! — А? Это ты о мисс Андайн, что ли? — не сразу поняла его мама. — Йо, да нет же! — почти возмущённо воскликнул малыш, активно мотая головой. — Я говорю о человеке! Она спасла мою шкуру и открыла глаза насчёт Андайн! Йо, всё-таки она така-а-ая классная. А теперь она ещё и участвует в настоящем шоу у самого Меттатона! Это та-а-ак круто! Да все в школе просто обзавидуются, когда узнают, что мы с ней друзья! И ещё, и ещё… Но его воодушевлённый, эмоциональный монолог прервала вновь вспомнившая о том, что её чадо так и не сменило дислокацию, мама: — И ещё ты должен прекратить заговаривать матери зубы и немедленно сесть на диван. А не то мы сейчас будем смотреть что-нибудь другое. Например, кулинарное телешоу. Мне тут как раз захотелось записать пару-тройку новых рецептиков, — и она лукаво сверкнула взглядом по направлению к дверному проёму, ведущему в гостиную, где и смотрел передачу известной звезды Подземелья ребёнок. Монстрёнка молниеносно как ветром сдуло с холодного пола. Правда, особенного счастья по сему поводу он не испытывал, порой недовольно бубня себе под нос нечто нечленораздельное. А затем тихонько охнул да напрочь позабыл обо всех обидах, так как его знакомая по ту сторону экрана неожиданно воспользовалась тем самым оружием, каковым сразила Меттатона в прошлом его грандиозном спектакле. Атака мчащихся к фигурке человека снарядов была остановлена с помощью многочисленных выстрелов из мини-пистолета, от которого маленький телезритель попросту тащился. Ему безумно хотелось бы точно такую же обалденную пушку, чтобы разруливать любые проблемы. И мальцу было абсолютно плевать, что для того, чтоб ею пользоваться, необходима была, как минимум, хотя бы одна рука. — Йо-о-о, — опять негромко да ошеломлённо протянул он полушёпотом, вытаращившись очами-блюдцами на окутанный постепенно оседающей пеленой пыли силуэт. — Как же мне повезло дружить с таким смелым и крутым человеком!.. А в то же самое время неподалёку от квартиры безлапых монстров в другом, уже достаточно давно пустующем доме под весом единственного на данный миг его обитателя скрипнул пружинистый, зелёный диван. Усевшаяся на него персона, слегка задумчиво задрав черепушку кверху, бесшумно выдохнула в столь непривычную тишину, царящую в этом помещении. Кисть словно сама по себе нащупала лежащий на столике возле сборника анекдотов пульт. Вероятно, ставшее крайне популярным среди монстров из-за участия самого настоящего человека телешоу по лёгкому нажатию кнопки тотчас же появилось на экране стоящего напротив телевизора. Сияющие в пустых орбитах белоснежные огоньки сфокусировались на событиях последней передачи Меттатона. Честно говоря, сему телезрителю как-то не очень радостно было смотреть на одинокого участника очередного шоу совершенно обновлённого Меттатона. И всё же предыдущие выпуски были как-то повеселее. Быть может потому, что там был и его брат, каковой так отлично умудрился сработаться с их общей знакомой. Стоит признать, они оба действительно выглядели весьма гармонично. Теперь же спутница второго обитателя жилища, в котором сейчас пребывал лишь один монстр (у какового, к слову, снова был обеденный перерыв, да-да), смотрелась как-то чрезмерно… одиноко, что ли? И даже, наверное, подавленно. Хотя искры уверенности, обыденного упрямства не собирались исчезать из её очей. Возможно, он не хотел, дабы всё повернулось именно так. И, вероятно, не было никакого желания запугивать человека, тем самым разочаровав её до глубины души. Пожалуй, он уже давненько не видел подобной, вызванной им же самим, гаммы эмоций у кого-либо в глазах. От невообразимой обиды, смешанной с толикой гнева до глубокой скорби и сожаления… Конечно же, она жалела о том предложении стать друзьями. Все о чём-либо сожалеют. Здесь нет исключений. Даже скелет, сидящий в полнейшем одиночестве на диване пред телеком да усмехающийся — только абсолютно не весело, как обычно — с некоей флегматичностью взирающий на такую же одинокую фигуру девушки в синем платье по ту сторону экрана, тоже много о чём жалел. Это нормально. Даже для такого, как он. Она привычно хмурилась, что-то тихо, серьёзно говорила, обращаясь к давеча нападающему на неё роботу, силясь воззвать к его здравому разуму. Такое спокойствие, такое безразличие… Будто она направляется не навстречу собственной погибели, а на простую прогулку по Снежнеграду к местной «Библиотебке», как делала это когда-то. Нет, тогда, в ресторане, он не мог поступить иначе. Ежели она не желает оставаться тут, в подземном мире (а он прекрасно осознавал: она бы элементарно не сумела прожить здесь всю свою оставшуюся жизнь), то пускай хоть не вредит тем, кто помогал ей на протяжении сего нелёгкого пути домой. Она ведь и сама это отлично понимала. Ибо поступила так, как он ей посоветовал. Спору нет, это радовало. «Немного эгоистично получается, хах, — скелет отвёл взор от их с Папирусом общей подруги да широко зевнул, прикрывая челюсти кистью. — Ну, в конце концов, все мы не без греха. Кто-то меньше, кто-то больше… Ох, иногда я бываю таким толстокожим, — он невольно и практически беззвучно фыркнул, не проявляя ни капли эмоций, — аж самому страшно становится. Что ж, надеюсь, ты не держишь на меня слишком большого зла, малая. — Теперь не удержался от усталого вздоха. — Ведь ты и сама знаешь, что мой бро не должен страдать и испытывать, — ухмылка у него на долю минуты, кажется, стала чуть шире да веселее, — одиноКОСТЬ, — однако далее на лицевую часть черепа ему обратно легли мрачные тени, — из-за твоего ухода из нашего мира. Ты же и сама это осознавала ещё до того, как я тебе об этом сказал, не так ли?.. Но я-то видел, как ты стремилась защищать его ценой собственной жизни, как была готова пожертвовать собой ради него. Этого достаточно. Это по-настоящему многое означает. И это в действительности похвально». Взор белёсых огней в чернеющих орбитах перекочевал на висящие на стене часы. «Ну, надо же, прошло уже столько времени. Оно порой так быстро летит — не угонишься. Иной раз не успеваешь и глазом моргнуть, — юморист, не сдержавшись, на грани слуха прыснул в сторонку, — как законный обеденный перерыв заканчивается. Подумать только. А дел-то и впрямь совсем невпроворот: разбудить бро и забрать его из номера гостиницы, как-нибудь объяснить ему пропажу человека. Вдобавок необходимо выполнить ту её просьбу. А потом ещё разок потолковать с ней хорошенько перед их сражением с Королём… Хех, и везде мне нужно успеть. Хоть натрое разделись, честное слово». Вновь излишне лениво зевнув, Санс вдруг стал лыбиться как-то совершенно странно, чуток многообещающе или, возможно, даже слегка… зловеще?.. Тень снова скрыла его блистающие белыми искорками орбиты из-за того, что он чуть склонил свой череп. «И какая же всё-таки удача, что нечто подобное мне как раз под силу». Секунда — и телепередача Меттатона потеряла одного зрителя, а уютная обитель двух скелетов в мгновение ока опустела.