Куда же делись те друзья, что всегда говорили правду? Мы были откровенны друг с другом. Но сейчас мы отдалились от этого. Мы так далеки от того времени. Я так нервничаю, когда произношу это вслух, Когда слова слетают с языка, вырываясь из моего рта… Я вижу, ты изменилась, Вижу, в тебе произошли перемены. Я вижу, как они овладевают твоим телом. И это ужасно. О, пусть тебе будет стыдно за это! Bastille — "Shame"
***
Лифт, в каковой я вошла сразу после прощания с Альфис, ехал как-то чрезмерно долго. Однако, в конечном счёте, двери его распахнулись. Предо мной предстал длинный, слегка мрачноватый коридор из кирпича пепельного оттенка. Подобный цвет чуток нагнетал обстановку. А затем я вышла на нечто вроде смотровой площадки, из которой открывался чудесный вид на Столицу Подземелья. Не могу поспорить, выглядело это попросту невероятно. Такое огромное количество зданий самой разнообразной высоты и форм здесь, под землёй, воистину поражало. Правда, опять же, немножко смущало, что почти все они были построены из того же серого камня. В общем, главный город вызвал у меня весьма смешанные чувства. Он и очаровывал своей необъятностью, некоей красотой всех тех шедевров архитектуры, и в то же время заставлял какую-то странную, непрошеную печаль прокрадываться ко мне в душу. Возможно, виной тому было осознание одного-единственного неопровержимого, важного факта — это последняя точка моего пребывания в мире монстров. А может, я элементарно предчувствовала свою медленно, но верно близящуюся гибель?.. Мне не было понятно до конца. Во всяком случае, могу утверждать наверняка: прибытие в Столицу не принесло для меня такой уж ожидаемой трепетной радости. Дорога, пролегающая по чему-то преимущественно смахивающему на оборонительную стену (каковая, наверное, вела к королевскому дворцу) почудилась мне поистине бесконечной. Из-за неимоверного изнеможения топать по твёрдым камням поверхности этой своеобразной пристройки к замку становилось труднее с каждым разом. Смотреть на пейзаж города с беспрестанно мельтешащими по его улицам маленькими — будто они могли уместиться на ладони — жителями, которым, естественно, было плевать на человека и на его судьбу, уже не возникало никакого желания. Я тут не на экскурсию пришла, а прямёхонько в лапы собственной смерти, между прочим. А дальше, совершенно неожиданно я узрела замаячившие на горизонте контуры какого-то смутно знакомого зданьица. Лишь тогда, когда подошла к нему поближе, сердце у меня невольно ёкнуло из-за догадки, на чей дом похоже сие сооружение. Здесь не хватало только массивного старого дерева, растущего на просторной площадке перед постройкой, и тутошние окрестности в точности напоминали бы обстановку вокруг того самого дома. Ну и ещё блёклые, пепельные тона, преобладающие в этом месте, абсолютно не соответствовали моим несвоевременным ассоциациям. «Просто похожее здание — ничего больше. Это просто-напросто дизайн такой. Может, он банально популярен в Подземелье?» Хм, сие не шибко-то смахивает на королевский замок. Либо это также часть пристройки? Или же нечто иное? Выбирать не приходилось, и я бережно постучалась в дверь… каковая от подобного действия с пронзительным в стоящей вокруг тишине скрипом приоткрылась. Ух ты ж, блин, не заперто! Странно. И капельку страшно, чего уж скрывать. Однако ещё страшнее мне стало, когда я осмелилась войти в чужую обитель. Ибо она… она… Я скрыла лицо в ладонях и устало, рвано выдохнула. «Божечки, сил моих больше нет». Тут всё так похоже на её дом. Да что там! Эти два здания практически идентичны! Ну, не считая прежней унылой пепельной цветовой гаммы и стоящих повсюду в вазах жёлтых цветков, нагоняющих непроизвольную дрожь. На самом деле всё это как-то… тяжело? Именно. Поскольку я немало времени прожила в почти аналогичном домике, а следом элементарно сбежала оттуда, прослыв крайне неблагодарной особой по отношению к его хозяйке. Дурацкая совесть. Когда она, чёрт возьми, уже перестанет грызть мою душу за тот поступок? Худо-бедно взяла себя в руки да попробовала окликнуть хотя бы кого-нибудь из обитателей места, куда я посмела вломиться без спросу. Ответом мне послужило гробовое затишье. Взамен я приметила пред находящимся в фойе предположительным входом в подвал цепь, а на ней ещё и прикреплённую записку вдобавок. Там говорилось про то, что владелец сего зданьица сейчас пребывает в саду, а в придачу нечто о двух ключах, которые имелись на кухне и в коридоре. Они должны были подойти к тем замкам в преграждающей путь цепи. Но я попросту не желала шататься по чужому, да ещё и вызывающему неуместные воспоминания помещению. Посему без труда перелезла через препятствие да пошагала знакомой дорогой, вниз по ступенькам. «Какая ностальгия. Аж страх берёт». Снова длинный коридор. Чересчур узнаваемый. Иногда, складывается впечатление, что вот-вот из-за угла выпрыгнет одна небезызвестная дамочка с обострённым материнским инстинктом и незамедлительно сварливо прикажет мне возвращаться в свою комнату. А при непослушании, конечно же, нападёт на меня с помощью огненной магии. И я совру, если скажу, что мне бы по-настоящему не хотелось с ней встретиться. Просто возникало непреодолимое желание вновь увидеться с той добродушной женщиной в последний раз. Поблагодарить её. Ну, и попросить прощения. За всё. Я много о чём сожалею. Слишком о многом. Что ж, кое-какое отличие в доме, куда я вошла, конкретно тут всё-таки имелось. Коридор вовсе не заканчивался дверьми, как это было в Руинах. Здесь мне пришлось идти по нему довольно продолжительное время, а засим опять получить возможность лицезреть пейзаж Столицы. Тихий, еле различимый многоголосый шёпот донёсся до ушей: — Осталось совсем недолго. Я нахмурилась и лихорадочно заозиралась, а затем всё же отыскала источник звука. Это, вероятно, королевская прислуга да стража соизволила показаться. А мне-то уж думалось, что меня тут никто не «встретит», хех. Однако скучковавшиеся в сторонке, подле входа в некое помещеньице, монстры самых разнообразных мастей отнюдь не намеревалась атаковать. Они все лишь на грани слуха и поочерёдно продолжали бормотать: — Король Азгор выпустит нас на свободу. — Король Азгор даст нам надежду. — Король Азгор спасёт нас всех. Дыхание невольно перехватило. Плечи чуть расправились. Ошарашено взирая на них, я машинально отступила на полушаг, из-за неясно отчего вероломно затрясшихся коленей. — Тебе тоже следует улыбаться. — Разве ты не взволнована? — Разве ты не рада? Не ведаю, почему, но в сей миг у меня начали странно слезиться глаза. «Пыль, наверное, попала. Ха-ха. Аха-ха-ха-ха!.. Ха». — Ты тоже, наконец, освободишься. Подбородок предательски задрожал. Воздух с бесшумным хрипом вышел из лёгких сквозь едва приоткрытые, подрагивающие уста. Я юлой крутнулась вокруг собственной оси и стремглав понеслась вперёд, крепко прижимая ладони к ушам, дабы впредь не слушать ту ересь. «Я не желаю такой свободы! Я жить хочу, чёрт бы вас всех побрал! А ещё вернуться на поверхность и, в конце концов, возвратить утраченные воспоминания о родных мне людях». Неподалёку имелся некий лифт. Однако я банально проигнорировала его, проскочив мимо да вихрем завернув за ближайший угол. Довелось приостановиться и, опираясь о стенку, отдышаться. Исключительно после того, как более-менее отошла от недавнего короткого забега, я сумела рассмотреть обстановку комнаты, в которую давеча вбежала. То был длинный либо коридор, либо зал, но не в серых тонах, как все остальные, а выполненный в ярких оранжевых и жёлтых цветах, что на мгновение вызвало ощущение, словно бы он освещён самыми натуральными солнечными лучами. Подобный контраст вынуждал слегка жмуриться и, пожалуй, удивляться да восхищаться. Вероятно, я очутилась непосредственно во дворце. Да уж, вот где архитекторы Подземелья постарались на славу. С обоих боков красовались ряды толстых, упирающихся в потолок колонн с витиеватыми, завораживающими узорами. На мозаичных стёклах располагающихся по обе стороны окон, сквозь каковые будто бы просачивался ярчайший свет, были выгравированы гербы семьи Дримурр. А ведь раньше я ни разу не задумывалась, что некий схожий рисунок встречался мне ранее на платье у… Закусила губу, крепко-накрепко стиснула вспотевшие кисти в кулаки, глубоко вдохнула и, сомкнув веки, принялась в мыслях размеренно считать до десяти, чтоб сдержать штурм нахлынувших образов, воспоминаний, сожалений. «Хватит. Уже. Этих. Дурацких. Ассоциаций, мать твою!» Распахнула веки на выдохе. И не поверила собственным очам. Грянул буквально оглушительный звук колокола, из-за чего я чуток нервозно дёрнулась, по-прежнему будучи не в силах оторвать ошеломлённого взора от того, кого бы хотела видеть в самую последнюю очередь. Ну, разве что после жаждущего захватить мою многострадальную душеньку Азгора, конечно. С обычной внезапностью появившийся передо мною монстр, традиционно лыбясь во все тридцать два зуба чуть странноватой ухмылкой да неким неведомым образом сомкнув глазницы, неторопливо, лениво произнёс: — Ну-с, похоже, ты всё же сделала это. Конец твоего приключения уже совсем близок. Через несколько мгновений ты встретишься с Королём. Вместе, — на долю минуты он смолк, — вы определите будущее нашего мира. Но это будет потом. А пока. — Он заново многозначительно замолчал на один краткий момент. — Ты будешь осуждена. Все твои действия будут оценены. Мной. За каждое убийство, за любую боль, причинённую другим, за каждое нанесённое тобой ранение. Ты. Будешь. Осуждена… В безмолвии поджимая уста, сощурившись да сведя брови к переносице, я вполне бесстрастно смотрела на скелета, раскрывшего лишённые белых огоньков орбиты. Какое позёрство. И какое целенаправленное желание меня запугать. Подумать только. Что же стало с ним?.. С тем моим товарищем, обожающим каламбурить, дурачиться и подстраивать всевозможные приколы. «Всё элементарно, Ватсон. Отныне его не существует». Не дожидаясь продолжения этой ахинеи, я негромко, твёрдо и вкрадчиво изрекла: — Может, прекратишь уже? К чему весь этот спектакль, Санс? Кем ты себя возомнил? Великим судьёй? Истиной в последней инстанции, ха? Не суди, да не судим будешь. Знаешь такую поговорку?.. А ещё ты и сам прекрасно знаешь, что я ничего подобного не делала. Что я просто не способна на такое. Что я слаба. Ты ведь «присматривал» за мною своими глазницами на протяжении всего это времени, не так ли? — Горько усмехнулась краем губ, неотрывно глядя в пустые провалы орбит стоящего напротив скелета. «И, впрочем, по примеру придворной учёной, аналогично ни разу не удосужился помочь мне, будучи в непосредственной близости… А ведь я и вправду не единожды ощущала рядом чьё-то постороннее присутствие». — Так зачем тогда вся эта драма? Ты лишь задерживаешь меня, тратишь моё драгоценное время. Поэтому, будь так добр, — преисполненная решимостью, я на порядок мощнее впилась ногтями в кожу ладоней, вскинула подбородок и с нескрываемым раздражением да долей пренебрежения воззрилась на него, — не стой у меня на пути. Процедив последнее сквозь зубы, ещё с секунду сверлила своего собеседника наполненным презрением взглядом, а далее целеустремлённо направилась вперёд, чеканя шаг и склоняя голову так, чтобы тени от прядей чёлки упали на лицо. «Пошли вы все к чёрту!» Неспешно обогнула выглядящего крайне мрачным Санса, до сих пор остающегося оцепеневшим костяным изваянием самому себе. — Хех, ты так сильно обиделась на меня из-за того раза, малая? Резко замерев на полушаге, будучи уже за спиной у нежданно заговорившего монстра, я едва подавила желание издать совершенно не весёлый смешок. Обстоятельства не позволяли. «Нет, ты, правда, серьёзно?! Или это твоя очередная шутка? В таком случае, она весьма неудачная…» — Знаешь, это всё-таки немного грубо — не давать друзьям договорить до конца, а затем уходить, даже толком не попрощавшись. «И подобное заявляет тот, кто сперва залез ко мне в душу, а потом попросту… плюнул в неё!.. О, поистине вопиющая наглость». Не сдержавшись, я всё же еле уловимо и, наверное, слегка безумно хохотнула: — «Друзьям»? О чём ты, Санс? Твои шуточки сейчас неуместны. Окстись уже, в конце-то концов! Разве тебе неясно? Я делаю так, как ты мне сказал, — оглянулась через плечо, задевая неизменно стоящую ко мне спиной низкорослую фигуру мимолётным взором, — сжигаю мосты, чтоб не причинять никому лишней боли. Не этого ли ты от меня хотел? А теперь ещё и недоволен чему-то. Определись, наконец, что тебе от меня надо. — Видишь ли, малая, чтобы расстаться навсегда, необязательно становиться врагами или абсолютно чужими друг другу, — с обыденной флегматичностью ответствовал он, не оборачиваясь. — Не-а, — в свою очередь парировала я, ещё горше усмехнувшись, покачав головой да тряхнув растрёпанными волосами, — так не получится. Так будет только хуже. И больнее. Причём всем. А таким образом, из двух зол я выбираю меньшее, — и с картинным хладнокровием повела плечами, прикрывая глаза. Помолчали, каждый размышляя о чём-то своём. И как раз тогда, когда я собиралась плюнуть на всё и свалить из сего проклятого помещения в виднеющийся впереди, темнеющий дверной проём, скелет вдруг снова соблаговолил подать голос: — Хм, похоже, мне тебя уже не переубедить, хех? Отвела безразличный взгляд в сторону, дабы хоть краем периферийного зрения зацепить низкий силуэт позади. «Ага. Ты совершенно прав». — Что ж, в таком случае, удачи тебе, мелкая. И, знай, твои дальнейшие действия решат судьбу всего мира. Как бы там ни было, я буду держать за тебя кулаки. Я верю, что ты сможешь поступить правильно. Мы все рассчитываем на тебя. — Мне пришлось в изумлении и лёгком неверии широко распахнуть веки да на секунду позабыть, как дышать. «Даже после всего, что я ему наговорила, он…» — И ещё кое-что. — Я напряглась пуще прежнего, хмурясь, крепко сжимая кулаки да стискивая челюсти из-за несвоевременного, гадкого чувства вины, разрывающего душу на жалкие ошмётки. — Та твоя просьба. — Очи у меня открылись до предела. Спина рывком прогнулась в позвоночнике. Голова против воли повернулась через плечо. Я устремила расфокусированный взор по направлению к говорящему и всё-таки развернувшемуся на сто восемьдесят градусов монстру, вместе с тем взирая на него всего-навсего уголком глаза. — Я выполнил её. — Моё хриплое дыхание на миг прервалось. — Уж не знаю, что произошло между вами двумя, дамочки, но когда та леди услышала слово, что я ей передал от тебя, кажется, она… Хм, я не могу быть уверен наверняка, однако, по-видимому, — скелет умолк на краткое мгновение, вероятно, подбирая слова, — она, эм… расплакалась. Так что ты уж береги там себя, малая. Ведь в этом мире есть тот, кто очень сильно беспокоится о тебе. Несмотря ни на что. Последняя капля. Одной её стало предостаточно, дабы хрупкие стенки сосуда самообладания не выдержали, затрещали, лопнули, разлетаясь на ничтожные осколки с оглушающим звоном, отдающимся громогласным, многогранным эхом в черепной коробке. Подбородок судорожно затрясся. Уста искривились от невообразимой скорби и тоски, молниеносно переполнивших всю мою душу без остатка. Лицо, верно, неслабо перекосило из-за всех испытываемых мной отвратительных чувств. Влага, застывшая в очах, как только я отважилась опрометчиво хлопнуть намокшими ресницами, поползла по щекам, оставляя за собой мерзкие тёплые дорожки. «Я не желала ничего знать о ней! Старалась забыть об этой женщине! Не моя вина, что она так привязалась ко мне! Я не хотела… не хотела причинять ей боль, предавать её, разрушать в дребезги все её надежды. Я не желала поступать так с ней!.. Я… я…» Противный, ненужный всхлип вырвался из приоткрытого рта. Столь несвоевременные на данный момент слёзы неумолимо продолжали струиться по коже щёк безостановочным потоком. «Я просто-напросто хотела домой и вернуть назад недостающие частички воспоминаний!.. И именно поэтому сбежала от той излишне доброй дамы, которая была одной из немногих, кто не жаждал забрать у меня душу. Она спасла мне жизнь и лишь хотела уберечь меня от всех ужасных опасностей подземного мира. Я ушла от неё, даже не попрощавшись и не поблагодарив её. Проклятье, мы же практически врагами расстались! А теперь я тем посланием заставила её ещё и плакать. Господи, как вообще можно быть настолько… бесчувственной и эгоистичной?» Не обращая внимания на вполне невозмутимого, усмехающегося какой-то кривоватой улыбкой и, кажется, пытающегося нечто изречь Санса, я сорвалась с места да, за малым не спотыкаясь, опрометью бросилась в чернеющий дверной проём, параллельно со всей возможной мощью пряча лицо в ладонях. И рыдая так сильно, как, верно, никогда ранее. Меня попросту прорвало. Все те скопившиеся эмоции, так усердно подавляемые мною, в конечном счёте, выплеснулись наружу в один миг. Терзаемая кучей противоречивых, ужасных чувств, я ураганом понеслась по вновь серому коридору. Ноги подвели меня на полпути к повороту за виднеющийся впереди угол. Заливаясь слезами, отчаянно сдавливая рукой рот, однако не издавая ничего, кроме приглушённых, беззвучных всхлипов, прислонилась плечом к стене да помалу сползла книзу. «Я больше не вынесу! Я не могу продолжать в том же духе! Это чрезвычайно тяжело». Крепко-накрепко зажмурилась, мотая головой и содрогаясь из-за сдавленных рыданий. «Молодчинка. Вечно спрашиваешь у всех: “К чему эта драма?”». А сама, между прочим, недалеко ушла от них. Передавать ”прощай” той, которая трепетно заботилась о тебе и хотела уберечь твою жизнь — вот оно ”благородство” во всей своей красе. Приз за лучшую благодарность в мире в студию». Изо всех сил стиснула челюсти да ещё пуще сжала губы, чтоб унять острейшую потребность завыть во всё горло. Потому что в таком случае, я уже вряд ли сумею остановить сию истерику. Нет, я была не права. Сансу в действительности есть, за что меня судить. Я причинила всем им столько душевной боли. Наверное, тут даже смертной кары будет недостаточно. Слёзы уже перестали течь по щекам, но я всё равно оставалась сидеть на ледяном каменном полу, глядя пред собой остекленевшим взором, порой шмыгая носом и заодно перебирая в уме воспоминания о каждом монстре, какового когда-либо посмела незаслуженно обидеть.Подобных нашлось немало.
Ториэль. Приютила меня, на время заменила мне мать, не давала уйти из Руин в воистину опасный мир Подземелья. Что же сделала я? Правильно, злилась в ответ на её материнскую заботу, а следом наплевала на все предупреждения и банально с непреодолимым упрямством сбежала прочь. Папирус. Выручал меня, и не раз. Относился ко мне как к лучшему другу, а сие действительно дорогого стоит. Добровольно приютил врага всех монстров в их общем с братом доме, невзирая на мечту всей своей жизни. Он тоже в некоей мере заботился обо мне, защищал, вдобавок помогая преодолеть путь по отнюдь не безопасному Жаркоземью. А в итоге? Я накричала на него ни за что ни про что сразу же после того, как он спас меня от гибели в обличье Андайн. Ну, а уже дальше попросту оставила одного в неизвестности, не удосужившись объяснить, куда ушла. Он определённо будет разочарован и обижен. Он никогда меня не простит. Я бы на его месте не простила. Альфис. Помогала бороться против её же творения, подарила новый наряд, снабдила нас с приятелем навороченными техническими штучками, благодаря которым, можно сказать, мы и выжили. Ну и? Чем я отплатила? Вечно грубила учёной, раздражалась из-за её постоянных звонков, попыток подсобить, обвиняла почти во всех смертных грехах. Да я буквально ненавидела её! Только под конец и решилась поблагодарить. И то, лишь для собственного спокойствия. Эгоистично, не так ли?.. Напстаблук. Меланхоличный, но добродушный призрак, спасший меня от разъярённого манекена, давший мне недолгое убежище в своём гостеприимном доме, а также возможность капельку отдохнуть, набраться сил. А я… А что я? Я элементарно отделалась от него коротенькой запиской да привычно покинула его обитель, так нормально и не простившись. И наконец-то Санс. Тот, с кем я впервые повстречалась после выхода из Руин. Оберегающий меня от нападений наверняка жаждущих захватить человеческую душу монстров. Обеспечивший некоторой одеждой, посодействовавший моему быстрому выздоровлению. И нередко заряжающий недурственным позитивом. Хах, ну а я же… Я же просто разорвала наши узы дружбы. Поступила с ним столь грубо да несправедливо, несмотря на то, что он был прав практически во всём и порывался даже поддержать перед встречей с Королём. Вот так вот. Видимо, моим прямым предназначением является доставление проблем всем окружающим. О, как много грехов висит у меня на спине?! И сколько же ещё гадостей я натворила всем тем немногочисленным монстрам, которые стремились мне помогать?.. «Что ж я за человек-то такой? И можно ли считать меня человеком вообще после всего этого?»