К вершине

С Клинтом никогда не было легко. С ним всегда было надежно. Его персональный ангел-хранитель терпеливо и спокойно присматривал за ним в оптический прицел. Чувствовать его за спиной было... Как стоять на твердой земле среди бушующего моря ебанной хуйни. Коулсон никогда не сказал бы этих слов вслух. Не его формулировка, таким грешил Бартон. Но про себя он повторяет: ебанной хуйни. Получается почему-то насмешливым, хриплым голосом Клинта. Когда Росс сказал ему, у Коулсона было такое чувство, что земля ушла из-под ног, и он падает, падает. Прислонился к косяку. Переждал короткий приступ головокружения. -Повторите, пожалуйста, генерал. Я не уверен, что до конца понял. -По нашим данным, Клинт Бартон после побега из тюрьмы присоединился к ГИДРЕ. Мы не можем позволить, чтобы агент с его уровнем допуска перешел на сторону врага. -Что я... должен сделать? - получилось почти твердо, только посреди фразы голос дал едва заметную трещину. -Есть приказ на его устранение. -Не брать живым? -Вы должны понимать, как никто другой: это может оказаться слишком опасно. Ведь вы так печетесь о вашей команде, Коулсон... В тихом голосе почудился намек на угрозу. Ну да, после Заковийского договора Скай для них - как красная тряпка для быка. Она так легко может очутиться в списках "особо опасных преступников со сверхспособностями". "Девочка, я никому тебя не отдам". - Я выполню задание, генерал. *** Клинт собирается не спеша. Он ловит себя на том, что нарочно пытается потянуть время. Ему нравится эта маленькая съемная квартира, в двухэтажном домике на берегу пролива. Светлые стены, теплое дерево, огромные окна, клетчатая обивка дивана. Норвежцы умеют сделать свое жилье уютным. За полярным кругом без этого никак. Он надевает черные штаны и инструкторскую куртку-мембранку. Сегодня прохладное утро. Четыре месяца он здесь прожил: май, июнь, июль, август. Вот и осень. Он выкладывает из внутреннего кармана маленький Glock 42. Пистолет на столике выглядит игрушкой: пожалуй, лучшая модель для скрытого ношения. Не понадобится. С легким сожалением достает набор метательных дротиков с парализующим ядом. Замечательная вещь, сделана под его личный заказ, практически произведение искусства. Вот удивится хозяин квартиры, когда найдет все это добро. Из-за голенища черного берца извлекается маленький, бритвенно-острый нож. Вот и все. Без оружия непривычно, неловко. Бартон чувствует себя почти что голым. *** Мучительное чувство дежа вю: это все уже было. "Бартон - перебежчик". И - в сердце как будто кол загнали. Сначала фигурально. Потом - на самом деле. Честно, он тогда не поверил. Чувствовал всей шкурой: здесь что-то не так. Только не Бартон. Должно найтись объяснение. Какое угодно. Клинт не может предать. Когда они с Наташей стали такими близкими для него людьми? Фил не может отследить момент. Знаменитая команда "Страйк". Самая эффективная тройка в истории ЩИТа. Смертельно красивая стерва, абсолютно меткий снайпер с задатками великолепного тактика. И за их спинами - он, стратег, серая тень в скучном офисном пиджаке. Трое людей, каждого из которых по-своему причудливо переломала судьба. Семья, в которой не надо слов, чтобы понимать друг друга. Из них троих у одного Клинта была настоящая семья. Но это было... что-то отдельное. Лора никогда не видела его темной стороны, думает Коулсон. Для нее Бартон всегда был защитником, любящим мужем и примерным отцом их детей. Любой агент умеет вести двойную жизнь. Ей многого нельзя было рассказать. Не нужно было. Вряд ли бы она справилась с тем, с чем приходилось справляться им. Только друг перед другом они могли не носить масок. Они видели друг друга всякими: пьяными в дымину, в истерике после проваленного задания (Бартон, один раз, взрыв на дискотеке, 89 погибших мальчиков и девочек, Фил этого никогда не забудет), в кататоническом ступоре (Наташа, встреча с Джеймсом Барнсом). Плачущими. Фил, один раз. За 12 часов до роковой встречи с Локи. Клинт всегда был надежным как скала. Тогда Коулсон не поверил в его предательство. Сердце упрямо выстукивало: ложь, ложь, ложь. А сейчас? А сейчас многое изменилось. Он сам изменился. Грант, мать его, Уорд, сломал в нем что-то важное, понимает Коулсон. Он ведь тоже казался надежным, как скала. Хмурый парень с темным прошлым. Он выпрыгнул за Джеммой из самолета. Не раз вытаскивал из передряг Фитца. Был частью семьи, прикрывал Коулсону спину - а потом предал их всех. Уорд... Был почти как сын. Стал чудовищем. Фил сам задушил его. А потом его пришлось убить еще раз. И что-то в самом Филе тоже умерло. Грант Уорд заставил его пересмотреть свои взгляды на жизнь, думает Коулсон, глядя в зеркало. В частности, на доверие. Для агента спецслужб паранойя не заболевание, а важное профессиональное качество. Но все же. Важно уметь доверять. Просто надо хорошо понимать, кому и когда можно доверять. Коулсон больше не доверяет никому. Даже Скай. Даже Мелинде. Разучился. Если Бартон перешел на сторону ГИДРЫ, он способен наворотить дел, еще хуже, чем Уорд. Он больше знает: уровень допуска у него был выше. Он больше умеет: Гранту Уорду, со всеми его способностями, до Клинта еще было расти и расти. Если он переметнулся к ГИДРЕ, это катастрофа, и его надо остановить любой ценой. Тут Росс прав. Фил знает, как опасен может быть хороший оперативник, пошедший по плохой дорожке. Любой. Ценой. - повторяет себе Коулсон. *** Клинт закрывает дверь на замок, вешает ключ на крючок - тут многие так делают, удивительная страна. Он бежит по тропинке легкой трусцой. Первый километр - разогрев. Каждое утро он бегом поднимается на вершину горы Скьярраг. 8 километров на подъем - 8 на спуск. Размеченная туристическая тропа вьется по лесу. После дождя она размокает, и приходится месить берцами грязь. Зато вокруг - березы и сосны, отличный норвежский лес. На подъеме есть места, где можно остановиться и посмотреть с высоты на фьорды, сквозь желтую осеннюю листву. Над тропинкой нависают гранитные глыбы, в разноцветных пятнах мха. Он обгоняет бодрую норвежскую старушку, шагающую вперед с палками для ходьбы. Приветственно поднимает ладонь: он точно ее видит не впервые. Она отвечает ему ему дружелюбным кивком. Подъем на Скьярраг для многих местных - нормальная утренняя зарядка. Прохладный воздух пахнет хвоей, мхом, соленым ветром с моря. Клинт вдыхает его полной грудью. Вот всю жизнь бы так, бежать к вершине, которая зеленой макушкой вздымается над лесом. Он боялся, что этот момент когда-нибудь наступит. Но никому об этом не говорил: зачем. Из всей команды Кэпа у него одного оставалась в Штатах семья. Его уязвимое место. Поэтому он так легко согласился покинуть Ваканду, поэтому настоял, чтобы они залегли на дно поодиночке, поэтому попросил не говорить ему, где они собираются скрываться, а в идеале - сменить паспорта через какое-то время (Правда, Скотт все равно проболтался). Бартон знал: если Росс когда-нибудь докопается до факта, что у него есть жена и дети, он не остановится ни перед чем. Генерал сможет на него надавить. И тогда Клинт сделает все, что от него потребуют. 4 месяца он с содроганием проверял свой секретный почтовый ящик и ждал. Думал, как их вывезти из страны, перебирал варианты один за другим - и отметал. Слишком рискованно. Потом немного расслабился. И вот вчера получил на свой мейл сообщение. Ничего особенного. Просто прикрепленный видеофайл, а в нем- несколько минут наблюдения за его домом в оптический прицел. Лора возилась с цветами на веранде. Перекрестье прицела остановилось на середине ее лба. Потом уперлось в живот Купера, который валялся с книгой в гамаке. В теле письма было всего 5 слов. "У тебя есть два дня".