***
Альфа лениво открыл глаза, попытавшись сфокусировать взгляд на талии человека, который будил его. Он с хрустом в шее поднял голову с середины кровати и посмотрел в лицо своему тревожнику сна. Облизнув засохшие губы, он подумал о том, что ему снился Бэкхён. Перед ним, склонив голову на бок, стоял его папа, говоря, чтобы он спускался на завтрак. Пак бы подумал, чего это они так рано встают, но посмотрев на часы в телефоне, обратно удивился, так как там жирным шрифтом было написано «10:30». Он до конца опустил свисающие с кровати ноги на теплый пол и застонал, так как у кого-то был утренний стояк. «Бэкхённи, что же ты делаешь со мной?» — подумал Пак, из-за того, что у него ну очень редко бывали утренние подарки. Пройдя в собственную ванную, у которой, почему-то, на одной стене, напротив зеркала были нарисованы облака на голубом фоне, альфа снял с себя вчерашнюю одежду и кинул её в пока что пустую корзину для нестиранного белья. Включив на телефоне первую попавшеюся сохраненную порнушку, он надел наушники, начиная дрочить в такт стонам порно-актрисы. Почему-то в эротических видео снимались только девушки-омеги, все думали, что это из-за того, что они не обделены вниманием. Хотя кому какое дело, главное снять напряжение, хоть и правой рукой. Наконец, достигнув пика блаженства, Пак начал медленно протирать свое накаченное тело шершавой мочалкой и ментоловым гелем для душа. Закончив все свои процедуры, он вышел из душевой кабинки, надел чёрные треники и встал около большого зеркала, смотря на свое отражение, а после вставая в разные позы бодибилдеров, далее, достав свой телефон с подставки, альфа сделал пару снимков, напрягая свой пресс. Так и получилась фотография Пака с голым торсом на фоне облаков. Хоть парень и делал все спокойно и с улыбкой, но на душе не было спокойно, что-то его тревожило. Когда чистый, одетый Чанёль спустился вниз на кухню, то его никто не встретил кроме готовящего что-то повара и моющего посуду беты. — Ой, вы, наверное, Пак Чанёль, — испугавшийся альфа подпрыгнул на месте, когда услышал голос откуда-то появившейся горничной. — Вас уже ждут ваши родители в комнате для приема еды, — оповестив парня, горничная открыла дверь чердака и взяла от туда некоторые моющие средства. Неловко почесав голову, Пак вежливо спросил у девушки, где находится эта комната, а та, охнув от того, что будущий наследник не знает этот дом, торопливо показала путь к тому месту. Поклонившись горничной, он пришел к родителям, который спокойно кушали свою манную кашу с фруктами. «Куда я попал?» — подумал про себя Чанёль, садясь за стульчик напротив своего папы. Как только парень поднял на него голову, то шумно сглотнул, так как на него смотрели настолько грозно, насколько это можно. — Здороваться не учили? — злобно сказал омега, смотря на своего сына в упор. Он явно был недоволен поведением своего сына. Хотя, какого сына, он же его не видел десять лет. — Извините, — сказал парень и встав со стула, поклонился обоим родителям. — Так-то лучше, — дальше папа молчал, тихо кушая свою кашу, а в комнате было слышно лишь звуки ложок, которые бились об дорогую посуду. Младший Пак явно чувствовал себя не в своей тарелке, от чего быстро начал кушать поданную еду. У альфы внутри все скручивалось, а сердце болезненно ныло, но он негодовал, с чем это может быть связано. — Чанёль, — начал отец, когда папа омега закончил кушать и пошёл заниматься своими делами. Пак сражу же понял, что разговор будет тяжелым. — Никаких Бэкхёнов, ты меня понял? Я понимаю истинность, тебя тянет к нему, но сейчас тебе это не нужно. Я и так подвергаю тебя опасности, сделав наследником, а если другие члены мафии или даже моей семьи узнают о твоем омеге, то будут шантажировать тебя им. Ты думаешь, что твой папа с рождения такой? Нет, его много раз похищали, угрожали, избивали, и если бы я все эти разы опоздал хоть на минуту, то остался бы без любимого мужа, понимаешь? Это очень трудно, когда шантажируют дорогим для тебя человеком. С тех пор он охладел, стал черствым и перестал улыбаться. Я искренне не понимаю, как он может продолжать любить меня. Сынок, я желаю тебе лишь лучшего, извини, что твой отец такой, — он впервые за долгое время проронил слезу, но сразу же стер её тыльной стороной ладони. — Я знаю, что ты хочешь отказаться, но это невозможно. Даже не проси меня об этом, Чанёль. Когда-нибудь это должно было случится. Это, наверное, эгоистично с моей стороны, но я не могу разрушить всё то, что я строил все это время, из-за наследника. Твои братья омеги и они никак не могут ими стать. Ты — мой единственный наследник, Чанёлли, — у альфы загорелись щёки от такого ласкового произношения, ведь никто его не называл так. — Прости меня, что не готовил тебя с самого начала, я не думал, что зайду так далеко. Я верю в тебя, сын мой. — у альфы все также было паршиво на душе, нет, не от слов отца. Что-то происходило с Бэкхёном, он чувствовал это. И это чувство не покидало его до самого вечера, пока он был дома и исследовал каждый его миллиметр. Бэкхён не ответил на сообщение, которое написал ему Пак, после чего альфа начал беспокоиться еще больше.***
Приглушённые больничные лампы лишь слегка освещали комнату, придавая угнетающее состояние. Лежащий на койке Бён, с трудом открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Кроме белоснежного потолка и прикрепленного на нее светодиодного светильника, Бэкхён ничего не увидел. Ему было сложно поворачивать голову, так как целый день пролежал в одной и той же позе. Сделав это с трудом, он осмотрелся: в палате было пусто, из руки торчал шприц от капельницы, а за окном стояли ночные сумерки. Еле-еле сев на «кровать» и подложив под спину подушку, омега задумался над всем происходящим, попутно попивая воду из стаканчика, которая стояла на тумбочке. Он уже понял, что упал в обморок и пролежал в больнице весь день. Омега настолько сильно задумался, что не заметил, как в палату зашла медсестра и шарахнулся, когда та дернула его за руку, чтобы тот обратил на неё внимание. — Бён Бэкхён, как вы себя чувствуете? — спросила девушка, мило улыбаясь, — Вы потеряли сознание из-за стресса, — продолжала говорить она, вытаскивая из руки парня иглу, — и пролежали в больнице полтора дня. — Ясно. — безразлично ответил Бён, даже не смотря на медсестру. — Когда меня выпишут? — Как только ваши анализы придут в норму и вас обследует ваш врач. Он будет на работе завтра утром, — девушка-омега что-то написала в своем блокноте и поспешила удалиться, не дождавшись ответа юноши. Как и сказала та медсестра, врач пришел проверить омегу на следующее утро, и с радостью сказал, что он может выписываться. Родителей никто не предупреждал, да и сам Бён не собирался, так что он спокойно заказал такси и поехал домой. Всю дорогу его мысли были заняты Чанёлем, Бэк даже не мог знать, позвонил он или нет, ибо оставил телефон дома. Он думал, что же делал альфа все это время, скучает ли, переживает ли он. В голове были бесконечные вопросы, на которые не было ответа. Когда лоб встретился с окном машины, Бэкхён подумал о том, какой же его брат хороший, красивый и заботливый, но именно как брат, а не как любовник. Омега не понимал, почему так взбесился дома от того, что Чанёля забирал его отец. Он же ведь понимает, что это не любовь, тогда почему он это сделал? Ответа на этот вопрос омега так и не нашёл. Дом встретил его очередной пустотой, что даже не удивило парня. Его родители никогда особо не беспокоились о нем, так как всегда пропадали на работе или же спали. Пройдя в свою комнату, Бэкхён достал свой телефон и увидел, что ему пару раз писал Чанёль. BBH: Привет, извини, что не ответил. Я в был в больнице. Написав короткое сообщение, Бён выключил телефон и пошёл на кухню, чтобы приготовить парочку сэндвичей, чтобы потом кушать при просмотре дорамы, которая шла по телевизору. Сам по себе Бэкхён был очень тихим, спокойным и уравновешенным омегой, пока его не выводят из себя. Если такое случилось, то он сразу же становился злым, черствым, мстительным парнем, что досталось от отца. Иногда Бён думал, что у него раздвоение личности, но после беседы с психотерапевтом, понял, что это не так. Омега закончил школу с отличием, а его фотография с красным аттестатом висела у него в комнате, в красивой рамке. Бэкхён всегда любил читать, саморазвиваться, открывать для себя новые вещи. А ещё он любил уют в доме, душевную музыку, игру на фортепиано в школе, теплую погоду, которая частенько поднимала ему настроение, помогала сосредоточиться и наслаждаться жизнью. На самом деле, его жизнь не такая хорошая, как кажется на первый взгляд. Бёна часто били в детстве за плохое поведение, да и сейчас не далеко ушли, просто омега стал тише, скромнее, замкнутее, но внутри он был слегка другим. Он не показывал это родителям. Он не любил физическую боль, особенно, если получаешь её от собственных родителей. Бён видел многочисленные ссоры родителей, то, как отец бил его папу. Наверное, именно из-за этого у него появилась вторая сторона. Жуя попкорн из миски, Бэк сидел на диване и смотрел комедийный фильм, чтобы хоть как-то поднять настроение, однако на середине фильма кто-то постучал в дверь. Омега неторопливо прошёл в прихожую и открыл дверь, после чего его глаза стали круглыми, как блюдца. — Ч-Чанёль, — он подавился попкорном, который до этого мирно жевал, — что ты здесь делаешь? — К тебе пришел. — альфа по-хозяйский потрепал его по волосам, и прошёл в гостиную, где до этого сидел Бэкхён. — Фильм смотрел? Давай посмотрим вместе. — не унимался Чан. — Как хочешь. — Бён старался не подавать виду, что волнуется. Не зря же читал книги, где было написано, как контролировать эмоции. Сжав кулачки, он сел чуть дальше Пака и уставился в телевизор, а комедия давно перестала смешить его, пока Чанёль во всю ржал над плоскими шутками. Идиллия. Бэкхён не заметил, как альфа приблизился к нему и сел максимально близко. — Бэкхён, — начал альфа, взяв лицо омеги в свои огромные ладони. Бён нервно сглотнул, не ожидая того, что собирается делать альфа. Лицо Пака приближалось к лицо омеги, но остановилось, когда оба услышали, как кто-то громко ударил по стене. — Отец, — шокированно пролепетал Бэкхён.