***
Часами ранее, дом Паков. Аккуратно постучавшись в дверь три раза, Чанёль вошёл в большую комнату, где на кресле сидел его папа и читал книгу. На его глазах были очки, которые медленно спадали, но это не мешало ему продолжать чтение. — Папа, — тихо позвал альфа, боясь, что его родитель разозлится. — Да, сынок? — закрывая толстую книгу, с надписью «Анатомия», обратился к сыну папа. — Можно с тобой поговорить? — на самом деле, Чан не знал, о чём он хочет поговорить с папой, но он чувствовал, что так нужно. — Я думаю, что нам нужно больше проводить время вместе, наверстать упущенное, так сказать, — альфа неловко почесал себя за голову. — Я как раз хотел к тебе пойти, — воодушевился Чонсу и позвал сына сесть на соседнее кресло. — Я тут читал про братьев, которые оказываются истинными, — омега показал на книгу, которую всё это время держал в руках. — Ты, наверное, думал, почему же вы не сразу поняли, что вы истинные? — альфа кивнул, — Так вот, я прочитал, что это свойственно братьям—истинным. Да, такие явления бывают редко, но всё же бывают, даже целая статья есть. Если такие всё-таки встречаются, то они не поймут этого, так как будут считать себя братьями и любить тоже как братья. Но когда дело доходит до полового акта, а особенно во время течки, как и было у вас с Бэкхёном, то и тогда они особо ничего не понимают. Лишь спустя какое-то время подсознание само даёт понять, что они истинные. Странно, правда? — Очень, — выдохнул Пак, — но почему именно так? Почему для таких как мы, всё настолько сложно? Почему нам нельзя как другим? Понять истинность сразу же, без всех этих прелюдий? Чанёль только начал вспоминать, что его папа когда-то давно работал фармацевтом и что-то знал в этой сфере. — Потому что вы уже не такие как все, Чанёль. У людей есть такое качество, как понятие. Вы с самого начала знали, что вы братья и то, что у вас никак не могли быть никакие отношения. Вы даже не задумывались о таком, вот и не почувствовали ничего, понимаешь? Но когда всё стало серьёзнее, вы не смогли сдержать себя. Вот и ответ, сынок. — Папа, а ты тоже против наших отношений? Просто… Не зря же ты будешь читать про это. — Нет, я не против. Истинность есть истинность, против судьбы не попрёшь, но и против твоего отца тоже. Я не знаю каким местом он думает, ведь один день без меня и всё, можно умирать! Истинные не могут жить друг без друга после признания. Хотя дело даже не в твоём отце, а в отце Бэкхёна. Репутация, да репутация. Кому эта репутация сдалась, когда на кону счастье собственного сына, — фыркнул Чонсу, скрещивая руки около груди. — Я не такой вредный, как ты думаешь, просто, были сложности в жизни, да и любви от своих же детей особо не получал. Это всё твой отец! Я хотел оставить хотя бы тебя, но нет, приспичило же! — не переставал возмущаться омега. — Знаешь, это вы, альфы, думаете, что мы слабые, но я же как-то пережил эти муки. И я уверен, что Бэкхён тоже сможет, не дай Бог, конечно же. Ради любви и не на такое пойдешь… — Но Бэкхён меня любит только как брата… — погрустнел альфа. — Так ты сделай так, чтобы он полюбил тебя именно как мужчину, ты же уже взрослый мальчик, Чанёль. — Ты прикроешь меня, если я схожу к нему? Один раз, пожалуйста. — Так уж и быть, только отцу ни слова, — действительно, папа Пака был добрым человеком.***
Бэкхён неподвижно лежал на своей кровати и тихо всхлипывал, думая о том, почему его отец так сделал, почему он не может понять, ведь он же знает, каково это — быть с истинным. Нет, он не обижался на то, что его отец избил его, на то, что наорал, он держал обиду на то, что тот даже не пытался объяснить свою причину злости. — Бэкхён, сынок, что же он с тобой сделал? — папа омеги подбежал к нему и посмотрел в лицо плачущему сыну. — Что он тебе сказал? — Его, что, нет дома? — еле ответил Бён с охрипшим голосом. — Нет, — обеспокоенно сказал Хангён, впервые видя своего сына в таком состоянии, — Давай съездим в больницу. — Не надо, — отмахнулся Бён, — ты тоже против наших отношений? Зачем я тогда вообще живу, если вы все против? Даже Чанёль, он тоже ушёл… Да, я не люблю его, но... Но он же мой истинный. Я что, виноват в этом? — ещё с большей силой зарыдал омега, крепко обняв своего папу и закрывая лицо руками. — Я не против, сыночек мой, — он погладил омегу по голове, — но это все твой отец. Он решает всё сам, я тоже устал. Я взял отпуск, чтобы приглядывать за тобой. Я осознал, что не был близок, не давал поддержки в нужные моменты, не проявлял свою любовь. Прости меня, Бэкхённи. Бён с такого ласкового названия даже на пару минут перестал плакать, но потом заревел с новой силой. — Я не обижаюсь, честно, — омега еще крепче обнял своего папу, а вскоре уснул в его объятьях. Всё будет хорошо…***
С того дня прошла неделя, а Бэкхён с отцом продолжали не разговаривать друг с другом, так как второй уехал на командировку в Китай. Оно было и к лучшему: папа каждый день обрабатывал раны сына, от чего они довольно-таки быстро заживали. Но у него явно останутся следы от удара, шрамы и другие некрасивые вещи, которые не украшают омег. Чанёль за всю неделю ни разу не написал и не позвонил. Хотя Бён старался не думать об этом. И вот, сегодня должен был приехать Господин Бён с командировки, из-за чего омеги во всю суетились дома, готовя обед и накрывая стол. Их прервал настойчивый звонок в дверь, омеги в недоумении открыли дверь и удивились, когда на пороге стоял вспотевший от жары курьер с огромным букетом цветов в руках. — Здесь живет Бён Бэкхён? — спросил доставщик, держа в руках цветы и специальный блокнот. — Да, — ответили одновременно папа и сын. — Это вам, от некого Пак Чанёля, — сказал бета, и вручил цветы омеге по-младше, а старший робко расписался, закрыв за курьером дверь. — Папа, там ещё и записка, — оповестил Бэкхён, показывая длинным пальчиком на конверт внутри розовых пионов. Нежные. — Потом прочитаешь, — Хагён потрепал сына за волосы и обрадовался тому, когда увидел, что у него заблестели глаза. От счастья, наверное. Папа омеги понимал, что сколько бы Бэкхён не хотел любить по-истинности, в итоге все будет именно так. Хочешь ты этого или нет. Так было именно с ним. За неделю они сблизились, секретничали, Бэк рассказывал о своих чувствах, намерениях, но оба боялись трогать одну тему — первый сын родителей. Отец приехал спустя пол часа после приезда курьера. Он сразу же обратил внимание на пионы, которые уже стояли в вазе, а записка внутри него мирно покоилась на тумбочке в комнате омеги. Он, конечно же, понял, от кого это, но оставил всё на потом. Не хотелось портить «идиллию». После совместного обеда, который прошёл весьма нормально, Бэкхён засунул всю посуду в посудомойку и прибрался на столе, после чего быстро побежал в свою комнату и взял в руки белый конверт. Он не знал, почему так реагирует, но он будто бы чувствовал, что там было что-то важное. Что-то такое, что поменяет его мнение о любви. Аккуратно разлепив конверт, Бён вытащил от туда свёрток и начал с улыбкой читать. Дорогой Бэкхённи! Мне же можно тебя так называть? Извини, что не связывался с тобой всё это время, были кое-какие дела, о которых я расскажу тебе потом. Знаешь, я очень много думал о нас. Да, именно о нас. Может, для тебя это и не так, но я другого мнения. Смешно, правда? Наверное, ты мне нравился ещё давно, но я же глупый, не замечал этого. Ты всегда был в моих глазах слишком красивым, хрупким, милым и сладким омегой. Умиляешься там, да? Твоя улыбка бесценна, хотел бы я взглянуть. Ходячий комочек счастья Бён Бэкхён. Я знаю, что твои чувства ко мне лишь братские, но все можно изменить. Я сделаю так, обещаю. Так, теперь о моих делах. Мне очень трудно о таком говорить, но я постараюсь, ради тебя. На самом деле, я скоро стану наследником ма… Дочитать Бён не успел, так как перед глазами внезапно исчез листок, а сам он не заметил того, что по его щекам стекали слезы. Омега боязливо посмотрел наверх и пожалел. Перед ним стоял разъярённый отец, читая начало текста, написанное красивым почерком альфы. — Отдай, пожалуйста, — сказал Бэкхён, вставая с кровати. Отец тут же одним махом швырнул его в сторону и прямо перед его глазами порвал листок на мелкие кусочки, которые потом было явно невозможно собрать воедино. — Я же тебе говорил не связываться с ним! — отец заорал так, что даже на улице можно было услышать его вопли. Он сел рядом с сыном и ударил его челюсть. От кольца, который был на пальце, у омеги потекла кровь из уголка губ, а голова повернулась в другую сторону от мощного удара. — Ты говорил не видеться, а про письма ничего не говорил! Что в этом такого? — набравшись мужества, Бэкхён ударил отца в ответ, получилось не так сильно, как у отца, но всё же он был рад, что смог постоять за себя. — Сколько можно терпеть такое отношение к себе? Я омега, в конце-то концов! — завопил омега, и ещё раз ударил отца, но теперь в живот, который был покрыт достаточным слоем жира. От такого отец разозлился ещё больше, он хотел ударить сына снова, но вовремя зашедший папа остановил их. — Бён Хичоль, мать твою, остановись! — заорал омега, и силой вытолкал мужа в коридор, приказав сыну прогуляться по городу. Бэкхён быстро натянул на себя толстовку с джинсами и вышел на улицу, не забыв прихватить с собой телефон. Уже на середине дороги он встретил идущего навстречу Чанёля, который, кажется, не замечал его. — Чанёль! — откликнул Бён, и побежал в его сторону. — Бэкхён, ты здесь откуда? — обняв омегу, сказал альфа, прижимая крепче хрупкое тело. — Боже, что с твоим лицом? — испугался Пак, увидев на губах своего братика застывшую кровь. — Это… Ну… Я с отцом подрался, — более спокойно ответил Бэкхён, снова обняв брата. Они долго стояли. Бэкхён рассказал что да как, но часто прерывался, вдыхая уже любимый запах некрепкого кофе. Виноград и кофе, казалось бы, несовместимые вещи, но природа доказало обратное. — Я не дочитал твою записку, отец её порвал, — грустно выдохнул омега, вспоминая мелкие кусочки. — Значит, не судьба, так уж и быть. Я расскажу тебе потом. Боже, ты что, плачешь? — омега и вправду плакал, он не хотел всего этого. Он лишь хочет спокойно любить. — Я устал, Чанёль. Я хочу быть любимым, как и все омеги, я хочу любить, как и все омеги. Я не хочу отличаться от них. Мне с тобой хорошо и уютно, но как видишь, обстоятельства бьют. — Я обещаю тебе, всё будет хорошо, я заберу тебя. Я обещаю, Бэкхённи. Потерпи чуть-чуть, пожалуйста. Поверь мне. — Я верю всем, Чанёль, но чёрт может попутать каждого, — немного подумав, ответил Бён.Но люди часто обещают просто так…