***
— Вы до сих пор не нашли его? — уже второй месяц Пак встревоженно спрашивает это то у своих родителей, то у родителей Бэкхёна, но ответ никогда не меняется. — Нет, — помотал головой Господин Пак, после чего закрылся в своей комнате. Чанёлю нелегко, он переживает, не находит себе места, думая каждую ночь над тем, где мог оказаться Бэкхён. Одно он знал точно — в Сеуле его нет. За последний месяц никто ничего не делал под именем Бён Бэкхён, ни одна камера в городе не засекла его, даже в переулках, а камеры отца никогда не подводили. Пак искал, очень много искал, не спал по ночам, следя за камерами наблюдения. Только вот ответ был прямо перед носом… Он был сам не свой: постоянно срывался, злился на пустяки, наматывал круги по дому, думая, где же мог оказаться Бэкхён, он охладел, стал смотреть на всё с безразличием. У него болела душа, это не сравниться с физической болью, если от неё можно умереть, то от моральной ты лишь кажешься живым. Душевная боль мешает жить, нормально думать, не даёт дышать. Его душа постепенно сгорала, мало-помалу оставалась лишь оболочка человека, который продолжает жить, работать, даже шутить и улыбаться. Только вот глаза перестают светиться и покрываются пеплом. И он понимает, что в нём что-то умерло. Что-то очень важное. А теперь, всё, что было ценным и интересным когда-то, перестаёт существовать. Альфа начал пить, много, почти каждый день он напивался в дорогих пабах, а после его тащили домой охранники отца. Но Пак не сдавался, и даже несмотря на похмелье, он шёл на подготовку с гордо поднятой головой, а потом… склонялся над унитазом вместе с О, который подбадривал его, хлопая по плечу. Тот реально оказывал поддержку, временами даже давал советы, и Чанёлю казалось, что тот пережил что-то намного хуже чем он. Но Сехун умалчивал, не вороша прошлое. Пак постоянно ныл о Бэкхёне, о том, что ему не хватает своего омеги, и как же ему сейчас трудно без него, ведь он собирается начать новый этап в жизни, а рядом нет человека, который бы постоянно поддерживал, что бы он не выбрал. Сехун уже устал постоянно закатывать глаза при ежедневной истерике Чана, и сейчас начал просто стоять, безэмоционально выслушивая своего горе-друга. — Да ты заебал со своим Бэкхёном, Пак! — заявил О, сидя на скамеечке и жадно попивая воду после утомительного кардио, — Как отвлечёшься, так сразу Бэкхён да Бэкхён. Не умер он, живой, иначе бы ты почувствовал, что его нет в живых. Прячется там, наверное, где-то в Японии или в Тайланде, прилетит скоро, как только всё уляжется. Харе ныть, ты тут альфа или кто? — Откуда ты знаешь, что я почувствую, если он умрет? — хрипло спросил Чанёль, после долгого молчания. — Да потому что у меня у самого истинный умер. Ты думаешь, что я родился бетой? Нет, нет и ещё раз нет. Я просто лишился запаха, вот и всё. Так что давай ты тут не будешь устраивать трагедию, ок? А то мне это порядком надоело уже, — раздражённо высказался Сехун, — и не спрашивай меня о моём омеге, пожалуйста. Я расскажу тебе это, как только смогу. — Хорошо. Ты же знаешь, я всегда готов выслушать, — вот и открыли прошлое.***
Лондонский университет принял Бэкхёна на удивление быстро, с настоящими документами, нужно было лишь сдать пару экзаменов, с которыми он справился отлично. Но омеге совсем не нужно знать, что отец Эрика немного помог ему, совсем чуточку. У парня не было сданного айелтса, а достаточного времени для подготовки не имелось. Вот и Господин Адамсон решил помочь. На одной волне, как никак. — Хочешь научу хакерству? — спросил Чхве, сидя в их общей квартире. Жили они втроём, кстати. Омегу поначалу это смущало, он хотел переехать, снять себе отдельную квартиру, но после слов Чонхо «на какие шиши? Тут квартиры стоят как твоя почка», Бён решил успокоиться. Денег у родителей он не брал, а на чужой счёт особо шиковать не хотелось. Эрик тоже почему-то жил с ними, хотя вполне мог купить себе огромную квартиру в центре города, но вместо этого предпочёл уютный, трехкомнатный дом Чхве, который был совсем не против такой обстановки. Веселее, так сказать. — Я не особо люблю одну тему, но мне кажется, что ты её хорошо освоишь. Будешь потом помогать мне, — всё говорил Чонхо, убеждая Бэкхёна. Он чувствовал, что так нужно. И ему было совсем всё равно на то, что он знал эту тему как свои пять пальцев, иногда нужно врать, чтобы сделать хорошее дело. — Почему бы и нет? — пожал плечами Бён, жуя булочку с шоколадом и читая очередную книгу про психологию на английском языке. По сравнению с Чанёлем, Бэкхён чувствовал себя довольно-таки хорошо, особо не чувствовал нужды, общения. Ему нравился Лондон, хоть тут и часто льёт как из ведра, а омега такое не любил. Ему больше по душе ярко светящее солнце, однако, новая страна — новая жизнь!***
Год спустя. В частном фитнес клубе было душно, открытые окна не помогали, хоть и тренировались тут всего трое людей. Две альфы поднимали гири, а омега сидел, попивая воду. За весь период, что он находится в Лондоне, Бён изменился. Его милую сторону было сложно встретить, зато стерва Бэкхён всегда была наготове, несмотря на ситуацию. Благодаря Эрику, парень хорошо стрелял; морально был готов к убийствам (конечно, после многочисленных лекций и не на такое будешь готов); поднарастил мышцы, но при этом выглядел хорошо, не как перекаченный омега; познакомился с кучей хороших людей и научился драться. Благодаря Чонхо, омега теперь может взламывать сайты; проделывать то же самое с компьютерами и с легкостью вычислять личность человека. Благодаря университету, Бён хорошо познал психологию; мог контролировать свои эмоции; чувства к кому-то или к чему-то, в основном, он оставался равнодушным, но не со всеми. Были избранные, близкие для него люди. Две альфы не давали ему повода грустить, вспоминать о прошлом, когда они были вместе. Они только и делали, что отрывались по ночам, а на телефоне Бэкхёна всё больше прибавлялось видео пьяного, танцующего стриптиз Чонхо или же громко поющего корейские песни Эрика. В их квартире, на самом видном месте, висела огромная картина, где эти самые альфы крепко обнимали омегу, у которого лицо покраснело и скривилось от боли. Тогда они тоже, были пьяными, что особо не удивительно. Альфы ни разу не думали о Бэкхёне как о омеге для интимной связи (шлюхи всегда найдутся), никогда не причиняли ему вреда или ещё что-то. Казалось, что они были настоящими братьями. От такой мысли Бэкхён всегда счастливо улыбался. С ними было хорошо, безусловно. Чонхо замечал изменения Бёна в не самую хорошую сторону, однако ничего предпринимать не стал, так как он считал, что в будущем ему это понадобится, раз его родители состоят в семье. А еще он знал, что омега не сделает ничего глупого, кроме одного. Он до сих пор режет вены, когда ему плохо. Когда ему реально плохо. Когда «нахлынывает» прошлое, заново открывая зажившие раны. Обычно это случается осенью, тогда, когда за окном почти всегда тускло, без намёка на солнце. После, он туго натягивает на обе руки бинт и ходит как ни в чём не бывало. Эрик столько раз пытался угомонить его, веселить в такие времена, но всё тщетно. — Я сам прекращу, когда пойму, что я не слабый, — когда-то сказал Бэкхён. Альфы лишь помотали головой, обнимая омегу и гладя по голове. Бэкхён заметил, что после того, как он переехал в Лондон, у него не было течки, и именно из-за этого живущие с ним альфы ничего не делали. Нет, запах был, но всё же. Он решил больше не томить и провериться у врача, а то мало ли, с ним случилось многое.***
Три года спустя. Бэкхён уже который день обнаруживает за собой слежку. Если поначалу он не замечал этого, думая, что привиделось, то спустя три дня это начало напрягать. Он специально делает фотографии с такого ракурса, чтобы было видно человека из угла, который смотрел прямо на него. Нет, омега не боялся (его что, Эрик зря учил?). Да и он сам уже закаленный, холодный, с испепеляющим взглядом. Пару раз убивал больных животных, и какого-то человека, которого должен был убить Эрик по приказу отца. Он был предателем. Все в его окружении прекрасно знали, что тот изменился на все 360 градусов, но, почему-то, никто ничего предпринимать не собирался. Его взгляд выражал пустоту, чёрные, поглощающие глаза, которые заставляют ощущать себя убитым без ранения. Бэкхён сам так захотел, столько лет менялся, читал множество книг про психологию, чтобы точно контролировать свои эмоции и очерстветь. Он так хотел, настолько сильно, что начал холодеть к друзьям. Но те оказались понимающими, и не трогали его. Никто не знал причины на это, кроме него самого. Слава Богу, что перестал резать вены. Далось сложно, но Бён справился, однако шрамы никуда не делись, и омега любил смотреть на них, любуясь своим «произведением». Чонхо в этом году обратно улетает в Корею, а Бэкхёну осталось проучиться последний год. То есть, каких-то шесть месяцев. А после… он и сам не знает, что будет после. Омега с тёмно подведёнными глазами один вышел из жаркого клуба (он уже давно ходит один, без своих «братьев»), и юркнул в безлюдный переулок, чтобы здесь и сейчас разобраться с этим человеком, который вот уже неделю не отстаёт от него. Он не говорил ни Чонхо, ни Эрику об этом типе. Бён хотел разобраться с ним сам, доказав себе, что он больше не тот маленький, хрупкий мальчик, и то, что он сможет постоять за себя. К ремню был прикреплён пистолет, а в другой стороне был нож. Бэкхён хорошо владел обеими оружиями, что было только на руку. — Кто ты? — резко повернувшись, Бён прижал парня к стене, а пока тот был в замешательстве, вытащил пистолет, направляя его к виску противника, — Отвечай, кто ты? — Я, Я… Глава Пак Чанёль… — сказал он на ломанном английском.