Поцелуи и объятия. Сейчас я видел это на каждом шагу по всей школе. В прошлом году едва ли можно было заметить кого-либо целующимся на людях, хотя подозреваю, что это было связано с присутствием дементоров на территории замка. За мои же два первых года пребывания в Хогвартсе иногда встречались особо нетерпеливые парочки среди шести- и семикурсников, но по большей части те, кто целовались, старались делать это втайне.
В этом году всё было по-другому. Всё началось с приезда студентов из академии магии Шармбатон, которые по большей части были шести- и семикурсниками и все как на подбор красивы, и среди них попадались даже те, кто были частично
вейлами. Они прибыли одновременно со студентами из Дурмстранга, школы магии и волшебства, в рамках конкурса, который состоится в этом году. Как только новые студенты вошли в Большой зал с бабочками, вылетающими буквально у них из филейной части, половина школы тут же начала обжиматься друг с другом. Большинство парней из Гриффиндора бредили девушками из Шармбатона, в то время как Виктор Крам из Дурмстранга завлёк столько девушек Хогвартса, сколько вообще в школе было мальчиков.
К счастью для меня и к несчастью для мистера Сивого, директриса МакГонагалл решила, что в рамках фестивалей турнира будет проведено межшкольное соревнование по квиддичу. Команды Хогвартса играли в серии дружеских матчей, чтобы мы не растеряли сноровку к концу года, учитывая тот факт, что Виктор Крам из Дурмстранга был ловцом национальной сборной Болгарии. Я был благодарен профессору МакГонагалл, что матчи квиддича продолжались, потому что это было единственное время, когда я мог вырваться не только подальше от парочек, любящих поэкспериментировать, как лучше засунуть друг другу языки в рот, но и также от всех этих коварных манипуляций и манёвров игры под названием "Любовь", которая сводила меня с ума.
Едва только начались все эти обжимания в открытую, как вскоре я обнаружил, к своему несчастью, что стал объектом пристального интереса со стороны противоположного пола. Сначала я был в полном недоумении, потому что у меня не было никаких иллюзий насчёт того, что я местный Адонис*, и не демонстрировал особую магическую одарённость за исключением способности летать на метле лучше других; я был осторожен, чтобы не казаться слишком умным, а потом я вспомнил, что мне говорил мой дорогой папочка Дамблдор относительно силы славы и как она может привлекать людей. Меня любили за мой шрам.
И меня не выпустят из поля зрения на достаточно долгое время, чтобы убить кого-то, например, Питера Петтигрю.
И тогда появилась Чжоу. Чжоу Чанг была по-своему испорчена не хуже меня. В прошлом году её мать была убита у неё на глазах новоявленным Пожирателем Смерти, и только вовремя успевший отец спас её от такой же судьбы. После этого она искала утешения у одного из старшекурсников со Слизерина. Этот ученик был исключён без объяснений, но в день его исключения я видел её всю в слезах с синяками на лице у мадам Помфри. С того дня Чжоу стала избегать физического контакта.
Она была идеальна для меня, как и я для неё в каком-то смысле. Чжоу была популярна в школе и стала хорошей парой для "знаменитого" мальчика-волшебника, поэтому никто особо не сплетничал. Она не была готова к физическим проявлениям симпатии, поэтому нам не нужно было ходить, всё время держась за руки, не было никаких поцелуев, что было просто замечательно для меня, так как был уверен, что при такой близости сразу раскроется, какие у меня на самом деле фальшивые и искусственные чувства и эмоции. С Чжоу я мог дать ей столько времени и свободы, сколько она хотела, и она не считала, что я холоден или безэмоционален, наоборот, она думала обо мне как о понимающем и заботливом парне. И, должен признаться, я считал её симпатичной. Если мне и придётся целоваться с кем-то, в конце концов, то, возможно, не так уж и плохо, если это будет она.
Конечно, наличие девушки не спасало меня от всех интриг, ходящих по школе сейчас, когда с так называемой коробки романтических отношений Хогвартса слетела крышка. Была парочка случаев, когда некоторые вынашивали планы с одной конкретной целью: развести нас с Чжоу. Также было странное напряжение между мной и Гермионой, но я списал это на её неопределённые чувства к Рону, который уже несколько лет стеснялся того факта, что стал достаточно взрослым для серьёзных отношений и, возможно, так всю жизнь и будет стесняться, упуская возможность сблизиться с Гермионой Грейнджер. Как же я рад, что мне приходилось разбираться только со своим психопатством.
Во время перемены я сидел с Чжоу Чанг, а не со своими друзьями. Рон, видимо, был укушен одним из зомби любви, и сейчас его язык сражался с языком волшебницы с Пуффендуя, Лаванды Браун, всякий раз, как появлялась такая возможность, что превратило Гермиону в какое-то эмоционально неустойчивое существо, которое я едва узнавал. Ни за что я не подойду к ней на расстояние поля для квиддича, пока она в таком состоянии.
— Как думаешь, Гарри, кто будет представлять Хогвартс в Турнире Трёх Волшебников? — спросила Чжоу.
Это должна была быть одна из тем, приводивших меня в восторг.
— Без понятия, если честно. Если это не кто-то с Гриффиндора, то я бы сказал, что, наверное, это Седрик Диггори из Пуффендуя. Он лучший в школе по части заклинаний, и, кажется, все учителя считают его великолепным студентом. — Это прозвучало не только заинтересованно, но и было правдой, однако это казалось слишком мудрым ответом для моего возраста, поэтому лучше прибавить что-то более предвзятое: — Я буду счастлив, пока это не окажется кто-то со Слизерина.
Это заставило Чжоу рассмеяться.
— Разве не здорово, если бы избранным от школы оказался ты? — поддразнила она.
— Я? — спросил я с усмешкой. — А что насчёт тебя? Ты на целый год старше меня и умна. Что, если ты станешь чемпионом Хогвартса?
Это был один из тех забавных моментов, когда я видел, как она искренне смеётся, и знал, что ей сейчас действительно хорошо. Такие моменты с Роном, Гермионой и теперь ещё и Чжоу Чанг заставляли меня чувствовать себя чуть более нормальным, словно внутри меня не было Тёмного Пассажира, призывающего убивать. Если подумать, то он уже молчал намного дольше, если сравнивать с теми моментами молчания, которые я помнил. Я всё ещё чувствовал его тёмное присутствие, но он подозрительно молчал.
— Пошли, Гарри! — Я почувствовал, как мою руку выдернули из кармана, и увидел неожиданно появившуюся Гермиону, которая стащила меня с места. — Вот-вот объявят чемпионов Турнира! — Я взглянул на Чжоу, у которой был взгляд, каким можно прожечь дыру в стене. Моя девушка ревновала к Гермионе. Боже, ещё одна проблема, над которой предстоит работать.
Я немного затормозил, и Гермиона остановилась, чтобы узнать, в чём дело.
— Эм, Миона, спасибо, что пришла за мной, но это было немного грубо по отношению к Чжоу. — Я увидел, как Гермиона застыла и резко втянула носом воздух, явно намереваясь сказать что-то грубое, так что я поспешил продолжить: — Мы с тобой друзья с давних пор, ты ведь знаешь. Конечно же, я хочу посмотреть на объявление чемпионов с тобой. — Безобидная ложь. На самом деле я ни капли не хотел смотреть на это. Жестом я подозвал Чжоу. — Просто Чжоу не привыкла, что ты, Рон и я тащим куда-то друг друга, не спрашивая.
Упс. Я сказал слово на букву "Р".
— Рона не будет с нами, — фыркнула Гермиона. — Он слишком занят обслюнявливанием
того, что называет своей девушкой. Вообще, то, как он носится с ней...
Ну, по крайней мере, Чжоу теперь не пялилась с ревностью, и мне не было необходимости добавлять что-то к разговору. Они обе были счастливы задать Рону жару. А это довольно интересная идея...
Большой зал был забит до отказа. Кубок огня стоял в центре комнаты, и красное пламя свидетельствовало, что он сделал выбор. За последние два дня все желающие принять участие в Турнире должны были просто написать своё имя и школу на бумажке и бросить в Кубок, который затем решит, кто будет представлять каждую школу на Турнире. Немного более справедливо, чем суд поединком, но, возможно, не так и забавно.
Первый клочок бумаги вылетел из большой волшебной чаши, пролетел в воздухе, обожжённый магическим пламенем только по краям, и прилетел в ожидающие его руки. Профессор Минерва МакГонагалл схватила бумажку и объявила: "Чемпион Дурмстранга... Виктор Крам!" Гром аплодисментов раздался с болгарской стороны, сопровождаемый аплодисментами и криками со стороны хогвартского фан-клуба. Ещё одна бумажка вылетела из Кубка.
— Чемпион Шармбатона... Флёр Делакур!
Громкие, по большей части женские, крики раздались со стороны французской школы на этот раз с несколькими свистами со стороны её хогвартских обожателей. Третий и последний клочок бумаги вылетел из Кубка в порыве красного пламени.
— Чемпион Хогвартса, школы чародейства и волшебства... — Профессор сделала в этот раз более длинную паузу. — Гарри Поттер!
Что?
— Гарри Поттер! — повторила она. У всех была одна и та же мысль, словно я сейчас был в их головах. Что заставило Кубок выбрать меня? Я не опускал в него своё имя. Да даже если бы и бросил, я не сделал ничего выдающегося как студент. Все знали, что я был самым обычным учеником. Моей единственной так называемой славой была необычная смерть моих родителей, которая привела к падению Волан-де-Морта, когда я был ещё младенцем, и мои подвиги на поле для квиддича. Как он мог выбрать меня, если только... он знал. И одобрил.
Я начал сходить вниз, чтобы присоединиться к чемпионам, мысли метались в моей голове, когда в Кубке Огня снова вспыхнуло пламя. Четвёртый кусок бумаги, к всеобщему удивлению, взлетел в воздух. Возможно, там было написано: "Нет, я просто пошутил, на самом деле это Седрик Диггори".
Во всяком случае, я так надеялся. Директриса МакГонагалл поймала бумажку слегка дрожащей рукой.
Но нет.
— И... снова Гарри Поттер, — объявила она.
Именно этого я и
не хотел. Теперь всё внимание будет приковано ко мне. Популярность Мальчика-Который-Выжил может возродиться. За каждым моим шагом будут следить, а выпускать на волю Тёмного Пассажира будет всё сложнее. Я увидел неподдельное удивление на лицах Чжоу, Гермионы и особенно Рона.
Северус Снейп стоял, глядя на меня со всей неприязнью, на которую только был способен. Кроме него, на меня сурово смотрели профессор МакГонагалл, мадам Максим из Шармбатона, Игорь Каркаров из Дурмстранга и Аластор Грюм. Никто из них не выглядел радостным, и я не мог винить их за это.
Игорь Каркаров, директор Дурмстранга, — бывший тёмный маг. Часть меня хотела пригласить его в милую тихую комнатку и показать свою коллекцию пластика и волшебных кинжалов. Однако, как и зельевар Хогвартса, которого приёмный отец запретил мне убивать, то же самое касалось и Игоря Каркарова. Директор Дурмстранга был одним из тех, кто присоединился к Волан-де-Морту в начале его пути, привлечённый обаятельным чёрным магом, обещавшим вернуть былую силу традиционным магическим ценностям. Когда дела пошли плохо и начались убийства, Каркаров только из страха купил себе помилование, назвав имена других последователей так называемого Тёмного Лорда.
Было время, когда мысль о нём вызывала внутренний диалог между той частью меня, которая стремилась следовать Кодексу Альбуса, и той, которой понравилось бы убивать такие возможные исключения из него. Но не сейчас, правда. Видимо, разум и совесть решительно выиграли этот спор. Больше не было шепотков, призывающих забрать меня его магию и кровь.
— Гарри Поттер, — начала директриса, — вы можете объяснить это? — Она держала передо мной два куска бумаги. — Вы опускали в Кубок своё имя
согласно правилам?
Это было невысказанное обвинение, что я как-то обманул Кубок. Я вообще хотел отрицать факт того, что опускал своё имя в него. Я не бросал своё имя в Кубок и один раз, не говоря уже о двух. Я не заслужил этой проверки.
— Да, директриса, я опустил своё имя по правилам, — ответил я с каменным лицом. Был только один способ избежать ещё большей проверки — притвориться, что я сам хотел её. Если люди подумали бы, что здесь какой-то скандал, то все СМИ сойдут с ума. А так ко мне будет только "нормальное" внимание. — Я не знаю, почему здесь оказался второй кусок бумаги с моим именем.
Мадам Максим и Игорь Каркаров сразу же начали выражать свои протесты по поводу нарушения порядка избрания чемпиона. Не имея никакой пользы от дополнительного внимания со стороны руководителей противоборствующих школ, я перебил их, прежде чем их протесты стали ещё громче:
— Прошу прощения, мадам Максим, директор Каркаров. Я знаю, насколько странно это выглядит. Я не знаю, почему оказалось две бумажки с моим именем, но... — добавил я после короткой паузы. — Я не вижу, чтобы кто-то из Хогвартса мог извлечь из этого выгоду, как вы подумали. Кубок огня должен выбрать лучшего чемпиона нашей школы. Если выбрать меня было правильно, то тогда это честно. Если же здесь какая-то ошибка, то вашим чемпионам достался лёгкий противник.
Это прекратило их протесты, а я обратился к профессору МакГонагалл:
— Мне жаль, профессор. Я опустил своё имя просто ради забавы и даже не думал, что Кубок выберет меня. Без понятия, почему моё имя вылетело два раза. Если только кто-то ещё не бросил мое имя. — Конечно же, кто-то бросил туда моё имя. Вопрос был в том, почему
два человека опустили моё имя в Кубок и почему тот выбрал меня два раза, а не один? — Если вы хотите выбрать кого-то ещё или устроить новое голосование, то я не против, — честно добавил я.
***
Бартемий Крауч, глава отдела обеспечения магического правопорядка, решил, что я должен представлять Хогвартс и что я связан магическим контрактом на участие. Когда один семикурсник-пуффендуец признался, что положил моё имя в Кубок вместо своего из-за давления со стороны друзей принять участие, гнев школы, что чемпион оказался четверокурсником, которому предстояло соревноваться с семикурсниками из других школ, поубавился. Это объяснило только один клочок бумаги с моим именем, второй же пока оставался загадкой.
Данные события привели к неожиданному объединению моих друзей на моей стороне. Я бы посчитал их преданность трогательной, если бы был способен на это чувство. Рон оттащил себя от Лаванды, чтобы поговорить со мной. Он и Гермиона называли своё перемирие "ради меня". Огромная искренняя забота Чжоу Чанг обо мне подняла её в глазах этих двух, раньше не очень любивших её.
— Глупый Малфой, — возмущался Рон. — Не могу удержаться, чтобы не врезать ему в его грязный рот. Этот придурок считает, будто ты заставил того пуффендуйца написать твоё имя и бросить в Кубок.
Драко Малфой был помехой. Он сын Пожирателя Смерти, Люциуса Малфоя, избежавшего наказания, потому что утверждал, что действовал под
Империусом, несмотря на явные свидетельства его добровольного сотрудничества. Драко принял идеологию отца об элитарности и превосходстве чистоты крови близко к сердцу в очень юном возрасте, и у него была соответствующая высокомерная ухмылка. Пока, правда, самой серьёзной угрозой Драко было заставлять меня отвечать на его оскорбления в мою сторону так, чтобы это казалось нормальным.
— Да, он грязный таракан. — Я обнаружил, что лучше всего повторять оскорбления, произнесенные другими, чем придумывать что-то самому. С другой стороны, этот назойливый козёл не соглашался с тем, во что я хотел, чтобы верила вся школа, — с тем, что я был лучшим волшебником в школе. — Но эта история, что я занимаю место того, кто по-настоящему заслуживает это, наверное, правда. Это не моя вина. Может, Кубок посчитал мои магические умения и студента, что положил моё имя, или как-то так. Кто знает, как выбирает Кубок огня?
И, конечно же, Гермиона читала историю Турнира.
— Это незаконно, что они заставляют тебя идти на это. На самом деле, четверокурсники не принимают участия в Турнире. Студенты погибают на нём! — Я немного оживился, когда услышал эту часть истории. Может, есть возможность... но... нет. Ни Виктор Крам, ни Флёр Делакур даже отдалённо не соответствуют Кодексу Альбуса.
— Гарри, я так волнуюсь за тебя. — Чжоу снова обняла меня. Данное действие происходило всё чаще и чаще. Думаю, я привыкаю к этому, так как раньше я часто испытывал шок и страх всякий раз, как она делала это. Она была тёплой и уютной, и это ощущалось... теперь нормальным и естественным.
***
Выдержав бешеный натиск от прессы во главе с одной репортёршей, писавшей нелепицу до такой степени, что я уже начал всерьёз рассматривать возможность её знакомства с моим кинжалом, выкованным гоблином, я за всем этим не заметил, как подошло время первого соревнования. От Хагрида и Рона я узнал, что первым испытанием станут драконы. Хорошо, что меня предупредили, потому что я многому научился от Альбуса по части борьбы с тёмными магами, но мы совсем мало времени уделяли на то, как бороться с такими большими и сильными созданиями, как драконы.
Когда мой преподаватель защиты от тёмных искусств отвёл меня в сторону под предлогом совета, как победить дракона, за несколько дней до соревнования, я обнаружил, что он был тёмным магом.
— Мистер Поттер, — позвал меня Грозный Глаз Грюм, преподаватель защиты от тёмных искусств в этом году. — Приходите в мой кабинет. Нам нужно кое о чём поговорить.
Когда я пришёл к нему, Грюм спросил, как я собираюсь победить дракона. Его манеры показались мне подозрительными. В его глазу был какой-то маниакальный блеск, подходящий тьме внутри меня, а когда он внезапно вытащил из стола нож и полоснул меня по руке, я вообще опешил. В мгновение ока у меня в руке оказалось палочка. Кровь капала, и я услышал, как Грюм что-то тихо бормочет. Что-то ритуальное.
Мужчина посмотрел на меня нормальным глазом, в то время как его волшебный странно вращался.
— Вот, Поттер, что ощущаешь, когда дракон вот-вот раздерёт тебя когтем или хвостом. Ты должен быть быстрее, умнее и лучше зверя, если хочешь выжить. — Грюм махнул рукой на мою палочку. — Ты мог бы скастовать удачное заклинание против меня, но против взрослого дракона у тебя нет ничего, что могло бы навредить ему. У тебя должна быть разработана стратегия, прежде чем ты выйдешь туда.
Я по-прежнему держал палочку, направленную на него, а мои глаза сузились.
— Теперь иди к мадам Помфри, и пусть она подлатает тебя. Но попомни мои слова. Если ты не подготовишься к этому так, словно от этого зависит твоя жизнь, то целым ты не выберешься.
Я вышел из кабинета с мыслями об Аласторе Грюме. Если бы не тот факт, что теперь я планировал убить его, то я бы пошёл к директрисе. Практика заклинания
Империус на студентах как часть "занятия" была довольно странной, но проведение магического ритуала на крови было совсем другим. Его бы точно уволили, и началось бы официальное расследование, а поскольку я не хотел, чтобы к моей новой цели было привлечено много внимания, то я ничего и не сказал.
***
Я начал жалеть о своём решении с приближением часа Турнира. Профессора Грозного Глаза Грюма не было видно в Хогвартсе после того инцидента. Похоже, что он сбежал, но никто в школе не был встревожен этим, поскольку не знали о том, что произошло тогда между нами. Моя жадность убить самому могла позволить тёмному волшебнику ускользнуть.
Не важно. Я выслежу его позже.
Сейчас настало время встретиться с неминуемой угрозой. Рон и Гермиона были здесь, чтобы пожелать мне удачи. Большинство в Хогвартсе оказывали мне поддержку, хотя не столь истово, если бы не было никаких сомнений насчёт моего избрания. Чжоу Чанг пришла последней ко мне, прежде чем я вошёл в палатку чемпионов ждать своей очереди. У неё слезы на глазах?
— Береги себя, Гарри, — сказала она. Она подошла ближе, чтобы обнять меня, и я приблизился, соглашаясь, но затем она остановилась на секунду, словно задумалась о чём-то, а после сжала меня в объятиях и прошептала что-то невнятное на ухо, заглушённое полувсхлипом. Затем она быстро развернулась и практически убежала.
Нас собрали в палатке и объяснили правила: заполучить золотое яйцо дракона, не ранив его, остальные яйца и себя. Первый участник, Флёр Делакур, приступила к заданию. Было много охов и ахов, криков испуга и восторга от толпы. Затем громкий радостный крик, прежде чем вызвали Виктора Крама. И снова послышались приветственные крики и рёв толпы перед оглушительным громом аплодисментов, означающих, что и он прошёл испытание. Теперь настала моя очередь.
Я был против венгерской хвостороги. Огромный зверь летал над яйцами, в том числе и золотым, защищая их; её глаза блуждали по арене в поисках того, кто посмеет приблизиться. Именно то, что я и должен был сделать.
Честно говоря, было мало шансов справиться с этой тварью, выискивающей свою добычу. Второе правило Альбуса: убедись. Чтобы правильно выполнить работу, нужно было увидеть объект, внимательно изучить его привычки и реакции. Если цель знала о потенциальной жертве, например, о волшебном золотом яйце, то лучше всего добраться до него, когда ее не будет рядом. Точно не нужно делать никаких попыток, пока она на страже, начеку.
Я вызвал свою метлу: "
Акцио, Молния!" Метла принеслась по воздуху из замка и прилетела мне точно в руку как раз вовремя.
Я взлетел как раз в тот момент, когда сгусток пламени ударил в место, где я стоял секунду назад. Дракон, увидев меня летающим рядом с её яйцами, мгновенно разглядела во мне угрозу и бросилась в погоню. Я летел чередой изгибов и поворотов, избегая прямой и предсказуемого шаблона, где дракон мог испепелить меня или ударить когтями или хвостом. Когда я оказался рядом с драконом, то увидел золотое яйцо и выкрикнул заклинание: "
Фините Инкантатем!" Я быстро нырнул в другую сторону, уворачиваясь от драконьего хвоста, и повторил заклинание: "
Фините Инкантатем!"
Есть. Теперь заклинания, не дающие использовать на яйце манящие чары, были разрушены. Но за мной всё ещё гонялся дракон.
Смертельно опасный дракон. Невольно задумался, сколько бы пластика понадобилось, чтобы замотать его так, чтобы он не мог пошевелиться. И, конечно же, мне нужно бы было связать ему пасть, чтобы он не расплавил пластик или меня во время ритуала. Не уверен, что Выручай-комната сможет вместить в себе взрослого зверя такого размера. Даже если и сможет, найдётся ли там стол, который выдержит его? К сожалению, не думаю, что мне дадут очки в турнире за такое решение.
А теперь самая опасная часть игры. Я развернулся в воздухе и спикировал к зверюге, вытянул руку с палочкой и выкрикнул другое заклинание: "
Люмос Максима!" Яркий белый свет хлынул из моей палочки прямо ей в глаза. Дракон резко рванул вверх, а я — вниз и вправо и выкрикнул моё финальное заклинание: "
Акцио!", и золотое яйцо прилетело мне в руки.
Криги Хогвартса были оглушительными, даже многие слизеринцы радостно шумели, хоть и быстро замолчали. Я был поздравлен за свою изобретательность. Когда были выставлены оценки и я получил самый высокий балл — даже Каркаров нехотя поставил мне семь из десяти, — мы были отпущены в палатки чемпионов. Следующее испытание будет связано с посланием в яйце.
Затем все сошли с ума. Все в школе дико хотели поздравить меня. Я едва мог двигаться, потому что был окружён плотной толпой. Больше не было сомнений в выборе меня чемпионом, и меня хвалили за мои способности, а не за славу, за жертву моей матери и моё выживание. Это было прекрасно. Не совсем так, как когда мой нож вонзается в кого-то, но всё же довольно хорошо. Если бы я только мог заставить людей кричать так же всякий раз, как забираю чью-то жизнь, это было бы блаженством. Но эйфория праздника быстро улетучилась, и суровая действительность подняла свою уродливую голову. Я был здесь, в центре внимания, в месте, в которое Дамблдор просил меня никогда не попадать. Постоянные аплодисменты и похлопывания по спине становились всё более неприятными, стоило только этим мыслям пронестись у меня в голове.
Вернувшись в Хогвартс, Рон и Гермиона не прекращали говорить о том, как здорово я выступил.
— Неудивительно, что Кубок избрал тебя. Ты что-то скрываешь от нас, дружище, — воскликнул Рон.
Они даже не представляют, сколько всего.
Одна из самых больших аудиторий была забита студентами всех факультетов и возрастов, и вечеринка началась. Меня потчевали сливочным пивом и каким-то зелёным пуншем, в котором я ощутил привкус огневиски. Крики "Поттер! Поттер!" продолжались, когда студенты пересказывали друг другу события последних дней. У меня начала кружиться голова от такого внимания. Каждый хотел кусочек меня.
Потом знакомая рука схватила меня и выволокла из комнаты. Чжоу Чанг уводила прочь из толпы. Я понятия не имел, куда она вела меня, но где угодно лучше, чем здесь, под гнётом внимания. Это заставляло меня чувствовать себя немного неловко.
— Куда мы идем? — спросил я.
— В ванную для девочек наверху. Туда никто не ходит, — ответила она, когда мы добрались. Я уже собрался спросить, зачем она привела меня сюда, когда Чжоу внезапно обвила мою шею руками, прижалась ко мне и поцеловала. Я замер от шока и не шевелился довольно долго, так что она отстранилась и изучающе посмотрела на меня.
— Гарри, я так боялась, что тебя ранят или убьют! — Она напряжённо посмотрела на меня ещё несколько секунд, а затем потупила взгляд. — Ты был так добр ко мне, Гарри, не то что другие парни. Ты терпелив. Даже не верится, что мне так повезло с тобой. А потом эта мысль, что ты можешь умереть, а я никогда не показывала, что чувствую к тебе...
Я начал протестовать, говорить, что ей ничего не нужно показывать, но она закрыла мне рот рукой, посмотрела на меня и улыбнулась.
— Я первая девушка, которую ты поцеловал, да? — Затем она снова поцеловала меня, но уже более настойчиво. И она не отступала. Я чувствовал её тёплые губы на своих, а потом она открыла рот и прижалась ко мне всем телом, отчего вокруг стало в разы теплее. Так вот что такое эти поцелуи и обжимания.
Ладно, возможно, я немного недооценил эту практику. Похоже, у этого есть свои достоинства. Мне нравилось ощущать её тепло, и то, что она делала языком, было интересно. Часть со слюной было не очень гигиеничной, но нужно принимать плохое вместе с хорошим. По крайней мере, никаких драконов. Я мог бы и привыкнуть к этому, пока мы держим это в секрете, а не выставляем на обозрение всей школы, как многие студенты сейчас.
Поцелуй замедлился и прекратился, а мы оба переводили дыхание, когда Чжоу вскрикнула. Ой-ой. Я сделал что-то не так. Она, должно быть, узнала, кто я, и это осознание возмутило её. Так и знал, что избегать все эти нежности было хорошей тактикой. Но она прижалась ко мне ещё крепче, указывая на что-то на полу в ванной. Я посмотрел на указываемое. Там, в углу, который мы не могли видеть, когда зашли, кое-кто был. Директор Дурмстранга — Игорь Каркаров. Или же, точнее, его голова. Остальное тело было расчленено и разбросано по полу.
