Гарри Поттер и Тёмный Пассажир

Убийство было для меня чем-то знакомым. Я убивал и уходил с места преступления десяток раз, но всегда знал, что наступит день, когда меня накажут за то, что я сделал. Эта мысль никогда раньше меня особо не беспокоила, не считая того, что я прекрасно знал, какое разочарование испытал бы Альбус, и вот теперь меня обвиняют в убийстве Рона и Гермионы, и я похолодел внутри. Что ещё хуже, они говорили, что я использовал Аваду Кедавру, чтобы убить их, и это... возмущало меня. — Джинни, я не убивал твоего брата или Гермиону. Ты, должно быть, ошиблась, — сказал я. Рыжеволосая девочка покачала головой, а слёзы так и продолжали течь по её лицу. Она повернулась к профессору Снейпу. — Я услышала её крик, а потом он произнёс эти слова... — Она поперхнулась воздухом. — А затем Рон... Рон побежал в комнату. Я последовала за ним и... Гарри был там, и его палочка была направлена на Гермиону на полу. И они сражались, но Гарри был... Гарри был таким сильным. Он так легко отбил заклинание Рона и затем... убил Рона так же, как и Гермиону. Вспышка зелёного света... и он мёртв. Она рыдала и указывала на меня. В разы больнее было не от сказанных ею слов, а от неподдельных эмоций этого обвинения; было видно, что она верит в то, что говорит. Северус Снейп отошёл от Джинни и схватил меня за запястье. Я попытался вырваться, когда он отнял мою палочку, но на самом деле мои протесты были больше для вида, потому что я знал, зачем ему понадобилась палочка, оставалось только надеяться, что он не сломает её пополам. — Северус, что вы делаете? — раздался старушечий голос директрисы МакГонагалл. Она вошла в комнату в своей заострённой шляпе, как всегда прямолинейная и величественная. — Поттер был пойман на убийстве, — заявил декан Слизерина, усмехнувшись. — Кажется, ваш маленький идеальный гриффиндорец имеет тёмную сторону и был раскрыт не кем иным, как своими же друзьями, за что и убил их чёрной магией. — Это неправда! — возразил я и, не выдержав прикосновения Северуса, выдернул руку из его хватки. — Я пришёл в эту комнату, чтобы узнать, из-за чего были крики. Не знаю, что там видела Джинни, но клянусь, что это не я. — Ваше красноречие не спасёт вас в этот раз, Поттер. — Снейп достал свою палочку и направил её на мою. — Приори Инкантатем! — Снейп держал мою палочку, ожидая увидеть последствия смертельного заклинания, но вместо этого всего лишь увидел эффект последнего заклинания, которое я действительно произносил: Репаро. — Честное слово, профессор, я прибежал сюда через минуту или две после того, как услышал крик, — сказал я, повернувшись лицом к МакГонагалл. — Если бы я убил их, то не прибежал бы обратно. — Обвинение во взглядах всех присутствующих в комнате, за исключением Северуса Снейпа и Джинни Уизли, заметно ослабло из-за наличия доказательств моей невиновности. — Что происходит? — раздался знакомый голос. Это была Чжоу Чанг, вошедшая в комнату. — Что вы делаете с Гарри? Профессор МакГонагалл объяснила сложившуюся ситуацию, добавив, что всё ещё не ясно, был ли я виновен в преступлении, хотя Джинни видела, как я убивал Рона и Гермиону. — Это невозможно! — Чжоу смотрела на меня широко раскрытыми глазами. — Профессор, Гарри не мог сделать это! — Почему, мисс Чанг, — зашипел профессор Снейп, — вы так уверены, что мистер Поттер не виновен? Учитывая ваши с ним отношения... — Я знаю, что он не делал этого, потому что был со мной! — сказала Чжоу, и её глаза встретились с моими. Очень удобно, алиби. — Да, мы как раз возвращались к себе, когда услышали крик. Я побежал вперёд, — соврал я. Теперь, когда адреналин спал, моя голова прояснилась. Нужно было показать всем, что не я убийца. Я приблизился к Рону. — Не могу поверить... — Ничего не трогайте, Поттер! — прозвучала предсказуемая команда Снейпа. Я повернулся к нему, потому что хотел показать весь гнев, всё отвращение, которое когда-либо испытывал по отношению к человеку. Нормальный человек не может быть сейчас рациональным, а я должен показать горе, которое не чувствую, и Снейп был идеальной мишенью для моей тирады. — ЗАТКНИТЕСЬ! Не смейте говорить мне не трогать моего друга, вы, несносный, омерзительный идиот! — Я вспомнил свои тренировки с Альбусом, и слёзы потекли по раскрасневшемуся лицу. — Я только что потерял своих лучших друзей. Они умерли! А вы всё такой же жестокий и злобный, как всегда. Я НЕ убивал их! — Я быстро оттолкнул его, вырвал свою палочку и наградил самым яростным взглядом в своей жизни. Стало так хорошо, когда я выговорился. — Да как вы... — Снейп начал поднимать на меня свою палочку, но резкий приказ директрисы остановил его: — Северус! Возвращайтесь в свой кабинет. Я разберусь здесь со всем. Меня всего трясло, когда я отвернулся, а по щекам всё продолжали течь слёзы. Удивительно, но я действительно чувствовал горе, глядя на своих мёртвых друзей, словно снова потерял Альбуса. Что бы только я ни отдал, чтобы вернуть их, чтобы вернуть его. И со всей искренностью я повернулся к Джинни Уизли, сестре моего друга. — Джинни. — Она отвела взгляд. — Джинни, посмотри на меня. — Через мгновение она всё-таки сделала это. — Я не знаю, кто это сделал, но это был не я. Может, кто-то использовал оборотное зелье, чтобы принять мой облик, а может, даже оделся, как я, — не знаю, но клянусь, что это сделал не я. Она посмотрела на меня, всё ещё не до конца убеждённая моими словами, но её взгляд немного смягчился. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить всех в комнате признать вероятность, что я говорю правду. Несмотря на это, я не мог не чувствовать себя таким же одиноким, как это было, когда я потерял своего наставника и приёмного отца. — Он был великим человеком, Дамблдор, — говорил Хагрид. Я стоял там, в Большом зале, всё ещё в шоке от смерти Альбуса. Эту новость сообщил нам Кингсли Бруствер. Он, Хагрид и заместитель директора МакГонагалл пришли все вместе, чтобы рассказать, что произошло. Они были очень осторожны и старались не обременять меня деталями, но мне нужно было узнать, что именно произошло. Кто бы ни был виноват, он за это заплатит. — Да, Хагрид, Альбус был великолепным отцом, — я колебался, — поэтому я и хочу знать, что произошло на самом деле. Он не мог просто так внезапно упасть замертво. Хагрид выглядел встревоженным. — Я знаю, Гарри, я и сам не понимаю, что случилось. Вот он стоял и разговаривал с министром, а через минуту упал замертво. Там было много свидетелей, которые могут подтвердить это. Министр спрашивал его, есть ли какие-то тёмные волшебники, которые могли бы представлять угрозу для Малфоев, а потом Дамблдор просто умирает... Ушло несколько месяцев, чтобы найти ответ. Альбус был не просто директором Хогвартса, но ещё Верховным чародеем Визенгамота и председателем Международной Конфедерации Магов. Его должность Верховного чародея была особенной. Любой занимающий эту должность должен был дать Непреложный обет говорить министру Магии только правду при выполнении своих обязанностей. Я убил Альбуса. При выполнении своих обязанностей Верховного чародея он понял, что я представлял угрозу для Малфоев. Когда министр спросил об этом Альбуса, тот решил утаить правду, тем самым нарушив Непреложный обет. Он заплатил своей жизнью, чтобы защитить меня. Это были самые одинокие дни в моей жизни. Я лишился своего наставника и единственного отца, которого знал, а Северус Снейп не терял времени, давая мне понять, что я больше не был неприкосновенным. Драко Малфой вторил Снейпу, хотя ученик Слизерина не представлял для меня серьёзной угрозы. Отсутствие Альбуса только усилило мою эмоциональную изолированность. Рон и Гермиона пытались подбодрить меня, но не могли заменить его. И вот теперь не было никакой замены для них. Они так и не смогли занять место моего отца, но теперь я понял, что это было потому, что у них были свои места. По-своему они были важны для меня. Теперь их не стало, и я так сильно хотел, чтобы они вернулись, что даже мог ощущать это физически. По пути к себе я поблагодарил Чжоу. — Не нужно было этого делать, но спасибо. Это было ужасно, все сочли меня убийцей. Особенно за убийство, которое я не совершал. Девушка быстро обняла меня и направилась в свою комнату, а я — в общую гостиную Гриффиндора. Северус Снейп был в гриффиндорских спальнях. Кто-то из первокурсников сболтнул ему пароль, стоило только профессору взглянуть на них. Когда я поднялся в комнату, он уже разрушил заклинания, которые я наложил. Обычно только старостам разрешено иметь отдельные комнаты, но, будучи приёмным сыном бывшего директора, я получил одну из комнат старосты, которую делил с Роном. Сразу после моего появления пришла и профессор МакГонагалл. — Что всё это значит, Северус? — потребовала ответа директриса. Взмахом палочки профессор Снейп заставил мой чемодан открыться. — Поттер здесь что-то прячет, и я намерен это доказать! Мастер зелий взмахнул палочкой, и мои вещи полетели на пол. — Ага! Что это у нас тут? Двойное дно у чемодана. Я задержал дыхание, когда Снейп поднял фальшивое дно. Его глаза распахнулись от шока, затем он лихорадочно начал вытаскивать содержимое дна сундука. — Что это? — спросил он, задыхаясь. — Мне жаль, — начал я сокрушённо, опустив голову. — Я знаю, что продукция Зонко запрещена в школе, но... Профессор МакГонагалл велела мне замолчать и обратила своё внимание на Снейпа, а я же делал всё возможное, чтобы скрыть улыбку, которая так и норовила расползтись у меня по лицу. Когда директриса закончила, Снейп молчал, не в силах подобрать слова, а я даже не получил выговор за хранение запретных вещей, а наоборот, МакГонагалл извинилась. Другие гриффиндорцы, пришедшие посмотреть, что происходит, понимающе улыбались и старались поддержать. Похоже, люди думали, что я всё-таки не виноват. Когда всё закончилось, я закрыл дверь в комнату, восстановил чары и добавил новую защиту, которую Снейпу не развеять. Большинство семикурсников, кто действительно хотел, могли ворваться в комнату и открыть мой чемодан с чарами, которые я обычно накладывал. Что-то посильнее этого может вызвать нежелательный интерес, но попытки попасть в секретный отсек моего чемодана были серьёзным делом. Я убрал фальшивое дно и снял защитные чары, которые Снейп не обнаружил. Продукция Зонко исчезла, и появилось настоящее ложное дно чемодана. Оно было пустым.