О новом воскресеньи

      — Нет-нет, не надо. Будем идти медленно.       Олвен почувствовала, что он пытается ускорить шаг, и бережно удержала его одной рукой.       — Скажи, когда устанешь, — сделаем привал.       — Ты тоже.       Олвен посмотрела на него, улыбнулась:       — Договорились.       Он вообще не понимал, откуда у этой невысокой хрупкой девочки столько сил. Она не только помогала идти ему, крупному, крепкому мужчине, но и несла на себе все их вещи. А еще у нее за спиной висел меч — это Даркен заметил только утром. Он хотел было помочь ей с ее ношей, но она запретила, прибегнув к своему любимому доводу: раны вскроются.       Эта Сестра Света не переставала удивлять его. Она умела охотиться и рыбачить, лесные тропы Мардонии знала, как свои пять пальцев, — да и замечал ли он хотя бы раз, чтобы Олвен чего-нибудь не умела или не знала? Никогда он не видел ее растерянной, не слышал ни одной жалобы.       День за днем она заставляла себя и его продолжать путь.       Даркен отдал бы все на свете, лишь бы вернуть свое прежнее, сильное и здоровое тело, лишь бы не зависеть во всем от нее, не чувствовать себя таким жалким… Между тем Олвен никогда не насмехалась над его унизительным положением, а, напротив, была удивительно деликатна. Первое время им приходилось останавливаться чуть ли не каждую четверть часа — его это страшно бесило, но она даже не хмурилась. Она помогала ему сесть, укутывала в плащ, чтобы он не простудился, давала попить… Вечером, когда они останавливались на ночлег, она собирала хворост, разводила огонь, ходила к реке за водой — у них был с собой маленький котелок, в котором Олвен варила уху или похлебку. Даркен, измотанный дорогой, обычно сразу же засыпал — и спал как убитый до той минуты, пока она не разбудит его на рассвете.       Однажды он проснулся посреди ночи от кошмара — ему снова снилось, что он в Подземном Мире и Хранитель обещает ему страшные муки за предательство…       Первое, что он увидел, открыв глаза, была Олвен.       Она сидела у костра и чистила меч, что-то тихонько напевая себе под нос. Странное зрелище. Это юное лицо, сосредоточенно склонившееся над работой, эти худенькие пальцы, скользившие по грубому железу… Но Даркена поразило не это.       Меч. Странный узор на рукояти казался смутно знакомым.       Олвен подняла голову, посмотрела на него.       — Еще рано. Постарайся поспать, утром нас ждет трудная дорога.       — А почему ты не спишь?       — Я что-то слышала. Возможно, за нами идут… Лучше быть начеку.       — Я тебя сменю.       — Вот еще! Если не отдохнешь, далеко мы завтра не уйдем.       — Боюсь, мы уйдем не дальше, если не отдохнешь ты.       Олвен задумалась. Потом протянула ему свой кинжал.       — Надеюсь, не пригодится.       Она завернулась в свой плащ, легла на траву. Меч положила поодаль.       Во сне она казалась еще моложе.       Итак, Лорд Рал собирается провести остаток ночи, глядя на свою спящую красавицу, словно влюбленный мальчишка…       Даркен усмехнулся, повертел в руке кинжал. Он несколько месяцев не держал оружие. Интересно, уж не думала ли Олвен, что, проведя так много времени в маленьком домике на окраине Мардонии вдвоем с Сестрой Света, он перестанет быть тем, кто он есть? Тем, кем ему предначертано было стать от рождения?       Впервые он услышал об этом от няньки, которую приставили ходить за юным наследником д`харианского трона. Ее звали Арлина. Она была уже пожилая, толстая, смешливая. Даркен не помнил матери и вместо нее привязался к Арлине. Она рассказывала ему забавные истории, играла с ним в солдатиков (отец подарил ему оловянных — настоящих рыцарей в шлемах и доспехах). Летом они с Арлиной ходили к реке — пускать бумажные кораблики. С ней всегда было весело. И она его любила. Он верил, что она его любила.       Ему было лет пять, а, может, и того меньше. Арлина уложила его спать позже обычного. Но он все равно не мог заснуть. Во дворце был какой-то праздник, даже из детской было слышно, как внизу, в тронном зале шумят Лорд Рал и его генералы. Даркен лежал, глядя в темноту и надеясь, что отец придет пожелать ему доброй ночи. Вообще-то он никогда этого не делал, но ведь сегодня был праздник… Наконец, ждать надоело. Он выбрался из-под одеяла и подошел к двери, которая вела в комнату Арлины. Хотел позвать ее, чтобы она рассказала ему какую-нибудь смешную сказку. И вдруг услышал ее приглушенный голос. Она говорила о нем. Сперва он не мог поверить, думал, ему это снится.       Арлина, его Арлина рассказывала кому-то, как боится принца Даркена, которому суждено стать кровавым тираном.       «Это просто слухи, — отвечал мужской голос. — Он славный мальчик…» «Может, его отец в его годы тоже был славным мальчиком. Но поверьте мне, лейтенант, яблоко от яблони… И не забудьте пророчество. Даркен Рал будет самым жестоким и несправедливым правителем на свете. От него спасет только великий герой, Искатель…» «Я солдат и не верю в такой вздор, как пророчества. И вам не советую. В конце концов, Лорд Рал выбрал вас, чтобы заботиться о его единственном сыне…» «Духи! Да разве ж я согласилась бы на такое, кабы мне не надо было кормить внуков…» «А я думал, вы согласились из-за нее…» Арлина понизила голос — так, что Даркену пришлось напрячь слух, чтобы услышать: «Она умерла, лейтенант. Умерла, не вынеся издевательств того, кого вы зовете своим Магистром… и произведя на свет чудовище…»       Чудовище.       Даркен предпочитал не помнить, что было потом — когда он потихоньку прикрыл дверь и вернулся в свою комнату… На следующее утро отец неожиданно позвал его к себе. Сказал, что отправил Арлину домой, в ее родную деревню, потому что Даркен уже слишком взрослый для няньки. И что отныне он начнет учиться магии.       Его учили лучшие колдуны. Но он слышал во дворце сплетни о том, что самый великий волшебник, волшебник первого ранга отказался давать уроки тому, кому предназначено стать тираном.       Чем старше он становился, тем чаще замечал, что его боятся слуги, солдаты, даже учителя. Отец старался не оставаться с ним наедине — рядом обязательно была одна из его Морд`сит. Об истинном назначении этих невозмутимых красавиц, затянутых в бурую кожу, Даркен узнал не сразу. А когда узнал, понял: Паниз тоже верит в предсказание! И тоже боится. Боится его магического дара. Но ему самому этот дар казался таким ничтожным. Он не мог вернуть ему мать, не мог заставить отца любить его. Он мог дать ему только… власть. Не трон Д`Хары, который и так принадлежал ему по рождению, но власть над умами и сердцами своих подданных. А ведь это куда ценнее, чем сердце Паниза Рала, в которое ему не суждено было проникнуть.       — Тебе плохо? Раны болят?       Даркен поднял голову и только сейчас заметил, что уже рассвело. Олвен стояла у него за спиной — совсем близко, и ему вдруг показалось, что она собирается положить руку ему на плечо. Он почти испугался — это так странно напоминало то время, когда он пытался заставить Дженнсен доверять ему, даже жалеть его.       — Они всегда болят, — сухо заметил он.       Медленно поднялся на ноги, протянул Олвен кинжал.       — Оставь себе.       Даркен насмешливо поглядел на нее.       — Благодарю за доверие.       — Если Защитники Паствы найдут нас, от этого будет мало проку. Но все же лучше, чем ничего.