Самая Темная Ночь

      – Сканирование завершено.       Хиро посмотрел на Бэймакса, ожидая продолжения, но робот лишь глядел на него глазами-бусинками. С трудом разлепив слипшиеся губы, Хамада произнес:       – И?       – Очевидно, что патоген, который ввел вам Мэттью это образец его крови, – нехотя ответил робот. – В данный момент он пытается перестроить вашу ДНК, превратив вас в такого же мутанта, как и сам мистер Крей. Однако его болезнь генетическая, и ваш организм не способен поддерживать ее в себе. Если разрушение вашего организма вследствие заражения крови не прекратится…       – Я умру, – спокойно закончил Хиро. – Что ж, думаю, именно этого он и добивался.       Удивительно, но мысль о скорой смерти нисколько не поразила и не расстроила его, хотя, казалось бы, по всем законам жанра ему следовало упасть на колени и начать рвать волосы и проклинать нелегкую судьбу. Быть может, дело было в том, что в глубине души Хиро всегда понимал, что именно этим все для него и закончится. Что противостояние с Гоблином и кланом Хофуку он не переживет. Ведь, как сказал ему Хобгоблин, средняя продолжительность жизни героев в принципе до безобразия коротка. И смерть ГоГо, до сих пор преследовавшая его в кошмарах, была тому подтверждением.       – Не говори остальным, – произнес он, наконец.       – Но Хиро, смертельно больным людям нужна поддержка их родных и близких в последние часы, – возмутился Бэймакс. – Я обязан сообщить вашим друзьям и тёте.       – Ты сама тактичность, – горько усмехнулся Хиро. – Я сказал, не говори никому. Требование пациента. Вот, видишь, теперь ты связан врачебной тайной.       Бэймакс помолчал, пытаясь найти лазейки в этом приказе, и неохотно ответил:       – Как скажете.       – Хиро! – донесся с нижнего этажа голос тети Кэсс. – Спускай вниз! Все уже собрались, ждем только тебя!       – Ни. Единого. Слова. Бэймакс, – твердо произнес Хиро. – Никому.       Робот не ответил, но Хамаде его ответ и не был нужен. Развернувшись, он открыл дверь своей комнаты, и спустился по лестнице на первый этаж. Бэймакс явно был сильно недоволен таким решением своего хозяина, но спорить не стал, и послушно последовал за ним. И стоит сказать, что, не считая того, что Хиро раз покачнулся от внезапно нахлынувшей на него слабости, да чуть не убился об Моти, выглядел он вполне здоровым.       – СЮРПРИЗ!       От слаженного крика восьми семи человек Хиро непроизвольно вздрогнул, и с удивлением уставился на собравшихся в кафе людей. Помимо тёти Кэсс и ребят там были Эбигейл Каллаган, её отец и человек, в котором Хамада к изумлению своему узнал Мартина Крея. Все, кроме дяди Мэттью, сидевшего за столиком в дальнем конце кафе, собрались под огромной вывеской, на которой явно рукой Фреда было выведено «С днем рождения, Хиро», а в руках у его тети был здоровенный торт.       – Э-э-э… Что за шум а драки нет? – удивленно спросил Хиро. – Мой день рождения ведь был на прошлой неделе.       – Верно, но мы так и не смогли толком его отметить. Что ты, что я тогда были заняты, помнишь? Ну а сегодня, раз уж пятница, я подумала, почему бы не справить его как следует. В конце концов, не каждый день тебе исполняется шестнадцать лет.       Хиро лишь улыбнулся этим словам тёти.       «Шестнадцать. Что ж, в этом тоже есть определенный смысл. ГоГо по моей вине дожила только до этого возраста. Жди, Лейко, скоро мы встретимся. И теперь уже будем с тобой одного возраста».       Разумеется, ничего из этого он вслух не сказал. То ли потому, что не хотел портить праздник, то ли исключительно из-за собственного бараньего упрямства. Вместо этого он произнес:       – Профессор Каллаган? Вот уж не ожидал вас здесь увидеть.       – Да, меня сегодня освободили из тюрьмы, под опеку Эби, – Каллаган с любовью посмотрел на дочь. – Подарок от юного Мэттью, как мне сказали.       – Вот уж невиданная щедрость от него, – криво улыбнулся Хиро.       – На самом деле, я здесь, потому что хотел поблагодарить тебя. Лично.       – Не стоит, профессор…       – Еще как стоит, – перебил его Каллаган. – У тебя были все причины меня ненавидеть, и я, пожалуй, понимаю, почему ты тогда попытался убить меня. Еще бы я не понимал. Однако ты спас Эби. Несмотря ни на что.       – Я, пожалуй, пойду, помогу мисс Хамада, – поспешно произнесла Эбигейл, и, взлохматив волосы Хиро, поспешила к столу. – Веселитесь, мальчики!       Роберт проводил дочь взглядом до стойки, за которой вовсю колдовала тетя Кэсс, и слабо улыбнулся.       – Эбигейл… Когда не стало её матери, Эби осталась для меня единственным смыслом в жизни. Единственной, ради кого стоило жить. И ты вернул её мне, Хиро. Спасибо.       – Ну… – Хамада замялся, не зная, как сформулировать ответ. – А, к черту, все равно недолго осталось. Вообще-то, мистер Каллаган, я хотел бы попросить вас об ответной услуге. Если вас это не затруднит.       – Конечно, Хиро. Что за услуга?       – Я хотел бы узнать, что вы знаете о клане Хофуку, – прямо произнес Хиро.       Улыбка на лице Каллагана разом увяла, сменившись удивлением и настороженностью:       – Хофуку? Откуда ты слышал это имя?       – Про этот клан, и то, как с ним связан Родерик Кингсли, – Хиро сделал вид, будто не слышал его. – А также, что вам известно про мистера Эверетта.       – Хиро…       – Прошу прощения, – вмешался Мартин Крей, подходя к ним. – Я не хотел вас перебивать, однако…       – Нет-нет, ничего страшного, мистер Крей, – успокоил его Хиро: в отличие от его брата Элистера, приземистый и полноватый Мартин ему нравился. – Признаться честно, я удивлен, что вы тоже здесь.       – Да, я хотел тебе поздравить. И еще раз поблагодарить за то, что ты остановил этого чокнутого робота, – Мартин улыбнулся. – И заодно передать поздравления от Мэттью.       Хиро натянуто улыбнулся.       – Я уже получил поздравление от него, спасибо.       – Вот как? – хмыкнул Мартин, казалось, нисколько этим не удивленный. – Что ж, я так и думал, что вы с ним виделись недавно.       – Вы о Мэттью? – поинтересовалась Эбигейл, поспешившая к ним, как только увидела, что Мартин заговорил. – Что с ним случилось.       – Боюсь, ему стало хуже, мисс Каллаган, – грустно улыбнулся Мартин. – О нет, не в физическом плане, хотя я в этом не уверен. Дело в его… хм, альтер-эго.       Хиро и Эбигейл переглянулись, и во взглядах их обоих читалась паника. Они оба знали, что означают эти слова, причем знали лучше, чем кто-либо другой.       Зеленый Гоблин вернулся.       – Я бы сказал, что он сейчас нуждается в вас, но боюсь, это было бы ложью, – Мартин слабо улыбнулся. – Даже с учетом вашего… таланта к членовредительству, мисс Каллаган, я не рекомендовал бы вам подходить к нему. Во всяком случае, до тех пор, пока приступ не утихнет. То же касается и вас, мастер Хамада. Прошу прощения, что принес с собой дурные вести. О, и Роберт! Рад, что вы снова с нами.       – Спасибо, Мартин, – ровным голосом поблагодарил его Каллаган.       Хиро дождался, пока Крей кивнет на прощание, и выйдет из кафе, и только тогда упавшим голосом произнес:       – Это моя вина.       – Не вини себя, Хиро, – мягко произнесла Эбигейл. – Ты ничего не мог с этим поделать. Мэттью…       – Нет, моя, – перебил её Хамада. – Я виделся недавно с Мэттом. Он нашел меня в саду сакуры, рядом с домом мамы и папы. Он хотел извиниться, говорил, что ему жаль за то, что случилось с ГоГо. Он искренне раскаивался в том, что она погибла, а я… Я наорал на него, и сказал, что не хочу его больше видеть. И тогда он… Он…       «И тогда он убил меня. Медленной, отвратительной смертью».       Эбигейл крепко сжала его плечо, и заглянула ему в глаза.       – Не вини себя, Хиро. Это чудище… Оно сидело в Мэтте все это время. И ни ты, ни я не можем изгнать его из него. Боюсь лишь, что рано или поздно, либо оно убьет его…       – Либо нас, – закончил за неё Хиро. – Как будто одного Гоблина нам было мало.       – Родерик, – медленно, с горькой усмешкой произнес Каллаган. – И ты, и Эби вините себя в том, что произошло с Мэттью, но именно я породил настоящее чудовище. Во многом из того, что происходит сейчас, есть толика и моей вины.       – Зря вы вините себя, профессор, – заметил Хиро. – Кингсли не рассказывал вам историю своей жизни? После такого детства любой бы свихнулся. Если, конечно, он не врал насчет этого.       – Не врал, – покачал головой Каллаган. – Родерик безумец, но он никогда не лжет. Это не в его стиле, по крайней мере.       – Ну, хоть что-то хорошее можно сказать о нем, – хмыкнул Хиро. – Но что насчет его хозяина, мистера Эверетта, на имя которого я без конца натыкаюсь?       – Хиро, некоторые секреты… Они могут быть слишком опасны.       – Я влез в них уже чересчур глубоко чтобы беспокоиться об опасности, профессор Каллаган. Поэтому я прошу вас, ответьте на мой вопрос.       Роберт наградил его взглядом, полным муки, затем посмотрел на дочь, с любопытством переводившую взгляд с него на Хиро, и жестом велел парню следовать за ним. Эбигейл попыталась было пойти за ними, но Каллаган жестко остановил её.       – Останься здесь.       – Папа, мне не шесть лет!       – Я сказал, останься здесь! – лицо Каллагана при этом исказила такая мука, что Эби вздрогнула. – Незачем еще и тебе платить за наши ошибки.       Эбигейл застыла как вкопанная, с выражением непонимания и обиды на лице, а Каллаган и Хиро вышли на улицу. На улице уже темнело, и, глядя на покрасневшее от последних лучей закатывавшегося солнца небо вдали, Хамада вдруг ощутил весьма дурное предчувствие, что смотрит на последний закат в своей жизни. Каллаган же провел ладонью по лицу, и только тогда повернулся к подростку.       – Что ты хочешь знать? – произнес он, наконец.       – Кто такой мистер Эверетт? – без предисловий спросил Хиро.       – Я не знаю, – Каллаган покачал головой, и посмотрел вдаль, на закат. – Я никогда не встречался с ним лично, и не думаю, что Элистер или Маркус его видели. Он всегда предпочитает работать через посредников, таких как Родерик или этот тип в шляпе, господин Такеда.       – Такеда?       Каллаган кивнул, полностью погруженный в свои мысли.       – Он никогда не показывает своего лица, но я готов поспорить, что он японец, причем уже возрасте. Такеда единственный из всех, кого я знаю, кто точно знает Эверетта лично, потому что приказы он явно получает лично от него. Как правило, он приходит только когда надо доставить какую-то весть непосредственно от его хозяина, в остальном же этот тип предпочитал действовать руками Родерика и Элистера, до тех пор, пока Крей не погиб. Что у них теперь происходит, я не знаю, но не думаю, что Мартин посвящен в их планы. Он всегда был слишком мягок для их… семейного бизнеса.       – А клан Хофуку? – поинтересовался Хиро. – О нем вы что-то слышали?       – Только обрывки. Знаю лишь, что твой отец незадолго до смерти сумел отыскать о них какую-то информацию, и что судя по всему, именно они финансировали некоторые из проектов Крея. Но кто они такие, чего добиваются, и как с ними связан Эверетт, я, к сожалению, не знаю, – Каллаган вздохнул. – Знаю лишь, что таинственный мистер Эверетт настоял на том, чтобы Родерик стал ассистентом твоего отца и Маркуса Крея в этих экспериментах с сывороткой. А я, дурак, был этому только рад.       Хиро лишь кивнул, явно разочарованный скудностью информации, которую сообщил ему профессор. Все это он знал и без него, не знал лишь про господина Такеду. Что же касается мистера Эверетта, у Хамады вообще сложилось впечатление, что этот таинственный человек, все это время остававшийся за кулисами, и управлявший всей игрой, был призраком, которого и вовсе никогда не существовало. Каллаган, заметив его расстройство, положил руку на его плечо, и проникновенно произнес:       – Забудь об этом деле, Хиро. С ними невозможно бороться. Я пытался, твой отец пытался, даже Тадаши пытался, когда задавал мне те же вопросы, что и ты сейчас. Посмотри, что с нами стало.       Хамада лишь натянуто улыбнулся в ответ.       – Как я уже сказал, профессор, я слишком глубоко вляпался в эту историю, чтобы просто сейчас все бросить. По правде говоря, я уже и не помню, как точка невозвращения выглядит, настолько давно я её прошел.       Каллаган неодобрительно покачал головой, и вернулся обратно в кафе, лишь у самого входа бросив ему:       – Если тебе плевать на собственную жизнь, подумай хотя бы о своих друзьях, которых ты тянешь за собой. И о тёте. Ей с лихвой хватило и того, что она потеряла брата и одного племянника.       – Кто бы говорил, – буркнул Хиро, когда дверь за ним закрылась.       Конечно, он отдавал себе отчет в том, что рискует жизнями друзей в этом походе. В конце концов, вид бездыханной ГоГо, из носа которой тоненькой струйкой текла кровь, каждый день приходил к нему во снах и воспоминаниях, напоминая ему об этом. Но так же он отдавал себе отчет и в том, что его друзья продолжат идти с ним до самого конца, каким бы он ни был, и знал, как они отреагируют на очередную его попытку избавиться от них. И, как ни странно, вместе с виной он ощущал так же и то, что эта мысль греет его как ничто другое. Мысль о том, что даже после всего, через что они прошли, после гибели ГоГо, они все еще были его друзьями, готовыми пойти с ним до самого конца.       – Эй, Хиро? – негромкий голос Хани вывел его из задумчивости. – Все хорошо?       Хамада вздрогнул, и обернулся. Девушка стояла позади него, и, судя по тому, как она ежилась, уже несколько минут наблюдала за ним. Он не мог точно сказать, сколько он так простоял, глядя на закат, но судя по тому, что солнце уже почти скрылось за горизонтом, а за ним отправили Хани, немало.       – Да, все в порядке, – откликнулся он. – Задумался просто.       Хани неловко улыбнулась, и подошла ближе. Ветер, поднявшийся на улице, трепал подол её ярко-желтого платья, в которое она влезла по поводу его Дня Рождения, и, глядя на неё, Хиро вдруг впервые осознал, что теперь они не так уж сильно различались в росте. Если в момент первого их знакомства девушка была почти на две головы выше его, то теперь эта разница сократилась как минимум вдвое.       «Прямо ходячая линейка, по которой можно измерять свой рост», – угрюмо отметил про себя Хиро, думая, что ГоГо всегда терпеть не могла платья, и скорее прикончила бы кого-нибудь, чем надела его.       А еще, что больше чем ГоГо ему хотелось бы увидеть на своем последнем Дне Рождения только Тадаши.       – Погода меняется, – заметила Хани.       – Да, верно. Ночью дождь будет.       – Откуда ты… – Хиро указал на тучи, которые уже нависли над кафе Кэсс. – О. Вижу.       Она посмотрела вперед, вдоль дороги, спускавшейся до самой набережной, где в проеме между зданиями было видно, как солнце скрывается за горизонтом, и мягко произнесла:       – Красиво.       Хиро вздохнул, и произнес:       – Разговоры о погоде, как правило, означают, что ты хочешь что-то спросить, но не знаешь с чего начать. Говори уже как есть. Все равно говорить о погоде у вас, ребята, плохо получается.       Хани помялась с ноги на ногу, и произнесла:       – Мы беспокоимся, только и всего. С того момента как ГоГо… – Хиро внимательно посмотрел на неё. – В общем, ты только-только начал приходить в себя, и тут снова, ходишь как привидение. И о чем таком секретном вы с профессором Каллаганом разговаривали, что он вернулся мрачнее тучи, и почти сразу ушел домой. Даже Эбигейл не смогла у него ничего выведать.       – Все о том же самом, – помедлив, ответил Хиро. – Пытался выведать у него хоть что-нибудь о таинственном хозяине Хобгоблина и Крей Тек.       – Мы ведь договорились…       – Верно. Договорились, – перебил её Хиро. – И именно поэтому я не хочу впутывать в это вас. Только не после прошлого Рождества.       – Ох, даже не начинай снова!       – Я серьезно, – отрезал Хиро. – Хобгоблин, Альмакс, черт, да даже Йокай! Все они были опасны. Все чуть нас не прикончили. И все были связаны с этим мистером Эвереттом и кланом Хофуку, – он на мгновение прикрыл глаза. – Альмакс что-то узнал о них, что-то такое, что заставило его поднять это восстание.       – Альмакс просто свихнулся, Хиро, – напомнила ему Хани. – Он возомнил себя идеальным правителем, при котором мир разом избавится от зла и преступников.       – И все же он был одержим идеей выжечь «Крей Тек» и этот клан дотла, – заметил Хиро. – И даже он не знал, кто стоит за всем этим. Если эти ребята обладают таким влиянием…       – Снова началось… – Хани закатила глаза.       – Я серьезно! Для меня уже поздно поворачивать назад, я влип в это дело по самые уши. К тому же… – он замялся на мгновение, но про встречу с Мэттью решил все же не говорить. – В общем, вам не нужно умирать вместе со мной.       – Я знаю, что этим обычно занималась ГоГо, – вздохнув, произнесла Хани. – И надеюсь, что она, глядя на нас сейчас сверху, не будет возражать, если эту её обязанность приму на себя я. Думается мне, она даже это одобрит.       – О чем ты…?       Хани с размаху треснула Хиро сумочкой по голове, отчего тот покачнулся, и уставился на неё широко раскрытыми глазами.       – Ты чего?! – обиженно воскликнул он, потирая макушку.       – Каждый раз. Одно и то же. Клянусь лимоном, Хиро, ты способен вывести из себя даже меня своим занудством про «Я не могу рисковать вами».       – Но ведь…       – Ни слова. Ясно? Ты втянул нас в это еще три года назад, когда уговорил влезть в эти костюмы, и сразиться с Йокаем. Так что смирись с мыслью о том, что никуда мы не уйдем, и уж точно не бросим тебя один на один с этими чокнутыми.       Хамада какое-то мгновение смотрел на неё не верящим взглядом, затем произнес:       – Слушай, Го, я рад тебя снова слышать, но… Не могла бы ты, пожалуйста, вернуть мне Хани? Вы с ней в одном теле составляете какой-то совсем уж убойный коктейль.       – Чудно! – улыбнулась Лемон. – Я услышала от тебя шутку. Пускай и глупую и абсолютно неуместную, но все же шутку. А значит, ты, наконец, перестал хандрить, и можешь рассказать мне толком, к чему такая секретность.       – Не понимаю о чем ты, – буркнул тот.       – Да ну? А вот Эбигейл так не считает. Перед тем, как уйти с отцом, она попросила меня передать тебе эту флэшку, и сказала, что информация на ней очень тебе пригодится       – Правда? – оживился Хиро. – Что за информация?       – Какие-то архивы, по её словам. А еще она сказала, что архивы её попросил передать тебе один твой старый друг, с которым она имела удовольствие познакомиться прошлой зимой. Ты не знаешь, о ком она может говорить?       Вместо ответа Хиро принялся усиленно вглядываться в горизонт, за которым гасли последние лучи солнца, насвистывая какую-то песенку, и покачиваясь на пятках. Хани же скрестила руки на груди, и смотрела на него, прищурившись, но с ответом Хамада явно не торопился.       – Хиро, я надеюсь, твой старый друг не состоит из металла и кучи проводов?       Хамада не ответил, и Лемон лишь вздохнула.       – Твоя неуместная любовь к секретам рано или поздно тебя погубит, Хиро. Я лишь надеюсь, ты знаешь, что делаешь, доверясь этому безумцу.       – А кто сказал, что я ему доверяюсь? – хмыкнул Хиро. – Я и о том, что он, если, конечно, это и вправду он, уцелел, узнал только от тебя.       – А еще ты совершенно не умеешь врать.       Последний луч солнца угас, и на город опустилась ночь. На улице стояла полная тишина, даже машины не ездили по этому обычно оживленному участку дороги, и Хани невольно поежилась.       – Пойдем в кафе, Хиро. И забудь хоть на день о Гоблинах, роботах и безумных кланах. Сегодня твой День Рождения, в конце концов. И торт уже заждался.       – Ступай ты. Я сейчас приду, вот только…       Взрыв, раздавшийся в паре километров от них, прервал его на полуслове, заставив вздрогнуть. Один из небоскребов в деловом районе города вдруг вспыхнул как огромная свечка, извергая пламя из всех окон, и звук этого взрыва эхом разнесся по всему городу.