Когда ломается небо.

Просто подойти и обнять… Просто сказать, что любишь… Разве так трудно?

- Шамал... я ничего не вижу... Сердце пропустило удар и ухнуло куда-то в пятки, и все внутренности будто жгутом скрутило от страха. - Доктор... Шамал... Ш-шамал, вы здесь? Тсуна завертел головой по сторонам в тщетной попытке отыскать мужчину. Тщетной, потому что перед глазами стояла лишь непроглядная тьма. Чувствуя нарастающую панику, Савада подорвался с кровати, но полная темнота вокруг дезориентировала, и тело ощущалось будто бы чужое. Дернувшись в сторону, где, по его мнению, должен был находиться стол врача, он наткнулся на спинку кровати и, потеряв итак шаткое равновесие, повалился на пол. Однако упасть ему не дали. - Тц, ну за что мне все это!.. Сильные руки перехватили юношу поперек тела и вновь вернули на койку: - Не дергайся, я проверю... Что-то тихо щелкнуло. - Хм... - Ш-шамал? - Хм... Тсуна весь превратился в комок нервов, ожидая, что скажет доктор. - Зрачки не реагируют. - И ч-что это?.. - Ты потерял зрение. Савада застыл, сидя на краешке кровати. Ладони до боли сжались в кулаки, комкая ткань брюк. В носу предательски защипало, но слез не было. Странно... По идее ему следовало расплакаться от жалости к самому себе, ведь он столько раз ревел по всяким пустякам, до... до всего этого. Вообще он теперь делил свою жизнь на две половины. Одна - та, что была "до", и она сейчас казалось ему такой далекой, будто недостижимая мечта, такой яркой, словно красочный сон. А может это и был всего лишь сон, дразнивший его измученный разум? Нет! Все это происходило на самом деле! Все было правдой! Тсуна замотал головой, отгоняя прочь ненужные мысли. Не хватало еще с ума сойти... Что касается второй половины, то ее он называл "после"… Существование. Это слово как нельзя лучше подходило ему теперь. Однако бледная тень самого себя, он все же изо всех сил старался делать вид, что ничего не изменилось. Каждый день поддерживал мир, наполненный улыбками и радостью, ради друзей, ради мамы... А что теперь? Как он сможет скрыть от них еще и это? - Думаю, это временное явление. Тсуна, поглощенный своими мыслями, не сразу понял, что ему сказали: - Что? - Говорю, это временно. Зрение вернется. Савада чуть не сполз на пол от облегчения. Будто бы тонны груза испарились с его плеч. Тонкие пальцы задрожали на коленях. Однако радость его была не долгой: - А когда это, хм... пройдет? Шамал почесал затылок. Впрочем, Десятый этого видеть не мог. - Кто знает? Может через две минуты, может, через два дня. Что более важно, эти приступы слепоты будут происходить систематически... Доктор взглянул на паренька. Тот сидел, уставившись в одну точку на полу тусклыми глазами, из которых ушли краски этого мира. Минута прошла в тишине. Затем послышался вопрос, заданный усталым хрипловатым голосом: - Шамал, могут ли ваши москиты помочь с этим? Доктор задумался, а затем ответил: - Могут. Но эффект будет временный... - Я понимаю. Тсуна шел из школы домой. Шел медленно, подняв голову к высокому яркому лазурному небу, на котором сияло золотое обжигающее солнце. Легкие перистые облака, словно сладкие взбитые сливки, медленно плыли на запад. Боже, как же это красиво! Савада, будто бы младенец, впервые открывающий этот мир, наслаждался его дивными красками. Странно, всего лишь минуты, проведенные в полной тьме, заставили его взглянуть на все вокруг, как на чудо. Журчащая серебристая речка... Желтый цветок одуванчика на обочине дороги... За налетом обыденности перестаешь удивляться таким простым вещам. Повседневность затягивает в свой омут, в котором просто нет места всей этой "ерунде". Просто река. Просто трава. Так думал и Тсуна. Точнее, он вообще об этом не думал. Повода не находилось. Теперь же, когда было неизвестно, в какой момент он вновь потеряет зрение, Савада любовался окружающим миром, как в последний раз. Рядом шагал Гокудера, без умолку трещавший о чем-то. Юноша перевел взгляд на спину своего друга и попытался вникнуть в то, что тот говорил. - ... все придурки!! Эти идиоты учителя! Взорвать к чертям эту школу и все! Нечего Джудайме в ней делать! - Не надо, Гокудера-кун!! - Джудайме, - повернул к нему голову подрывник, и зеленые глаза сверкнули непонятным огнем, - давайте, когда закончим школу, хорошенько ее встряхнем! А затем, рванем в Италию и вы... Дальше Тсуна уже не слушал. Он резко остановился. Слова хранителя невыносимой болью отдавались в его сердце. Хаято же не замечал, что каждой новой фразой о будущих планах, будто бы вгоняет нож в спину Десятому. - ... и тогда, мы, наконец... - Гокудера! Прекрати! Подрывник осекся, услышав злой окрик. Он повернулся к боссу, который стоял чуть позади, опустив голову, и челка скрывала его лицо. - Дж-джудайме... Я сказал что-то не то? Простите меня!! - Беловолосый запаниковал. Савада, поднял голову, прикрыв глаза, и глубоко вздохнул. Черт, не сдержался... Идиот. Они же не виноваты. Еще раз вдохнув, Десятый улыбнулся и перевел теплый лучистый взгляд на друга: - Прости, я сегодня какой-то нервный, - юноша взглянул на небо, вытянул руку и ладошкой заслонил яркое солнце, - мне нравится твоя идея. Давай обязательно ее осуществим... Хибари Кея, стоя на крыше школы, прищурив холодные, цвета пасмурного неба глаза, внимательно следил за двумя фигурами, что отдалялись от школы. В руке глава дисциплинарного комитета сжимал упаковку таблеток нитроглицерина. - Я дома! Крикнул Тсуна, переступив порог дома. - С возвращением, дорогой! Послышался голос матери из кухни. На Саваду вдруг накатилась волна нежности. Он застыл в прихожей, не в силах справиться со своими эмоциями. Нана, удивленная тишиной, выглянула в коридор. Тсуна будто бы впервые увидел ее. Такая красивая, нежная, добрая... - Мама... - чуть слышно прошелестел он. - Что-то случилось, Тсу-кун? - женщина обеспокоенно нахмурила брови, при виде растерянного сына. Юноша замотал головой, и, опустив голову, молча, быстрыми шагами, преодолел расстояние между ними. На секунду задержался возле, ощущая волны тепла и легкого пряного аромата, исходившие от нее... - Тсу-кун?.. ... а затем порывисто крепко обнял, утыкаясь носом в плечо, слушая, как бьется родное сердце. Хотелось стоять так часами, хотелось поведать обо всех своих бедах и горестях, хотелось поддержки... Но это так... минутная слабость. Ему ведь было достаточно и того, что она просто рядом. - Люблю тебя. Два слова. Интересно, он когда-нибудь говорил ей их? Нет? Почему? Он произнес это едва слышно, практически беззвучно, но Нана расслышала, и ложка выпала из ее тонких пальцев. Погладив сына по непослушной шевелюре, она обеспокоенно поинтересовалась: - Родной, что случилось? Поняв, что немного перегнул палку, Савада отстранился и неловко улыбнулся, запустив пятерню в волосы на затылке: - Да ничего! Сегодня просто день какой-то странный! Пойду к себе! С этими словами, Десятый направился к лестнице. Нана проводила его растерянным взглядом. Но затем, пожала плечами, улыбнулась и покачала головой. - Как переоденешься, спускайся кушать! - Крикнула она ему вдогонку и вернулась на кухню.