Когда ломается небо.

Теплый летний ветер чуть заметно играл занавесками на распахнутом настежь окне в комнате на втором этаже. На полу от подоконника внутрь растекался серебристой лужицей свет полной луны. В вязкой духоте ночи царила тишина, с которой спорили лишь цикады, не смолкавшие ни на мгновение, да тиканье настенных часов. Мелькнувшая в проеме окна тень ни единым звуком не потревожила владений тишины. Только колыхнулся невесомый тюль и на мгновение исчезла лунная дорожка на полу. Мукуро бесшумно опустился на одно колено возле кровати, на которой спиной к нему спал Десятый. Несмотря на жару, из-под одеяла виднелась лишь вихрастая макушка. Иллюзионист прислушался к мерному, чуть затрудненному дыханию шатена, улыбнулся одному ему известным мыслям и осторожно, почти не касаясь, провел ладонью по мягким прядям волос спящего. Однако улыбка его была мимолетна. Пристроив трезубец на полу, Рокудо аккуратно пересел на краешек постели, задумчиво разглядывая виднеющийся из тсуниной шевелюры кончик уха. Восхитительно умиротворенная картина. Уютная. Домашняя. Обычная. Мукуро мог придумать еще сотню определений данному моменту. Однако все эти теплые слова разбивались о паршивую реальность, настигающую всех с рассветом. С первыми лучами солнца исчезает вся магия ночи - укрывать во мраке то, что не хочется видеть при свете дня. Если бы Хранитель Тумана мог, то отдал бы все, чтобы рассвет и вовсе не наступал. Может быть, так было бы проще... Иллюзионист вздохнул. Что он тут делает? Ну, не прийти он просто не смог. Хотел остаться в стороне, но... Выяснить, что за бумажку обронил Савада в свой визит к нему, не составило для хранителя труда. Промокший рецепт привел его в аптеку, из аптеки - в больницу, где несговорчивый поначалу главврач, как на духу выдал всю интересующую синеволосого информацию, познавши один из путей его иллюзий. После услышанного, Туман едва не убил мужчину. Врачу несказанно повезло, что от осознания масштаба катастрофы у Тумана чуть дрогнула рука с трезубцем. А после хранителю было уже наплевать на него. Он просто растворился из кабинета, стремясь скорее попасть в полумрак своего убежища, чтобы обдумать то, что узнал. В начале пришли ярость и гнев. Мукуро годами, по камешку, по кирпичику собирал все возможности и шансы для своей цели в жизни, складывая из них план, в котором главную роль играл Десятый Вонгола. А теперь за одно мгновение все было разрушено до основания. Савада опять смешал ему все карты! Неумышленно... Но... Как же обидно и больно. Только вот отчего именно эта боль? От разрушенной мечты? Нет... На ее месте скорее пустота. Но она заполнится. Пока Мукуро жив, будет жить и его цель. Пусть и несколько измененная с момента его первой встречи с Тсуной. Тут другое. Будто ржавый болт в сердце. Вроде бы и нет его, но стоит чуть повернуться и он колет и режет до скрежета в зубах. А перед глазами, словно в немом кино, мелькают картинки: яркие улыбки, смешные испуганные глаза, они же, но решительные и полные огня... И дыхание перехватывает... Кажется, даже сам того и не подозревая, Рокудо впустил Саваду Тсунаеши слишком глубоко в свою душу. Непозволительно глубоко. И выдирать его будет слишком трудно... И что ему теперь делать? Мукуро коротко вздохнул, выныривая из своих мыслей и медленно наклонился к спящему юноше, чуть тревожа дыханием прядки волос, что сползли тому на щеку. Однако он не успел осуществить задуманное. - Только попробуй повторить! Туман едва заметно вздрогнул, застигнутый врасплох хрипловатым, но вполне внятным, совершенно не сонным голосом. Впрочем, он быстро среагировал на ситуацию: - Куфу-фу-фу, повторить что? - Не играй со мной, Мукуро. Я не в том настроении, чтобы это терпеть. Чего-чего, а терпения у Десятого всегда было навалом. И то, что оно у него на исходе надежды не вселяло. И вообще, было так непривычно слышать этот усталый равнодушный голос от самого солнечного создания, которое иллюзионист когда-либо видел и знал. Еще раз вздохнув, он прикрыл глаза, и из голоса ушла хитринка: - Эти игры, как ты их назвал, Тсунаеши-кун, не позволяют захлебнуться в болоте реальности. Они - часть меня. Ты бы тоже попробовал, развлечения ради. - Не получится. Воспринимать жизнь, как развлечение - это скорее в духе Реборна. - Куфу-фу-фу, а ты всегда был слишком серьезен... - Знаешь, мне не нравится твое "был". Темнота располагает к разговору. Когда не видно лица собеседника, легче излагать свои мысли. И слова срываются сами собой, порой весьма неожиданные. - Извини... Мукуро произнес слово еле слышно, почти шепотом, ибо это был первый раз, когда он говорил подобное. Савада предпочел сделать вид, что не услышал, не став переспрашивать. И Туман был признателен ему за это, ибо сам испугался слетевшего с губ извинения. - Что ты здесь делаешь, Мукуро? - Тсуна перевернулся на спину, чтобы видеть хотя бы силуэт своего хранителя. - Хороший вопрос, Тсунаеши-кун. И снова тишина. Синеволосому и самому было интересно, что он тут забыл. Подбодрить? Посочувствовать? Ночью? Когда объект жалости спит? Объяснение явно притянуто за уши. А то, что с взаимоотношениями с людьми у Рокудо туговато, будет весьма сомнительным оправданием. Возможно, он просто хотел его увидеть, почувствовать рядом, осознать, что парень никуда не делся и еще жив. Пока... Какое страшное слово - пока... От него так и веет неопределенностью. - Мукуро?.. Где-то вдалеке взвизгнул тормозами автомобиль. Невероятно, в этом городке кто-то способен лихачить по ночам? - Что? - Шел бы ты к себе. Я спать хочу. - Так чего же до этого не спал? Шорох простыни. - Ждал, когда ты заявишься. Смешок. - Оя-оя, ты меня ждал, мой маленький босс? - Не подумай лишнего. Это все гипер интуиция. Тишина. - Тсунаеши... знаешь... Неуверенность. - Я не хочу этого слышать. Замолчи, пожалуйста. - С чего ты взял, что знаешь?.. - Интуиция... забываешь, Мукуро. И вновь лишь треск цикад за окном.