Когда ломается небо.

Десять лет спустя. Первые лучи восходящего солнца осветили горизонт в нежно - розовые тона. Неровный утренний свет бликовал на резных чугунных воротах, чьи створки были крепко заперты, перекрывая непрошенным гостям доступ на небольшое кладбище. Но мужчину, чей силуэт вынырнул из сумрака раскинувшейся рядом с погостом рощи диких олив, не смутил громоздкий кованный замок на воротах. Пошарив рукой во внутреннем кармане темного пиджака, он извлек оттуда ключ на массивной цепочке, и через пару мгновений замок повис на петеле, а одна из створок бесшумно отворилась, пропуская внутрь столь раннего гостя. Осторожно обходя по ровному подстриженному газону редкие аккуратные надгробия, мужчина остановился напротив невысокого постамента из светлого мрамора, белеющего в неверном свете занимающегося дня. Он довольно долго стоял нешелохнувшись - лишь взгляд блуждал по словам, выбитым на камне. Наконец, утреннюю тишину нарушил его глуховатый голос: - Десятый... Я заставил вас так долго ждать себя. Но сегодня я, наконец, исполню свое обещание.. Мужчина вытянул руку и бережно, словно другу на плечо, положил чуть подрагивающую ладонь на надгробие. - Простите... Рука резко сжалась в кулак и человек ссутулил плечи, будто его мучила боль в груди. Да, наверное, и не будто вовсе. Рассвет застал Гокудеру Хаято в небольшом итальянском городке под Римом у могилы человека, единственного, который значил в его жизни так много. Десять лет он, бывший хранитель, просуществовал в этом мире тенью, движимый лишь одной целью - найти способ все исправить и выполнить свое обещание другу. После смерти Десятого, почти сойдя с ума от безысходности, тогда еще юноша, с головой ушел в науку. Он привлек к работе всех, с кем был знаком благодаря мафии - Джанини, Верде, Шамала, Ирие Шоичи, отыскал на задворках Италии Спаннера. Даже этого чертового Бьякурана... И они искали, искали способ все исправить. Год за годом - неудачи, провалы и отчаяние, наступавшее на пятки, когда казалось, что все напрасно и проще смириться, отпустить наконец... После каждого неудавшегося эксперимента - литры алкоголя в тёмном пустом особняке - до беспамятства, до бесчувствия, чтобы забыться, не ощущать этой полной беспомощности, бессилия. А затем вспышки ярости - на мир, на мафию, на Него... За то, что оставил в этом мире одного. И что, что вокруг люди? Одиночество живет внутри, изъедая душу. От этого не избавиться, не исцелиться, хоть толпой себя окружи! Гокудера болен им. Время лечит? Видимо, его обошли стороной. Но больше всего Ураган ненавидел себя... Остывая и трезвея, он мучился раскаянием и чувством вины. Из года в год. Десять лет. Но все же, он прожил их не зря. Они нашли способ.Теперь он, наконец, исполнит свое обещание Десятому спасти его. Хаято обессиленно опустился перед могилой на колени, будто само время легло на его плечи и по одной щеке медленно скатилась скупая соленая капля, затерявшись где-то в уголке губ. А к сидящему на земле мужчине со всех сторон бесшумно скользили тени - бывшие хранители собирались возле места последнего упокоения своего друга. Не сговариваясь, в одном часу - на рассвете, в преддверии нового дня и новой надежды, когда мягкий сумрак укрывает собой все страхи и неуверенность, а яркий солнечный свет не гасит крошечный огонёк веры в сердце. В этом часу все пятеро пришли к воротам старинного кладбища, где покоились боссы и хранители семьи Вонгола. Штаб Вонголы. Резиденция действующего Десятого. - Босс! Они собираются сделать это сегодня. Нам помешать? Десятый, стоя возле огромного окна, выходящего на восток, не мигая, смотрел, как рассеивается на горизонте мрак. В полутьме комнаты вспыхнул и погас красный огонек сигары, осветив на мгновение суровое, все в шрамах лицо и рубиновые глаза. - Не за чем. - Но, шеф, тогда возможно, что Савада... Ну тот... Десятый Вонгола зажег новую сигарету и затянулся. Выдохнув струйку ароматного дымка, мужчина заговорил: - Ты вроде гением звался... По мне так мусор, он и есть мусор. Я прекрасно знаю, что все эти десять лет хранители Савады искали способ изменить прошлое. Я не уничтожил их предприятие только по одной причине - оно абсолютно бесполезно. - То есть все это время они потратили впустую? - Тц, ты еще и глух. Я не говорил этого. Вполне вероятно они смогут изменить прошлое. Вот только прошлое так и останется лишь прошлым. Наше же время продолжится неизменным. - Но если изменить прошлое - изменится и будущее. - Нет. Прошлое пойдет по новому пути. Они создадут еще одну реальность, в которой Савада будет жить. В нашем мире он как был лишь могилой, так и останется. - Босс, а Вы откуда?.. - Обязанность главы - знать все о своей семье. В голосе мужчины не было ничего кроме усталости. Занзас затушил окурок в стакане из-под виски и сложил руки на груди. В голове его проносились весьма интересные мысли. А остановил бы он бывших хранителей, если бы знал, что Савада будет жив и сейчас? И сколько бы мысленно он не отпирался, ответ выходил один - не остановил. Он чертовски устал. Вожделенное когда-то кресло Десятого оказалось на деле каторгой, крестом, который он нес эти десять лет и черт знает сколько еще будет нести. Жуткий темперамент и отсутствие дипломатической гибкости на посту главы стали его проклятием. И он ломал себя, из года в год, чтобы не развалить семью, чтобы удержать статус Вонголы. Из Савады вышел бы неплохой босс, не проиграй тот своей болезни. А Занзасу было вполне достаточно руководить своими независимыми. Независимые... Мужчина мрачно ухмыльнулся. Он бы многое отдал за это. Но, увы... Размышления его прервал Белфегор, все еще находящийся в комнате: - Тогда зачем они делают это, если для них ничего не изменится? Ответом ему послужила тишина.