Секс, смерть и сияние Ада

      Карты порхали в его ловких руках, словно бабочки, легко и непринуждённо.       Несмотря на то, что у человека не хватало среднего пальца на левой руке (две фаланги были яростно кем-то откушены, а саму кисть покрывал водопад шрамов от клыков), он управлялся с картами с поразительным проворством. Истинный Игрок.       Это был не пасьянс. Не гадание Таро. Нечто гораздо более древнее…       Он сидел так уже очень давно. Десятилетия? Века. Полная темнота и холод. Иногда — ни звука. Иногда — сплошные вопли, крики… Квинтэссенция страдания.       У него были лишь его Карты. Но этого хватало, чтобы не сойти с ума.       Он ненавидел это место. Он ненавидел плоть. Он ненавидел крики. Но больше всего он ненавидел себя, то, в кого он здесь мог превратиться. Он хотел вырваться. Последний Европеец не станет гнить в Аду вечность.       И теперь, после целой вечности ожидания… Что-то произошло. Нечто почти неосязаемое, но это было здесь, он мог поклясться. Он чувствовал это кожей.       Архитектор встал и смахнул невидимую пылинку с рукава строгого чёрного костюма.       Мамулян улыбнулся. Он шёл на поиски выхода.