Немного иначе

Когда ты бессмертен, жизнь, почему-то, постепенно теряет свою привлекательность, стирая яркие краски, обнажая серые очертания. Однотонный поток засасывает мучительно медленно, заполняя лёгкие, забивая глотку до рвотных позывов. Клинок у горла уже не пугает, лишь губы растягиваются в невольной улыбке - ну же, может, наконец, сейчас? И на краю обрыва голову не кружит от осознания близкой смерти - разве что немного от нетерпения, интереса, ж е л а н и я. Магнус никогда не задумывался о том, чтобы опуститься до самоубийства. Но, в очередной раз замирая на краю гибели, он вытаскивает кого угодно, но только не себя. "Что тебя держит там, глупый? - голос чуть хрипловатый, чарующий, вот только сон насквозь изгваздан ржавой кровью и липким пеплом, - Освободись, вернись ко мне. Вернись ко мне, сын мой". "Что меня держит?" - собственный смех кажется натянутым, неестественным, но демон недовольно ворчит, умолкая. В памяти, словно страницы старого альбома, переворачиваются листы воспоминаний - лёгкий ветерок, ласкающий лицо в жаркий солнечный день; шелест огненно-рыжих листьев под ногами в раннюю осеннюю пору; розовый, золотой, голубой, сиреневый цвета, окрашивающие небо в предрассветный час; путешествия и все те волшебно-нелепые истории, которые он мог создавать по своему желанию; возможность разделить бессмертие с близким другом, и вовсе неважно, насколько тот ворчлив и несносен, пока он рядом. Магнус просыпается раз за разом, не чувствуя ни ужаса, ни благоговения. Пока ему было ради чего жить, маг оставался глух к зову Асмодея. Он уже даже почти перестал задыхаться, когда снова и снова приходилось хоронить дорогих ему людей. Но смерть Рагнора бьёт наотмашь, безжалостно уничтожая остатки того, что ещё было в нём живо. Листва неожиданно рассыпалась под ногами, разнося вокруг гнильный запах, а краски заката обесцветил смог мегаполиса. Нет, мир вовсе не рухнул с исчезновением одного человека. Мир всего лишь стёр ещё одного, ломая его в своих неписаных законах и правилах. И Бейн больше не находит причин, чтобы жить -да и откуда? Ему бы хотя бы найти их, чтобы не умереть. И ему даже кажется, что он нашёл - в тёмно-синих глазах, горящих, полных жизни и энергии, в робких и столь редких, но искренних улыбках, в едва заметном смущённом румянце и в тёплых, крепких объятиях. В тихом, неуверенном "люблю" и в тревожном "будь осторожен". Боже. Боже. "Aku cinta kamu" - эту фразу прошептала ему в детстве на ушко мама в ночь своей смерти. Эту фразу словно в бреду снова и снова повторял его отчим на похоронах, за несколько часов до неудачной, отчаянной попытки утопить ублюдка с демоническими глазами. Эти слова непроизвольно слетают с губ Магнуса спустя почти четыре столетия, и он снова чувствует, как лёгкие сдавило, сожгло нехваткой кислорода, а в глазах с каждым звуком темнеет, словно и правда опять тонет, захлёбывается в тухлой жиже. Больно. Как же больно. Магнус никогда не задумывался о том, чтобы опуститься до самоубийства. Но когда клинок в дрожащих руках Рафаэля впивается в горло, губы сами растягиваются в лёгкой полуулыбке. Услуга за услугу, вампирёныш, помнишь? Ну же. Сейчас.