«- Когда-то люди считали Луну божеством, пока не выяснили, что это летающий кусок камня, покрытый кратерами от метеоритов и обсыпанный реголитом, как пончик пудрой. А твоя так называемая болезнь Иегена — обычная ангина. Холодного поменьше пей».
(Г.Р. Эванс. Странник. Край неба)
- Ладно-ладно, - Морган засмеялся и помахал руками. - Я никогда не читал «Пиноккио» и «Гадкого утенка». - Я никогда не воровал. - Я никогда не любил Нирвану. - А я никогда не смотрел «Назад в будущее». - Шутишь, что ли?.. Я никогда не терял ключи от дома. - Я никогда не прогуливал школу. - Боже мой, уговорил. Победа твоя. Чего желает мой герой? Брюс задумчиво прищурился, делая вид, будто выдумывал нечто экстраординарное. Морган уже напрягся было, переживающий, что его попросят станцевать стриптиз, а он к этому не готов, но Брюс спокойно сказал: - Ты сегодня останешься у меня. Морган удивленно посмотрел на Брюса. Желание и не желанием было вовсе, потому что Морган и без того зачастил с ночевками. Сегодня, однако, он собирался посвятить себя деду и показать ему что-нибудь из Бертона — мастера красок и странных историй. - Брюс, мне надо к деду. - Уверен? Хорошо. - Брюс делано равнодушно пожал плечами и почесал в затылке. У него были пальцы пианиста, и он всегда аккуратно стриг ногти. Морган, не особо следящий за маникюром-педикюром, немного завидовал такой чистоплотности. Сам он умел быть редкой свиньей. Посуду после ужина мыли на пару, хотя Морган сопротивлялся и негодовал. По его мнению, честно было бы, если бы Брюс, готовивший им ужин, не утруждал себя еще и приборкой после этого самого ужина. Брюс кривился и говорил, что ему было несложно помочь. Порой Морган ощущал себя рядом с ним каким-то недоомегой-белоручкой. Брюса это не смущало, и можно было не ругать себя, но Морган заметил, что стал чуть приборчивей и уже не хранил грязную чашку из-под кофе на столе по двое суток. Быть может, все люди, вот так притирающиеся друг к другу, испытывали на себе воздействие другого? Электромагнитное взаимодействие то было или гравитационное? Морган думал, что оба. И ему это нравилось, как детям нравились кукурузные хлопья, рисунки и леденцы. Черпать положительно заряженные частицы от кого-то было хорошо. Рыба и рыба, так и не переименованные креативным до мозга костей Брюсом в кого-то более интересного, плавали кругами и старательно игнорировали друг друга. Пока Брюс разговаривал по телефону с одним из коллег, Морган сидел возле оранжевых водоплавающих и скучающе размышлял об их жизненном цикле. Тот был настолько удручающим, что у Моргана могло вот-вот защипать в глазах. Рыба родилась в неволе, ее продали в неволю, и она должна была умереть в неволе. Даже «Я — легенда» Мэтисона не навевал такую горечь. Разумеется, рыба была просто рыбой. Она не обладала человеческим сознанием и не умела страдать по океану, который не видела или видела, но потеряла, но Морган рыбой не был. Обладающее разумом существо было в ответе за более слабых и за их неосуществленные страхи и чаяния в том числе. Поэтому Морган переживал как за рыбу, так и вместо нее. - Вы даже не представляете, какой ваш мир на самом деле огромный. Просто гигантский! - сказал Морган. - Волны, захлестывающие с головой, соленые морские брызги, блики на воде. Это грандиозный бал кораллов, рифов, ракушек, жемчуга, водорослей, медуз, ущелий! Вода омывает берега и заставляет покориться своей силе морских путешественников. Бесконечные края неизведанной до конца частички природы! Это как космос для людей. Удивительная сокровищница восхитительных и пугающих откровений. И ни конца, ни края. Особенно для вас, крошки. Для вас океаны и моря — путешествие длиною в несколько жизней. Я бы хотел написать коротенький рассказ о том, как одна маленькая рыбка выбрала целью своего существования дорогу. Конечно, «В поисках Немо» меня опередил, и там даже про таких же оранжевых, как вы, ребята, героев, но в моем рассказе была бы совершенно другая идея. Это был бы поиск впечатлений, который может оборвать только сама смерть. Прекрасно, правда? Грустно, но красиво. Позади откашлялись. Морган прервался и обернулся. - Как... экспрессивно ты говорил, - заметил Брюс. Он стоял в дверях и с нечитаемым лицом рассматривал Моргана и двух своих молчаливых сожителей. - Извини, меня иногда накрывает, и я начинаю нести... - Морган покачал головой. - Ты что, подслушивал? - Ну уж прости. - Брюс не выглядел виноватым. - Когда у тебя за стеной начинают живоописывать океан двум рыбам, любопытство вполне оправдано. Ты сказал «написать рассказ»? Ты... ммм... пишешь? - Я же журналист. Конечно, в силу профессии, мне нуж... - Я не про это. - Брюс покачал головой и странно улыбнулся. - Я про таких как Киплинг, Лондон, Оруэлл. Морган фыркнул. - Лестное сравнение. А ты знал, что Джордж Оруэлл — это псевдоним? - Правда? - удивился Брюс, отвечая этим на вопрос Моргана. - Ты тоже используешь какой-нибудь псевдоним? Морган врать не любил — только в детстве, когда отвечал Гаю, сколько конфет за день успел стрескать. Маленьким Морган горделиво думал, что он мастер обмана, а после всего лишь убедился, что его отец спускал ему пожирание лишних сладостей с рук. - Не-ет, - протянул Морган. Это была полуправда, как он себя утешал. Фамилию-то он использовал свою, а имена — да, имена принадлежали деду и отцу. - Я... Да почему мы об этом заговорили вдруг? - Меня больше интересует, почему ты вдруг занервничал. - Я не нервничаю, я... Давай обсудим скользкие темы потом? - Эта тема скользкая? Хорошо, я не настаиваю, просто любопытно. Там твое такси подъехало, я тебя провожу. Морган кивнул и огляделся в поисках телефона, вспоминая, куда положил его и в какой момент. Память молчала. Брюс в коридоре надевал обувь, а Морган быстро пробежался глазами по столику, тумбе, дивану. По последнему он даже руками пошарил, переживая, что глаза могли его обманывать. Телефон не откликался на зов. Морган знал себя, поэтому опустился на пол, чтобы заглянуть под те же тумбу и столик. Стеллаж с книжками и голубым стеклянным самолетом мелькнул чем-то. Близоруко сощурясь, Морган подполз ближе. Находкой оказался не телефон, а небольшая рамочка с фото, лежащая сверху на книжках. Морган посмотрел на фотографию, и в животе что-то закрутило. Улыбающиеся, бессовестно счастливые Брюс и Мартин небрежно обнимались на фоне парка с пальмами. Морган понятия не имел, где это было. Он посмотрел на кукольное личико Мартина и положил рамку обратно, фотографией вниз, как она и лежала. - Морган? - позвал Брюс из коридора. - Ну что ты там копаешься? Улики собираешь? - Ага, - бросил Морган. Он провел по лицу ладонью, посмотрел в потолок. Зачем Брюс хранил это фото? До сих пор предавался розовым воспоминаниям по бывшему? Такого красавчика было грешно забывать, Морган не спорил. В груди потяжелело, словно туда накидали земли и как следует утрамбовали ее ногами. Язык чесался спросить у Брюса, сох ли тот по своему Мартину, и Морган уже открыл было рот, но вовремя одумался. Может, он все придумал? Рамка была незаметной, лежала себе на книгах. - Брюс, а ты пыль на стеллаже с книгами часто протираешь? - крикнул Морган. - Раз в пару недель точно. А что, очень грязно? - Нет. - Морган прикрыл глаза и велел куче земли убираться из его груди. Та слушаться не стала. Брюс ждал его у дверей. Морган криво улыбнулся. Телефон обнаружился на полке в коридоре. Лежал себе спокойно с двумя пропущенными от деда. Морган пихнул телефон в карман и надел куртку. - Все нормально? - Брюс умел быть проницательным. - Да, отлично. - Морган пожал плечами. - Шикарно. Идем? - Эй, стой. - Брюс ухватил уже начавшего движение к лифту Моргана за руку. Морган послушно остановился, покосился на Брюса. Тот был выше его не на много, и Моргану это нравилось. Однако Мартин на фото казался хрупкой прелестью рядом с Брюсом, а сам Морган этого нежного обаяния был лишен. - Что не так? Пять минут назад все было хорошо. - Я не в твоем вкусе просто. - Что? - Я красивый? Знаешь, у меня никогда не было проблем с самооценкой и никогда не будет, не дождетесь. Но порой мелькают такие не вполне здоровые мысли, за которые мне хочется самого себя ударить. Так что? - Ты мне нравишься. - Тебе нравятся маленькие феи с фарфоровой кожей. - Морган, что за хрень ты несешь? - поразился Брюс. - Я не фея. - Да уж, ты ведьмак, который в свободное от работы время варит яды. Если бы ты мне не нравился, я бы тебя не хотел, не проводил бы с тобой все свободное время. Может, я и пускал слюни на, как ты выразился, фей, ну и что? Я здесь с тобой. Делаю тебе блины с ветчиной и отдираю карамель, которую ты забываешь на столе. Аргумент был весомым. В груди ощутимо полегчало, но не прошло до конца. Морган обнял Брюса, и тот погладил его по голове. Это было тепло и приятно целое мгновение, а потом Брюс отстранился и кивнул на лифт. Морган вздохнул.***
Какая-то дрянь весь следующий день разливалась внутри смердящей жижей. Ревность? Обида? Она была окрашена в зеленый и воняла, как куча, наваленная стадом слонов. Морган считал, что ревность — это для слабаков. Да и с чего бы ему ревновать? Брюс не клялся в любви и не просил его руки со слезами в уголках глаз. Они были свободными людьми... Были ведь? Руди только подтвердил его страхи, когда Морган, утаивая половину, поведал ему о своем легком недомогании. - Ревнуешь парня к бывшему? Ну-ну, понятно. А есть причины? Более веские, разумеется, чем твои догадки и гипотезы. Морган нервно пожал плечами. Он выложил из рюкзака семена, купленные в магазине садоводства, разложил их на столе. Здесь были карликовые клены — продавец обещал ярко-розовые листья, а Морган подумал, что розовые листья у дома — просто потрясающе — и карликовые сосны. Морган почитал здесь, полистал там — и был готов заниматься выращиванием деревьев хоть сейчас. Он не был уверен, что сделал бы все правильно, но ведь должно было уродиться хоть что-то! - Ревность — это нормальное явление. Не нужно ее пугаться, Морган. Просто пусть она не застилает тебе глаза. - Ты давление мерил? Как оно? Отдыхал? Не вздумай прибираться или напрягаться каким-то иным образом, иначе я приму меры. - Морган. - У Руди улыбались глаза, демонстрируя морщины. Он был седым и не стеснялся этого, не закрашивая волосы. Моргана поцеловали в лоб. - Ты чудесный внук, мой дорогой. - Твой чудесный внук сейчас сходит за лопатой, и мы начнем творить чудеса. И пусть попробуют не вырасти! - Лучше бы саженцы. - Руди повертел в руках пакетики с семенами. - Технику-то знаешь? Морган фыркнул. Он побывал аж на трех сайтах и бесплатно проконсультировался с продавцом семян, который, по мнению Моргана, должен был не только продавать семена, но и на полставки подрабатывать ландшафтным дизайнером или садоводом-любителем. Вряд ли это была правда, но человек, который вертелся среди кустов и домашних цветов был просто обязан знать больше Моргана. - У меня есть ты, - сказал Морган. - Вместе как-то разберемся что к чему. Разобрались они за полтора часа. Успели бы и раньше, но Морган превратился в скрупулезно отмеривающего расстояния линейкой зануду, который поминутно сверялся с данными на сайтах, где подробно описывалась посадка. Подробней только инструкция к бытовой технике была на восьми языках. Руди то цокал языком, то смеялся над серьезным лицом Моргана, а тот фыркал в ответ. За то время, что они ляпались и спорили, Руди оживился, и Морган был чрезвычайно собой доволен. Маленький садик — это было мечтой деда, и Морган не был бы собой, если бы не попытался эту мечту осуществить. Дурак, как он думал, тот, кто предлагал оставлять мечту мечтой, дурак и циничный депрессивный ворчун. Мечты нужно было воплощать в жизнь, чтобы по прошествии лет не чувствовать себя обманутым. Жизнь давалась однажды и ненадолго, чтобы можно было упускать случай цапнуть себе немного ярких впечатлений, будь то желание на падающую звезду, вопли по случаю победы любимой команды, свечки на праздничном торте, первая поездка на велосипеде, прыжки на батуте или парочка-тройка деревьев около дома. На совместный просмотр фильма Руди уже не хватило, и он уснул на диване, откинув голову на спинку и похрапывая. Морган выключил телевизор, аккуратно положил деда на подушку, накрыл одеялом и ушел к себе на кровать, где уже сверкал глазами поджавший лапки и выглядящий безобидным комочком Усач. - Ты тоже думаешь, что я ревную безосновательно, да, кошачий Саруман? - шепотом спросил Морган у кота. Тот не снизошел до ответа, но, когда ему почесали шейку, блаженно прикрыл глаза и кусать Моргана не стал.