«Порой новый день был просто новым днем: в нем все было по-прежнему, кроме вида за иллюминатором и даты в календаре. Порой новый день был перезагрузкой: файлы в голове претерпевали правки, операционная система тела обновлялась, удаляя вирусы и старые версии программ».
(Г.Р. Эванс. Странник. Система войны)
Морган мог только дремать, но сердце слишком сильно билось о ребра и не давало забыться сном, чтобы ночные часы пролетели в мгновение ока, и началось утро, а вместе с ним другой день. Он кусал губы, сидел на диване, скрестив ноги, болтался в планшете, улыбался, вспоминая фразу Брюса, а потом застывал, рассматривая едва различимую в темноте стену. Любовь... Такого с ним еще не случалось. Было вожделение, похоть, страсть, симпатия, влечение, заинтересованность, но любовь! Морган никогда не слышал ничего подобного из уст альфы. Он терялся в ощущениях и не мог выбрать какое-то одно. Ему было приятно, внутри разливалось тепло и было солнечно, как на Гавайях. Но едва Морган включал голову, как становилось неловко и страшно. Любовь была серьезной штукой. Она была как канат в мире ниток, как бозоны в мире квантовой физики, как Чак Норрис среди врагов. А Морган разве был готов, чтобы его кто-то любил? Новый уровень казался сложным, а Морган был слишком нубом, чтобы перейти на него. Нужно ли переходить на него? Ведь это опасно — обратного пути уже не будет. Морган путался и пугался. Трусость — низко, но быть равнодушным еще хуже. Он пытался сопоставить радость и ужас, и радость немного перевешивала. Морган тяжко вздохнул в ночь и посмотрел на часы. Три ночи. Ему нужно было маяться еще как минимум часов шесть.***
Телефон завопил, и Морган подскочил на диване как ошпаренный, дико оглядываясь по сторонам, вспоминая, кем он был и зачем. Звонил Руди, а часы показывали уже четверть десятого. - Все живы? - задал мучающий его вопрос Руди. - Да, - голос был хриплым, и Морган откашлялся. - Да-да, дед, все хорошо. - Как себя чувствуешь? Морган чувствовал себя как человек, которого вывели из состояния криоконсервации, хотя он понятия не имел, что могли бы чувствовать эти люди: пока всех только замораживали и будить не собирались. Голова была забитой, тяжелой, слушалась плохо, и Моргану требовалась раскачка, чтобы вновь стать адекватным членом социума. Деду такая информация была ни к чему, поэтому Морган ответил, что с ним все было отлично, принялся описывать, насколько ему было отлично, Руди застонал от словесного ада внука и решил закончить беседу. Морган положил трубку и уткнулся лицом в подушку. Дьявольски хотелось пить. Морган прошаркал к кухне, попутно заглядывая в спальню, где Брюс дрых на животе, обнимая подушку. «Люблю тебя», - прозвучало громом с неба. Морган снова заулыбался, чувствуя себя идиотом. Хоть голова и носилась, как груда кирпичей на плечах, Морган почистил зубы, освежился в душе, выпил стакан холодной воды и понял, что настроение велело совершить что-нибудь милое и доброе. Выбор пал на завтрак. Яичница, тосты и кофе — стандартная, но вкусная схема. На всякий случай Морган захватил еще и аспирин, полагая, что этому фармацевтическому другу Брюс с утра обрадуется, как родному отцу. Будить Брюса не пришлось. Когда Морган, нагруженный едой, вошел в комнату, Брюс уже протирал глаза и лохматил голову, внутри которой, как предполагал Морган, во время похмелья сидела маленькая вредная обезьянка и со всей дури била друг о друга тарелками. - Боже, - простонал Брюс. - Морган, у меня таблетки были в кухонном шка... Закончить Брюс не успел. Морган торжественно вручил Брюсу и таблетки, и воду. Брюс поблагодарил и проглотил лекарство, не морщась, как это делал тот же Морган. - А я думал, раз ты дома, то первое, что сделаешь — это заорешь так, что мои барабанные перепонки сами себя порвут, - усмехнулся он, снова запуская руку в волосы. - Попозже, - пообещал Морган. - Сейчас ты громких звуков не вынесешь. А после тебе воздастся и за то, что кинул, и за то, что заставил волноваться, и за то, что приперся пьяным в стельку. - Может, обойдемся? Просто стукни меня по лицу — и мир? - предложил Брюс. - Наивненький альфочка, - посочувствовал Морган и звонко поцеловал Брюса в нос. - Ты уже большой мальчик, лапа моя, должен трезво смотреть на вещи. Морган повторил вечернюю процедуру с головой Брюса. Тому оставалось только замурлыкать от наслаждения, но он не стал и прикрыл глаза, иногда мыча что-то одобрительное. Морган мигом почувствовал себя великим массажистом. Возможно, его волшебные руки могли исцелять людей! Морган ушел в себя, выдумывая нового супергероя, еще не появлявшегося в фильмах Марвел или ДиСи, даже представил костюм из спандекса, в котором скакал по крышам Человек-паук, когда его на землю спустил вопрос Брюса: - Я вообще как добрался? Хорошо себя вел? Как-то все смутно. У Моргана дрогнули губы, а спокойная улыбка растворилась, как будто ее и не было. Он посмотрел на Брюса, тающего под его руками и рассеянно спросил: - Насколько смутно? Ты... Я тебя вчера спать укладывал, помнишь? - Да-да, но я же говорю: все смутно, урывками. Я вырубился, да? На кровати же, вроде? Морган вспомнил свои ночные терзания. Люблю, ха! Пьяный бред? Фраза, тождественная слову «спасибо»? - Но ты же помнишь, что говорил, да? Брюс обеспокоенно глянул снизу вверх на Моргана. - А что я сказал? Я же не обидел тебя? Когда напиваюсь, я обычно становлюсь лабрадором или хаски. - Да, ты был хаски, - согласился Морган и кивнул на еду. - Я тебе яичницу сделал. Выглядит не идеально, но есть, думаю, можно. - Морган? - Брюс внимательно рассматривал его лицо. - Я брякнул вчера что-то? Если бы брякнул, вряд ли бы ты был таким добрым с утра, верно? - М? - Морган поднял брови. - Нет, все хорошо. Он не умел бывать в таких ситуациях и не знал, что стоило говорить, а что нет. По идее, после пьяного дебоша наутро друзья могли припомнить ему что-нибудь из вечерних выходок, но тогда им было смешно, и эти выходки не касались чьих-то спокойных «люблю тебя», произнесенных кому-то в область пупка. Морган мог проснуться с каким-нибудь шикарным телом, не вспомнить, как тело звали, и улепетать домой, насвистывая песенку. Но Морган еще не просыпался в одной квартире с тем, кто признался ему в любви и забыл об этом. Было досадно, и Морган решил немного обидеться на Брюса как виновника его плохого вечера, эмоциональной ночи и ведра разочарования, вылитого на голову. - Морган, если я что-то сделал, тебе лучше сказать об этом. Морган фыркнул. Если признаваться Брюс мог только под воздействием алкогольного дурмана, то его признание не стоило и цента. А если он ничего такого не чувствовал и просто так произнес те слова, то не стоило тем более. - Знаешь, что ты сделал? Ты заставил меня паниковать, слушать попсу, чтобы страдать вместе с певцами, сидеть на коврике у двери и очень-очень-очень плохо спать. И с какого это тебя в стрип-бар понесло? Брюс вздохнул и кивнул на еду. - А можно мне тост? - Есть будешь после того, как покаешься, грешный. - Тебе идет быть суровым. - Брюс усмехнулся и по-хозяйски положил руку Моргану на ногу. - Нравится меня трогать? - Ага. - Люби и на вопросы отвечать. - Морган руку скидывать не стал, но сделал еще более сердитое лицо. А рука... Пускай лежит, рассудил он. - Прости, - со вздохом начал каяться Брюс, - все случилось спонтанно. Мой приятель с работы позвал на что-то вроде мальчишника. Я думал, это на часик — и уйду. Но вышло так... Я должен был позвонить, но после коньяка и ликера совершенно забыл, как пользоваться телефоном. Мне вообще пить много нельзя, становлюсь соплей. - Никогда не видел тебя пьяным до вчерашнего дня, - признался Морган. - А я и выпиваю редко в таких количествах. - Брюс поводил рукой по ногам Моргана и спросил: - И что мне нужно сделать, чтобы ты простил меня? Морган едва успел поднять глаза вверх, как Брюс повалил его на кровать и удобно устроился, щекоча дыханием подбородок и шею. - Эй! - возмутился Морган. - Я буду извиняться, - сказал Брюс и поцеловал Моргана в шею. - А кто сказал, что я хочу, чтобы ты именно так заглаживал вину? - спросил Морган, запрокидывая голову и блаженно улыбаясь новым поцелуям. - Я почти уверен. - Брюс. - Да? - Брюс деловито забрался одной рукой под футболку Моргана. Кожа у него была прохладной, и Морган мгновенно пошел мурашками. - Выполни одно желание? Брюс прекратил поползновения и вопросительно уставился на Моргана. - Ты там как-то говорил, что ты маг, помнишь? Сотвори волшебство. Сделай так, чтобы я перестал бояться летать. Брюс несколько секунд серьезно, без грамма насмешки смотрел на Моргана, а после кивнул. - Обещаю. Морган снова заулыбался. Обещание выполнить его странную просьбу прозвучало уверенно, словно Брюс соглашался с условиями контракта. Пока Брюс пребывал в задумчивости, Морган стянул с себя футболку и притянул Брюса к себе за шею, заставляя вернуться к тому, на чем они остановились мгновением ранее.***
Секс сделал свое дело, расслабив и успокоив. Брюс был жарким, нежным, и Морган, побывав где-то на краю Эдема, прямо возле райских полей с пасущимися там райскими коровами, пришел в себя тяжело дышащим на кровати. Брюс, утомив Моргана, сам был бодрым, смел завтрак, сказал, что было мало, и ушел на кухню делать добавку. Моргану было лень одеваться, и он, поражаясь, как быстро после попойки Брюс снова начал недурственно функционировать, завернулся в одеяло и остался валяться на кровати, слушая звоны, звуки льющейся воды, шкварчание и тихую ругань Брюса, когда в него плюнуло маслом. - Эй. - Брюс заглянул в комнату и удивился. - Ты еще в постели? Давай поднимайся. - Кто-то перестарался. - Это была разминка, - самодовольно ответил Брюс. - Лишь бы выпендриться, да? - Сомневаешься? - Брюс угрожающе двинулся к кровати. Морган резво переполз на дальнюю сторону постели и быстро сказал: - Понял-понял, встаю. Следующий раунд не раньше обеда. И вообще, я голодный. Корми меня. Брюс на скорую руку пожарил картофель с грибами и парочку шницелей. Морган улыбнулся, предвкушая вкусное продолжение дня, но запах грибов, с которыми ранее проблем не возникало, дошел до носа, и что-то стало не так. Морган поморщился и виновато закусил губу. Брюс перемен в его лице не заметил. Он разливал чай и искал в шкафчиках печенье. Морган махнул на легкую дурноту рукой. - Что стоишь? - Брюс поставил чай на стол и галантно отодвинул для Моргана стул. - Не замечал за тобой стеснения в отношении пищеприема. - Хочешь сказать, что я обжора? - Морган сел и взял в руки вилку, с опаской глядя на проклятые грибы. - Нет. Здоровый аппетит — это хорошо. Я уже повидал омег, которые в каждом куске калории считали. Жуткое зрелище. - Просто у них фигура — это все, что есть, - отозвался Морган, отрезая себе мяса. - А я еще и умный. - Лишь бы выпендриться, да? - передразнил Моргана Брюс. - Ты чего зеленый такой? - А я зеленый? - удивился Морган и снова покосился на грибы. Он мужественно решил вылавливать их из картофеля и притворяться, будто не чувствовал запаха. Грибы-враги наградили своим ароматом кухню и каждый дюйм картофеля. Мясу не досталось, и Морган клевал его, пытаясь понять, что с ним было не так. Стресс? Зимний авитаминоз? Может быть, какой-то другой финт организма? У Моргана дрогнули в усмешке губы, когда он подумал, что, возможно, так и выглядел тот самый знаменитый токсикоз, но усмешка быстро пропала, и Морган сам себя назвал идиотом. Шутка вышла не столько смешной, сколько циничной. Беременность Морган не рассматривал в принципе, а причина сидела перед ним и с аппетитом поедала картошку и грибы. Проклятые, проклятые грибы... Морган поцарапал горло, попытался вдохнуть поглубже, чтобы мутить перестало, но помогло это слабо. Морган извинился и ретировался в туалет, чтобы там его вывернуло крохами съеденного завтрака. Потом он сел на пол, подтянул колени к груди и задумчиво уставился на светлый кафель с приятными глазу рисунками по краям. Однажды он подцепил вирус, температурил и передвигался только по стеночке. Тошнило его в то время так, словно он сожрал тонну тухлятины. Что было теперь, Морган не знал. Возможно, дед был прав, и следовало немного привести в порядок биологические часы, пожить по расписанию и не пытаться как Цезарь, да Винчи или Наполеон спать урывками. Хотя раньше ему эти урывки не мешали, иногда даже наоборот — делали его день более насыщенным и продуктивным. Морган покосился на зеленые часы, которые даже на ночь не снимал. Спать они не мешали, а надевать и снимать Моргану надоедало. Часы все еще шли по ирландскому времени. Морган вздохнул, решив, что заигрался. Творчество творчеством, а проблемы со здоровьем — это уже не смешно. Наверно, в Брюсе было что-то от Руди, потому как он, в точности как дед Моргана, побарабанил в дверь и встревоженным голосом спросил, что случилось, как себя чувствовал Морган и стоило ли вызывать скорую и церковный хор. Морган улыбнулся в сцепленные на коленях руки, но ответить не успел — его снова скрутило. Брюс забеспокоился всерьез и предпринял попытку пробраться в туалет, но Моргану не хватало только чужих глаз. - Да нормально все, боже! Я выйду скоро. Не ломись только, - попросил он сдавленно. Морган не понимал привычки некоторых не давать пространства кому-то под болезненные корчи на полу — обязательно нужно было стоять рядом и гладить по спинке. Морган упускал из виду, что эти некоторые переживали и хотели не корчи видеть, а быть ближе к объекту переживаний. Через какое-то время мутить перестало. Морган умылся, но настроение лучше не стало, словно, нажав на кнопку слива, Морган смыл все яркие краски нынешнего дня. Брюс встретил его взволнованными глазами, крутя в руках телефон. Морган взвыл: - Ты что, позвонил кому-то?! - Нет-нет, - поспешил успокоить его Брюс, - я на всякий случай держу. Вдруг что. Как ты? Я проверил сроки годности на продуктах. Все свежее. - Не уверен, что это продукты, - вздохнул Морган, прислонившись к стене боком. - Обычно при отравлении совсем худо, а мне сейчас легче. Не знаю... Я, конечно, не доктор, точно сказать не могу. - Может, все-таки к врачу? - О нет, давай обойдемся. Я же не ипохондрик. Подумаешь, потошнило немного. Обращусь, если что, только не сегодня. Брюс был не согласен — Морган видел это в его сжатых губах, — но возражать больше не стал. Они собирались пойти в кафе и, несмотря на предложения Брюса остаться дома, вырвались погулять. Морган хотел освежиться. Холодный ветер отлично помогал мыслям проветриться, но на сердце было неспокойно.