Someday

Чонгуку никогда не бывает скучно, он всегда всем нужен и всегда есть место, куда он может прийти и весело провести время. Но это не отменяет того факта, что на него частенько нападают внезапные приступы одиночества. Чонгуку грустно, если долгое время рядом нет людей, к которым он привык. Он не скучает по шумным компаниям друзей, он скучает по кому-то одному, кому-то конкретному. И сейчас ему одиноко без Юнги. В этот вечер есть множество мест, где рады его приходу, однако сам Чонгук хочет скоротать время в компании своего ворчливого и крутого хёна, который в последнее время круглыми сутками не вылезает из своей берлоги. Чонгук не ждёт ничего особенного от их встречи, но всё-таки презервативы у него на всякий случай в заднем кармане джинс лежат. Даже если Юнги будет не в настроении, Чонгуку будет достаточно просто, как в старые добрые времена, погоготать над каким-нибудь фильмом или обсудить последние дела. Чонгук хочет даже больше послушать о делах Юнги, чем воспользоваться заначкой в джинсах. Потому что, кажется, в жизни Юнги много что меняется. Во-первых, он теперь на одну ступень выше своего друга Намджуна, который до сих пор работает один, скитается по чужим студиям и выпрашивает у бесчисленных знакомых выступления в клубах. Юнги же присоединился к музыкальной компании, у него есть своё личное пространство и за его талант он получает уже скромные гонорары. Во-вторых, работа у Юнги, должно быть, кипит, раз уж он так редко появляется на людях. Его теперь уже практически не увидишь в универе или в клубе за барной стойкой, да даже у Намждуна в его логове независимого холостяка Юнги уже не встретишь, хотя раньше он часто там зависал. Чонгуку, конечно же, хочется всё знать, что происходит в жизни его друга, который в sms и звонках рассказывает всё кратко и малосодержательно, будто он уже провёл кому-то целую лекцию-экскурс в свою личную жизнь, вложил всю душу в тот рассказ, и так этим измотался, что на повторную лекцию для другой публики не осталось сил. И Чонгуку, конечно же, не нравится, что он не стал тем первым слушателем, получившим самые искренние эмоции Юнги, а стал тем вторым, для которого у Юнги не оказалось сил. Поэтому омега целенаправленно идет в гости к Юнги, который просто невзначай днём сказал, что сегодня зависает дома, а Чонгук уже мысленно сдвинул свои планы с вечера на потом и положил важный презент для Юнги в задний карман джинс. Стук по металлической двери Юнги как всегда выходит громким и нервирующим, как раз такой, по которому можно было понять, кому он принадлежит. Юнги довольно быстро открывает дверь, значит, он был не занят и не спал. — Ты как всегда внезапно, — улыбается парень и пропускает Чонгука внутрь. — Я не один. Чонгук удивлённо приподнимает брови и тихо шепчет: — Я помешал? Мне уйти? — Нет, он скоро сам уходит, так что оставайся. Альфа не пытается его спровадить или намекнуть, что Чонгук не к месту, это Чонгука и настораживает. То есть, у него посетитель, ещё и незнакомый Чонгуку, при этом Юнги тактично намекнул своим «я не один», что этот гость ещё и важен для него. Первая мысль была, что это кто-то по работе, но она быстро улетучилась, когда Чонгук увидел этого самого человека. Тёмно-карие глаза смотрят на Чонгука по-доброму, но довольно долго и пристально. На лице того гостя появляется лёгкая улыбка и он тянет руку вперед, чтобы познакомиться. — Пак Чимин, — звучно произносит парень своим мягким, лишённым резкости голосом. — Чон Чонгук, — пожимает руку омега. Чимин вовсе не похож на того, кто пришёл к Юнги «по работе». Он был слишком расслаблен, сидел на диване, сложив под себя ноги и приобнимая мягкую подушку руками. Она была настолько огромная, что Чимин клал на неё подбородок, а его руки еле обхватывали её кольцом, сцепляя пальцы в замок. Это выглядело так… Будто Чимин здесь деталь интерьера, некая декорация, идеально подходящая дому Юнги для того, чтобы придать уюта. Юнги ничего не объясняет и оставляет их вдвоем в гостиной, а сам уходит звонить на кухню. И Чимину, и Чонгуку становится немного неловко. Было такое ощущение, будто жена встретила любовницу мужа и не знает, как реагировать. И в данной ситуации парни сами не могут понять, кто из них жена, а кто любовница. Чимин поворачивает голову в сторону Чонгука и немного сжимает пальцами ворсистую ткань подушки. — Я подрабатываю тут недалеко, вот и зашёл к Юнги в гости перед работой. Это немного поясняет его присутствие, но не объясняет их отношений с Юнги и то, что Чимин в этом доме как родной. Чонгук давит в себе этот комментарий, потому что он не хочет делать обстановку ещё более напряжённой. С коридора доносится приглушённое шарканье тапочек по полу и в дверях появляется Юнги с горячей чашкой в руках, дымящейся белесыми струями пара. — Я заказал пиццу, но она будет только через час-полтора. Юнги подходит ближе к дивану и подаёт Чимину белую чашку. Он знает, что омега надолго не задержится, а потому предлагает ему вместо пиццы горячий чай, так как ничего другого больше нет. — О, спасибо, — Чимин игнорирует предупреждение Юнги о том, что в чашке почти что кипяток, и тянется руками к напитку. Он аккуратно берёт неглубокую чашку, подносит ближе к себе и сдувает пар. Парень чувствует лицом исходящий от чая жар и решает подождать немного, пока остынет. Чимин медленно, осторожно придерживая за ручку сосуд с напитком, пытается поставить его на столик у дивана, но в последний момент рука отчего-то начинает дрожать и он чуть-чуть проливает. Пальцы немного обжигает чаем, и Чимин явно ощущает быстрое покалывание, и то, как начинает полыхать кожа. Парень даже не успевает среагировать и как-то запоздало произносит «ауч», когда уже пару секунд у него на кончиках пальцев пекло. На что Юнги быстро подскакивает и берёт в свои ладони пострадавшую руку Чимина. — Аккуратнее надо быть, горе ты моё, — тихо произносит Юнги и мягко, почти невесомо ведёт фалангами пальцев от запястья Чимина по верхней части кисти, переворачивая ладонь вверх. Он бережно оглаживает пухлые пальцы и легко дует на пострадавшую, покрасневшую кожу. Чонгук в это мгновение замирает и не может шевельнуться. Эта картина, развернувшаяся на его глазах, настолько выбила из колеи, что ему показалось, что он забыл, как дышать. Чонгук не мог набрать в легкие воздух, они будто окаменели. «Я никогда не видел его таким», — думает парень, когда Юнги заботливо осматривает руку Чимина. Но что ещё больше шокировало, так это то, как Чимин смотрел в этот момент на Юнги. Не удивлённо, как должен был от внезапного порыва альфы, а с какой-то безграничной любовью и доверием. Эта сцена завораживала своей необычностью, и Чонгук не мог отвести взгляда от этих двоих. Это не укрылось от Чимина. Он смущённо вытянул свою руку из ладоней Юнги и прошептал едва слышное «спасибо», немного приулыбнувшись. Юнги легко кивнул в ответ и сел на диван, как ни в чем не бывало. После этого он спросил у Чонгука, что нового, и та странная атмосфера потихоньку начала отходить. Чонгук знал очень много забавных историй, поэтому, если он открывал рот, то все понимали, что ещё очень долго скучно не будет. Парень начинал говорить о своих последних делах, потом как-то перескочил на темы про трудную учебу, про ненормального друга, про то, как вчера в кино ходил, и время для ребят понеслось с невероятной скоростью. Вечер был весёлый, с шутками и со смешными историями из жизни, пока Чимин не посмотрел на часы, грустно вздохнув. — Ладно, мне уже пора уходить, — сказал он, поднимаясь с дивана. Он откинул ту самую подушку в угол мягкой мебели и поплёлся в прихожую одеваться. Юнги сразу же встаёт и идёт следом за ним, бросая перед этим Чонгуку: «Я сейчас, провожу его и вернусь». Чонгук отвечает лаконичное «окей» и откидывается на мягкую спинку дивана, слушая шорохи из прихожей. Одной рукой он нащупывает где-то сбоку острый край подушки и тянет её на себя, чтобы подложить себе под бок и упереться ещё и на неё. Как только подушка оказывается близко к телу, Чонгук застывает, ощущая исходящий от неё аромат. Аромат Чимина, который весь вечер не привлекал внимание Чонгука, будто его и не было вовсе. Но сейчас Чонгук чётко различает эту сладкую смесь, синтез непонятно чего, и понимает, что уже ощущал этот запах ранее. Много раз. От Юнги. Парень поворачивает голову в сторону двери и видит в щели два силуэта. Видит тёплый взгляд Юнги, обращённый не к нему, видит его тонкие бледные пальцы, что обматывают со всей аккуратностью и осторожностью шарф вокруг шеи Чимина. Видит мягкую, солнечную улыбку омеги и какую-то грусть в его глазах. И Чонгук понимает, что не понимает ни черта. Что произошло в последнюю пару месяцев? Почему Юнги такой? Кто ему Чимин? И откуда эта нежность в глазах Юнги? Входная дверь тихо захлопывается и Юнги стоит в прихожей ещё пару секунд, пока не чувствует на своей лопатке тепло чужой руки. — Юнги, в каких вы отношениях? — осторожно спрашивает Чонгук, подходя сзади, и кладёт свой подбородок на плечо Юнги, обвивая его руками. — Мы друзья, — коротко отвечает Юнги без всяких эмоций. — Не более. Юнги никогда не врёт Чонгуку, но сейчас он сам особо не верит в то, что говорит. Потому что он и сам не знает ответа, слишком всё запутанно. — М-м, — тихо тянет Чонгук и трётся щекой о шею Юнги, а после оставляет на ней короткий поцелуй. Юнги всегда нравилась игривость Чонгука и то, как быстро у него сменялось настроение. Это не давало Юнги слишком долго думать об одном и том же, потому что, чтобы быть в ритме Чонгука, нужно уметь быстро переключаться. И парень этому уже давно научился за их многолетнюю дружбу. Юнги резко разворачивает омегу и впивается ему в губы грубым поцелуем. Он терзает его губы так же сильно, как и Чонгук его. Чонгук чувствует где-то в районе своей поясницы ладонь Юнги, сжимающую тонкую ткань рубашки и немного царапающую короткими ногтями сквозь неё нежную кожу. И ощущает у себя в волосах вторую его руку, зарывающуюся пальцами в тёмные пряди и ощутимо оттягивающую их назад, заставляя Чонгука опрокинуть голову, чтобы открыть доступ к его шее. Юнги его кусает, и у Чонгука от боли всё искрится в глазах. Он шепчет: «Полегче, парень!» — и всё равно жмётся к альфе ближе, продолжает ловить губами его вздохи в перерывах от поцелуев. Сегодня Юнги с ним не будет нежен. Чонгук это понимает по тому, как сильно сжимают чужие руки его бёдра, до боли, до синяков. И он, вроде как, ничего не имеет против, вот только… В голове невольно появляется картина, как чутко Юнги держит в своих ладонях руку Чимина, будто боится, что эта омега от лёгкого дуновения сломается, и как ласково ему улыбается. Ему, Чимину. Как так вышло, что вся нежность и забота Юнги достаётся Чимину, а саднящие укусы и синяки по телу от рук Юнги — Чонгуку?