Someday

Чимин устало прикрывает глаза и откидывается на спинку дивана, вслушиваясь в окружающие звуки. Сначала был звон посуды на кухне — Юнги ставил в раковину кружку со своим недопитым кофе, потом был топот в прихожей, скрип дверцы шкафа и шуршание ткани тёплой куртки — альфа очень быстро собирался на работу. До этого они вместе ходили в поликлинику и пробыли там всё утро, из-за чего теперь Юнги безбожно опаздывает на какую-то мегаважную встречу. Сколько его Чимин ни просил поехать раньше, он всё не соглашался, аргументируя тем, что не хочет оставлять Чимина одного в таком месте. Дело было в том, что вся очередь к врачу состояла из счастливых пузатых омег со своими мужьями, и Юнги думал, что Чимину будет неприятно смотреть на них. И хотя Чимин никогда не говорил об этом прямо, это было очевидно, что в таком месте он будет всегда себя чувствовать одиноким и неполноценным. И зная это, Юнги не мог оставить его там одного, он не хотел, чтобы Чимин смотрел с завистью на чужое счастье и чтобы ощущал на себе заинтересованные взгляды других омег от того, что он без сильного запаха своего альфы. Именно поэтому Юнги просидел всё это время рядом, сжимая руку Чимина и млея от его смущённой улыбки. И теперь альфа платит за это сполна, носясь по квартире и собирая нужные документы для его встречи. Юнги быстро вжикает молнией на куртке и обматывает вокруг шеи шарф, когда краем глаза замечает мигание чужого мобильника. Телефон Чимина, как обычно, лежал на небольшой тумбе в прихожей и заряжался. Чимину всегда было без разницы, где его оставлять, он ничего не скрывал, даже пароль никогда не ставил. Поэтому Юнги по инерции взял в руки чужой телефон, чтобы сказать Чимину о новой sms, но сразу же опешил. Не потому что Юнги даже представить не мог, кого Чимин мог записать в телефоне как «Подонок», а из-за текста сообщения. «Долбанная шлюха!» — Слушай, Чимин! Я хочу кое-что спросить! — кричит из прихожей Юнги, выдёргивая провод зарядного устройства из телефона. — Нашёл время, ты и так на полчаса опоздал! Спрашивай, только быстро, — возмущается Чимин, когда Юнги появляется на пороге комнаты. Он оборачивается и сразу цепляется взглядом за свой мобильник в руке парня. — Ты не хочешь мне рассказать о том, почему кто-то называет тебя шлюхой? — серьёзно произносит Юнги, вкладывая телефон в чужую руку. — Юнги, это очень долгая история, может, вернёмся к этому вечером? — опустив голову, просит Чимин. — Нет, я хочу знать сейчас. Чимин с надеждой поднимает голову, чтобы попробовать разжалобить Юнги и избежать этого разговора, но натыкается на суровый и внимательный взгляд. Парень понимает, что больше тянуть нельзя. — Этот человек… Отец ребёнка… Нужно было тебе раньше сказать, но никак нужный момент не мог подобрать, — Чимин понуро опускает плечи и переводит взгляд на свои пальцы, крепко сжимающие телефон. — Чимин, плевать на «нужный момент», ты должен был мне сказать об этом! Это важно! — Прости, конечно, я должен был тебе сразу рассказать, просто ситуация не очень приятная вышла, вот и не хотел тебе настроение портить. Юнги замечает, как с каждым новым словом голос Чимина становится тише и как сильно ему становится не по себе, поэтому престаёт давить. Он подсаживается ближе и кладет свою ладонь Чимину на плечо и успокаивающе поглаживает. — Так что там с этим парнем? Почему он тебе пишет? И как давно ты знаешь, кто отец? — уже более мягко и спокойно задает вопросы Юнги. Даже если Чимину было дико неловко, этот разговор должен был состояться, иначе бы Юнги сошел с ума от неизвестности и от того, куда его заведёт собственный поток мыслей. — На самом деле давно, я случайно встретил его в универе, узнал по запаху. И знаешь, когда мы встретились с ним лицом к лицу, я понял, что очень хочу ему врезать. У него уже есть свой омега, но при этом всё равно ходит налево. Он ужасный человек, — честно отвечает Чимин. — Ты сказал ему? — Я не говорил, но он знает. Недавно мы снова пересеклись с ним на улице, и он всё понял. Заметил живот и по моей реакции сделал выводы. Сказал, что готов взять ответственность на себя. Когда Чимин договорил, у Юнги внезапно кончился воздух в лёгких, но он даже не думал о том, чтобы сделать новый вдох. Он не мог, оцепенел настолько, что даже рука, которая поглаживала плечо Чимина, замерла на месте. — Но я не хочу, чтобы он был рядом. Я не хочу, чтобы к воспитанию моего ребенка был причастен человек, который спаивает первокурсников, пользуется ими, а потом сбегает. Я сказал ему, что это не его ребёнок, по сроку не подходит. И с тех пор он закидывает меня подобными sms, — Чимин аккуратно переводит взгляд со своих пальцев на Юнги, чтобы оценить его реакцию, и немного успокаивается. Потому что выражение лица Юнги — это смесь облегчения и безмятежности. — Мне поговорить с ним? — Юнги быстро прогоняет то выражение лица и вмиг становится серьёзным. — Не нужно, ему быстро надоест и он успокоится. Я с этим разберусь, не волнуйся. Лучше беги по делам, запарился, наверное, — мягко улыбается Чимин, чтобы скрыть свое чувство опустошённости после этого разговора. — Хорошо, вернёмся к этому позже. Юнги поднимается с дивана и легко чмокает Чимина в щёку на прощание, он шепчет: «До вечера» — и быстро убегает из квартиры. И омега остаётся в одиночестве, растерянный и разбитый. Он смотрит на экран телефона в своей руке до тех пор, пока он не гаснет и не скрывает то дурацкое сообщение. Чимин уже даже не злится на подобные оскорбления, на это нет сил, он просто устало вздыхает и заваливается на бок. Чимину странно, что мыслей в голове ноль, сейчас они, как обычно, не путаются и не сбивают с толку, а просто отсутствуют, но при этом голова безумно тяжёлая и неподъёмная. Парень долго смотрит в одну точку, прямо перед собой, на отпечаток чьего-то пальца на экране телевизора, пока в какой-то момент не закрывает глаза и не проваливается в сон. Чимин просыпается спустя пятнадцать минут — так говорит стрелка часов — от громкого стука в дверь, и он поднимается и плетётся открывать. На пороге стоит Чонгук и он явно был чем-то раздражён, потому что его брови были сведены к переносице до такой степени, что между ними образовывалась складка. — Так и знал, что застану тебя здесь. Мне Юнги сказал, что вы теперь вместе, но я не думал, что ваши отношения так быстро продвинутся до совместного проживания, — вместо приветствия говорит Чонгук, он заходит внутрь и прикрывает дверь, но не раздевается, намекая на то, что разговор будет недолгим. — Я не живу здесь, просто часто остаюсь, — растерянно отвечает Чимин, приглаживая одной рукой растрепавшиеся от недолгого лежания пряди волос. Чонгук скользит взглядом по Чимину и с трудом заставляет себя молча согласиться с чужими словами. Потому что мало того, что Чимин был «в гостях» в доме без хозяина, так ещё и выглядел так по-домашнему: сонный и расслабленный, в мягких тапочках, в мятой огромной толстовке и спортивных штанах. Парень давит в себе какое-нибудь едкое высказывание по этому поводу и переходит сразу к сути разговора: — Юнги давно ушел? — Н-нет, — Чимин отрицательно качает головой. — А должен был. Из-за тебя? — прямо спрашивает Чонгук, сверля взглядом опешившего Чимина. — В смысле, он задержался дома из-за тебя? — Д-да. Чимин чувствует себя каким-то китайским болванчиком из-за того, что он не понимает, что происходит. Он только односложно отвечает на вопросы и качает головой, подтверждая свои слова. Ему не нравится, как сурово Чонгук на него смотрит. Чонгук выглядит так, будто сейчас начнет за что-то его ругать, хотя Чимин не припоминает, чтобы было что-то, в чём он успел провиниться. — Ясно. Как раз об этом я хотел с тобой поговорить, — Чонгук делает большой глоток воздуха и думает о том, как деликатнее сказать то, что собирался. Но он смотрит во взволнованные глаза Чимина и понимает, что всё внутри закипает от злости и что тактичный разговор не выйдет. Что-то внутри негодует от осознания того, что Юнги выбрал какого-то нелепого пухлого мальчишку, а не его. Конечно же, ревность даёт о себе знать, но Чонгук и не думал пытаться разрушить чужие отношения. То, ради чего Чонгук пришел к Чимину, это только указать на его недостатки и не позволить Юнги совершить ошибку. Возможно, Чонгук перед тем, как уйти, сказал бы даже Чимину «будьте счастливы» или «позаботься о нём», но это уже потом, на прощание. А сейчас он должен был сказать предельно честно и откровенно то, что хотел. — Чимин, ты вообще понимаешь, что из-за тебя Юнги скатывается на дно? Если у него мозги от любви и ваших сюси-пусь набекрень встали, то ты сам-то мог подумать, что, кроме тебя, у Юнги есть другие дела? — О чём ты?.. — Чимин удивлённо распахивает глаза. — Я говорю о том, что, когда ты рядом с Юнги, он не думает ни о чём другом, кроме как о тебе, хотя должен думать о работе и жить своими проектами. Я столько времени убил, вымаливая знакомого дать Юнги шанс поработать у себя в компании с хорошим оборудованием и поучиться у настоящих профессионалов. Это отличная возможность, бесценный опыт, но что делает Юнги? Вечно опаздывает, витает в облаках, не успевает с проектами по всем дедлайнам, игнорирует звонки начальства. Юнги, кажется, делает всё, чтобы его вышвырнули, — Чонгук сердито складывает руки на груди и буквально прожигает Чимина взглядом, будто говоря: «И всё из-за тебя». — Я не знал, — честно отвечает Чимин. От слов Чонгука ему становится ужасно стыдно, ведь он понимает, что это правда. Всему виной он и его беспомощность, которая вызывает в Юнги жалость и сострадание и заставляет его так много времени уделять Чимину, возиться с ним и опекать. — Музыка — это часть души Юнги, его смысл жизни, именно поэтому Юнги гений, которого ждёт блистательное будущее, а сейчас он тупо всё всирает из-за тебя. И делает это неосознанно, просто так выходит, когда ты рядом, — Чонгук говорил очень много острот и упрёков и не мог остановиться, потому что Чимин его не перебивал и молча выслушал всё, что кипело в голове Чонгука. Юнги теперь не его забота, раз уж он выбрал Чимина, и потому читать лекции Юнги должен Чимин. Но Чонгук всё равно не мог оставаться в стороне от этой ситуации хотя бы потому, что Чимин был слеп и зациклен только на себе и совсем не видел, что вредит другому. И этот «другой» для Чонгука далеко не безразличный человек, и из-за этого парень был очень зол на Чимина. И когда Чонгук сказал ещё пару неприятных вещей и попросил Чимина быть более внимательным к Юнги, он извинился за резкость и ушёл. А Чимин так и остался на своём месте полностью разбитый. Это несчастное «извини» Чонгука совсем как стакан воды для сгорающего фундамента здания. Потому что одна нечаянно оброненная в его монологе фраза настолько потрясла и задела Чимина, что его ноги подкосились и он медленно осел на пол, упёршись руками в пол и жадно глотая воздух. «Приятно чувствовать, что разрушаешь чью-то мечту одним своим существованием?»