Someday

Всеми фибрами души Юнги ощущает, что что-то не так. В его жизни происходит что-то неясное, что вызывает непонятное беспокойство и тревогу. Чимин странный. Он практически не смотрит Юнги в глаза, всё время отводит взгляд, задумчиво прикусывает губу, делает вид, что чем-то занят, или даже создаёт видимость того, что разглядывание кружки в руках чертовски интересное занятие. Чимин вёл себя слишком тихо и отвечал на все вопросы коротко и просто, но при этом с закрытой душой, убирая из своего ответа лишние слова и фразы, которые мучат его в голове, чтобы не выдать себя. Чимин что-то недоговаривает и это видно невооружённым взглядом. И это что-то — очень важное. Юнги действительно хочет знать, что случилось, но примерно так же, как и не хочет. Вдруг Чимин за своим молчанием скрывает какую-то правду, которая растопчет Юнги и разобьёт его сердце. Но Юнги встряхивает головой и выкидывает это из головы, ловя на себе вопросительный взгляд карих глаз. — Всё хорошо, — врёт парень точно так же, как и ему Чимин. Эти недосказанности убивают, но Юнги не хочет Чимина заставлять говорить, потому что, если Чимин к этому разговору не готов, то в итоге выйдет действительно какая-то ерунда, вместо адекватного решения ситуации. Юнги знает, что чувства парня не поменялись, потому как Чимин всё ещё жмётся к его боку и крепко обнимает руками, будто боясь, что тот исчезнет. Чимин всё ещё целует его мягко перед сном, а после утыкается ему в грудь, ища тепло. Чимин всё ещё рядом и просит его не отпускать. Юнги ему верит и ждёт, пока тот придёт в себя и созреет для разговора. Однако терпения у Юнги хватает всего неделю, и он снова задаёт Чимину, сидящему в одиночестве на кухне за чашечкой какао, вопрос: — О чём ты так напряжённо думаешь в последние дни? Что-то случилось? Лицо Чимина с его неумением скрывать правду говорит: «Да, случилось», но губами он произносит противоположное: — Ничего такого. Юнги это не устраивает и он садится рядом с парнем и кладёт ему голову на плечо. — Чимин, давай поговорим. Мне сложно. — Прости за это. Я просто ещё не знаю, как мне поступить в одной ситуации так, чтобы я потом не жалел об этом всю жизнь, — Чимин смотрит куда-то вперёд, на белую дверцу холодильника перед собой, и на ощупь зарывается пальцами в пряди белых волос Юнги. Он мягко перебирает их и поглаживает чужую голову почти невесомо, но очень аккуратно и нежно. — Расскажи всё мне, ты же знаешь, я помогу, — отвечает Юнги, наслаждаясь приятными ощущениями от ласковых прикосновений. — Я хочу сам принять решение. Если я тебе всё расскажу, ты склонишь меня сделать неправильный выбор. Юнги на секунду отрывает голову от тёплого плеча и вопросительно смотрит на Чимина. — В таком случае я ничего не понимаю. О чём ты тогда думаешь, если ты уже сам определил: какой выбор правильный, а какой нет. — Даже если я знаю, какой правильный, это не означает, что я легко могу принять его без сомнений. То, что я назвал «правильным» выбором, разобьёт мне сердце и убьёт морально, а если я выберу «неправильный» — я буду счастлив только сначала, а потом всё внезапно плохо закончится, и я буду сильно себя за это корить, — голос Чимина неровный, и он спотыкался на каждом новом предложении, потому что старался поделиться с Юнги своими мыслями, но при этом оставить эту ситуацию максимально абстрактной, чтобы альфа не узнал, что именно его гложет. И Чимину это удалось: его слова только ещё больше запутали Юнги: — Я не могу тебе ничего сказать на это, потому что не знаю, о чём речь. — Потерпи немного, я разберусь со своими тараканами в голове и всё тебе расскажу, — Чимин усмехнулся и чуть ощутимей потрепал и без того растрёпанные волосы Юнги. Юнги только резко выдохнул и буркнул «ладно». Каша в голове образовалась неимоверных размеров, потому что от разговора ничего не прояснилось. Чимин всё такой же странный и задумчивый, а Юнги теперь ещё и растерян. Чимин шепчет ему: «Как же мне нравится, что ты такой понимающий» — и у Юнги пропадает всё желание что-то ещё говорить на эту тему. Какао в кружке давно остыло и превратилось просто в прохладную коричневую водичку, но Чимин продолжал смотреть на напиток невидящим взглядом и тяжело вздыхать. Юнги так же сидел рядом, прижимаясь к его плечу, и дышал ему в сторону шеи. — Чимин, ты ведь пойдешь на концерт через неделю? Парень заметно вздрагивает от реплики, внезапно разрушившей тишину, и несколько раз потерянно моргает. Он просит повторить вопрос, а потом отвечает: — Не знаю, смогу ли. Там будет много людей, душно и громко. Страшно идти туда, но я очень хочу. — Я не буду настаивать, мне будет достаточно знать, что ты будешь хотя бы смотреть трансляцию, — Юнги улыбается, представляя будущее событие, и неосознанно сжимает крепче ладонь Чимина. — Я обязательно буду смотреть, — без сомнений отвечает омега. Чимин впервые поворачивает голову в сторону Юнги и долго смотрит на него. Настолько долго, что парень не выдерживает и удивленно спрашивает: «Что?». — Этот концерт ведь очень важен для тебя? — аккуратно спрашивает Чимин, прикусывая губу. Этот жест незначителен, но Юнги без труда понимает эту интонацию и это выражение лица — Чимин обычно не так спрашивает что-то, чтобы поддержать беседу. — Что за вопросы? Конечно. Это концерт всех артистов и музыкантов компании, и там будут все: от директора до спонсоров. Если моё выступление понравится публике, то я смогу даже в этом году выпустить свой альбом. Такое мероприятие проводится очень редко, а позволяют на нём выступать новым сотрудникам ещё реже. Так что это, возможно, шанс всей моей жизни, — этот поток информации Юнги уже озвучивал как-то, но в тот раз Чимин смотрел на него радостно, а не так серьёзно и понуро. Чимин вынимает свою руку из чужих ладоней и обхватывает лицо Юнги, пристально смотря в его глаза. — Юнги, пожалуйста, ни за что не упускай этот шанс. Если я не могу исполнить свою мечту, то не отказывайся хотя бы ты от своей. Парень удивлённо распахивает глаза, а потом хмурится. Где-то в глубине души он чувствует, что что-то не так, что где-то здесь, в этих словах, есть какой-то подвох. Казалось, что-то, что он слышит, это только верхушка айсберга мыслей Чимина. — И не собираюсь. Я выступлю там, чего бы мне это не стоило, — уверенно отвечает Юнги, не отрывая взгляда от лица Чимина. — Хорошие слова, — выражение лица омеги перестает быть серьёзным, каким он прикрывал грусть, и начинает излучать радость и какое-то неясное Юнги облегчение. Чимин улыбается уголками губ и убирает ладони с чужого лица, чтобы протянуть руку вперёд, оттопырив мизинец. — Пообещай мне, что ты не пропустишь этот концерт из-за какой-то ерунды, вроде того, если меня к врачу вызовут или я приболею. — Чимин, эти вещи… Это ведь не ерунда, — на секунду мешкает Юнги, хмуро сверля взглядом чужой палец перед собой. — В день концерта считай, что меня не существует, — отвечает Чимин. — Я не хочу быть помехой, так что обещай мне, что ты во что бы то ни стало выступишь в тот день, хорошо? Глаза Чимина горят огнем надежды и будто обжигают Юнги. Его взгляд настолько пронзителен, что Юнги тихо сглатывает и цепляется мизинцем за мизинец Чимина. — Обещаю.