Someday

Стрелка часов громко перемещается, и её тиканье разносится эхом по тихой комнате. Чимин довольно долго сидит на диване, обернувшись в тёплый плед, и сверлит взглядом выключенный телевизор. Это бесполезное занятие, но, если в комнате появятся какие-либо посторонние звуки, парень просто взорвётся от негодования. Его состояние похоже на пороховую бочку, к которой неумолимо приближается подожжённая спичка. Только благодаря огромной силе воли все эмоции Чимина не вырвались наружу и не затапливали крошечный островок с доверительными отношениями с Юнги. Телефонный звонок прерывает спокойствие Чимина, и он переводит взгляд на громкий мобильник, валяющийся на столе возле него. Это не его телефон, а потому он не вправе отвечать на звонок, поэтому он просто наблюдает, как это чудо техники от вибрации ползает по стеклянной поверхности стола. Юнги суетится в соседней комнате  — это слышно по звукам. Он явно встал и ходит туда-сюда, однако в гостиную не спешит, будто намеренно игнорирует телефон, даже не подозревая, как он раздражает Чимина. — Да возьми же ты этот чёртов телефон! Юнги впервые услышал настолько раздражённый голос Чимина — омега никогда при нём не срывался. Парень сразу же выскочил из комнаты и направился к мобильнику, чтобы ответить, но тот уже перестал звонить. — Ты сегодня не в духе? — аккуратно спрашивает Юнги, когда присаживается на край дивана. Но это был, скорее, риторический вопрос, поэтому он продолжил. — Что случилось? Чимин довольно долго не отвечает, опустив голову вниз и смотря на свои сложенные в замок пальцы. Это молчание настораживает, особенно в гробовой тишине гостиной, где, разве что, тихонько тикают часы. — Я… Тебе не пара. Мы с тобой так долго не протянем, — отвечает Чимин, так же не поднимая взгляда. — Как «так»? Чимин, не знаю, что ты себе придумал, но мне кажется — ты не прав. — Ты слишком мягок со мной! Я беременный человек, а не умирающий! Я не просил тебя отменять свои планы, не просил тебя чем-то жертвовать ради меня, идиота, который может и сам о себе позаботиться! — голос Чимина дрожит, но продолжает говорить всё, что у него скопилось в голове. — Я, чёрт возьми, не просил тебя терять работу из-за меня! — Это не из-за тебя! То, что произошло, целиком и полностью моя вина. Это было мое решение. И вообще: что было — то было! Уже поздно о чём-то сожалеть! — Юнги никогда не любил переходить на крик, но сейчас он по-другому не мог. Казалось, что Чимин его совершенно не слышал. От громких слов Чимин замолкает и поджимает губы, чтобы не продолжать кричать друг на друга. Он набрал в лёгкие больше воздуха и медленно выдохнул перед тем, как вновь начать что-то говорить, но уже спокойно и уравновешенно. — Но я всё равно об этом жалею. Если бы меня не было в твоей жизни, у тебя бы всё было хорошо. — Нет, не было бы! Если бы тебя не было в моей жизни, то, даже имея хорошую работу и исполненную мечту, я был бы несчастлив! Потому что мне сильно не хватало бы тебя, идиота. — Своё раздражение Юнги не скрывает, для этого нет причин. Уж лучше так — громко и резко, но сказать всё, что лежит на душе, иначе потом уже будет поздно. — Чимин, я знаю, что ты что-то для себя уже решил, но, пожалуйста, подумай ещё. — Ты не сдержал обещание, я не могу тебе верить. Это будет повторяться снова и снова, потому что ты не в состоянии побыть хоть каплю эгоистичным и сказать мне: «Чимин, давай потом, я занят». Между ними с каждым новым словом образовывался тонкий слой льда, который делил их на два лагеря. Они всё ещё сидели рядом, плечом к плечу, но совершенно не чувствовали друг друга. Чимин не смотрел на Юнги, будто боясь, что пронзительный взгляд альфы сможет вывести его из равновесия и заставить вновь переосмысливать своё решение. А Юнги исподлобья наблюдал за Чимином и его напряжённым выражением лица, которое говорило, что то, что делает омега, даётся ему непросто. — В тот раз ситуация была не та, я не мог поступить иначе, — тихо говорит Юнги, сдаваясь. Он уже знает, чем закончится этот разговор и сознательно следует известному им обоим сценарию. — Мог. Я тебе говорил, что со мной всё в порядке, но ты никогда не слушаешь меня, — отвечает Чимин, стараясь держать эмоции под контролем. Но какой к черту контроль, когда собственноручно разрываешь себе сердце на сотню кусков. — Чимин, что ты предлагаешь? Юнги слышит рядом с собой тихий вздох, больше напоминающий всхлип, и сжимает кулаки. Тот ответ, который он сейчас услышит, поставит точку в их с Чимином недолгих отношениях. Примет ли он его? Примет. У него просто нет выбора: Чимин упёртый и он в любом случае поступит так, как считает правильным. То, что он решился выносить ребенка в девятнадцать лет, уже свидетельство его неимоверного упрямства. Эти отношения не просуществуют долго на одном только желании Юнги их сохранить, а потому ему придётся согласиться со всем, что ему скажет Чимин. — Я хочу исчезнуть из твоей жизни навсегда. Я не хочу быть твоим балластом.