В любви и на войне

Прошло около месяца. Раны на спине зажили, тревожные сны перестали мучить ее каждую ночь. Николь старалась вести себя как можно незаметнее, но все равно время от времени их дороги с генералом пересекались, и тогда ей было трудно сдерживать эмоции. Если в первые дни после больницы она опасалась появляться где бы то ни было в одиночку, то вскоре она стала мечтать о повторной встрече с Монсом – естественно, при других обстоятельствах. Однажды Горан предложил ей после ужина сыграть партию в бильярд. Николь не так давно научилась катать шары, но Горан был неплохим учителем, и она порой даже оставалась в выигрыше. В зале уже погасли лампы над всеми столами, кроме двух – перед входом и у дальней стены, где еще шла игра. Николь и Горан заняли свободный стол. После трех выигранных партий Николь предложила сделать перерыв, но Горан заартачился и потребовал реванша. Ему показалось обидным уходить с сухим счетом. Но стоило ему выставить на стол пирамиду из пятнадцати шаров, как Николь обратила внимание, что за ними уже давно кто-то наблюдает. Она словно кожей почувствовала на себе взгляд – такой же властный и ненасытный, который снился ей по ночам. Николь обернулась, чтобы взглянуть на того наглеца, что пожирает ее глазами, и увидела генерала Монса. Они с Гораном так увлеклись игрой, что не заметили, как он вошел в зал. Видя, что его присутствие раскрыто, он снял со стены кий и подошел. - Разрешите присоединиться? - Да, сэр, - отозвались Николь и Горан одновременно. Горан, впрочем, тут же положил кий и объявил, что ему срочно надо уйти по каким-то неотложным делам. Как ни хотелось Николь последовать его примеру, это было бы совсем невежливо. Поэтому она предложила Монсу начать игру. - Я следил за вами, капрал Гранд. По моему мнению, играете вы на приличном уровне, поэтому давайте не тратить время на разыгровку. - Но это нечестно – ведь я же не знаю вашего уровня, - возразила Николь. - Я играю не хуже вашего приятеля, - небрежно заметил Монс, прогуливаясь вокруг стола, чтобы выбрать наиболее удачное место для первого удара. Он высмотрел цель и первым же ударом загнал шар в лузу. – Чтобы не было так скучно, предлагаю игру до шести побед, с одной общей ставкой. - Что за ставка? - С красивыми девушками я предпочитаю играть на секс. Николь поперхнулась воздухом. Это было слишком неожиданное и лестное предложение. Ей бы никогда не пришло в голову, что Монс сам предложит им переспать. Да, подумала она, Горан ушел весьма кстати. Первой мыслью Николь было отказаться. Но желание отомстить, одержать победу над генералом, хотя бы на зеленом поле бильярда, взяло верх над разумом. - Согласна! Только с условием. Если выигрываю я – никаких ремней и бандажей. Монс ухмыльнулся. - Я предпочитаю жесткий секс. Что ж, по рукам. Главнокомандующий с первой партии пошел в атаку. Шары слушались его как живые, и Николь уже задумалась, а не зря ли она поверила ему на слово. Но после двух побед подряд удача покинула Монса, и Николь выпал шанс уравнять счет. Они доиграли до трех очков, после чего уже Николь вырвалась вперед, выиграв еще одну партию. Видимость успеха ее приободрила, и она стала играть не так внимательно. Это дало возможность Монсу вновь оседлать скакуна победы. Напряжение росло. Счет был 5-4 в пользу Монса, и последняя игра стала решающей. Николь в отчаянной попытке заполучить последнее очко себе утратила хладнокровие. Ее кий сорвался, шар вместо лузы ткнулся в боковину стола, и Монс загнал его с одного удара. - Моя победа, капрал Гранд, - объявил он, кладя кий на стол. Николь попыталась непринужденно улыбнуться, но улыбка вышла жалкой. Ах, как она сейчас ругала себя за самонадеянность! Монс встал за ее спиной и слегка приобнял. - Я хочу, чтобы сегодня вы стонали подо мной так же темпераментно, как во время порки, - прошептал он на ухо Николь. Та залилась краской смущения. - Идите на свое рабочее место и ждите, я вас вызову для доклада. Время ползло ужасно медленно. Николь сначала с нетерпением поглядывала на часы, потом расслабилась, а после заскучала. Молчал отключенный на ночь дешифратор. Но в 22-45 вдруг включилось устройство связи. - Капрал Гранд, вас вызывает Верховный Главнокомандующий генерал Монс для доклада. Николь вскочила, одернула юбку, кинулась к дверям, но вовремя спохватилась и вернулась за папкой. Спрятав туда какие-то ненужные бумаги, чтобы придать какой-то официальный статус своему визиту, побежала к лифту. Охранник, как обычно, спросил электронное удостоверение и цель визита. Николь продемонстрировала захваченную из кабинета папку, мысленно похвалив себя за находчивость. «Если б он знал истинную цель визита…», - улыбнулась она про себя. - А-а-а, мой маленький капрал! – приветствовал ее Монс. – Заходите, я вас жду. Документы можете бросить на стол. Он сидел в глубине комнаты в глубоком кресле, перед ним на низком стеклянном столике стояли два бокала с чем-то прозрачным и открытая коробка шоколадных конфет. Ароматное облако сизого дыма висело над ним, в руке тлела недокуренная трубка. Николь села напротив, в предложенное кресло. Ей было неловко, потому что она впервые пришла к мужчине, чтобы заниматься сексом. Она не знала, как себя вести в таких случаях, что говорить и куда смотреть. Поэтому она схватила бокал и сделала глоток. В бокале оказалась обычная лимонная шипучка, правда, с непонятным привкусом чего-то химического. Николь залпом выпила свою шипучку и потянулась за конфетой. Монс благодушно посматривал на нее и молчал. Кладя в рот конфету, Николь вдруг зевнула, хотя до этого ей совершенно не хотелось спать. Вдруг отяжелели веки. Она попыталась привстать, но комната плыла перед глазами. Облик генерала расплылся, все заволокло туманом, и сознание Николь отключилось. Она очнулась от ощущения стянутости в запястьях. Попыталась пошевелиться, но обнаружила, что стоит обнаженная на четвереньках на перевернутом столике, и ее запястья и лодыжки крепко прикручены к ножкам стола. Слава богу, кляпа во рту не было. Или пока не было? Встряхнув головой, чтобы согнать сон, она обнаружила Монса, по-прежнему сидящего в кресле. Но на генерале была уже не военная форма, а просторный домашний халат темно-синего цвета. Халат был небрежно запахнут, и Николь не составила труда догадаться, что под одеждой у него ничего нет. - Наконец-то вы проснулись, - заметил Монс, выбивая трубку в керамическую пепельницу в виде совиной головы. - Вы… подложили… мне… снотворное, - голос Николь был вялым, спросонья ей было трудно собрать мысли. - Пришлось пойти на определенные жертвы, - усмехнулся Монс. – Сомневаюсь, что вы бы добровольно согласились оказаться в том положении, в котором находитесь сейчас. А я не хотел снова подвергать вас физическому насилию. Николь вздохнула и положила голову на руки. Ей было не слишком удобно стоять в такой позе, да еще и осознавая, что она совершенно нага и беспомощна. Про себя она молилась, чтоб хотя бы в этот раз обошлось без плетей или каких-нибудь дьявольских изобретений воспаленного разума. - Выпейте воды, - сказал Монс, поднося ей к губам горлышко пластиковой бутылки. Николь послушно отпила, и ей в самом деле стало легче, голова прояснилась. - Пожалуйста, не делайте мне больно… Как в тот раз… - попросила она, умоляюще заглядывая в глаза генералу. Он взял ее ладонью за подбородок, легко провел по губам большим пальцем. Николь вся затрепетала. Она помнила, что эта рука оставила ей столько шрамов на спине, но не сдержалась – коснулась губами, оставив робкий поцелуй на широкой ладони, иссеченной глубокими линиями. Повернувшись спиной, генерал развязал пояс, и халат упал с его плеч. Николь едва сдержала восхищенный возглас. Ее взгляд шарил по его телу и не мог насытиться – каждый сантиметр кожи, каждый мускул был идеален, словно тело Монса вышло из-под руки гениального скульптора. До сих пор такие торсы Николь видела только на картинках в учебнике античной истории. Тогда ей не верилось, что идеально сложенные мужчины существуют не только на книжных страницах. Выдержав паузу, словно актер в театре, Монс соизволил развернуться к Николь лицом. И теперь уже она издала сдавленный крик ужаса: детородный орган генерала был… кхм… Словом, наивная Николь считала, что у мужчин эта штука как минимум в три раза короче и тоньше. Вцепившись до боли в ногтях в крышку стола, Николь расширенными от страха глазами взирала на это стоячее богатство, и молилась, чтобы «ракета» не разорвала ее промежность напополам. - Откройте рот, - ласково приказал генерал. - Что? – ужаснулась Николь. «Он хочет запихнуть этого монстра мне в рот?» Монс поглядел на нее с любопытством. - Капрал, вы когда-нибудь слышали слово «минет»? Николь сообразила, что это слово явно значит что-то крайне неприличное, поэтому заранее покраснела. - Чертовы девственницы, - с чувством произнес Монс, - всему их приходится учить! Напомните, чтобы я поставил на Совете Академии вопрос о принудительном половом воспитании курсантов. Открой рот, девочка моя, а дальше пусть природа подскажет тебе, что делать. К удивлению Николь, орган влез в ее рот, пусть не целиком, но достаточно. Неуверенными движениями языка она принялась его ласкать, делая паузы, чтобы проглотить слюну. Твердая ладонь генерала давила на ее затылок, подсказывая, в какой момент следует захватить участок побольше, а в какой – отпустить. Двигаясь так, Николь вскоре нашла нужный ритм, и ответом стало частое, удовлетворенное дыхание Монса. Вдруг он резко оттолкнул ее голову и зашел сзади. Сжав зубы, Николь со стоном приняла его в себя. Монс двигался резкими частыми толчками, придерживая ее за бедра. От каждого толчка Николь болезненно постанывала, но это, казалось, только распаляло генерала. Его руки ни на секунду не останавливались – щекотали соски, живот, поглаживали спину, ягодицы, а когда он нащупал самый чувствительный бугорок ее страсти, Николь зарычала, словно разъяренная тигрица. В ушах зашумело, ей казалось, точно душа воспаряет куда-то ввысь, по спине побежали мурашки. Она стонала в полный голос, совершенно не думая, как это выглядит со стороны. В этот момент ей было на все наплевать. Когда волна оргазма схлынула, она обнаружила, что лежит головой на связанных руках и… плачет! В первый раз за долгое время она плакала не от обиды или горя, а от непонятного чувства счастья. - Что с вами, Николь? – генерал склонился над ней, запахивая халат. - Все в порядке, сэр. – Она счастливо улыбнулась сквозь слезы. – Я просто… Мне было хорошо. Он быстро распутал веревки, удерживающие ее на столе, и Николь наконец-то смогла сесть и выпрямиться. - Если хотите, душ прямо за этой дверью, - Монс указал куда-то на застекленный проем. - Сейчас, сэр, - Николь прислушалась к шуму в ушах и решила, что для первого раза достаточно. Слишком сильные и непривычные ощущения. Она вышла из душа, завернутая в широкое банное полотенце, и нашла в комнате только свои вещи, аккуратно сложенные на кресле. Одеваясь, она ждала, что генерал отдаст ей последнее на этот день приказание, или хотя бы захочет пожелать доброй ночи, но к ней никто не вышел. Разочарованная, Николь вышла из генеральской каюты и направилась к себе. Минна уже давно спала. Тихо, на цыпочках, Николь прошла к своей постели и разделась. Прохладные чистые простыни приняли ее в свои объятья. - Во сколько же ты вчера вернулась, Никки? – полюбопытствовала Минна за завтраком. - Ближе к полуночи, - уклончиво ответила Николь, отламывая кусочек поджаренного тоста и намазывая его маслом. - Ничего себе! И тебя никто не видел? Николь пожала плечами. - Никто. - Это всё выглядит крайне подозрительно, - заявила она. – Я встретила Горана, он сказал, что ты осталась играть с Верх… - Николь сделала предупреждающий жест, и Минна понизила голос до шепота. – Верховным Главнокомандующим в бильярд, ты не пришла к отбою, и вообще шлялась где-то до полуночи! Скажи честно, у вас с Монсом отношения? Николь презрительно фыркнула. - Скажешь тоже! - Не ври мне! – Минна погрозила ей пальцем. – А это что? – Она схватила Николь за запястье и указала на вспухшую красную полоску. Лицо Минны вытянулось. – Боже мой, это след от веревки? Никки, скажи, что он с тобой делал? - Прекрати верещать! – рассердилась Николь, поддергивая рукава блузки, чтобы они скрыли следы вчерашних ночных развлечений. – И не твое дело, откуда эти следы. Глаза Минны наполнились слезами. - Я о тебе беспокоилась, - хлюпнув носом, сказала она. – Ты осталась с этим мерзавцем одна, вовремя не пришла ночевать… Скажи, что я должна была подумать? Если бы тебя утром не оказалось, я бы подняла тревогу на весь Космофлот. Николь смягчилась. - Спасибо за заботу, Минни. Но, честное слово, ничего страшного не произошло. Мы с генералом немного поиграли, потом я побыла у него… и вернулась. - Ага, значит, у вас все-таки есть отношения! – торжествующе воскликнула Минна. Николь вздохнула. Ох уж эта привычка Минны ко всему привязывать ярлычки! Ну, встретились пару раз, переспали… Но почему сразу «отношения»? Отношения подразумевают любовь, романтические встречи, обмен подарками, поцелуи, в конце концов. А у них где всё это? Попытка изнасилования в раздевалке – раз. Свидание в стиле маркиза де Сада в экзекуторской – два. И вчерашний жесткий секс со связыванием – спасибо, что без кляпа! – три. Нет, Минни, это явно что-то другое. Но что? Николь никак не могла подобрать этому подходящего слова… - А я думала, что всё это слухи… - проговорила Минна задумчиво. - Что-что? – Николь вырвалась из плена собственных мыслей и повернулась к подруге. - Ну, что генерал раньше встречался с одной из наших. Неприятный холодок пробежал по спине Николь. - Валери Вагабонд – знаешь такую? Говорят, она спала с Монсом. Как же, Николь прекрасно ее знала. И понимала, почему Монс не мог пройти мимо. Высокая брюнетка с короткой стрижкой, похожая на модель из рекламы нижнего белья. Специально подшивала юбку, чтобы казалась короче, и всегда ходила с расстегнутой верхней пуговицей на блузке. Даже форменную беретку она носила на голове как корону. На Земле Валери работала манекенщицей, а сюда пришла с определенной целью – удачно выйти замуж. И вскоре обзавелась кучей поклонников – сплошь генералы и полковники. Но, попрыгав от одного к другому, выбрала самого молодого и перспективного. Значит, Монс тоже не устоял перед натиском расстегнутой кофточки… - И давно они расстались? – поинтересовалась Николь. - Около года назад. А из-за чего – это ты у своего любовника спроси, - Минна лукаво подмигнула. Неделю Николь безрезультатно пыталась случайно встретить генерала Монса. Но, как назло, ни срочных вызовов, ни собраний, ни одного мало-мальски важного повода пройти в генеральское крыло. Она ходила вечерами в спортзал, задерживалась в бассейне почти до отбоя, чтобы иметь хотя бы призрачный шанс на встречу с генералом, но всякий раз оставалась ни с чем. Перед сном она осматривала подживающие полоски на запястьях и лодыжках – единственное материальное воспоминание о той бурной ночи, и мечтала – да, черт побери! – мечтала снова с головой окунуться в омут этих сладостных и мучительных переживаний. За это время ей довелось несколько раз пересекаться с Валери, и Николь мысленно пыталась представить их с Монсом наедине. Да уж, вряд ли он стал бы привязывать ее к журнальному столику. Эта гордячка не позволит над собой так издеваться. Скорее уж она диктовала ему: как, когда и в какой позе она станет заниматься любовью. А если Верховный Главнокомандующий не согласен – что ж, ценный приз перейдет в другие руки. К более сговорчивому сопернику. «Что же тогда он во мне нашел?» - спрашивала себя Николь, глядясь по утрам в зеркало. Она не могла похвастаться ни высоким ростом, ни пышной грудью, да и внешность у нее была далека от модельных стандартов. Нет, конечно, совсем уж невзрачной ее тоже нельзя было назвать – в школе Николь несколько раз участвовала в конкурсах красоты и даже получала какие-то поощрительные призы. Но строгое воспитание не позволяло ей пользоваться внешностью для достижения своих целей. «Красота уходит, знания остаются», - внушали ей с детства. И Николь, в отличие от подруг, чьи головы были заняты косметикой и красивыми мальчиками, много времени уделяла чтению и учебе. В библиотеке Космофлота Николь была частой гостьей. Сдав три книги – два детектива и сборник фантастических повестей – она оформила на следующее полугодие подписку на журнал «Исторические романы», и, получив от библиотекаря приглашение на вечер классической поэзии, отправилась к себе. По субботам работа заканчивалась на два часа раньше, поэтому Николь собиралась оставшееся время посвятить уборке. - Капрал Гранд! Как хорошо, что я вас встретил. Голос Монса застал ее врасплох. Генерал нагнал ее в коридоре и зашагал рядом. - Здравия желаю! Чем могу помочь, сэр? - Вы поможете мне отыскать кое-какую информацию в архиве. Много времени это не займет. - Как скажете, сэр. Они прошли через этаж и спустились на лифте в архивный подвал. Генерал приложил свой электронный ключ к считывающему устройству, и двери архива распахнулись перед ними. Николь увидела большой зал, заполненный рядами папок в черных картонных переплетах. Стеллажи высотой достигали четырех метров, а по размеру зал был втрое больше столовой и бассейна вместе взятых. Но при этом проходы между стеллажами были такими узкими, что люди могли пройти только по одному. - Кто же за всем этим следит? – потрясенно спросила она. - Робот-архивариус, но он сейчас на ремонте. - Что мы ищем? - Тридцать пять лет назад Космофлот подписал мирный договор с представителями планеты А-Вега, по которому они обязуются участвовать в торговых отношениях с нами, и не поставлять оружие в подконтрольные нам районы. С некоторых пор до нас стали доходить слухи, что король А-Веги Сурс Пятый незаконно поддерживает племена аштабов и передает им захваченные космические корабли. Мы ищем оригинал этого договора, а также все документы, относящиеся к тому времени. - Не лучше ли подождать, когда робот выйдет из починки? – засомневалась Николь. – Мы можем потратить здесь уйму времени. - Мы потратим его в обществе друг друга – разве это вас не привлекает? Николь снова почувствовала, как заливаются краской щеки. И как генерал умудряется поставить ее в неловкое положение одной лишь фразой, одним взглядом? Но, вспомнив решительную и несгибаемую Валери, Николь решила действовать по ее схеме. - А ведь здесь собрана информация обо всех, кто служит или служил? - спросила девушка, поднимаясь на цыпочки, чтобы прочесть названия на корешках. - Архив ведется уже лет восемьдесят, так что да, при желании можно найти документы, относящиеся еще к эпохе Пре-Конфедерации, - ответил генерал. - Вот, например, хотите взглянуть... Он нашел взглядом нужную папку и подал Николь, прикрыв рукой имя на корешке. - Узнаёте? На фотографии был изображен подросток лет пятнадцати, одетый в кадетскую форму, с винтовкой в руках. У мальчика был тяжелый, хмурый взгляд, и Николь подумала, что у такого волчонка вряд ли было счастливое детство. - Это я на присяге, - прокомментировал Монс, убирая ладонь с имени. - Вы, сэр? - поразилась Николь, пытаясь найти в чертах мальчика со снимка схожесть со взрослым мужчиной. - Честно говоря, я бы и сам себя не узнал. В те годы мне казалось, что я никогда не повзрослею. "А ведь я, в сущности, ничего о нем не знаю", - подумала Николь, поглядывая на генерала. - "Мы привыкли к тому, что начальство знает всё о нас, но что мы знаем о нем?" Она честно попыталась, глядя на фотографию, представить родителей Монса, его родной город, друзей... Но ее мысли точно уперлись в невидимую стену. - Дом моих родителей был в Париже, недалеко от Сен-Жерменского кладбища, - словно прочтя ее мысли, начал Монс. - Отец работал камнерезом в гранитной мастерской, мать была портнихой. Когда мне исполнилось шесть, отец умер, и мы с матерью остались одни. Отец рано научил меня читать и писать, и со временем из книг я узнал многое из того, чему не успел научить он. Мы жили в опасном районе, и мне не раз приходилось возвращаться домой с синяками. Однажды, мне было лет 11, приятель познакомил меня со своим старшим братом, выпускником Академии. Я был потрясен: его военная выправка, мундир, курсантские нашивки произвели на меня неизгладимое впечатление. Я раз и навсегда решил, что тоже стану военным. Но у матери не было лишних денег, и мне пришлось зарабатывать себе на дорогу до Академии. В 14 лет я переехал из Франции в Новый Свет. Несмотря на то, что в детстве я много читал, я с трудом сдал вступительные экзамены. Взяли лишь потому, что мне не было равных в физподготовке. Полковник Пфальц поверил в мои силы, и я сделал всё, чтобы оправдать его доверие. Уже к концу первого курса я был в числе пяти лучших переведен на повышенную стипендию. Но мне было мало учебных заданий, я хотел воевать. В 18 лет, тогда курсантам было это разрешено, я подал прошение о переводе в Космофлот. Со студенческой скамьи я был брошен в самое пекло битвы в долине Лоувен. В первом же бою я чуть не потерял левую руку - осколок гранаты оставил лишь глубокий шрам. Монс закатал рукав и продемонстрировал бледный рубец в палец длиной. - Это слегка меня отрезвило, но даже мысли не возникло вернуться обратно. Я отлежался в госпитале и снова вернулся в строй. За восемнадцать лет я получил семь легких ранений и три серьезных. В бою под Шакти-Лафе у меня сгорели почти все волосы, с тех пор я бреюсь наголо. - Я слышала, что Президент наградил вас какой-то редкой медалью, это правда? - Орден "Возрождение"? Не могу судить, редкая это награда или нет, но, насколько я знаю, даже у нашего звездоносного генерала Ауга ее нет. - Я горжусь тем, что служу под вашим началом, - вдруг вырвалось у Николь. Монс с улыбкой поглядел на нее. - Мы пришли сюда не за тем, чтобы расточать друг другу похвалы, верно, капрал? Помогите мне найти папку с шифром ЕН-947. Судя по каталогу, она должна быть на шестой полке. Из боковой стены выдвинулась и плотно встала в пазы металлическая лестница высотой в два человеческих роста. Николь проворно взобралась по ней и оглядела корешки. - 950, 949, 948... Вижу, сэр! - Прекрасно. Берите папку и спускайтесь, я вас подстрахую внизу. Николь всем телом потянулась влево, но до папки не хватило самой малости - лишь кончики пальцев скользнули по картонному корешку. - Не дотягиваюсь! - разочарованно воскликнула она. - Тогда спускайтесь, я передвину лестницу. - Нет, сейчас я попробую сама... Вот так... Она поставила левую ногу на край нижней полки, выгадав еще дюйм. Но захватить нужную папку все равно не удалось, и Николь рискнула отпустить лестницу. Теперь она висела на самом краю полки, цепляясь кончиками пальцев ног и рук. Продвигаясь крохотными шажочками, она старалась не думать о высоте. - Довольно, Николь, это становится опас... Он не успел договорить. В тот момент, когда пальцы Николь обхватили корешок папки, она оступилась, и, не успев зацепиться, полетела вниз. Монс успел выставить руки и подхватить Николь. Забрав папку, генерал осторожно поставил девушку на пол, не торопясь, впрочем, выпускать ее из своих объятий. Они смотрели друг на друга, и расстояние между их губами становилось всё меньше и меньше… - Мне кажется, я должен как-то отблагодарить вас за то, что вы, рискуя жизнью, выполнили мою просьбу, - промурлыкал Монс ей на ухо между поцелуями. В этот момент юбка Николь упала к ее ногам. Следом туда же отправились блузка и лифчик. "А хорошо, что робот-архивариус сегодня в починке", - подумала Николь, когда на ней не осталось ни единого клочка одежды. - "Боюсь, если бы он нас сейчас увидел, у него бы случилось короткое замыкание". - Я считаю, он должен сделать тебе предложение, - безапеляционно заявила Минна, когда подруги сели завтракать. Николь поперхнулась чаем и закашлялась. - Минни, у тебя крыша поехала? Какое еще предложение? - Руки и сердца, - невозмутимо продолжала она. - И ты, как честная девушка, должна сперва подумать, а потом согласиться. Такой вариант развития событий Николь не рассматривала. Им с Монсом было хорошо вместе - и вчерашний секс в архиве это еще раз доказал. К чему эти нелепые формальности? - А если он боится сделать первый шаг, ты обязана ему намекнуть. В конце концов, генеральшей быть не так уж плохо. Всяко лучше, чем простым младшим офицером. - Зачем всё это? - устало проговорила Николь, видя, что подруга никак не унимается. - Я тебе уже сказала, что между нами ничего нет. Он - генерал, я - всего лишь подчиненная... - ...которая с ним спит, - не преминула поддеть ее Минна. - Или это не ты вчера вернулась непойми откуда в мятой юбке, с взлохмаченными волосами и счастливой улыбкой до ушей? - Завидуешь! - укоризненно произнесла Николь. - Я забочусь о твоем благополучии. А ты, похоже, надела розовые очки и не видишь, какой шанс тебе выпал. Выйди замуж сейчас, и тебе больше не придется ни бегать с документами в канцелярию, ни сдавать экзамены на повышение, ни дежурить в ночную смену. Стать женой генерала - это тебе не кот нассал, - нравоучительно закончила Минна. Николь прыснула. - Ох, Минни, не смеши мои коленки! А не то... - Что? - А не то он и впрямь решит жениться на мне! В полдень в информационной ленте проскользнула информация, что на одной из подконтрольных планет произошла перестрелка, ранены несколько военнослужащих Космофлота. К вечеру новости пестрели заголовками: «Перестрелка унесла жизни сорока человек», «Генеральный Совет рассматривает возможность военного вмешательства», «Генерал Монс вылетел на А-Вегу для урегулирования конфликта». Николь с волнением и тревогой вслушивалась в сводки новостей. Под неугомонный писк дешифратора она молилась только об одном: чтобы Монс вернулся к ней живым и невредимым. За эти месяцы она как будто забыла, что где-то далеко идет война, и ее генерал всегда должен быть на посту, охраняя мир и покой Галактики. Ее личные переживания заслонили проблемы мирового масштаба. Дурные вести продолжали приходить… Устав от ожидания, Николь плакалась то Минне, то Горану, чувствуя, как в груди все сильнее разгорается огонек любви. Она не могла дождаться, когда же закончится эта миротворческая миссия Монса, и он снова вернется на корабль. Три недели перестрелок в промокших насквозь джунглях А-Веги. В клочьях тумана, в непролазной грязи, в смрадных болотах шли отряды генерала Монса, отстреливаясь, захватывая в плен восставших, оставляя посты охраны у каждого населенного пункта. Еще три недели понадобилось, чтобы восставшие сдали оружие, а захваченные корабли вернулись в свои порты. Эта маленькая война, всего лишь одна из тысяч войн Галактики, была закончена. Шагая по знакомым коридорам Космофлота, генерал думал о той, к которой он вернулся. Он думал о Николь. Ему хотелось снова ощутить под ладонями ее прохладную шелковистую кожу, зарыться лицом в душистые волосы, насладиться сочностью ее мягких нежных губ. «Я влюбился?» - спрашивал он себя, и не мог дать точного ответа. «Я ее хочу», - вот что он знал наверняка. После заседания генералы сдали ему свои подготовленные для ознакомления документы. Монс взял пачку листов и, попыхивая трубкой, вышел из зала. Он вспомнил, что в канцелярии должна лежать еще одна докладная записка, полковник Пфальц о ней упомянул. Старика дергать лишний раз не хотелось, поэтому Монс подошел к столу дежурного и спросил, кто сейчас в канцелярии. - Капрал Гранд на дежурстве, сэр, - ответил молоденький сержант, сверяясь со списком. «Отлично», - подумал Монс. Предвкушая, какой фантастический сейчас будет секс – да, черт возьми, они сбросят со стола всю эту бумажную канитель и займутся любовью прямо там! – он дошел до кабинета канцелярии и распахнул дверь. Николь была не одна. Она сидела на стуле, а возле нее расположился какой-то смутно знакомый молодой человек из отдела технической поддержки – Восколович, кажется? Да, это с ним она тогда играла в бильярд. Парень положил ей голову на колени, и, кажется, эти двое чувствовали себя вполне комфортно… - Почему здесь посторонние? – раздраженно спросил Монс. Николь, радостно встрепенувшаяся при его появлении, вдруг сникла. - Простите, сэр, - удрученно пробормотала она. Парень тотчас же вскочил, торопливо попрощался и сбежал. Однако это не ослабило гнева генерала. - Вы отлично знаете, что во время дежурства здесь не должно находиться ни одно стороннее лицо, - заявил Монс, роясь в ящике для корреспонденции. А, вот и докладная записка Пфальца. – Объявляю вам выговор, капрал. Николь молчала. Монса это задело. - Потрудитесь завтра написать объяснительную записку вашему полковнику. Он вышел, с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.