Можно?

Пьеро наблюдал из темноты, как Джанлука, в который раз, сражается со своей партией, записывая новую песню для скоро выпускающегося альбома. Иньяцио уже давно справился со своей задачей и ушел. Вскоре после него освободился и Пьеро, но ему вовсе не хотелось одному возвращаться в отель, в свой одинокий номер, или отправляться куда-нибудь на поиски приключений. Марко с командой музыкантов уже вылетел в следующий город, поэтому эротической программы на вечер не предвиделось, если, конечно, не идти искать случайного партнера или партнершу. Как ни странно, жадному до постельных развлечений Бароне, вовсе их не хотелось сегодня. Он соскучился по ласке и нежности, хотелось простых, надежных объятий, которыми может одарить мать, любимая девушка или любимый парень. Тепла хотелось, а не пожирающего пожара. Время, прошедшее с проведенного любознательным абруццезе эксперимента, стало одновременно сладким и горьким для влюбленного сицилийца. Было тяжело от того, что познав вкус любимого, испытав наслаждение от его прикосновений, зная теперь, как он выглядит в моменты страсти, Пьеро с болью сознавал, что, по всей видимости, больше ничего этого не будет в его жизни. Без сомнения, для Джанлуки это стало просто пикантным опытом, его интересовала лишь чувственная сторона вопроса, насчет чувств же он и не задумывался. А Пьеро выматывала душу мысль о том, какое применение Джанлука найдет тому новому, что он с его помощью обнаружил в себе. Неожиданной же приятностью стало то, что Джан, который по натуре был исключительно ласковым, сильно страдал от недостатка нежностей в почти исключительно мужском коллективе. Ему очень хотелось иногда положить кому-нибудь голову на плечо, хотелось объятий, но раньше он боялся быть неправильно понятым. Переживал, что его будут поддразнивать, что Иньяцио регулярно и делал, а иногда и Пьеро. Волновался, что друзьям неприятны его прикосновения, что могут что-то не то подумать, теперь же, насчет Бароне, страх прошел. И от радости, что Пьеро это не покажется диким или некомфортным, он все чаще позволял себе прижаться к нему, ища поддержки, мог взять за руку, чтобы ощутить подбадривающее пожатие. Пьеро была одновременно приятна их ставшая более частой повседневная близость, и болезненна, потому что не похоже было, что она может перерасти в нечто большее. Пьеро настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил Джанлуку, уже закончившего свою работу. - А я и не знал, что ты здесь! Меня ждешь? - Угу! - А чего хмурый такой? - Ничего. Устал здорово. - Зачем тогда ждал? Я бы и сам дошел. Бароне пожал плечами. Парни зашли в гостиницу. Пьеро вдруг развернулся: - Я пойду в саду посижу немного. - С тобой можно, или ты один хочешь побыть? - заглянул ему в глаза Джанлука. - Не хочу один побыть! - тихо ответил Пьеро, отводя взгляд. Устроились рядышком на удобной скамейке и долго молчали, наслаждаясь ароматом ночных цветов, слушая еле слышное дыхание ветра. Джанлука чувствовал себя довольным и расслабленным, удовлетворенным проделанной сегодня работой в студии. Ему пришлось здорово повозиться, но он справился и был немного горд собой. Джан взглянул на Пьеро. Тот вовсе не выглядел таким же умиротворенным. Бессознательно ломая пальцы, он устремил взгляд куда-то в никуда, между бровями залегла хмурая складочка. - Эй, Пье, ты что грустишь? - Джанлука осторожно погладил его по плечу. Было непривычно видеть Бароне таким. Он мог быть раздраженным, злым, нетерпеливым, но только не таким притихшим. - Не грущу я, - вздохнул Пьеро, не глядя на Джана. - Что же тогда? И не говори мне, что ничего, - обижусь! - Не буду. Но это действительно ничего. Не из-за чего! У меня вроде бы все в порядке, просто глупый приступ хандры. - Может, из-за того, что Марко уехал? - Нет. Мне сейчас нужно то, чего он дать не может. Я не знаю, как это объяснить. Мне холодно внутри! - Ты не любишь его? - Нет, конечно. Мы не любим друг друга. Он не смог бы мне сейчас помочь. - А кто смог бы? Пьеро чувствовал себя слабаком и идиотом, ему было стыдно произносить подобные, как ему казалось, глупости. - Мама смогла бы, и Марияграция, и Иньяцио, и... - он не договорил. - Пье! - перебил его Джан. Понимающе, чуть насмешливо улыбаясь, он раскрыл ему объятия. - Иди ко мне! Пьеро посмотрел на него растерянно и, с покорным вздохом опустил ему на плечо голову. Джан развернулся так, чтобы было сподручнее обнять. - Тебе просто обнимашек захотелось! - сообщил он. - Домашних. - Наверное, ты прав. А Марко для этого не подходит вовсе, - прошептал Пьеро. - А я? - подначил Джанлука. - А ты - да! Ты - свой! Ты — родной! - он смущенно затих. А Джан обнимал друга, слегка поглаживая по спине, и чувствовал себя непривычно уверенным. Обычно он сам искал объятий, поддержки и ласки, но ему и в голову не приходило, что стойкий, властный, надежный Пьеро может нуждаться совершенно в том же. И то, что он сильный, не значит, что ему не надо, а лишь то, что сам он не попросит. Если Джану порой достаточно было принять несчастный вид, и многие, если не все, принимались утешать его и тискать, то Пьеро, напротив, принимал вид столь неприступный и высокомерный, что даже те, кто было протягивал руку, чтобы поддержать его, тут же отступали, уверенные в неуместности своего побуждения. - Почему ты не попросил? Не потребовал, в конце концов? - ласково спросил Джанлука. - Я не знал как! - просто ответил Пьеро. Он приподнялся с плеча и устремил темный взгляд на оказавшиеся совсем рядом губы. Затем робко заглянул в глаза и снова уставился, словно завороженный, на чуть приоткрытый рот. - Можно? - беззвучно спросил он. Джанлука удивленно вскинул брови, но в ответ сам бережно обхватил его лицо ладонями и ласково прижался губами к губам. Никогда еще ни с кем Пьеро не целовался так нежно, так целомудренно, так сладко! Губы скользили по губам, ласково поглаживая, то щекоча в уголках, то медленно сонно прижимаясь в долгом теплом прикосновении, то обмениваясь короткими, чуть озорными, заставляющими улыбаться пощипываниями. Наконец поцелуй прервался и Джанлука поинтересовался насмешливо: - Полегчало хоть? - Определенно! Пьеро выглядел действительно уже не так уныло, но взгляд был напряженным, ему так не хотелось расставаться сейчас, ему было мало, хотелось снова прижаться, закрыв глаза и впитывая успокаивающее тепло. Словно прочитав его мысли, Джан произнес: - Здесь уже довольно прохладно. Хочешь, поднимемся в твой номер, и я останусь ненадолго, пообнимаю еще для закрепления эффекта? Пьеро молча кивнул, смутившись и обхватив себя руками, словно защищаясь. - А поцелуешь еще? Джан прыснул от неожиданности, таким непривычно-неуверенным был тон Бароне. Это показалось Джану очень забавным и трогательным. -Ну, конечно! - улыбаясь пообещал он, уверенно приобнял и повел к входу. В номере он заботливо снял с товарища джинсовку, расстегнул пару пуговиц на рубашке. Пьеро вдруг закрыл лицо руками и выдал: - Я — слабак и тряпка! - Ну, конечно! Это все прямо о тебе! - фыркнул Джан, обнимая его. - Ты — просто человек. Только мы все, похоже, забыли об этом. Всё кажется, что ты железный. А ты так же устал, так же по дому соскучился. Ложись уже, буду тебя утешать и подбадривать. Долги надо отдавать! Бароне свалился навзничь на кровать, закрыв глаза и едва справившись с чувствами, когда век неожиданно коснулись бережными поцелуями губы любимого. Было так уютно, расслабляюще, тепло! Поцелуи пробежались по лбу, снова по глазам, а руки в это время проникли за ворот рубашки, скользнули назад - по шее и по плечам, слегка массируя и разминая. Пьеро почувствовал, как чудовищное напряжение до этого сковавшее тело и душу, и которых он даже не осознавал в полной мере, покидает его. Целуя твердый подбородок, Джан, шутя, пожаловался: - Колючий ты какой! - Я сегодня вовсе не рассчитывал на такой подарок! - усмехнулся Бароне. - Это я — подарок? - заинтересовался Джанлука. - Ну не я же! Джан устроился рядом поудобнее: - Ты засыпай, - и принялся гладить по голове, осторожно массируя. - Засыпай! - А можно... - уже сонно, попросил Пьеро, - а можно ты со мной сегодня останешься? - Можно, неженка!