А домой возврата нет

      Гейдж мрачно оглядывал поле боя. Десять гребаных минут назад это была вполне приличная кровать Колтера, с матрасом, одеялами и Дикси. Десять гребаных минут назад Гейдж пошел в кафе за крысой в тесте и свежими сплетнями из жизни Мистера Хауса. Чем хозяйке кафе так приглянулся тот старый хрен — никто не знал, но радио Нью Вегаса там не замолкало. И десять минут назад на полу совершенно точно не дергался незнакомый труп. Или он не труп, если дергается? А кем он еще может быть, если у него в правой глазнице торчит нож, хороший такой кортик, который боссу Ниша подарила. И сам Гейдж добавил этому кому-то в спину хорошую такую очередь. Кровать дотлевает, босс на полу скрутился, Дикси стимпаки ищет — Гейдж врезал по кнопке лифта и рванул за помощью.             Добрых полтора часа спустя, когда Маккензи наконец-то отошла от стола и села на пол, когда Дикси наконец-то сообразила одеться, и когда Гейдж перестал удерживать пациента на столе, в комнате Гриля Физзтоп повисло неловкое молчание. — Никаких гарантий, — пробормотала Маккензи, — я такого даже не видела никогда. Гейдж поднял с пола белую, зализанную винтовку и с третьей попытки вытряхнул батарейки. — Лазерная. И мощная — у минитменов мушкеты красным лучом бьют, а тут сине-белый какой-то. — Никаких твоих гарантий? — Дикси вцепилась Маккензи в ошейник, пытаясь поднять с пола. — Я тебе сейчас гарантирую повешение на твоих же кишках! На лампе. — Оборвутся, — Гейдж старался не смотреть на стол, две капельницы с хрен знает чем и перемотанного бинтами босса лишний раз. По крайней мере, кишки ему засунули обратно и даже на них ни разу не наступили. Хоть не так обидно. — Выдержат! Я на синепузом проверила. И проверяла еще раза три. Главное, чтоб владелец кишок не сдох до того. — Давно хотел спросить — кто такие синепузые? — Гейдж раскручивал трофейную винтовку на составные части, из интереса и чтоб не думать о собственной незавидной судьбе. — Или эти, как их, с лазерными мушкетами, минитмены здешние, или охранники Даймонд-Сити, или какие-то люди, которые хуже зеленошкурых, они не только грабят, они еще и поджигают, все, что видят, и едят твоих рабов. Их главного зовут Грант-и-Шерман. — Я про таких и не слышал, — из винтовки выпала линза, идеально чистый кусочек пластика. — Повезло. Босс про них тоже знает. Как с них приятно скальпы снимать и уши им отрезать. — Зачем? — подала голос с пола Маккензи. — Чтоб им было обидно умирать. И чтоб они потом постоянно шапку поправляли и прицелиться нормально не могли. И простужались. Если у человека нету скальпа, то постоянно простужаешься, черепушка мерзнет. Гейдж промолчал. С Дикси спорить не хотелось, босс ведь тоже говорил про таких синепузых. Только он про них еще и другое говорил. И клялся всем сразу, что в той треклятой библиотеке куча книжек про них, и как с дикарями воевали, и как поезда раньше грабили, и как один рейдер собрал вместе много банд и спалили они дотла целый город. — А что с этим делать? — Дикси пнула труп неизвестно кого. Тот уже не дергался. — Понесем на рынок, и будем спрашивать, что это за срань в очках. Может, кто и знает.             Труп не узнавали. Даже после того, как Гейдж стамеской, отверткой и с помощью Мэддокса выковырял кортик из глазницы. Мэддокс держал труп в нужной позе. — Плащик у него интересный, — пискнула из-за своего лотка Шелби, — дайте пощупать? — И чем? — Гейдж отошел в сторону, открывая торговке доступ к трупу и плащу. — Вроде кожа, вроде нет. Вот если бы вот этот кусочек оторвать да поджечь, так я точнее скажу. А пошит хорошо, еще и армированный- пластины на груди и спине, как панцирь. — Если и панцирь, то хреновый — я его как раз со спины и уложил, — Гейдж выудил из карманов спички и отодрал кусок кожи от пластины на спине, — и он не железный, пластик какой-то. — И это не кожа. Кожа так не воняет! Как тарелку сувенирную поджечь, вот так плавится. — Пластик с пластиком. Это вроде от всякой там плазмы помогает, — пробормотал оружейник. — Благослови тя Атом, дитятко! — к прилавку с трупом протолкался брат Десмонд. Брат Десмонд проповедовал Атом, был лыс, как коленка супермутанта, слегка светился в темноте, и упивался Ядер-Колой. И называл всех «дитятко». Грабить его было опасно для здоровья и бесполезно — кому нужно столько радиации и драный балахон? — Это кто Охотника завалил?! — Кого завалил? — Шелби отскочила в сторону. Еще не хватало облучиться. — Это Охотник. Институт делает этих тварей нечестивых, чтобы они убивали. Синт с железной шкурой и сильнее обычных людей. — Ну спасибо! — Гейдж тоже отшел за прилавок. Обниматься с братом Десмондом ему не хотелось — Когда это босс им настолько отлил в суп?             Оружейник уронил коробку винтиков в пыль. Шелби быстро скрутила пальцы старым знаком от сглаза, рожками. — Босс, значит? Нам бы хоть десяток таких, тогда бы акадийцы кровью умылись, — вздохнул брат Десмонд. — Кто-кто? — Дикси оставила в покое дополнительные лезвия и уставилась на проповедника. — Акадийцы, дитятко. Синты в старой обсерватории. Оскорбление Атома они, насмешка над людьми они, будь прокляты они. Они на острове, на Фар Харборе. Это далеко отсюда. — А ты, выходит, вербовщик? — Дикси переступила с ноги на ногу, звякнув ножами. — Можно и так сказать, дитятко. Я ищу людей, которые не боятся синтов и не боятся убивать и умирать во славу Атома. — А ты этим людям крышки не предлагал? — Дикси вертела в руках нож. — Да тут или Стрелки или жадюги — один паршивый наемник требовал за свои услуги двести пятьдесят крышек. А у меня сотня только. — Щас разрыдаюсь! За сотню ты можешь купить себе пистолет и пойти с тем пистолетом воевать сам. — А если сто пятьдесят и похороны с торжественной речью? Гейдж прыснул. Проповедник был явно чокнутый. — Сто пятьдесят, похороны и питание за счет Детей Атома? Тушеный заглотыш и вареный удильщик? Гейдж расхохотался. Непонятные блюда напоминали самодельную порнуху. — Сто пятьдесят, похороны, питание и радиоактивная кувалда, совсем новая. — А кувалда какая? Бронебойная? — к прилавку подошел кто-то из Стаи, с круговыми татуировками на лице. — Да. И радиоактивная, дитятко. Ты вроде бы из наших? — Ма из Мегатонны была, вот где бомбе поклоняются. Давно уже разделилась. Гейдж пожал плечами и поплелся к Грилю. Хреновое выдалось утречко, что и говорить.             Макккензи в очередной раз втыкала босссу под ключицу еще какую-то капельницу, а в дверях стоял Савой и вертел в руках отрезанную руку с пипбоем на запястье. Руку гуля, судя по виду. И гуль этот был из какого-то Убежища, судя по синим тряпкам и кожаной манжете. — Я думал, он глянет, а тут вот такое. — Босс посрался с Институтом, и к нему пришел Охотник. Охотник сдох. Оставил нам в наследство плащ, винтовку, и чип, который надо выколупать. — В затылке? — Наверное. Охотник возле Мэддокса лежит. Я и не знал, что такие синты бывают. Савой вместо ответа положил руку на кухонную стойку и ушел. — А как же они строили, что в Убежище гули пролезли? — А вот так и строили, как во ту срань, «Волт-Тек среди звезд», — Гейдж попытался снять пип-бой. Плесень намертво склеила манжету и подкладку браслета. — То есть? Это что, все убежища строили такие, как Адепты? — Они хуже. Адепты хоть не строят из себя спасителей человечества, — чужой пип-бой запищал, включаясь. Схемы, чертежи, Смотритель Барстоу - это, видать, рука от него была, еще схемы, еще схемы. Схемы и чертежи вещей, которые должны работать, убивая жителей и сводя их с ума. И кому-то еще рейдеры не нравятся? И кто-то еще удивляется, в кого Выходец из Сто Первого такой говнюк?