А домой возврата нет

— Из хорошего — Калеб все-таки нашелся, — пробормотал босс и очень осторожно подполз чуточку поближе. Гейдж бы много чего сказал по поводу безмозглых людей и мутантов, но сейчас было важно не стать свежим украшением логова вот этого зеленого уебища. Да Лебедь по сравнению с ним — малютка. И Лебедь себе никого особо не трогает. Спусковой крючок клацнул. Самодельная снайперка толкнулась в плечо, грохнула, и мутант-переросток грохнулся на потрескавщийся бетон огромной безголовой тушей. — Да, надо еще с отдачей поковыряться, приклад заменить, Корбету в рыло дать — я ж не новобранец какой, чтоб с синяками во все плечо ходить. А у нас туточки пиздец.             Гейдж присмотрелся к восьми головам на ржавых штырях. Ну, в центре точно Калеб — и рожа его татуированная зеленым полосами, и волосы его — прическа как у Мэйсона, и тоже в зеленый крашеные. А вот по бокам кто? — Ага, и ты понял — сейчас вроде как декабрь. За пару дней они так не разложаться, а им хорошо так недельки две, если не больше — босс оторвался от расколупывания замка в шкафу и ткнул пальцем в склизкую, люто вонючую плоть, — я тебя сейчас еще больше напугаю. Тут жили люди. Причем долго и прочно. Они куда-то делись. Нет гильз, мебель не перевернута, нет пятен крови. Пришло уебище и стало тут жить. Он тупо не мог пройти в эту их дверь. Пришли мы. И вопрос — а куда люди делись? Он их не жрал. Нет этих мешков, кастрюль мутантских, собак их зеленых. А мутанты поодиночке не ходят. А вот такой — он дурной, он без команды может разве что подорваться на минах.Или Калеба прибить. Много мозгов для этого не надо. Ему вроде как голову его дурную оторвали, а у этих, — босс вновь потыкал пальцем в ближайшую голову, а у этих — дыры в затылке. У всех, — босс вытер руки о тушу мутанта и плюнул, — это сильно смахивает на показательный расстрел. Эти люди кого-то постреляли и пропали. Мотаем отсюда, пока ноги есть. И надо предупредить Стаю, чтоб были осторожнее. И мне очень не нравится вот что — вот этот наш зеленый друг молоденький совсем, шрамов никаких нету, чистый даже, без мозолей на пальцах. Свежачок прямо, огурец с бабкиного огорода.             Что такое «огурец», Гейдж не знал. Но чтоб босс бросил что-то закрытое, босс, котрый легко вышибает слишком сложный замок пулей или пинает до тех пор, пока оно не развалится, и первым предложил удирать? Это к большим, очень большим неприятностям.             И даже после возвращения, после того, как босс и Корбет орали друг на друга на весь рынок, добрых двадцать минут, пугая других торговцев, ворон и покупателей, когда они выяснили, что причина не совсем в прикладе, а в калибре, ну, или в том, что кто-то геройски и намертво приварил паяльной лампой гайки большего диаметра и сечения к совершенно неподходящим болтам и сам во всем виноват. Босс в ответ на это заорал, что он эти гайки не из роботов наковырял, а у некоего Аарона Корбета коробку купил, и если Ааарон Корбет не умеет отличать шестигранное сечение от восьмигранного, то на хер ему вообще глаза и пальцы? Оружейник намертво заткнулся. Даже после того, когда Мэйсону выдали новости насчет его рейдеров и предупредил, чтоб если кто-то из людей Калеба вернется, то на всякий случай переломать ему руки-ноги, а потом проверить, а не синт ли это. Если не синт, то босс обеспечит пострадавшего во имя безопасности стимпаками. Мисочка, впрочем, Мэйсону понравилась. Ниша от тех же новостей только захихикала. Ей легче — она своих мониторит и в терминал записывает. А пароль на терминал такой, что только она и Савой знают. Ну, и босс еще. Но у Гейджа все равно на душе скребли кошки.             Потому что еще оставлся трофейный терминал, в котором половина соообщений были зашифрованы. А вторая половина была разработкой каких-то улавливателей зетанцев, с чертежами даже. Это или кто-то с ума сошел совсем, или еще и инопланетная угроза. Босс, правда, только посмеялся. Сказал, что зетанцы не так устроены, им наш воздух не подходит. И теперь босс вдохоновенно с кем-то ругался по коротковолновому радио. Не с постов — какой-то придурок в эфире, с позывными «Стальная Леди». Босс влез на ее канал и пытался у нее выспросить, откуда берутся такие большие супермутанты. Стальная Леди не верила, что такой большой мутант мог завестись в указанных координатах и тем более не верила, что его можно завалить из самодельной снайперки. И, судя по шипению босса, советовала ему не жрать ментаты и пыталась перевести разговор на что-то не то. — Десять-Сорок! — рявкнул босс, стукнул по клавише и глянул на Гейджа так, будто тот и был этой самой Стальной Леди. — Шифр. Если ключа не знать, мы сто лет трахаться будем. Босс, я не хакер. — Я тоже. И у нас новые соседи. Стальная Леди, во-первых- баба, голос женский, а, во вторых, от нее эхо такое, хитрое. Будто в бочке железной сидит. И говор интересный, фразы короткие, будто часто по рации командует. Час трепались — я только это и заметил. Или Стрелок, или Братство Стали. Ты говорил, что они людей не трогают. И что они всякие книги собирают. Если книги собирают, значит, и в шифрах кумекают. — Людей не трогают, а рейдеров не любят. — Тем более надо глянуть, внедриться к ним. Может, и подорвать их изнутри. — И как? Залезешь на крышу и будешь махать их дирижаблю? Босс, я не думаю, что всем остальным понравится бомбардировка с воздуха. — Поэтому я и не полезу на крышу. Я ж не вчера родился и не пальцем деланный. Я тебе не рассказывал, как меня в армию взяли? С моими-то статьями? — С чем? — За что в тюрьму садят. Убийство трех федеральных агентов, пьяное вождение, самогоноварение и торговля этим же самогоном. И это все в шестнадцать лет! Гейдж фыркнул. — Ну да, тебе смешно. А это были именно те федеральные агенты, которые следили, чтоб не перевозили и не торговали самогоном. А у меня была чужая машина, розовый листок, и девять канистр самогона в багажнике. — Что у тебя было? — Прав водительских у меня не было! Отобрали за пьяную езду и за то, что я задавил собаку окружного шерифа. — Так, еще раз. Если человек умеет водить машину, то что, без прав он перестает уметь ее водить? Или в комиксах опять все наврали? — Не, водительские права — это вроде как клеймо на брамине. И в пьяном виде ездить нельзя — можно не успеть сообразить и убиться насмерть, въехать там в другую машину или не вписаться в поворот. Или снести забор и задавить собаку в будке, потому что перепутал газ и тормоз! Вот ту собаку мне жалко. И шерифа жалко. Она у него шесть лет жила, он ее кормил, вычесывал, гладил, мисочку купил, синенькую. А я ее угробил. — Но посадили тебя не за собаку. — А вот их мне не жалко. Так вот, я уже как-то и привык, что там меня и закопают, в той тюрьме, потому что судья на меня обиделся и вкатил двести двадцать лет, и то, с учетом юного возраста. А был бы старше — петля без разговоров. Ну, про то, что на свете делается, знал — в мастерской газеты были и радио. И то — сначала ты клепаешь ручки для Корвег, а потом тебя переучивают делать протезы рук и ног. Ясно ж без радио, что война. И тут в одно долбаное вскресенье нас всех неурочно гонят в столовую и там какой-то хрен с ушами и такой стопочкой бумаг, что сразу на душе тошно. Из моего блока пара дурней раньше такие бумажки подписала. Лекарство на их должны были испытывать две недели. И никто про них с той поры не слышал, а у меня с одним из них договор был — если за это испытание срок снимают, то он мне открытку с Мистером Пибблзом присылает и я в эту программу записываюсь. А тут еще хрен с ушами говорит непонятно так — патриотический долг, отцы-основатели, Линкольн там. А я возьми и ляпни «А если я в душе конфедерат, то чего? » Хрен с ушами как давай ржать. И сует мне в руки листок, армейский контракт без даты. Подпишешь — будешь солдат, уйдешь свободный человек. Не хочешь — ну, в тюрьме точно так же хреново кормят. Только при китайцах вообще расстреляют. Я и подписал. Кто коммуниста убьет, тому сто грехов на том свете отпустят. — Контракт? Как наемник? Не знаю, босс. Во-первых, если тебя вычислят, то Дикси огорчится. Во вторых, а вряд ли их дирижабль можно подбить. — В третьих, а за что им меня вычислять? Я ж не синт, не гуль, не мутант, не хаболог какой. Я даже иногда переодеваю носки. И не матерюсь в эфире на частотах командира. — Ну прям тушеный кротокрыс, а не человек. Все тебя любят. — У меня талант, — босс отвернулся к радио и нажал на клавишу — десять-четырнадцать, Джесси Джеймс вызвает Стальную Леди. Я понял, что ты не веришь не только в мое существование, но и в снайперку. Называй координаты! И приду, и покажу. Снайперку!             Гейдж повертел пальцем у виска. Босс, не оборачиваясь, показал ему средний палец. Гейдж покрутил пальцем у виска вторично и развел руками. План был идиотским и почти что самоубийственным, но именно поэтому мог сработать.