From Ice to Fire

Блейн последний из своей команды выехал на поле. Пробуя понемногу свежий лед, который несколько минут назад тщательно отполировала специальная машина, он медленно катился за ребятами, осматриваясь вокруг. Шум людей с трибун, громкая музыка на фоне, свистки судей, которые координировали хоккеистов – вся эта сумасшедшая какофония звуков обескураживала провинциального парня. Андерсон еще никогда не участвовал в шоу такого размаха. Он вдруг осознал, как сильно у него обострились чувства. Яркий белый свет софитов, блуждающих по всему катку, резко слепил глаза, громкая рок-музыка четким набатом отбивалась у него в голове. Девушки из группы поддержки активно танцевали, привлекая к себе основное внимание зрителей перед началом игры, и парень мог поклясться, что слышал шелест их чирлидерских помпонов. Все то время, что совершалась ритуальная проездка по полю с командой соперников, Блейн сканировал глазами каждого, изучая состав команды, который они выставили на игру. В «Пантерах» были чертовски сильные игроки, и на финальный матч они заявили действительно лучших. Чего только стоил один Хантер Кларингтон, который был широко известен тем, что не стеснялся играть жестко. Капитан-задира, что может быть лучше? Блуждающий взгляд вдруг зацепился за фигуру, которая совершенно не была предназначена для этого места. Она выглядела чуждой, инородной в этих декорациях и абсолютно не вписывалась в атмосферу грозящей жестокости. И несмотря на многие часы, проведенные с ними на катках, Курт все еще не подходил для подобных мест. Ему бы на модных показах интервью брать, а не мерзнуть в ледовых замках. Андерсон дал себе обещание, что, если они выиграют этот матч, он сделает все возможное, чтобы Курту больше не пришлось страдать и делать что-то против своей воли. Блейн оказался в числе игроков, которым выпала честь начинать матч. Он был в первой шестерке на поле и занимал место центрального нападающего, находясь прямо напротив нападающего из команды «Пантеры». Они выставили клюшки перед собой, практически скрестив их в ожидании вброса шайбы. Парень напротив выглядел больше и крупнее самого Блейна, но хоккеиста это никогда не волновало. Он по опыту знал, что такие качки обычно бывают не сильно проворными. – Где твоя балетная пачка, Андерсон? – он мерзко засмеялся, пытаясь отвлечь внимание Блейна от судьи, который размеренно катился в их сторону с черной шайбой в руках. – Фигурное катание в соседнем павильоне, птичка. – Завали ебало, Кларингтон, – огрызнулся Блейн, перехватывая поудобнее рукоять клюшки. – Как тебя еще не завалили, куколка, – заржал парень справа от Хантера, и Андерсон узнал в нем Теда Харвуда. – Уверен, если приложить тебя хорошенько, тебя отсюда вынесут. – Только попробуй, Харвуд, – зарычал Райдер. – Я сам тебя, сука, вынесу. Свисток судьи прервал поток оскорблений. Окружающий мир замер. Центр внимания Блейна сузился до размера маленькой черной шайбы, от которой ближайшие полтора часа зависела вся его дальнейшая жизнь и карьера. Словно в замедленной съемке он видел, как один из судей занес руку вверх, как его пальцы разжались и шайба с тихим стуком упала на лед. Андерсон резко дернул клюшкой, уходя вбок и выбивая шайбу у Кларингтона, сразу же передавая пас Райдеру Линну. Увидев, что он принял пас и завладел шайбой, Блейн кинулся в сторону Хантера, не давая тому возможности помешать нападению, за что получил ощутимый удар в плечо. Едва удержавшись на коньках, Блейн вдруг четко осознал, насколько жестокой и грубой будет сегодняшняя игра. *** Курт завороженно следил за началом матча, стоя за спинами хоккеистов рядом с тренером, который громко кричал, постоянно давая указания играющим на поле. С начала матча прошло всего несколько секунд, а сердце уже заходилось в бешеном ритме. Сколько еще он продержится в таком напряжении? Ощущение нарастающей тревоги перекрывало все другие мысли, и Курт отчаянно старался его в себе подавить, чтобы не поддаться панике окончательно. Они сильные, они справятся. Курт видел, как капитан команды соперников толкнул Блейна, и едва сдержал крик возмущения. Наблюдать со стороны за игрой в целом было довольно неприятно, но смотреть, как любимый человек находится в самом центре этого побоища, было в разы хуже. Наблюдать и не иметь возможности помочь и защитить. Хаммел пытался следить за Блейном, но игра с самого начала набрала такие бешеные обороты, что игрокам на поле некогда было стоять на месте. Скорости на льду развивались нешуточные. С таким напором со стороны противников команда еще не сталкивалась. То, что происходило в Остине, с легкостью можно было назвать детской игрой на стадионе за школой. – Только что мы видели, как Андерсон пропустил пас от Линна, – неподалеку от того места, где стоял Курт, молодой парень в первом ряду вел свою прямую трансляцию, держа в руках мобильный телефон. – И «Пантеры» не упустили шанс воспользоваться предоставленной возможностью. Ник Дюваль выводит шайбу из нейтральной зоны и метит прямо на Хадсона, который приготовился к защите. И-и-и Хадсон успешно блокирует попытки прорваться дальше, завладев шайбой и отпасовывая ее обратно Мэтту Разерфорду. Хаммел увидел, как парень, на майке которого было написано «Дюваль», яростно замахнулся клюшкой на стоящего рядом Финна и ударил по прозрачной перегородке рядом с его головой. Могло показаться, что Хадсон никак не показал своего волнения, но Курт все же успел заметить, как тот едва заметно дернулся от неожиданности. – Спустя сорок пять секунд после начала матча мы можем видеть первые замены игроков на поле, – парень с трибун продолжал вещание, и Курт был благодарен ему хоть за какие-то разъяснения игры. – Паккерман заменяет Райдера Линна, а место Кларингтона достается Броди Уэстону. Какая предсказуемая замена со стороны «Пантер». Курт ненадолго отвлекся на Райдера, который запрыгнул за ограждение, пытаясь отдышаться от быстрого бега, и вернул свой взгляд на поле только когда услышал свисток, означающий паузу в игре. Парень увидел одного из судей, руки которого были расположены друг над другом параллельно полу, образовывая своеобразное «равно». Курт уже знал этот судейский жест. Блейн рассказал ему, что это значит... – Конечно, черт возьми, неправильная атака, – возбужденно кричал тренер. – Он же не успел даже на поле выехать. Харвуду дали две минуты скамеечного штрафа, но тот не выглядел расстроенным или разозленным. Курт с опаской нашел глазами Блейна, который успел снова занять свою позицию, готовый к вбросу шайбы. Несмотря на то, что «Пантеры» остались в меньшинстве, их игра никак от этого не пострадала. Броди выбил летящую шайбу прямо из-под клюшки Андерсона, не мешкая, уходя в жесткое нападение, и вывел ее из нейтральной зоны слева от Блейна. Пак попытался перехватить нападающего, и ему не хватило для этого буквально нескольких секунд, но Рори Фланаган предвидел подобный финт и, выбив шайбу у Уэстона, со всей силы отправил ее Финну, который тотчас перепасовал ее Мэтту. Уходя в нападение и выводя шайбу из своей зоны защиты, Мэтт передал шайбу Паккерману, который просто чудом не вписался в Дастина. Гулсби вышел за пределы своей зоны защиты в нейтральную, набрасываясь на Пака, но тот успел передать шайбу Андерсону прежде, чем его впечатали в защитное стекло. Блейн, уходя от столкновения с Броди, увернулся и спасовал Разерфорду, который повел шайбу и рискованно сделал бросок по воротам, ровно до того, как Джесси Сент-Джеймс сбил его с ног. Трибуны разочарованно загудели, когда шайба ожидаемо отскочила от щитков пантеровского голкипера, и Гулсби передал ее Броди. Блейн попытался перехватить шайбу, но Уэстон внезапно, незаметно для судей, поднял свою клюшку и замахнулся, чтобы ударить парня по ногам. Однако столкнулся с клюшкой Паккермана, попытавшегося собой загородить стоящего под ударом Блейна. – Свали нахуй, – рыкнул Броди, отпихивая Ноа от себя. – А хрен ли ты творишь, мудила? Свисток судьи прервал назревающую потасовку, но этого времени хватило тренеру, чтобы сделать очередную замену. – Марио, меняешь Андерсона, – Блейн, услышав это, быстро сориентировался и побежал к тренеру, уступая свое место Хэйворду, заскочив в зону ожидания. – Они идут на провокацию, – доложил Блейн тренеру Бисту, хмурясь. – Ну вы же видели, тренер. Еще б чуть-чуть и мне бы клюшкой прилетело. – Я вижу, Блейн, – тренер сложил руки на груди, неотрывно следя за игрой. – Разерфорд, обводи его справа! Но судейская бригада не засчитает это за толчок клюшкой. Тем более, которого не было. Они всегда играли грязно, и ты был к этому готов. Курт практически не дышал, впервые за долгую неделю разглядывая Блейна. Он впитывал в себя каждый кусочек, словно стараясь запомнить на будущее, словно его скоро заберут у Курта и больше никогда не вернут. Блейн, его любимый Блейн стоял от него всего в одном шаге, так близко, что он мог даже чувствовать его запах, но Курт боялся его потревожить. Он видел, каким сосредоточенным он был, как был сконцентрирован на игре, а напоминать о себе в такой неподходящий момент было совершенно неуместно. Хоть он и соскучился так сильно, что даже скулы сводило от желания поцеловать покрасневшие от усердия губы. – Курт, – Блейн наконец обернулся и увидел за своей спиной журналиста. – Курт, прошу, прости меня! Я не должен был... – Не сейчас, Блейн, – прервал парня Курт, замечая на себе виноватый взгляд карамельных глаз. Блейн снял шлем, и с его длинной челки упала маленькая капелька пота прямо на край его носа. Курт закусил губу. – Обо всем после. Сейчас не это главное. Коротко обдумав слова журналиста, Блейн понуро кивнул, опуская плечи, и отвернулся, снова концентрируясь на игре. Курт ничего не мог с собой поделать. Ему, безусловно, было больно и обидно за то, как Андерсон с ним поступил. Он не хотел выслушивать его оправдания, особенно перед другими членами команды и, боже упаси, тренером Бист. Он уже сейчас знал, что Блейн будет ему говорить. «Прости, я не должен был тебе врать». «Я не мог бросить команду». «Я боялся, что ты мне не разрешишь». Он ожидал, что в отношениях с Блейном ему будет нелегко, но слышать из уст любимого, что он тебе не доверяет, было выше его сил. Хаммел мог сколько угодно дуться на хоккеиста, но происходящее на льду было гораздо важнее глупых детских обид. Он слишком хорошо понимал, что хоккеисту нужна его поддержка, а не злость. Курт подошел чуть ближе к Блейну и несмело положил свою руку ему на плечо, крепко его сжимая. Под его пальцами ощущалась только твердая амуниция, но Блейн даже через все слои плотного материала почувствовал необходимое ему сейчас прикосновение хрупких рук. Он повернул голову и благодарно улыбнулся, накрывая рукой в перчатке бледную руку Хаммела, которая едва заметно подрагивала от напряжения. Интимный момент длился всего несколько секунд, но все же успел попасть в поле зрения молодого парня с телефоном в руке, что, к сожалению, осталось для пары незамеченным. – Эванс, меняешь Мэтта, живо, – скомандовал мужчина. – Джаред, готовься, ты следующий. Пойдешь сменять Паккермана. Курт честно пытался следить за всеми перестановками и перетасовками на поле, но спустя еще четыре замены окончательно сдался. Тренер не позволял парням долго задерживаться в игре, особенно своим нападающим: берег их силы на два следующих периода. Игра становилась напряженней с каждой уходящей минутой, и нападки соперников значительно ужесточались. Двое нападающих «Пантер» с такой силой впечатали Рори в борт, что у него изо рта вылетела защитная каппа. И, несмотря на возражения тренера, судья отказался останавливать игру. – Андерсон, меняй Азимио, это наш шанс! На двенадцатой минуте первого периода Блейн вскочил со своего места, готовясь к прыжку, и, как только коньки Дженсона коснулись пола, выскочил на лед и изо всех сил побежал к центру поля, где разворачивалась битва между нападающими. Оказавшись напротив только что замененного центрового Джеффа Стерлинга, он в нейтральной зоне перехватил его пас от Дэвида Томпсона и, огибая хоккеиста слева, передал шайбу подоспевшему вовремя Сэму. Филигранно ведя шайбу перед собой, тот пытался отбиваться от Томпсона и, находясь уже в зоне защиты «Пантер», вернул шайбу обратно Андерсону, сталкиваясь с левым защитником Джесси-Сент Джеймсом. Блейн, воспользовавшись секундным отвлечением, уже вовсю мчался к воротам противника, но, заметив перед собой Стерлинга, в последний момент передал пас Джареду. Времени на раздумья не оставалось. Буковски, вопросительно кивнув Блейну и получив одобрительный кивок в ответ, обвел Гулсби и спасовал на Блейна, после чего Андерсон оказался в ситуации выхода один на один. Замешкавшись лишь на секунду, Блейн дернулся влево, занося клюшку для удара, но в последний момент поменял направление и сделал щелчок. – На этот раз бросок по воротам «Пантер» оказался успешным. Андерсон открывает счет сегодняшнего матча, забив первый гол! Трибуны взорвались аплодисментами, и голос молодого парня позади потерялся в общем гуле. Курт, коротко взвизгнув, запрыгал на месте, громко хлопая в ладоши и смеясь. Его Блейн забил первый гол! Его Блейн смог. Его Блейн такой молодец! Тренер Бист тоже громко закричал и в порыве радости сжал в коротких объятьях сконфуженного таким порывом Хаммела. Ребята на поле радовались и давали друг другу «пять», не обращая внимания на команду соперников, которые были явно недовольны таким поворотом событий. В следующий разрешенный момент замен тренер вернул уставшего Блейна на место, выставляя на поле Марио. Мужчина старался сильно не нагружать парня, но делать это без привлечения ненужного им внимания было довольно проблематично. Курт внимательно разглядывал хоккеиста, пытаясь понять, хорошо ли он себя чувствует. Может он и правда сумел так быстро вылечить ногу? Тем временем игровое время снова остановилось, и «Тигры» столпились кучей вокруг судей и кого-то, лежащего прямо на льду, и, громко крича и активно жестикулируя, указывали куда-то в сторону соперников. Судя по тому, что главный судья отрицательно покачал головой, нарушение хоккеисты не смогли доказать. И только когда время матча снова возобновилось и Курт смог беспрепятственно видеть ребят, он услышал пояснение тренера сидящим рядом хоккеистам, что случилось. Кларингтон зацепил клюшкой ногу ехавшего рядом с ним Сэма, а тот из-за большой скорости не успел среагировать и упал прямо на конек очень кстати оказавшегося рядом Харвуда. Дэвид громко крикнул Сэму возвращаться, заменяя его Разерфордом, а челюсть Хаммела беззвучно рухнула вниз прямо на новенькие ботинки от Стефано. Защитная решетка на шлеме была напрочь сломана, и ее обломки царапали и без того пострадавшую щеку парня. А лицо Сэма было больше похоже на кровавое месиво, чем на привычного Курту широко улыбающегося хоккеиста. Кровь текла из разбитой брови и губы, пачкая ярко-алыми пятнами форменную майку с тигром на груди. Правая скула с рваной ссадиной начинала опухать от сильного удара. Эванс зло сплюнул прямо на лед, оставляя за собой пугающе-красный кровавый след. Тренер Бист жестом подозвал доктора Пиллсбери, который всегда дежурил неподалеку, чтобы он осмотрел хоккеиста. Тот первым делом ощупал пальцами нос, удовлетворительно качая головой. – Нос не пострадал, уже хорошо, – беглым профессиональным взглядом тот оценил общее состояние парня и достал из сумки баночку обезболивающего спрея. – А бровь я тебе сейчас быстро заштопаю. Аккуратно обработав спреем пострадавшее место, мужчина обеззаразил рану специальным раствором и им же остановил сильное кровотечение. После чего он достал из сумки какой-то маленький тюбик, похожий на тюбик клея (к удивлению Курта, это и правда оказался медицинский клей) и аккуратно склеил рваные края раны. А в конце просто прихватил бровь пластырем, завершая тем самым быстрое оказание медицинский помощи. После произошедшего с Сэмом, Блейн выходил на замену всего раз за оставшиеся несколько минут первого периода. Никаких серьезных травм в команде больше не было, и Хаммел с облегчением выдохнул, услышав финальный свисток, объявляющий о начале первого перерыва. Блейн держался молодцом. И Курт молился всем возможным богам, чтобы ничего серьезного сегодня больше не произошло. Но ощущение невесомой тревоги внутри никак не проходило. *** Курт хотел попасть к парням в раздевалку во время перерыва, но тренер Бист под страхом смерти его туда не пустил, пробубнев только что-то про «потерять боевой настрой». Поэтому расстроенному Курту пришлось со всеми VIP-гостями пройти в комнату ожидания, предназначенную для высокопоставленных людей и, почему-то, самого Курта. Плюхнувшись на один из многочисленных диванчиков, расположенных в углу помещения, Курт вспомнил, что он все-таки находится не просто на матче, а на работе. Про обязанность вести репортаж игры он напрочь забыл, а про телефон вспомнил всего два раза, да и те были, когда ему случайно позвонили ребята из редакции. Поэтому сейчас парень с сожалением рассматривал те семь несчастных фотографий, которые он успел сделать за двадцать минут активной игры и попытался выбрать наименее смазанную, чтобы выложить хоть какой-то пост. Социальные сети ребят разрывались. Успев обзавестись фанатами, команда буквально утопала в поздравлениях. Открывший матч первый гол Блейна запустил такую волну твиттов, что Курт не успевал на все из них реагировать. Сегодня каждый считающий себя преданным фанатом хоккея человек хотя бы раз услышал фамилию Андерсона. Курт был невероятно горд за своего крутого хоккеиста-парня, хоть все еще и обижался на него. Выбрав подходящее фото, Хаммел, наконец, оформил свои мысли в несколько предложений и сделал ряд публикаций на всех страничках социальных сетей «Тигров». С чувством выполненного долга откинувшись на спинку, парень поднял голову от телефона и замер, натыкаясь взглядом на человека, которого меньше всего ожидал здесь увидеть. Себастьян Смайт собственной персоной стоял около небольшого окна, сложив руки на груди, с выражением такого несчастья вперемешку с презрением на худом лице, что никто из проходящих мимо мужчин не решался с ним заговорить. Едва заметное темное пятно на скуле, старательно скрытое тональным кремом, напоминало о произошедшем в Аризоне. Курту стало любопытно, что же ярый ненавистник данного вида спорта забыл в столь специфичном месте. – Себастьян, не ожидал тебя здесь увидеть, – широко улыбаясь, Курт тихо подошел к парню, с удовольствием замечая, как тот дергается при виде его. – Какими судьбами? – Не твое дело, Хаммел, – огрызнулся Смайт, оглядываясь по сторонам. – Отвали. – Никогда бы не подумал, что ты преданный фанат хоккея, – покачал головой юноша, откровенно смеясь внутри себя. – После последнего раза мне показалось, что ты не особо любишь хоккейные матчи. – Хаммел, мне не нужны проблемы из-за тебя, – буквально выплюнул Себастьян, невольно отодвигаясь в сторону. – Иди развлекай своих новых друзей, а меня оставь в покое. Телефон в руке Смайта завибрировал на беззвучном режиме, и большой экран ярко зажегся фотографией молодого парня, который был смутно знаком Курту. Всего несколько секунд потребовалось Хаммелу, чтобы вспомнить обладателя этой широкой улыбки. Рядом с именем которого, к тому же, красовался смайлик красного сердца. – Ты встречаешься с Кларингтоном? – брови Курта самовольно поползли вверх. – Хантер Кларингтон? Серьезно? – Да тише ты, Хаммел, – испуганно зашептал Себастьян, спешно сбрасывая звонок. – Чего разорался? Не твое дело, сказал же. – Как тебя угораздило-то? – Курт не унимался. – Это должно волновать тебя в последнюю очередь. И, поверь мне, Хаммел, если об этом хоть кто-нибудь узнает, – Смайт прищурил глаза и наклонился ближе к Курту, – то и вы с Андерсоном не отсидитесь просто так: про вас напишут все, уж я об этом позабочусь, поверь мне. Громкий голос диктора объявил об окончании перерыва, и Себастьян, резко развернувшись на каблуках и намеренно задевая плечом стоящего рядом Курта, вышел вслед за остальными мужчинами. Курт остался в одиночестве в большой комнате, пытаясь собрать мысли в кучу. Что только что вообще произошло? Себастьян Смайт на хоккейном матче? Ради Хантера Кларингтона? Он поставил на его звонок фотографию с сердечком? С каких это пор Себастьян пользуется смайликами? С каких это пор он вообще с кем-то встречается? Он довольно хорошо помнил, чем закончилась их последняя встреча. Сейчас он чувствовал стыд за то, что позволил хоккеистам так поступить с парнем на парковке в Фениксе, ведь никто не заслуживает применения к себе физической силы, даже самый законченный придурок. Курт винил себя за то, что посмел допустить такое, но нехотя признавал, что в тот момент ему хотелось буквально убить Смайта за его поведение. Злость зачастую затуманивает разум, и Курт, к сожалению, не стал исключением из этого правила. Как Смайт сошелся с Кларингтоном? Был ли причастен к этому Курт и его ребята? «Пантеры» играли в том же городе с разницей в несколько дней, и Курт нехотя допускал мысль об их возможном знакомстве. Было ли это случайным совпадением или четко разработанным планом? Курт медленно побрел обратно в зал, получив от тренера сообщение о начале второго периода. Об этом определенно стоило подумать, ведь он хорошо знал Смайта и не привык верить в простые совпадения. Не мог же человек, который всей душой ненавидит спорт, за неделю стать преданным фанатом хоккея? Не мог же человек, который не признает серьезные отношения и верит только в разовый перепихон, влюбиться в капитана хоккейной команды и преданно ждать его звонка в перерыве? Не мог же? Или все-таки мог?.. Игра снова стартовала стремительно, с первых секунд завладевая вниманием зрителей. Было заметно, что за время перерыва хоккеисты обеих команд успели восстановить силы, поэтому не разменивались на ленивый разогрев. Курт честно старался исправиться, не желая подводить Изабель. Он раз за разом делал новые фото, отправляя их в Твиттер, и записывал короткие видео для историй Инстаграма или маленьких кружочков личного телеграм-канала команды. Он все еще не мог свободного комментировать происходящее на льду, поэтому изредка подслушивал комментарии парня с трибуны и пытался органично вписывать их в свои тексты. Градус насилия со стороны соперников немного поутих, поэтому Хаммел с головой ушел в телефон. Он помнил о предложении Изабель и его возможном повышении и делал все, что от него зависело, чтобы хорошо выполнить свою работу. В конце концов, работать на тренера Биста и его команду оставалось буквально несколько часов, а дальнейшая карьера журналиста только сделала новый виток. Курт с сожалением думал о том, что он больше не будет сопровождать полюбившуюся ему команду. Мог ли он предположить тогда, в кабинете Изабель, что будет скучать по постоянным перелетам и бесконечным ледовым каткам? Мог ли вообще представить, стоя первый раз в раздевалке, что так сильно привяжется к этим пусть и грубоватым, но таким непосредственным и добрым ребятам? Да он скорее бы вызвал себе врача и поспешил записаться на МРТ, чтобы проверить голову. Тихо посмеиваясь своим мыслям, парень спрятал телефон в карман и прикрыл рабочим фотоаппаратом широкую улыбку. И пусть он все еще не привык к холоду стадионов и жестокости хоккеистов, но время, проведенное в их компании, он определенно никогда не забудет. Ведь «Тигры» уже давно поселились где-то глубоко под ребрами. Особенно их капитан. Марио с Паккерманом обменивались серией частых пасов, постепенно продвигаясь из нейтральной зоны в сторону ворот противника. Успешно миновав предательски поставленную Монтгомери подножку, Пак передал шайбу Карофски, который передал ее обратно Марио. Хоккеист нацелил клюшку на короткий удар по воротам, но доли секунды оказалось достаточно, чтобы Кларингтон, подрезав парня слева, перехватил у него шайбу и что есть сил помчался вперед. Настроение игры кардинально поменялось. Хантер впечатывался в парней, пробиваясь все дальше, Дэвис и Монтгомери защищали шайбу от перехвата, не оставляя «Тиграм» ни единого шанса. Казалось, что никто и ничего не сможет их остановить. Промедление одного игрока стало фатальным для всей команды. Шайба стремительно залетела в ворота, и часть стадиона фанатов, сидящая со стороны Хаммела, встретила ее недовольным гулом. Хаммел услышал, как тренер Бист яростно спорил с судьей, который стоял ближе к нему, как тот нахмурил брови и жестом подозвал к себе двух других судей. Тренер громко кричал, требуя пересмотреть записи камер, и спустя какое-то время ему все-таки удалось убедить судейскую бригаду в отмене гола. – Похоже, этот гол все-таки не засчитают «Пантерам», – оживился парень с трибуны. – Шайба была заброшена в ворота, когда Кларингтон закрыл видимость голкиперу «Тигров» Родерику Миксу, что повлияло на его способность защитить ворота. И-и-и – да! Судья разводит прямые руки в стороны, что означает аннулирование гола. Счет снова один – ноль в пользу «Тигров»! – Суки, – тихо ругнулся Уэс, однако достаточно громко, чтобы его слышали все, кроме судей и зрителей. – Вам просто повезло, ясно? В следующий раз ваш тренер вас не спасет. – Кого ты суками назвал, Монтгомери? – Финн, стоявший неподалеку, встрепенулся. – Тебе зубы челюсть жмут, что ли? – Ой, как страшно, – прокривлялся хоккеист, подъезжая ближе к парню, совершенно не обращая внимания на своих нападающих, которые попытались его оттащить. – Тебя мамаша твоя научила обзываться? – Твоя мамаша научила, вчера ночью как раз к ней заглянул, – огрызнулся Хадсон, распаляясь еще сильнее. Резкий апперкот в челюсть заставил Финна пошатнуться, невольно откатываясь назад, а прицельный удар в ухо оглушил парня. Решетка его шлема хрустнула, но защитная каппа осталась на месте. Тряхнув головой, тот с силой ударил в ответ Монтгомери в грудь, наваливаясь на него всем весом, сбивая боковым ударом шлем, и хорошенько приложил его головой об перегородку, прижимая хоккеиста к борту. Судьи торопливо подъехали к парням и, пусть и не с первой попытки, но разняли драку, давая за нее Монтгомери матч-штраф, а Финну малый. Парни разошлись по своим скамейкам отбывать заслуженное наказание, и с губы Уэса тонкой струйкой стекала кровь, которую он периодически вытирал форменным рукавом. Курт молча стоял с фотоаппаратом в руках и наблюдал за происходящим, раз за разом задавая себе вопрос, была ли и раньше его команда настолько же агрессивной. Игра продолжалась, и «Пантеры» снова пошли в атаку. Лишившись одного из своих нападающих, команда не потеряла напора, по-прежнему придерживаясь стратегии наступления. Кларингтона сменил Стерлинг, врываясь в матч и сразу же перетягивая одеяло на себя. Он полностью завладел игрой на поле, словно предвосхищая каждое движение других игроков. Казалось, что он следил за всеми, перехватывая шайбу у «Тигров» снова и снова. Тренер Бист не успевал делать замены, боясь снова пропустить необходимый момент защиты ворот. Марио выглядел измученным и уставшим, находясь на поле дольше остальных своих нападающих. Пак и Дейв еще держались, но, присмотревшись повнимательнее, можно было отчетливо заметить замедленные движения и притупившуюся реакцию парней. А Джефф все продолжал раз за разом пересекать линию защиты, нападая с Дэвисом на ворота ребят. Курт видел, как Блейн несколько раз вскакивал со своего места, готовясь в любой момент выйти на поле, но скорость передач не позволяла Марио остановиться ни на секунду. Зал загудел, и Курт словил себя на мысли, что видит происходящее словно в замедленной съемке. Он видел, как Джефф пасует Андреа, видел, как тот отпасовывает обратно, пересекая линию нейтральной зоны, видел, как Дэвис наваливается всем телом на Рори, впечатывая того в бортик и блокируя любые его движения, и как шайба, посланная точным аккуратным коротким ударом, влетает в ворота «Тигров». На шестнадцатой минуте второго периода «Пантеры» забили свой второй гол. В этот раз судьи не увидели никаких нарушений, и счет на табло сравнялся. 1 : 1. «Тигры» злились, громко крича и стуча клюшками по ограждению, выражая таким образом несогласие. Финн, отбывающий последние секунды удаления, бесновался в одиночестве, колотя кулаками по прозрачной перегородке. Хаммел был вне себя от бешенства. Он с самого начала был наивно уверен, что его команда непобедима, что его ребята сильнее всех, а в момент уже второго за матч заброса шайбы в их ворота он вдруг осознал, насколько же их идеализировал. Мечты о выигрыше таяли на глазах. Безусловно, ребята были сильной командой, но, как оказалось, далеко не самой. Блейн подскочил к тренеру, яростно указывая рукой на поле и что-то неразборчиво крича. Курт мог слышать лишь обрывки долетающих до него фраз, и по нахмуренному лицу тренера догадывался, что Блейн просился на лед. Время вынужденной остановки игры дало возможность безболезненно сделать необходимую замену. Тренер громко крикнул Марио, и тот быстро стартанул со своего места, уступая место Андерсону. Хэйворд с благодарностью похлопал его по плечу на удачу, перекидывая ногу через ограждение. Присоединяясь на льду к Паккерману и Карофски, Блейн коротко улыбнулся, пытаясь таким образом подбодрить команду. Свисток объявил о вбросе шайбы в игру, и Андерсон резким движением перехватил ее практически на лету, уводя подальше от опасной близости своих ворот. Нужно было продержаться всего четыре игровые минуты. В обычной жизни это было смешное время, но во время матча минуты, казалось, растягивались на часы. Судьи постоянно останавливали время, фиксируя нарушения, офсайды, после чего время снова продолжалось. Курт был измотан сильными переживаниями этого утра, а нервное напряжение и не думало уходить, нарастая все сильнее с каждым новым свистком судьи. Тренер Бист заменил на льду Паккермана, и его место занял Райдер, потом отправил на передышку Карофски. Парни громко и рвано дышали, отдыхая на скамейке, но все внимание Хаммела было приковано к шестому номеру, который носился по льду со скоростью дикой кошки, защищая свои ворота. Блейн неплохо справлялся со своей задачей. Когда у него не получалось перехватывать пасы, он несся к воротам, к Хадсону и Фланагану, контролируя возможные маневры противников. Благо, Финн вернулся на свое место, и команде стало немного легче играть с полным составом. Когда до конца периода оставалось без малого две минуты, Блейн перехватил шайбу у Стерлинга и помчался к центру поля, умело обходя соперников. Он бежал с клюшкой наперевес и не замечал вышедшего со штрафной скамьи Монтгомери, который нацелился прямо на него и помчался следом. Затаив дыхание, трибуны ожидали развязки. – Блейн! – Курт не сдержал сдавленный крик и с ужасом зажал себе рот рукой, замечая, как парень повернул голову в его сторону. Доли секунды хватило Монтгомери, чтобы на большой скорости врезаться в потерявшего концентрацию Блейна, и тот, подогнув под себя больную ногу, с громким криком упал на лед, отлетев по инерции до самого борта. Курт мог поклясться, что услышал глухой удар головы о пластик. Игра остановилась. Судьи подъехали к парню, распластавшемуся на льду, попеременно задавая ему вопросы, но тот молчал, непонимающе мотая головой. Курт видел, как хоккеист отчаянно хватается за гладкие прозрачные стенки в попытке встать и как громко и сдавлено кричит, когда не может стать на больную ногу и падает обратно. Ужас заполнил парня до краев, пеленой застилая глаза. Хотя, возможно, это был не ужас, а горячие слезы обиды и злости, которые так бесяче мешали рассмотреть происходящее, стремительно собираясь в уголках глаз. – Похоже, для Андерсона это была последняя серия нападений в этом матче, – через шум в ушах до Хаммела доносился голос парня с трибуны. – Вряд ли он сможет продолжить игру, судя по тому, что он даже не может встать. А для «Тигров» потеря лучшего игрока может обернуться катастрофой. Курт смахнул со щек мокрые дорожки и увидел, как Сэм и Мэйсон вскочили со своих мест и подъехали к другу, помогая тому подняться на ноги. Опершись о них, Блейн подогнул больную ногу и понуро катился на одном коньке, ведомый парнями. Когда они вышли со льда на застеленный резиновыми ковриками пол, ребята буквально потащили парня на себе. По направлению Курт предположил, что понесли его в раздевалку. – Дэвид, нам нужно к нему, – взмолился Хаммел, привлекая внимание мужчины. – Куда его повели? – Нам нужно закончить период, – твердо отрезал тренер, хватая юношу за плечи. – Посмотри на меня. Не паникуй. У нас осталось полторы минуты игры, за которые мы можем получить в свои ворота не одну шайбу. А после, я обещаю тебе, мы все пойдем к нему. Ты меня понял? Мужчина легко тряхнул Курта, приводя журналиста в чувство, и тот согласно кивнул, до боли закусив губу. В конце концов, не так уж и долго нужно было ждать. Полторы минуты показались Курту вечностью, которую он, по ощущениям, провел глубоко в аду. Время тянулось черепахой, и на игру он практически не обращал никакого внимания. С тревогой поглядывая на дверь, за которую увели Блейна, он мог думать только об Андерсоне. Насколько серьезной была травма? Неужели Блейн снова всех обманул? Сможет ли Блейн играть дальше? Сможет ли он вообще ходить? Мысли в больной голове сгущались черными тучами, нагнетая обстановку. Одна догадка была хуже другой, и, погрузившись в свой внутренний кошмар, Курт даже не заметил финального свистка, означающего начало второго перерыва. Счет игры по окончании второго периода остался прежним. 1 : 1. Вернее сказать, минус один, так как судьба Блейна, казалось, была уже решена. Блейн встретил вбежавших в раздевалку людей опущенной головой и освобожденной от защиты и коньков ногой, стоящей на скамейке. Размотанный эластичный бинт обнажал синюшную ногу, опухшую от удара и покрытую кровоподтеками по периметру. Блейн резко поднял на стоящего впереди всех тренера мокрые глаза, с вызовом глядя на мужчину, словно не замечая никого вокруг. – Что бы вы ни сказали, тренер, я буду продолжать играть. Я не брошу команду.