From Ice to Fire

– Дэвис, ну куда ты бьешь? Ворота же находятся вообще в другой стороне поля! – Тренер Андерсон, это все Тревор, – парень в большой для него хоккейной футболке повернулся в сторону другого мальчика и показал на него пальцем. – Он меня толкнул, и я сбился. – Я не виноват, па-а-ап, он сам промазал, – протянул темноволосый парниша, стягивая с головы хоккейный шлем и рассыпая по своим плечам густые темные кудряшки. Блейн тяжело вздохнул, проводя ладонью по лицу. Как вообще возможно серьезно тренировать хоккейную команду, в которой играет собственный сын? Тяжело вздохнув, Андерсон покачал головой и со всей строгостью, на которую только был способен, посмотрел на готовых в любую минуту подраться детей. Ребята неумолимо приближались к переходному возрасту, и нарастающее напряжение чувствовалось в каждом их конфликте. Мужчина как мог старался сглаживать углы и предотвращать возможные драки, но все же понимал, что когда-нибудь энергия детей пойдет через край. К такому никогда не сможешь быть готовым, особенно, если зачинщик практически всех конфликтов – твой сын. Мельком взглянув на наручные часы, Блейн в ужасе замер. Сердце точно пропустило несколько ударов, потому что они с детьми уже десять минут как страшно опаздывали. Если они опоздают и в этот раз, Курт точно его прибьет. – На сегодня тренировка окончена, – громко оповестил детей Блейн и дунул в свисток, висевший на его шее на длинном шнурке. – Продолжим в следующий раз. Назревающая драка тут же забылась, и мальчишки с оглушающими криками наперегонки понеслись в раздевалку. Кучерявый мальчик побежал вместе со всеми, попытавшись обогнать своего друга по команде, но преграда в виде собственного отца помешала ему осуществить задуманное. – Трев, задержись на минуту, – Андерсон практически на лету перехватил бегущего парня, аккуратно тронув того за плечо. – Пап, ну обязательно сейчас? Они же меня выиграют, – недовольно протянул мальчик, обиженно надувая губы и с грустью глядя на скрывшихся за дверью ребят из команды. – Ну вот, уже выиграли. Ты не мог подождать? – Тревор, не забывай, что ты с отцом разговариваешь, – Блейн легко начинал заводиться, когда Тревор не хотел его слушаться. А такое, к сожалению, начинало происходить все чаще. Когда же мужчина сможет окончательно смириться и принять тот факт, что его сын уже не малыш, который нуждался в его ежеминутном внимании и защите? Что он уже не тот маленький мальчик, который с восхищением ловил каждое сказанное отцом слово и задавал так много вопросов, что у них с Куртом голова шла кругом. Глубоко вдохнув, Андерсон на секунду прикрыл глаза, сдерживая неуместную сейчас злость. – Трев, мне сейчас очень нужна твоя помощь, – вкрадчиво начал Блейн, присев на корточки, чтобы быть с парнем на одном уровне. Он приобнял сына за хрупкие плечи, с надеждой заглядывая в небесно-ледяные глаза. Мальчик смотрел на него с упреком и обидой, которые даже не пытался скрыть. Он сжимал в руках хоккейную клюшку и молчал, с вызовом глядя на отца в ответ. А Блейн всегда удивлялся, сколько же строптивости и упрямства может поместиться в таком маленьком одиннадцатилетнем мальчике? Вот уж действительно: сын своего отца. – Трев, мы уже страшно опаздываем к папе на презентацию, – Блейн мягко гладил скрытые щитками плечи и чувствовал, что мальчик под ними терял свой запал: – Поэтому, чтобы его не расстраивать, нам нужно собраться очень-очень быстро. Ты же не хочешь, чтобы в самый важный день он грустил, что мы все пропустили? – Как тогда, когда ты почти опоздал на собственную свадьбу? – широко улыбнулся Тревор, заставив Блейна смущенно опустить голову. О-о-о, Курт очень любил рассказывать всем эту отвратительную историю, особенно детям. Он в таких красках описывал происходящее в церкви, что Блейну каждый раз приходилось извиняться за содеянное и доказывать, что это не он передумал в последний момент выйти за Курта, а просто лифт в отеле застрял. – Да, Трев, как тогда, – побеждено выдохнул Блейн, поднимая голову и встречаясь с широкой улыбкой сына. – Так ты сможешь помочь мне? Парень кивнул. – А какой план? – Ты сейчас как можно более оперативно собираешься и переодеваешься, пока я тут приберусь, – Андерсон кивнул в сторону катка. – Потом я схожу за Трейси, а ты будь наготове и жди нас в холле. На все у нас есть максимум десять минут. Остальные указания дам в машине. Коротко обдумав услышанное, Тревор еще раз кивнул отцу и понесся в сторону раздевалки, разбрасывая лежащие на льду шайбы. Блейн широко улыбнулся, глядя вслед удаляющейся фигуре. Этот мальчишка точно сведет его с ума. Последние несколько месяцев в общении с сыном он чувствовал себя так, словно ходил по минному полю, и любое его неосторожное слово могло вызвать взрыв. Сложно было принимать происходящие в сыне изменения, и Блейн никак не мог смириться, что его малыш так быстро вырос. Почему у Курта всегда так хорошо получается договариваться с детьми? Улыбаясь собственным мыслям, Блейн вздохнул и принялся собирать со льда разбросанные перед тренировкой шайбы в специально отведенную для этого коробку. По-хорошему, он сейчас должен быть дома и спокойно собираться на презентацию мужа в свой законный, заранее оговоренный с дирекцией выходной, но Сэм заболел накануне вечером и попросил подменить его. Андерсон не смог отказать больному другу, за что сейчас и расплачивался. Мало того, что тренировать команду, в которой занимается собственный сын, совершенно невозможно, так еще и из-за его рассеянности они катастрофически опаздывали. Мужчина отнес коробку с шайбами в тренерскую и оставил ее на столе. Дальше он принялся переносить небольшие железные ворота с поля на специальные резиновые коврики, лежащие по всему периметру около катка. Он старался все делать быстро, так как времени оставалось мало, и с сожалением думал, что исключить из сложного уравнения душ никак не получится. Оставив на столе записку для Сэма, он прикрыл дверь тренерской и, бегло осмотрев большое, наскоро приведенное в порядок помещение, закрыл его на ключ, пытаясь понять, ничего ли он не забыл. У него оставалось пять минут на то, чтобы забрать Трейси, встретиться с Тревором и поехать домой. Слава богу, что Курт не послушал его вчера и заранее подготовил им троим вещи, оставив их на большой кровати, идеально подобранные и поглаженные. Блейн часто думал о том, что он бы не справился с детьми в одиночку. Без Курта он чувствовал себя незащищенным и каким-то неполноценным, что ли. Да и не умел он договариваться с детьми так филигранно, как делал это Курт. Как он вообще раньше жил без него? Дверь соседнего помещения с громким скрипом открылась (черт, Блейн же уже давно обещал ее починить), выдавая нежданного посетителя с головой. С другой стороны, сегодня ему это было даже на руку. – Тренер Андерсон, какими судьбами? – молодая девушка мило ему улыбнулась, подходя ближе. – Вы же сегодня должны быть на выходном? – Китти, я же говорил, что можно на «ты», – широко улыбнулся Блейн, поправляя сумку на плече. – Сэм заболел, пришлось выйти вместо него. И он попросил передать тебе большой привет. Щеки девушки запылали, и она смущенно отвела глаза. Скрывая свою широкую улыбку, Блейн повернул голову к катку, пытаясь рассмотреть на нем дочь. Он уже давно замечал влюбленные взгляды Китти, направленные на друга, да и Сэм много раз говорил о ней, но эти двое никак не решались сделать первый шаг. Блейн нашел взглядом темноволосую девочку, катающуюся в самом центре катка, которая безуспешно пыталась повторить за другими девчонками волчок, разученный еще на прошлом занятии, однако раз за радом падала, не удерживая равновесия и цепляясь за собственные коньки. – Китти, могу я забрать Трейси пораньше? – Андерсон кивнул головой в сторону катка. – У нас сегодня важные дела, и мы, честно говоря, уже сильно опаздываем. – Конечно, тренер Андерсон, – девушка широко улыбнулась, а Блейн громко позвал девочку, махая рукой. – Трейси всю неделю нам рассказывала, что у нее папа – писатель-суперзвезда. – Ох, боже, – выдохнул Блейн, прикрывая глаза. Теперь пришла его очередь залиться краской. – У Курта сегодня официальная презентация первой книги, а вторую ему уже одобрили, конечно, но в печать еще не запускали, поэтому... – Привет, пап! – Трейси подбежала к нему, неуклюже спотыкаясь в фигурных коньках, и ее появление избавило мужчину от необходимости объясняться перед девушкой. – Привет, золотко, – Блейн наклонился и поймал ее в крепкие объятия, приподнимая и усаживая себе на руки. – Папа тебя покатает до машины, а ты смотри, не проткни папу коньком, хорошо? – Хорошо, папуля, – девочка обвила руками его шею и чмокнула в небритую щеку. Суровое мужское сердце дрогнуло, до краев заполняясь безграничной нежностью. – Удачи, тренер Андерсон! – Китти подала ему маленькую розовую сумку дочери, широко улыбаясь. – Передавайте мистеру Хаммелу наши поздравления. Технически, они уже давно носили фамилию Хаммел-Андерсон, но за много лет устали поправлять старых знакомых и просто смирились. Глянув в очередной раз на часы и спешно поблагодарив девушку, Блейн с дочерью на руках буквально вылетел из холодного помещения, невольно хлопнув железной дверью. Он с облечением обнаружил в холле ожидающего его сына с большой сумкой в руках. Тихонько позвав его и махнув рукой в сторону двери, он, не останавливаясь, шел прямо к выходу. Обогнув островок с диванчиками для ожидания, мальчик догнал его, и из здания они вышли вместе. Машина стояла у самого входа, поэтому далеко идти не пришлось. Блейн усадил Трейси в детское кресло, привычно фиксируя ее ремнями, а вот Тревор наотрез отказался садиться в свое. – Пап, я больше не хочу ездить в кресле, – парень сложил руки на груди, мотая головой в стороны. – Эти кресла для детей, а я уже не ребенок. – Но по закону тебе еще год в нем нужно ездить, – устало выдохнул Блейн, потирая лицо руками. Боже, ну почему именно сегодня? – Не год, а всего девять месяцев и двадцать семь дней, – отчеканил юноша, гордо подняв подбородок вверх. – Ладно, хорошо, – Блейн сдался, забирая с заднего сидения кресло и пряча его в багажник вместе с остальными сумками. Кроссовки Трейси он заранее оставил в машине. – Садись, только обязательно пристегивайся и, раз уж ты такой взрослый, поможешь Трейси переодеть коньки. – Ладно, – мальчик с трудом самостоятельно залез на заднее сидение высокого черного Мерседеса, отказавшись от помощи отца. Блейн, лишь тихо усмехнувшись, закрыл за ним дверь и сам сел на водительское место, включая зажигание. Он все чаще и чаще замечал, как Тревор своим поведением напоминает ему молодого Курта, который всегда хотел казаться независимым и часто отказывался от помощи. Блейну стоило невероятных усилий научить Курта эту помощь принимать. – Как прошла тренировка, Трейси? – спросил Блейн, выезжая с парковки спортивного центра. Им еще повезло, что дорога до дома занимала всего десять минут, а на дорогах по субботам практически не было пробок. – Нормально, – тихо сказала девочка, отворачивая голову в сторону окна. – Тогда чего ты нос повесила? – Тревор, неловко перегнувшись через ремень безопасности, расшнуровывал сестре первый конек. – Ничего я не повесила! – возразила девочка, разворачиваясь к Тревору. – Мне вообще все равно, понятно? – Трей, золотце, а папе расскажешь, что случилось? – вкрадчиво произнес Блейн, глядя на дочь через зеркало заднего вида. Верхняя губа девочки дрогнула, и в глазах начала скапливаться влага. Она мяла в руках край ремешка, которым была пристегнула к креслу, и молча смотрела на брата, который снял один конек и уже принялся за другой. Блейн не первый раз видел девочку расстроенной после тренировок и сейчас терпеливо ждал, когда та решится на откровение. – Если я расскажу, то вы с папой расстроитесь, – тихо начала девочка, пытаясь сдержать слезы. – Малышка моя, – пока машина стояла на красном сигнале светофора, Андерсон развернулся и погладил девочку по ноге. – Ты можешь рассказывать нам с папой все, что угодно! Я обещаю, что мы не будем тебя ругать и всегда постараемся помочь. – У меня ничего не выходит, – всхлипнула девочка, и первые слезы покатились по раскрасневшемуся лицу, которое она спрятала в маленькие ладошки. – У меня не получается кататься. Можно я больше не пойду на тренировку? Тревор, закончив с коньками сестры, отложил их под сидение и развернул голову к окну, доставая из кармана собственный плеер. Демонстрируя то, что он совершенно не собирается участвовать в разговоре, он отвернулся и вставил наушники в уши. Блейн покачал головой, но решил ничего не говорить. – Трейси, зайка моя, – тихо позвал Андерсон, трогаясь с места. – Посмотри на меня, пожалуйста. Девочка несмело подняла голову, опуская руки на острые коленки. Огромные, испуганные глаза беззащитного олененка смотрели так проникновенно, что у Блейна невольно защемило сердце. Собранные наспех с утра непослушные густые волосы девочки растрепались из косы, и темные пряди мешали ей, спадая на влажное лицо. В карамельно-карих глазах малышки стояли слезы. – Если в начале пути у тебя что-то не получается, то это не повод сдаваться. Всем спортсменам нужны регулярные тренировки. Ты думаешь, я сразу стал на коньки и поехал? А папа твой так до сих пор и не научился нормально кататься, – Трейси широко улыбнулась, замечая, как улыбается Блейн, глядя на нее в зеркало. – Помнишь наш рождественский поход на Уоллмен-Ринк? – Папа упал три раза за первые десять минут, – тихо рассмеялась девочка, ладошками вытирая мокрые глаза. – А потом мы все вместе поехали в травмпункт. – Именно, золотко, – Блейн широко улыбался, вспоминая их последнее Рождество. Именно в эту рождественскую ночь они приняли окончательное решение, что их и без того немаленькая семья нуждается в пополнении. – Трейси, но я не хочу заставлять тебя делать то, что тебе не нравится, – Блейн свернул на дорогу, ведущую к дому. – Поэтому, если в тебе говорит не страх, а понимание того, что ты не хочешь проводить на льду все свое свободное время, как я или Трев, то мы с папой с радостью подыщем тебе что-нибудь другое. Как насчет танцев, куколка? – Танцы мне нравятся, – девочка сложила руки на груди, задумчиво закусив губу. Взгляд ребенка оставался по-взрослому серьезным и сосредоточенным, словно она принимала какое-то решение. – Но мне все же больше нравится фигурное катание. Мы ведь там тоже танцуем, а мисс Уайлд много чего для нас придумывает. Блейн остановил машину около подъездных ворот, заглушая двигатель. Отстегнув ремень безопасности, он развернулся к Трейси, когда та тронула его за плечо и жестом показала подвинуться ближе. – А еще Трев пообещал со мной позаниматься, – прошептала девочка, приложив палец к губам, а Блейн готов был в любую секунду расплакаться от счастья. Любовь к детям в корне изменила его жизнь. Она научила его по-другому смотреть на многие вещи. Блейн никогда раньше не задумывался, что способен испытывать такие сильные чувства и эмоции. Нежность и любовь к детям заполняли его до краев, а дети, в свою очередь, видели все отцовские слабости. Они вили из мужчины веревки, а он не умел им отказывать, раз за разом получая за это от Курта. Но он готов был стерпеть все ради улыбки на любимых маленьких личиках. Ведь если не ради семьи – для чего ему еще жить? – Треви, – малышка тронула брата за ногу, заставляя того вынуть наушник из уха и обратить на себя внимание: – Поможешь? Мне нужно оставить в комнате свои вещи и надеть платье, которое папочка приготовил для меня утром. Тревор закатил глаза, но молча кивнул сестре и, отстегнувшись сам, принялся помогать сестре выбраться из своего кресла. Блейн вышел из машины и, заранее открыв им двери, пошел забирать из багажника вещи, тихо посмеиваясь себе под нос. Сколько бы Тревор не делал вид, что ему на все и всех плевать, сестренку он любил очень сильно, и она прекрасно это понимала. Она, наверное, была единственной, кого Трев никогда не мог обмануть. *** Их сборы итогово заняли сорок минут, и как бы Блейн ни старался ускорить этот процесс, но выкупать, высушить, полностью одеть и собрать детей быстрее не получалось. Он чуть было не собрался идти на презентацию в привычном спортивном костюме, в котором был на тренировке, но благо Трейси вовремя его остановила, отправив мыться и переодеваться. Тихо чертыхнувшись себе под нос, Андерсон оставил Трева расчесывать длинные, непослушные волосы сестры, а сам быстро побежал в душ. Он наскоро сполоснулся, после чего еще мокрым выбежал в спальню, досушивая свои волосы по дороге. Дорогой смокинг, сшитый лично по заказу Курта, уже ждал его на кровати, заботливо уложенный в тканевый чехол, а на ручке шкафа висела выглаженная белая рубашка. Еще несколько минут ушло на то, чтобы уложить волосы гелем в привычную прическу, найти среди всего разнообразия галстуков в их доме тот самый и со второго раза завязать его в красивую бабочку. Вспомнив, что ему еще нужно уговорить сына натянуть на себя такую же бабочку, Блейн тяжело и обреченно вздохнул. До галереи они добрались за десять минут до начала презентации, быстро доехав на такси. Блейн расплатился с водителем, после чего помог выйти Тревору и Трейси из машины, и они все вместе поднялись по высоким ступеням, где швейцар услужливо открыл перед ними дверь. Трейси удобно устроилась на руках Блейна, держа в руках маленькую желтую сумочку под цвет своего платья. – Блейн, слава богу, вы успели! – Курт встретил их у самого входа, наклоняясь и целуя дочь в макушку. – Трейси, а как же твоя прическа? – Она захотела пойти с распущенными волосами, как взрослая, – Блейн пожал плечами и опустил дочь на пол, как бы говоря: «Я пытался, но ничего не смог с этим поделать». – А у меня есть для тебя небольшой подарок, – загадочно протянул Хаммел, садясь на корточки и протягивая перед девочкой два кулака вперед. – Угадай, в какой руке? – В этой, – быстро выпалила малышка, и Курт раскрыл руку, на которую указала девочка. На светлой ладони лежала маленькая желтая заколка, на которой ярко блестели маленькие светлые камушки. – Папочка, какая она красивая! И желтая! Как мое платье! Наденешь ее на меня? Заметив обиженную моську мужа, Курт тихонько рассмеялся, собирая волосы дочери на затылке. Он одними губами произнес: «Прости», и развернулся к сыну. – Как тренировка, Трев? – мужчина посмотрел на мальчика, который все это время стоял рядом и играл в мобильный телефон. – Нормально, – пробубнел тот, яростно нажимая на горящий экран. – Тревор, отложи, пожалуйста, свой телефон, – Блейн понизил голос, чтобы никто, кроме сына, его не слышал, и наклонился чуть ниже, заглядывая мальчику в голубые глаза. – У папы сегодня очень важный день. Он волнуется, и мы здесь, чтобы его поддержать. Ты же любишь папу, верно? Парень с готовностью кивнул, медленно убирая телефон в карман штанов. На нем был такой же маленький смокинг, как у Курта с Блейном, и со стороны они выглядели, наверное, как образцовая семья с картинки. С копной пушистых волос и маленькой черной бабочкой (которую Блейн все-таки смог на него нацепить, что считал своей личной победой), Тревор выглядел его маленькой копией. – Давай мы покажем папе, как все сильно его любим и гордимся им, – Блейн подмигнул и кивнул в сторону стоящего рядом мужчины: – Как насчет совместных обнимашек? Блейн поднял на руках Тревора, а Курт усадил к себе Трейси. – Мы любим тебя, пап, – мальчик положил голову Курту на плечо, потираясь об него, словно маленький котенок. – Ты самый лучший. – Мы любим вас двоих, папочки, – Трейси двумя руками обнимала мужчин за шеи, сидя на руках у Блейна. – Мы тоже вас любим, крошка, – Курт погладил Трева по голове, а Блейн чмокнул дочь в затылок. – О-о-о, а вот и ваша любимая тетя Рейчел! Дети с громкими криками слезли с рук и унеслись поздороваться с любимой тетей, а Блейн впервые за день позволил себе выдохнуть с облегчением. Он, безусловно, любил детей, но такие напряженные денечки определенно стоили ему пары седых волос. – Ты как? – Блейн приобнял мужа за талию, заглядывая в уставшие глаза и поправляя на нем сбившийся черный галстук. – Фуршет готов, пресса на месте, а я страшно волнуюсь, – Курт обхватил руками шею мужчины, придвигаясь ближе и целуя нежную скулу. – Вдруг что-то пойдет не так? – Все обязательно пойдет не так. Ау, больно! – Блейн тихо засмеялся, получив сильный возмущенный тычок в плечо. – А если серьезно, то даже при таком раскладе все будет отлично. Ты – прекрасный писатель, твоя книга уже покорила сердца многих детей по всему Интернету, а сегодняшний ее официальный релиз лишь подтверждает это. – Ты правда так считаешь? – тихо спросил Курт, положив голову мужу на плечо и шумно вдохнув его запах. – Я правда так считаю, – Блейн поцеловал мужчину в висок, поглаживая напряженную поясницу. – Я люблю тебя больше жизни, Блейн Хаммел-Андерсон, – горячо выдохнул Курт и мягко коснулся губ мужчины, оставляя на них короткий поцелуй. – И я тебя люблю, Курт, – Блейн улыбался, глядя в любимые глаза. – И никогда не перестану. Курт, как и обещал много лет назад, поставил Блейна на коньки и вернул в большой спорт. Блейн посвящал Курту каждый забитый гол все пятнадцать лет, что играл в «Нью-Йорк Рейнджерс». Блейн заставил Курта поверить в себя и в свой талант. Курт посвятил Блейну каждую написанную книгу, которые долгое время никому не показывал, пока Блейн не настоял на издательстве. Блейн посвятил Курту свою жизнь. Курт отдал Блейну свое сердце. За много лет семейной жизни они пережили много хорошего и много плохого, но никогда не сомневались в своих чувствах. Даже спустя долгие годы, прожитые вместе, они по-прежнему смотрели друг на друга так, словно весь мир прячется в любимых глазах напротив. Огонь в глазах Блейна по-прежнему пылает, а ледяной шторм бушует в глазах Курта. Они любят преданно, трепетно и безгранично. Они смогли. Пламя все-таки опалило лед, а лед, наконец, обуздал пламя.