***
Ещё до открытия дверей Меда отыскала в пространстве своего оппонента и, как только оказалась на нужном уровне, упёрлась взглядом в задумчиво-прищуренные глаза Явика, который, ожидая, стоял около стола для модификаций оружия и со скучающим видом гипнотизировал дверь. Тут же, без каких-либо слов, он бросил ей кинжал рукоятью вперед, хотя мог бы подать, когда она подойдет, или позволить взять самой. Тем не менее, Меда ловко подхватила его в воздухе и быстрым взглядом окинула просторное помещение. Азари с сосредоточенным видом пялилась в экран терминала связи с поставщиками. Диво какое – Серый Посредник неожиданно покинул свою напичканную техникой каюту и пользуется каналом связи в грузовом трюме! Дальше в глубине ангара журналистка, обитающая на том же уровне, что и Меда, увлечённо интервьюировала Джеймса. Видеозонд парил в воздухе за её плечом, но та даже не удосужилась включить его для пущего реализма. Казалось, эти двое сломают глаза в попытках глядеть вбок, не поворачивая голов. Неподалёку от них трое техников, с которыми протеанка столкнулась, когда «ловила» Архангела на третьей палубе, открыли несколько ящиков и перебирали детали, делая вид, что вносят их в базу. И только пилот, сидя в люке шаттла, открыто смотрел на протеан. У него, в отличие от остальных присутствующих, намечающаяся дуэль не вызывала любопытства или предвкушения интересного зрелища. Между черных бровей пролегла морщина, а во взгляде читалось осуждение и беспокойство. Другой человек – Кайден – достав из арсенала пистолет и прихватив инструменты для ухода за оружием, что, к слову, находилось в идеальном состоянии, направился к Кортезу, собираясь заняться чисткой. Впрочем, Меде было известно, что это отвлекало его от хронических головных болей, особенно когда его мучила бессонница. И сейчас был как раз тот случай. Прикрыв глаза и выставив руку с кинжалом вперед, протеанка ментально прощупала его, настраиваясь на частоту кристаллической структуры металла, привыкая к весу и форме. Созданный по технологии той же, что и молекулярные мечи, находящиеся на вооружении оперативников N7, но с лезвием в полтора раза короче и несколько толще, кинжал был довольно легким и удобным, с прямым узким обоюдоострым клинком и простой прямой рукоятью, предназначенной как для трехпалых, так и пятипалых ладоней. Выполнив несколько ложноатакующих взмахов, авгур подбросила его в воздух и, поймав, открыла глаза. – Условия? – До третьей крови. Неудивительно. Меда не питала надежд, что дело обойдётся лишь касанием лезвий. – Дуэль подвижная или позиционная? Протеанин небрежно пожал плечами: – Мне плевать, – и направился вглубь ангара к намеченному месту поединка. – Великолепно, – с лёгким налётом сарказма бросила Меда, идя следом и пряча в уголках губ зарождающуюся в предвкушении боя улыбку. – Учту. Стоять на месте – вовсе не её тактика, а с подобным условием дуэли преимущество определённо на её стороне. И, самое прекрасное, эмоциональный запал теперь не нужно подавлять и сдерживать. Наконец-то она надерёт Явику зад, как выражается кто-то из экипажа. Кстати, касательно зада… он специально покачивает бёдрами, идя впереди, или она только сейчас обратила на это внимание, потому как нательный костюм, в отличие от громоздкой брони, был весьма облегающим? Впрочем, с чего бы на него смотреть? Меде хватало, что уже не единожды она замечала, как её сознание автоматически настраивалось на его запах, выделяя среди остальных и ставя в приоритет восприятия, даже когда они находились в разных комнатах. А их друг от друга отделяла всего лишь стена! Да ещё эта метка в её каюте… Она надеялась, что, когда одержит победу, эта зацикленность ослабится. Скорее всего, дело было в том, что Меда воспринимала его как врага и инстинктивно всё время держала в поле зрения – физического и ментального. Заведя руки с кинжалами за спину, она склонила голову в стандартном боевом приветствии. Ответа и не ожидала – но протеанин всё-таки удостоил её едва заметным кивком, хотя стойкой, выражающей уважительное отношение к сопернику, пренебрёг. Техники перестали возиться с деталями, азари подняла взгляд от экрана, журналистка замолкла прямо на середине вопроса... Сухой щелчок установленной Кайденом обоймы в тишине прозвучал, будто выстрел, и одновременно с этим Явик налетел на Меду с такой прытью, какой она не ожидала от его телосложения. Тело послушно отреагировало, уйдя в сторону, и кинжал Явика просвистел сбоку от шеи так стремительно, что лицо обдало ветром. Первые несколько секунд она только и успевала, что парировать и уклоняться. Несмотря на скорость ударов, протеанин практически без замаха умудрялся вкладывать в них столько энергии, словно намеревался выбить оружие из рук оппонентки или, как минимум, не дать возможности ответить. Об отражении путём прямой подстановки клинка под удар не могло быть и речи, он определенно сильнее авгура, поэтому Меда отводила от себя лезвия, сбивая их с начальной траектории и отходя назад, ибо Явик постоянно переходил на ближнюю дистанцию. И целился в лицо и шею, Жнец бы его забрал. Хотел сломить её напором. С двуглазыми могло сработать, но у неё достаточно глаз, чтобы следить за всеми движениями, да и активность полушарий равнозначна, поэтому нет доминирующей в действиях руки. Нужно только просчитать логику его действий. Уловить ритм, изучить последовательность. То ли он использовал смешение нескольких стилей, то ли намеренно на ходу составлял разнообразные многоступенчатые комбинации приемов, не придерживаясь какой-либо последовательности, зная об идеальной памяти авгура, но на каждую её защиту или контратаку у него было несколько вариантов ответа. Несколько, но, тем не менее, одинаковых. Приходилось определять исход атаки, учитывая их все, обрабатывать информацию буквально за долю секунды, приходящейся на время перед ударом. Он не из тех, кто сможет долго держать такой темп. Удар. Парирование, удар, уклонение, удар, удар. Слишком близко. Явик заставил Меду отскочить назад и рванул следом, молниеносно сокращая дистанцию, снова обрушиваясь ливнем быстрых ударов, стараясь не давать времени на контрнаступление. А он действительно так хорош, как предполагалось. Но это не пугало, а, напротив, вызывало странное удовлетворение; восторг вопреки тому, что сейчас они были по разные стороны. Это был соперник, с которым интересно. Который вынуждает просчитывать каждое движение, анализировать ход боя, не расслабляться, двигаться быстро, изворачиваясь до треска в натянутых мышцах. Враг, от которого не хочется избавляться, потому как такого в этом цикле больше нет. Они бились отчаянно, словно на смерть. Никто из них не обращал внимания на возникшую вокруг тишину, на зрителей, что еле успевали следить за движениями в поединке. Восприятие сосредоточилось лишь на противнике. Воздух наполнился звуками дыхания, звоном соприкасающегося металла, свистом клинков, скрипом резиновых подошв об обшивку пола. Ангар окрасился алым – Явик не тратил концентрации на поддержание ментального блока, позволив холодной ярости повиснуть вокруг рваным туманом. Когда отвести одновременную атаку обоих клинков оказалось невозможно, Меда приняла удар на лезвия и попыталась отбить отталкиванием. Усиливая нажим, Явик подался вперед. В прищуренных глазах полыхала подстёгиваемая решимостью ненависть, и порожденные ею мыслеобразы окутывали ментальный блок Меды, заставляя держать оборону не только на физическом уровне. Угнетающее, тяжёлое биополе давило ничуть не меньше, чем оружие. Он убьет её при удобном случае, и плевать, что вокруг столько зрителей. Скажет, что не рассчитал силу… Удержание скрещенных клинков длилось буквально две секунды, но уже слишком много. Протеанин намеревался завалить её на спину и сделать захват. Что ж, раз ты так хочешь, коммандер… Меда отклонилась назад, заставляя силу и вес тела Явика работать против него же, увлекая его по инерции за собой. Падая на пол, она упёрла ногу ему в живот и перекинула через себя. И успела полоснуть по бедру. Под удивлённый вздох толпы и шипение противника Меда сделала двойной кувырок назад и оказалась на безопасной дистанции. – Признай, коммандер, ты слишком стар для поединка. Явик метнул ничего не выражающий взгляд на царапину. Крутанул кинжалы в ладонях, но рваться в атаку снова не спешил, хотя не было похоже, что остановился передохнуть – дышал он глубоко, но не тяжело. Рельеф шеи блестел от лёгкой испарины, её кожа уже не казалась такой яркой – потемнела от прилива крови. Разгорячён. Презрение. Превосходство. Уверенность. Азарт. Жажда. Явик получал не меньшее удовольствие от дуэли, чем Меда. И пока он о чём-то размышлял, не сводя с неё глаз, его запах без утайки рассказывал о его мыслях. Вопросы чести – дело второе. Ему было тягостно вне своего времени. Вокруг чужаки, а сам он – сосуд, наполненный пеплом прошлого, истлевшей памятью, мёртвой и бесполезной. И единственное ценное, что у него осталось – это собственное имя и тело. Но и они здесь не стоят ровным счётом ничего. Дуэль – попытка сложить осколки времени и воссоздать в не принадлежащем ему цикле разбитый образ Империи. Хотя бы частично. Лишь бы на какое-то время перестать чувствовать себя изгоем. Нет, Явик её не убьёт, разве что она даст ему повод. Он боится снова остаться один. Готов терпеть присутствие авгура, ненавидеть, язвить, задираться. Но только с ней он – «коммандер», а без неё – «Явик, последний протеанин». И коммандер сейчас усмехнулся. Криво, недобро. – С чего ты взял, авгур, что не старше меня? Ты даже не знаешь, сколько тебе лет, вы все одинаково выглядите. Когда тебя забрали из семьи? Сердце пропустило удар. Покинутая планета на краю галактики. Чужой корабль опускается в долину, нарушив привычное спокойствие и тишину... «Если моё требование будет выполнено, я обязуюсь никого не трогать и позволю доставить меня в монастырь для обучения!» Сколько ей тогда было лет? Ещё ребенок или старше? Меда не могла ответить. Воспоминания истёрлись от времени, потускнели, но, самое странное, сложно было ухватиться за собственный образ. Она не помнила свою внешность, не могла вспомнить никаких деталей, сохранились лишь внутренние ощущения. – Сколько лет держали в монастыре? – продолжил гнуть своё Явик, хотя вряд ли на лице Меды отразилась растерянность. Он начал медленно обходить её по кругу, держась, однако, на всё той же дистанции. – Ты никогда этого не узнаешь. Она действительно не знала. В подземном комплексе время не подвергалось счёту – отбой и пробуждение регламентировали наставники. И маловероятно, что установленный распорядок совпадал с естественной сменой дня и ночи. Попытки что-то вспомнить пришлось отложить – Явик сделал выпад и навесным ударом возобновил бой. Меда рванула вниз и вбок… Осязание зарегистрировало всплеск биотики в пространстве раньше, чем боковое зрение заметило характерное зелёное мерцание. Плечо обожгло болью. Со всего размаху она налетела на силовое поле, которое тут же отбросило её в сторону Явика, прямо на удар голенью в живот, что, выбив весь воздух из легких, опрокинул Меду обратно на мерцающий купол. На этот раз стена столкнулась с барьером, и на линии соприкосновения с треском полыхнули искры. Явик попытался достать голову Меды ногой с разворота, но авгур уже сгруппировалась и, поднырнув под удар, ответила голенью в бедро; следующий же, предназначавшийся затылку, лишь сотряс воздух – протеанин успел уйти с расстояния атаки. Биотический купол ограничил арену буквально до нескольких шагов в диаметре. Ангар вместе со зрителями остался снаружи. И паук полагал, что поймал жертву в сеть. – Стал проигрывать и решил пренебречь традициями? – Меда повела ушибленным плечом, оценивая функциональность, а в это время рецепторы анализировали возникшую вокруг преграду. Явик знал, что она может снять барьер, потому использовал его лишь в качестве фактора внезапности. Но Меда решила не спешить. У неё тоже имелся сюрприз. – Позволил себе скатиться в грязную драку, – авгур перехватила кинжалы, располагая лезвие вдоль руки по направлению локтя – так было проще маневрировать в тесном пространстве, прикрывая руки от ударов и контратаковать практически без задержек. Судя по ухмылке, Явик был вполне собой доволен. – А мы условий поединка не обсуждали, разве не так? Так. Но ведь… – Правила дуэлей чётко регламентированы и не требуют обсуждений. – Дуэль с авгуром по канону Древних? – протеанин презрительно хмыкнул. – Много чести. Клинки снова сошлись, но теперь в ход пошли удары ногами, локтями, рукоятью оружия, подсечки… и неизвестно было, когда он решит, что и биотику позволительно использовать. По сути, купол только играл ей на руку. Проломить защиту и сжечь нервную систему для авгура – дело одной минуты. Заманчиво; но если она убьёт его, её вышвырнут из команды. И это в лучшем случае. Тогда пройденный ею путь потеряет всякий смысл, и все жертвы будут напрасны. Проклятье… Уходя в бок во время очередного парирования, Меда в обманном манёвре выбросила руку с клинком в сторону противника, и, окутав себя барьером, оттолкнулась в прыжке от биотической границы ринга. Удар, усиленный инерцией, пришёлся по скуле Явика. Тот пошатнулся и, не сумев удержать равновесие, осел на колено. Пользуясь заминкой, Меда направила клинки в плечо и затылок, намеренно уменьшив силу атаки – к сожалению, она ещё помнила, что целью поединка является вовсе не убийство. Для неё, во всяком случае. Но Явик её обманул – перенеся вес тела на одну ногу, другой сделал подсечку. Резко поднялся, одновременно делая полуоборот вокруг своей оси, и корпусом толкнул к стене. Спину прошиб разряд биополя, шеи коснулся прохладный металл. Пропустила удар. Следовало оттолкнуть Явика биотикой и выйти из захвата, но восприятие подсказало, что появился вариант закончить поединок более зрелищно и намного раньше. Главный зритель уже прибыл, можно снимать декорации… Полыхнув, барьер послушно угас. – Явик!! Какого чёрта происходит на моём корабле?! Протеанин отскочил от Меды, как ужаленный. – Коммандер! Авгур коснулась пальцами кожи у основания шеи. Поранил. Один-один. – Представление окончено, – Шепард обвела тяжёлым взглядом притихших членов экипажа. Естественно, ох как нечасто на «Нормандии» происходит что-то подобное. – Разойтись! – и окликнула ретирующегося вместе с Дианой Джеймса: – Лейтенант Вега, изымите у дуэлянтов служебное оружие и верните его в надлежащее место. Меда посмотрела на панорамное окно на четвертой палубе. Когда появилась Шепард, Архангел ушел, но именно он – причина того, что ей стало известно о поединке. Удивительно, как внезапно все срочные «дела» у экипажа завершились, и в мгновение ока в ангаре остались только протеане да капитан корабля, которая, хоть и задала вопрос Явику, но так и не позволила ему говорить, посчитав, что ответ ей известен. – Решил устроить личные разборки? «Нормандия» похожа на детский сад, где можно вымещать обиды, если кто-то нагадил в твою часть песочницы? – Шепард выглядела так, будто её только что разбудили криками «Жнецы наступают!»: футболка помята, отдельные пряди алых волос беспорядочно торчат, на правой щеке вмятина, будто она лежала на чем-то твёрдом. Зато в голосе чувствовался такой несгибаемый стержень, что могли позавидовать даже турианцы. И завидовали. – Если собрался показать, что ты у нас альфа-самец, запомни: альфа здесь я, – изобразив улыбку, Шепард выждала паузу перед тем, как добавить финальный штрих: – А вы мои омеги. И если кто-то из вас решит иначе, – коммандер махнула рукой, указывая большим пальцем в сторону командного центра, – шлюз там. Выражение лица Явика стоило того, чтобы не снимать барьер сразу и выставить его в дурном свете перед руководством. Меда стояла сбоку, сцепив руки за спиной, и украдкой наблюдала за его реакцией на слова Шепард. Всё было лучше некуда, пока выговор касался только протеанина. Но зеленые глаза уделили пристальное, привинчивающее к полу, внимание и авгуру. – Я понимаю, что Явик у нас чистейший образец империализма. Но, Меда, я полагала, у тебя достаточно ума, чтоб не идти у него на поводу и не участвовать в разборках. Вот и пришла её очередь виновато отводить взгляд. Хоть сжимать зубы не пришлось – авгурам не свойственно перечить командованию и выражать своё мнение, а вот Явик едва сдерживался, чтобы не болтнуть лишнего. И это свидетельствовало о том, что он осознавал вину за нарушение правил внутреннего распорядка на военном судне. – Уважаемые протеане, раз вас так тянет друг к другу, не стану вас разлучать. Впредь, если провинится один – полетите оба. От Шепард пахло недовольством, волнением, но уж точно не гневом. А ещё улавливался запах нагретого металла, что сплошь покрывал её кожу и одежду, спрятался в локонах, даже посмел коснуться губ. Коммандер очень хотела разозлиться на двух болванов, что прервали её и без того редкий отдых, но в её подреберье мерцала, остужая пыл, чистейшая радость. Такое редкое сейчас чувство, что Меде было все равно, что причина ему – всего лишь неодушевлённое существо. Пусть. Это сияние было тёплым, к нему хотелось прикоснуться, испить, ощутить собственной грудью, позволить проникнуть в кровь и потечь по венам. Но Меда резко осадила себя. Пускать по чувствительным нейронам настолько сильные чужие эмоции – попахивает безумием. Тем не менее, сомневаться не приходилось: больше предупреждать Шепард не станет и угрозу выполнит. – Члены моей команды могут положиться друг на друга в любой момент. И если между вами вражда, вам не место здесь. Всё ясно? Протеанские голоса отчеканили четко и почти одновременно: – Так точно! На что коммандер удовлетворённо кивнула, пряча в углах губ лёгкую улыбку. – Вот и отлично. Вольно, солдаты.***
Явик точно помнил, что оружейник вернул кинжалы именно в этот бокс, но того, который ранил авгура, здесь не оказалось. Проклятье! – Коммандер… Незнакомый женский голос, родной язык. Здесь?! Явик вздрогнул, обернулся на оклик. Взгляд скользнул по лицу протеанки, вдруг оказавшейся за его спиной – обманчиво молодому, выражающему почти детскую наивность. И он допустил неосознанную оплошность – на миг опешил, позабыв, кто стоял перед ним на самом деле. Совсем немного… какая-то секунда, но зрачки резко дрогнули – далеко не от испуга, что его застали «на горячем», а от мелькнувшей надежды, вернее, лишь туманного намёка на неё, что – какая глупость… – в этот проклятый цикл попал не он один. Но это был всего лишь авгур. – Случайно не это ищешь? – вытянув вперёд руку с тем самым кинжалом, что искал Явик, оно сбросило маску доброжелательности. И кроткий взгляд тут же стал острым, как то лезвие, что полетело в протеанина, посланное лёгким взмахом кисти, да так, что поймать, не поранившись, было нереально. Сгенерированное Явиком поле обездвижило клинок прямо у шеи. Рефлекторным движением он стремительно выхватил его из захвата биотики и намеревался совершить обратный бросок, но вовремя остановился. Раздражённо сжав губы, опустил руку. Собственно, нет никакого смысла скрывать, что он делал сейчас в ангаре. Проведя кончиком пальца по краю лезвия – чистое, никаких следов ДНК – протеанин швырнул кинжал себе за спину, и тот воткнулся в крышку стола для модификаций. – Не стоило зря утруждаться и приносить его мне, раз приказа с моей стороны не поступало. Ответом были обозначившиеся на серых щеках желваки и недовольно дрогнувшие ноздри. Как же оно всё-таки уместно имитирует эмоции! Будто авгура действительно разозлили его слова. Только Явик не мог понять – зачем оно делает это? Привычка всегда и везде подстраиваться под окружение? Или таким образом нацелено морочить ему мозги? – Думаешь, мне неизвестна истинная цель назначенного тобой поединка? – оно смотрело на него, не мигая, а вторая пара глаз следила за руками, впрочем, то же самое делал и Явик. Он уже не испытывал раздражения, как раньше, когда это существо позволяло себе дерзить; даже находясь в отдалении, протеанин сам непроизвольно искал зрительного контакта и теперь, обнаруживая, что авгур тоже следит за ним, испытывал какое-то странное чувство собственной важности. Наблюдает, значит, видит в нём угрозу. Нужно было прочитать его через кровь ещё на Деспойне, когда тот был без сознания, но времяпровождение на мерзкой планете создателей Жнецов и без того было до безобразия насыщенным. Ничего, у авгура уж точно будут ранения на последующих миссиях. А сейчас, пусть даже план Явика потерпел неудачу, признавать этого он не намерен. – Нужно быть умственно отсталым, чтобы не понять. Я озвучивал цель вполне ясно и открыто. – Твою обличающую речь, достойную выступления на публике куда более обширной, чем всего-навсего один-единственный авгур, стены ещё долго повторяли мне, – взгляд авгура, доселе контролировавший ладони протеанина, поднялся к его лицу. Явик проследил за ним, направив теперь и вторую пару глаз в глаза оппонента, и зрение машинально сфокусировалось на черноте зрачков. Неприятная колкая волна мурашек опустилась вдоль позвоночника, инстинкты дали сигнал, что следует срочно рассредоточить взгляд, но тот лениво, словно в полусонной истоме, замер; застыл в густом янтаре, как и те сдвоенные черные звезды… А оно продолжало говорить, медленно сокращая расстояние, приближаясь плавно и осторожно, как если бы перемещалось посредством поля пониженной массы, только протеанин не мог отследить этот процесс, всецело окунувшись в странное, полугипнотическое состояние. – …уязвлённая гордость, – проникал в сознание, будто откуда-то издали, ласкающий слух вибрирующий голос. – Нарушение законов, – шаг, – нетипичный выбор оружия, – ещё шаг, – внезапно появившиеся дополнительные правила, – оно оказалось совсем близко, и Явик наклонил голову, чтобы не прервать зрительную нить. – Ты проделал такой долгий путь, чтобы получить мою кровь. Он всецело понимал каждое слово, но эмоции, что являлись совершенно обоснованной реакцией на разоблачение, потекли по нервам совсем уж вяло и тут же начали угасать. Дышать стало легче, будто злость, перекочевавшая следом за ним из прошлого и в этом цикле вдоволь разгулявшаяся и окрепшая, наконец, разжала сжимающую горло ладонь. Он дышал, дышал глубоко, во весь объем легких, более не боясь вдохнуть ментальную грязь, что густой взвесью витала в воздухе. Потому что её не было; вокруг авгура звенела чистота, ореолом укрывая их обоих. Разве может тот, кто несёт чистоту, иметь порочную сущность? Явик всматривался, словно ответ можно было найти в глазах. Почему Предки послали ему именно авгура? Кого угодно – убийцу, земледельца, ученого, военного, представителя императорских кровей – любого из протеан, но не фальшивку . С настоящими он знал, как вести себя, мог предвидеть поведение, мог распознать тени эмоций на каменной маске лица, и был уверен, что увиденное – не имитация. А здесь… Явик отдавал себе отчет, что в желании найти ответы наклонился ещё ниже, и за ним следят почти в упор. В янтаре звёздной пылью блестели едва заметные вкрапления более тёмных и светлых пигментов, сферы зрачков были сконцентрированы на его глазах, взгляд прямой, открытый, но нечитаемый. Тихое дыхание мазнуло по подбородку, касаясь губ; энергетика мягкой вибрацией легла на кожу, спокойная, как у существа в коме. А осязание видело лишь живой труп. Но разве сам он жив? Разве он не восставший из пепла мертвец? Да они оба давно мертвы. Их не должно быть здесь. Тем не менее, они здесь. Сейчас, когда лицо авгура столь близко и защита зачем-то сознательно ослаблена, Явик отчётливо слышит его запах – обезличенный, тонкий, ненавязчивый, не позволяющий ничего прочесть, но это придает ему лёгкость; он будто аромат цветка, ощущая который, не погружаешься в анализ информации о носителе. Просто чувствуешь. И вместо окаменевшего тела пришло в движение биополе – уплотнилось до ощущения тяжести на плечах и, мгновенно расширившись, накрыло стоящего авгура поверх его собственной ауры... ...и с треском рвущегося полотна раскололось на осколки. А затем Явик оказался опрокинут на пол, а шею уже неприятно холодило касание клинка. Он не успел заметить, как это произошло, но авгур уже восседал сверху, шипя сквозь зубы: – Ещё раз коснешься меня, и я вспорю тебе глотку. – Поединок не закончен, так ведь? – прикрыв дальнюю пару глаз, Явик расслабленно улыбнулся. Обманчиво. Кожа уже начала искрить биотикой, намереваясь в любой момент отбросить Меду назад. – Для меня закончен, я не видела в нём смысла изначально. А вот ты, видимо, хочешь продолжить, раз напал на меня. Оно ведь прикидывается? Или действительно не понимает, что произошло? И как Явик раньше не догадался, к чему всё идет? Просто не ожидал подобного поведения от авгура. Умом не ожидал, а вот подсознание попалось на крючок. Теперь он не знал, злиться ему, что его обвели вокруг пальца, или смеяться, потому что авгур упорно делает вид, что не знает, в чем дело. Выбрал второе. Наверное, злиться просто устал. Грудная клетка протеанина резко вздымалась, легкие порывисто исторгали воздух со странным звуком, напоминающим не то кашель, не то тяжелый смех. Меда даже отвела от шеи лезвие – глядишь, сам на него и напорется. Но, почувствовав ослабление хватки, Явик тут же замолчал. Даже тени улыбки не осталось. – Я не нападал. Разве не такой реакции ты ожидал, постоянно флиртуя со мной? – Я… что? Интересно, растерянность и неуверенность, мелькнувшие в янтаре, – настоящие? Схватив руку с клинком за предплечье, Явик толкнул авгура набок, перекатом оказываясь сверху. И, поймав вторую руку, рывком прижал обе к полу. Он даже не пытался достать свой кинжал или защищаться – если хотят убить, всаживают лезвие в плоть, а не сыплют угрозами. Это стало походить на игру: похоже, никто из них не воспринимал обещаний расправы всерьез и не чувствовал себя загнанным в угол, даже находясь на кончике лезвия. У Шепард даже изречение было на сей счет: «совать пальцы в розетку». – Твои взгляды, – изрёк Явик, глядя в недоверчиво-прищуренные глаза авгура. Не нравится, но слушает. – Сначала они походили на слежку, наблюдение. Но слишком быстро перешли грань. Тягучие, будто жидкий мёд, сковывающие, заставляющие терять из виду всё остальное, кроме объекта, завладевшего вниманием. Явик считал это чрезмерной осторожностью со своей стороны, соперничеством, увлечённостью, желанием манипулировать, а получилось, что манипулировали им. – Я терялся в догадках, почему это ты ведешь себя так примерно и ещё не предпринял попытку убить меня. Я же единственный среди этих примитивов вижу твою истинную сущность... А оказывается – ты уже промываешь мне мозги! Хочешь свести с ума? – Выход из стазиса неблагоприятно сказался на твоем разуме, никак иначе я не могу объяснить сказанную тобой вопиющую чушь, – тон её был бесцветный и холодный, именно такой, как свойственен авгурам в их типичном состоянии. И это спокойствие окончательно взбесило Явика. – Не лги, что не понимаешь, о чём я! Вас обучали этому. Только попытка бесполого существа показаться женщиной выглядит жалко, – протеанин рассматривал смуглое лицо со светло-янтарными глазами, опустился взглядом к губам, меченным авгурскими татуировками, мысленно любопытствуя: раз влечение создается лишь на уровне внушения, авгуры, наверняка, даже никогда не… – Слезь с меня, – Меда крепко сомкнула веки, сделала глубокий вдох и как-то разом вся сжалась. Явик чувствовал, как её тело под ним напряглось. – Немедленно. Повторять снова не пришлось. Как и повышать тон или придавать ему угрожающей окраски. Авгур лишь открыла глаза – они полыхали зелёным, как на Деспойне, когда она ликвидировала тварей. Меда поднялась вслед за Явиком, мгновение – и сияние потухло. – Единственный, кто выглядит жалко – это ты. Особенно когда тайком роешься в арсенале в поисках кинжала с моей кровью, которую, к слову, получил благодаря нечестной уловке. Разве так следует себя вести обладателю высокого звания? – авгур сняла перчатку и протянула Явику обнажённую ладонь. – Если что-то интересует, можешь просто спросить. Он какое-то время смотрел на неё. Естественно, не коснулся. – Всё, что мне нужно, я узнаю сам. Меде хотелось сказать, что Явик слишком высокого о себе мнения, но вместо этого уже около лифта его догнал вопрос: – Коммандер, – она стояла к выходу спиной, и это не помешало почувствовать, как Явика передернуло, – ничья? – До поры, авгур.***
Протеанин уже добрался до своей норы на инженерной палубе, а Меда так и осталась в ангаре. В голове её с сумасшедшей скоростью происходил анализ сразу нескольких моментов недавнего разговора, но в целом всё это можно было подытожить одной фразой: «Что, во имя Предков, сейчас произошло?» Неужели он вправду посчитал наблюдение за ним попыткой навязать влечение? Авгурам действительно было известно о способах и механизмах половой аттракции. Пусть Меда была далека от таких обыденных вещей, как «межличностные отношения», но знания об этом занимали своё место в памяти. В отличие от рас нынешнего цикла, у протеан были другие традиции и правила. Открыто выражать симпатию считалось дурным тоном и несдержанностью, причем это касалось как мужчин, так и женщин. Но для нынешнего общества неприкрытый флирт, тактильные ласки и даже поцелуи при посторонних вовсе не были предосудительны. Интимность потеряла какую-либо сакральность и ценность: СМИ щедро пестрили откровенностью, мода превозносила обнажение и диктовала минимализм в одежде, культура погрязла в развлечениях и грязи порока, а скромность давно перестала считаться добродетелью. То, в чём обвинил её Явик, протеане называли «плетение нитей». Подобным образом женщина привлекает внимание партнёра, выражает симпатию и интерес. И всё не заключается в одном только пристальном взгляде. Невербальное послание читается на более тонком уровне – в особенных изменениях эмоционального и гормонального фона, заметных лишь одному адресату. Женщина приводит вибрацию своего биополя в соответствие с вибрацией биополя избранника – это дает ему сигнал, разрешение создать общий канал ментальной связи, в котором общение течёт без слов, практически незаметно для окружающих. Вот что Явик намеревался сделать. Не атаковать. Но он бы никогда не пошел на это сознательно. Не с авгуром. Да и Меда не настраивалась на него, не давала намёка на построение связи. Нет ведь?.. С появившейся догадкой вдруг очень захотелось выругаться по-крогански, как делала Шепард, но Меда лишь устало вздохнула и, выдернув торчавший из крышки клинок, уселась на тот самый бокс, где недавно рылся протеанин. Она не настраивала себя на частоту Явика. Но настроила его биополе на своё. Убрав тяжёлые эмоции, очищающее поле заодно сработало и как регулятор. Умерило частоты, привело к спокойному состоянию, и двое вошли в резонанс. Только он этому не противился, потому всё произошло так просто. Зашипели двери лифта – Джеймс вернулся из душа как раз вовремя, чтобы не стать свидетелем «любезной» беседы с катанием по полу. Завидев протеанку, он удивленно приподнял брови и направился прямо к ней: – Медок, ты ещё здесь? – Благодарю, Джеймс, – она поднялась на ноги и подала ему кинжал. – Я признательна за содействие. Принимая оружие, тот расслабленно пожал широкими плечами. – Без проблем. А я подумал, что клинок тебе приглянулся и ты решила заменить им свой. Вот и выделил его для тебя в постоянное пользование. – Нет, – покачав головой, Меда хитро прищурила переднюю пару глаз и слегка улыбнулась. – Нужно было ввести кое-кого в заблуждение. О чём речь, человек, конечно же, понятия не имел. Она могла не затевать всю эту историю с кинжалом, но теперь Явик убеждён, что авгура можно прочесть через кровь и, скорее всего, перестанет придумывать какие-либо другие способы докопаться до прошлого Меды, а станет ждать её боевых ранений. Вот только если авгур здоров и психически стабилен, по его крови, оказавшейся вне организма, много не прочесть. Основная информация разрушается направленными вибрациями электромагнитного поля, посредством которых разрушается структура ДНК. Биоматериал становится бесполезным. Пусть протеанин думает, что в этом маленьком сражении одержал победу и имеет теперь тактические преимущества. Его хитрость она обернёт против него самого.***
Протеанин стоял около резервуара с водой, но не омывал ладони. На нем от гребня до пят не было ни малейшего осадка чужих мыслей, ни капли сторонних эмоций, и остаточный фон биополя авгура еще поддерживал это состояние. Как бы отвратительно ни звучало, но, похоже, 50 тысяч лет в криокапсуле и впрямь не прошли бесследно для мозга. Подумать только, он принял авгура за молодую протеанку! Впрочем, ещё можно было списать на фактор неожиданности, внешнюю схожесть и изменённый голос. Возможно, оно даже могло бы стать той девушкой, если бы не родилось с генной мутацией. Но в остальном… чем объяснить попытку соединения биополей? На тот момент он знал, что перед ним авгур. Он знал, что перед ним не женщина. Не мужчина даже. По сути, полая оболочка, ничто. Но наперекор этому – что-то . Оно могло стать кем угодно. Могло выбрать для себя любой характер, любую модель поведения, угодные для себя моральные убеждения и интересы, а в удобный момент избавиться от всего этого. Но ведь что-то заставляет его меняться и приспосабливаться, лежит в основе самостоятельности. Можно ли назвать это задатками личности? Общеизвестно, что один авгур, оторванный от общего роя и потерявший воздействие Императрицы, не способен на длительное самостоятельное существование. Не имея направляющей цели, лишившись контроля, он не сможет смешаться с толпой и обязательно сорвётся. Низменные потребности возьмут верх, боль заставит искать способы её облегчения, животная жажда существования и самозащиты пересилит любые внушённые в монастыре правила и понятия о нравственности. Только не похоже, чтобы данный конкретный авгур – Медания – вёл себя как животное, сбежавшее от хозяина и живущее на одних рефлексах. Явик всё ждал сбоя, а оно продолжало контролировать себя и выглядело почти нормальным, демонстрируя даже вполне целостную линию поведения. Протеанин следил за авгуром во все глаза, всё время ожидая удара в спину, и – что уж там! – пытался скомпрометировать, дабы получить очевидную причину для ликвидации неугодного существа. Но взамен получил защиту на Деспойне и помощь, когда по собственной глупости запустил нагноение раны. Тогда Явик открылся, позволил себя коснуться, позволил проникнуть в нейронную сеть. И авгур не убил его. Как не сделал этого и в других ситуациях. Точно так же, как и сам Явик ни разу не предпринял серьёзной попытки избавиться от авгура. На планете левиафанов у него было достаточно времени нажать на спусковой крючок раньше, чем турианец набросился на него. И… нет. Медлил, не выстрелил. Это было необъяснимо, но за пустой оболочкой Явик ощущал кого-то . Кого-то, кто сражался так же, как и он. Кто, возможно, ещё был способен на самоконтроль только благодаря вновь обретенной цели, которая, к слову, у них обоих одна и та же. Глядя в своё отражение, Явик боролся с навязчивым желанием выйти в коридор и коснуться поручней, окунуть руки в ментальную грязь, измазать ею лицо и шею. Потому что у чистоты тот самый нечитаемый запах, у чистоты цвет светлого янтаря, золотые татуировки, графитовая кожа. И голос молодой девушки. Коммандер… Явик не шелохнулся.