Школа-пансион Нью Хэмптон

Выругавшись, я выбежал из дома, захлопнув за собой дверь. Подул холодный ветер, и в мое лицо прилетела газета. Стало темно, будто свет выключили. Резко схватив ее, я принялся рассматривать яркие заголовки. «…школы-пансионы набирают популярность!» Надо же, какое совпадение! Я вырвал страницу с этим заголовком, намереваясь смять и выбросить, но в голову пришла идея получше. Достав зажигалку, я поджёг клочок вырванной бумаги и закурил. Огонь полностью завладел страницей только после второй затяжки, и, чтобы не обжечь пальцы, я швырнул ее в лужу под ногами. Меня совсем не радует эта идея с пансионом. Но есть один замечательный момент. Я буду жить отдельно от родителей. Не просто отдельно, а совсем-совсем отдельно. В другом городе. Да, чёрт возьми! Мама говорит: там отличные учителя. Но какое мне до них дело? Мне совершенно плевать. Будто от этого я начну нормально учиться… Совсем продрогнув, решаю зайти в ближайшее кафе. Такое невзрачное и серое, прямо как моё настроение. Идеально. Сажусь за столик в самом дальнем углу и кладу голову на руки. Не прошло и двух минут, как ко мне подошла официантка. Я поднял голову и посмотрел на неё. Блондинка на высоченных шпильках, с ярко накрашенными губами и огромным вырезом на рубашке. Я скривил лицо, глядя на нее, и жалобно выдохнул, пытаясь смириться с тем, что мне придется с ней заговорить. — Чего желаете? — задорно спросила она. — Кофе, — холодно ответил я. — Это всё? — Да. — У нас есть отличные пирожные! Вы не представляете, какие они вкусн… — Ты можешь заткнуться и принести мой заказ? — резко ответил я, давая ясно понять этой особе, что не хочу иметь с ней дело. Она что-то обиженно промямлила и убежала в сторону кухни. Я лишь ухмыльнулся и глянул в окно. С неба опять посыпались капли воды. Люди засуетились и стали бегать в поисках укрытия. На моё плечо опустилась огромная ладонь, и я вздрогнул, отрывая взгляд от окна. — Ты как разговариваешь с дамой, ублюдок? — огромный амбал смотрел на меня сверху и сверкал тонной мышц. За его спиной я увидел ту самую блондиночку с ужасной помадой на пол-лица. Она смотрела на меня так, будто я нахамил ей, и теперь мне предстоит получить в глаз от этого шкафа, чья рука сейчас сдавливает моё плечо. А ведь так и есть, я нахамил этому «ангелочку». — Чего ты лыбишься? Смешно? — более угрожающе проговорила протеиновая груда. — Где мой кофе? — невозмутимо спросил я, глядя на официантку за его спиной. И в этот момент она поставила напиток на стол. — Спасибо, детка! После этих слов моё плечо, кажется, немного хрустнуло. Я понял, что игнорировать этого парня больше не получится. — Позволь мне допить сей прекрасный напиток, а потом разберёмся за пределами кафе? Как тебя такая идея, мальчик мой? — предложил я, мысленно молясь, что мой план сработает, и я уйду отсюда целым и невредимым. — У тебя есть пять минут, а потом ты за всё ответишь! — покраснев от злости, сказал большой парень, и, стукнув кулаком по столу так, что кофе немного пролился, пошел к барной стойке, взяв за талию официантку. Я сделал глоток горячего напитка и поморщился от его противного вкуса. А чего следовало ожидать от этого грязного кафе? Зря я сюда пришел… Я выбежал на улицу, решив не платить за заказ и рванул в сторону дома, чтобы не получить с ноги от того огромного чувака. Волосы и одежда тут же намокли от дождя, но мне всё равно. Когда уже был близок к дому, я снизил шаг, несмотря на этот дождь. Я всё ещё не собираюсь туда ехать. С каждым разом дождь усиливался, а я замедлял шаг. Капли стекали с моего лица, а я иногда протирал его мокрым рукавом куртки. Когда я подошёл к дому, я присел на ступеньки крыльца, подняв голову к небу. Господи! Ну за что мне всё это?! Я был готов просидеть так ещё пару часов, если бы входную дверь не открыла мама. Увидев меня, она, по-моему, не совсем удивилась. Она просто подошла и села рядом, несмотря на то, что она в одной футболке. Я быстро снял с себя куртку и накинул ей на плечи. Она лишь мило улыбнулась мне и положила голову на моё плечо. — Я знаю, Фрэнки, как тебе трудно свыкнуться с этой мыслью. Мне и правда жаль, что я больше не буду каждый день видеть твоё прекрасное лицо, немного грубые повадки и плохие слова в мою сторону. Но ведь я твоя мать, и я стараюсь сделать всё для тебя. Возможно, там ничем тебе не помогут, а сделают только хуже, но ведь нужно попробовать, верно? Я понимаю, что ты меня сейчас ненавидишь, как и своего отца, но, милый, я очень люблю тебя и хочу, чтобы мой сын был лучшим везде, — она взяла меня под руку. — Я понимаю, что ты хочешь мною гордиться, но ведь ты знаешь, что этого не будет, — тихо ответил я. — Не говори ерунды, Фрэнки. Я уже тобой горжусь, — она поцеловала меня в щёку, а я улыбнулся. Мне так не хватало таких простых, но тёплых слов. У меня никогда не было шанса вот так посидеть и поговорить с мамой. Иногда я очень сильно нуждался в её словах, но она не видела этого. Она не видит того, что мне паршиво, потому что я привык прятать всю правду в себе и хорошо скрывать её. — Я люблю тебя, — я хрипло и немного стеснительно проговорил эти слова. Я не привык кому-то говорить о своей любви, особенно, когда люди и не хотят это слышать от тебя. — Я тоже тебя сильно люблю, — мама мило улыбнулась, убирая прядь волос за ухо. — Пошли в дом, а то заболеем ещё. Я встал со ступенек и помог встать маме. Зайдя в помещение, я быстро стянул с себя мокрые ботинки и ушёл к себе в спальню. Переодевшись в чистую одежду и вытерев полотенцем волосы, я спустился вниз. В гостиной сидел отец и читал какой-то журнал. Я даже не слышал того, как он вошёл в дом. Мама чем-то занималась на кухне, гремя посудой. Я решил никого не трогать, поэтому взял плеер с наушниками и включил музыку. Сев на кресло в дальнем углу гостиной, я прикрыл глаза и попытался представить, как будет выглядеть этот пансион. Мама всего лишь один раз говорила его название, поэтому я не успел запомнить его. Я открыл глаза и заметил, что нахожусь в комнате один. Сняв наушники, я услышал немного повышенные голоса родителей, доходившие с кухни. — Ты разве не видишь, что он исправился? Почему мы не можем всё отменить? — я слышал, как мама уговаривала отца. В её голосе можно было сразу распознать, что она плачет. Теперь я ненавижу себя ещё больше. — Если мы сейчас оставим его дома, то он конкретно сядет нам на шею. Линда, нашему сыну почти восемнадцать лет, а он самостоятельно себе ужин не может приготовить. Ему этот пансион только на пользу пойдёт. Хоть чему-то его жизнь научит, кроме того, как бить других. Если бы я был маленькой девчонкой, услышавшей этот разговор, то я бы расплакался. Расплакался от того, какого мнения обо мне отец. Я всегда знал, что он не любит меня, но такие слова я услышал впервые. Я настолько опустился в его глазах, что мне стало ужасно невыносимо находиться в этом теле. Возможно, мне и вправду стоит уехать от них, чтобы хотя бы всё хорошенько обдумать. Когда разговоры закончились, я тихо подошёл к дверному проёму, опираясь на него. — Я готов, — холодно произнёс я. — Отлично, — пробубнил отец и ушёл из кухни. Возможно, пошёл смотреть телевизор. Я знал, что он не поедет провожать меня, но собственно я сейчас и не к нему обращался. Мама вытерла лицо и улыбнулась мне. — Хорошо, Фрэнки. Иди обувайся, я сейчас подойду. Мне было ужасно видеть её в таком состоянии. Знать о том, что твоей маме плохо, это ужасно. А знать о том, что ей плохо из-за тебя, ещё паршивей. Я развернулся и пошёл по направлению к коридору. Обувшись, я снял с крючка свой пиджак и накинул его на себя. Мама вызвала такси и вскоре была сама готова. Дождь всё ещё лил, не переставая. Мы взяли зонты и вышли на улицу. Около дома нас уже ждало такси. Положив чемодан и спортивную сумку в багажник машины, я открыл дверь маме, а позже и сам сел на заднее сиденье. Почти всю дорогу мы ехали молча. Только под конец, когда мы подъезжали к аэропорту, мама сказала: — Говорят, что дождь в дорогу — это хорошая примета. Я ничего не сказал, потому что слова здесь были лишними. Мы выгрузили свой багаж из машины, расплатились с водителей и зашли в помещение. Вокруг была уйма людей, спешивших куда-то. Все суетились, бегали, и повсюду трезвонил голос диспетчера, сообщавшего о рейсах самолётов. Мы сели на свободное место возле выхода. Мама сказала, что пошла покупать мне билет, и спросила, не хочу ли я пойти с ней. Я отказался, отрицательно покачав головой. Быть, как все, здесь? Да зачем мне это? Будто мне это надо.

***

Когда диспетчер проговорил номер моего рейса, все сразу оживились и зашагали к выходу на посадку. Мы с мамой продолжали сидеть на местах, никуда не торопясь. Я смотрел в окно, иногда слыша, как тяжело вздыхает мама. — Ну, пошли? — сказала она после того, как почти вся толпа народу рассосалась. — Ну пойдём, — тихо ответил я, беря в одну руку сумку, а в другую — чемодан. Когда билеты уже были проверены, я заметил, что мама опять плачет. — Ма, пожалуйста… — вяло попросил я её. — Вс… всё хорошо, дорогой. Просто я смотрю на тебя и не верю своим глазам, — началось. — Почему? — Ты уже такой взрослый, — пошёл очередной поток слёз. — Мам, мы задерживаем очередь, пожалуйста. — Ладно, всё-всё. Всё хорошо, — она попыталась улыбнуться, но это у неё вышло довольно плохо. — Ну… Пока? — До встречи, сынок, — мама крепко обняла меня, поглаживая рукой по затылку. Я отошёл от неё на несколько шагов, чтобы ещё раз посмотреть ей в глаза. Я так и запомню их — опухшие, немного красноватые от слёз, но такие любящие. Я улыбнулся ей в последний раз и помахал рукой. Теперь мы ещё не скоро встретимся.